Увидьте же меня, наконец!

— Помогите нам, пожалуйста, вернуть дочь! — женщина заглядывала мне в глаза и ерзала в кресле.

Мужчина завороженно смотрел в окно, где во дворе поликлиники медленно кружились и падали разноцветные осенние листья.

— Я слушаю вас.

— Наша дочь Людмила ушла из дома.

— Давно ушла?

— Уже неделю.

— Вы в милицию обращались? Мало ли что…

— К счастью, мы точно знаем, что она жива. Она звонила, сказала, что все в порядке и чтобы мы ее не искали.

— Сколько лет дочери?

— Четырнадцать.

Я тяжело вздохнула — ситуация не обещала легких решений.

— Что ж, рассказывайте все подробно и с самого начала, — я специально обратилась к мужчине. Его статус мне пока не обозначили. Отец? Отчим? Мужчина улыбнулся мне едва промелькнувшей улыбкой и кивнул жене.

Из рассказа матери не прояснилось абсолютно ничего. Либо мне врали, либо существовало что-то, категорически неизвестное Людиным родителям.

Люда росла здоровым, обыкновенным ребенком в нормальной полной семье. Кроме папы и мамы была еще бабушка, скончавшаяся два года назад. Все Людины потребности удовлетворялись, никаких экзотических увлечений у нее никогда не было. Когда-то, в младших классах, занималась танцами и фигурным катанием, но потом надоело — бросила.

Интересовалась мальчиками, музыкой, косметикой, нарядами. В школе училась без увлечения, но без двоек. Часами сплетничала по телефону с подружками. Все как у всех. Конфликты с родителями были, но тоже тривиальные, описанные в любой литературе про подростков: поздно пришла домой, требование новой шмотки, почему не убрано в комнате, неужели нельзя помыть за собой тарелку… Ни отец, ни мать особенно на Люду не «наезжали», она тоже не умела долго злиться или обижаться, после ссор на следующее утро мир восстанавливался сам собой, как будто бы ничего и не произошло.

Все варианты, кроме ссоры с родителями, которые приходили мне в голову: религиозная секта, дебют простой шизофрении, несчастная любовь, беременность, наркотики, запуталась в долгах — последовательно отметались мамой Людмилы. Я склонна была верить в ее искренность — ни на одном из пунктов обсуждения напряжение не нарастало.

Итак, поведение девочки в последнее время не менялось, новых знакомых не появилось, сон и аппетит не нарушались, в школе никаких проблем тоже вроде бы не было… Почему же она ушла из дома?!

— Послушайте, — громко обратилась я к по-прежнему медитирующему на листопад отцу Люды (имея уже самые нехорошие подозрения на его счет — мне же надо было найти причину побега!), — а вы-то что думаете по этому поводу?

Мужчина с явной неохотой оторвался от созерцания заоконного пейзажа и взглянул на меня.

— Я не знаю, — медленно произнес он.

— Вы разговаривали с дочерью?

— Когда?

— В последнее время перед ее исчезновением.

— Да. Или нет. Вы знаете, я как-то не помню… Ну конечно, мы разговаривали.

— О чем?

— Да о чем с ней, вообще с ними, можно говорить? — удивился мужчина. — У них же в голове MTV какое-то… Она просила у меня денег на что-то. Я дал…

— Я сейчас не знаю, как вам помочь, — честно сказала я. — У меня нет информации о причинах случившегося. И самой Люды тоже нет. Нужно еще что-нибудь. Вы подружкам Люды звонили?

— Да, конечно, сразу же, всем, чьи телефоны нашли, — поспешно сказала мама. — Они клянутся, что ничего не знают. По-моему, две из них врут.

— Очень хорошо, — обрадовалась я. — Позвоните еще раз и распустите слух, что районный психолог, зовет подруг Люды к себе поговорить, всех, кто хочет ей помочь… Девчонки в этом возрасте любопытны как сороки и жутко любят всех обсуждать, может, кто-нибудь и клюнет, а я уж постараюсь вытянуть из них информацию… Есть ли у вас дома что-нибудь, что характеризует Люду как личность? Может быть, она вела дневник? Писала стихи?

— Нет, нет… Вообще-то она всегда рисовала… Даже, я теперь вспомнила, когда-то ходила в кружок, мама ее водила…

— Рисунки сохранились?

— Да, но они такие… просто шариковой ручкой, какие-то цветы, профили…

— Несите. Даже когда Люда найдется и вернется домой (почему-то я в этом не сомневалась), надо будет что-то понять и сделать.

Конверт с рисунками оказался у меня на следующий день.

Перебрав рисунки (Люда неожиданно оказалась талантливым рисовальщиком — у нее была верная рука) и остановившись на одном из них, я сформулировала для себя гипотезу о том, почему девочка ушла из дома.

Еще через день у меня в кабинете появилась Марго. Она училась в художественном училище и познакомилась с Людой полгода назад на выставке-конкурсе граффити.

— Эта тема — полный отстой! — заявила Марго, усевшись в кресле и картинно положив ногу на ногу. — Мне Светка позвонила, а той Ирка сказала, вот я и пришла. Людкины предки — полные козлы.

— Есть вероятность, — осторожно согласилась я. — Но ситуацию, тем не менее, необходимо разруливать. Вы согласны?

— Н-нда, — Марго недовольно сморщила короткий носик и похлопала ресницами, похожими на кусочек старой сапожной щетки. — Вы знаете, к примеру, что Людка все это время в школу ходит?

— Нет, это мне неизвестно, — призналась я. — А почему же родители…

— А они даже классной не звонили, — малиново ухмыльнувшись, добавила красок Марго. — Им неловко, что в школе узнают… А к вам пришли, потому что вы — совсем отдельно от них…

— Узнают — что? — спросила я, вопреки очевидности начиная предполагать какие-то кошмары и опять, по счастью, обманываясь.

Разговор получился долгим. Я чувствовала себя Чингачгуком в засаде. Когда контакт установился и мы обсудили все проблемы уже самой Марго, я решилась:

— Людмила живет… у тебя?

— Нет, у моего друга… Вы не подумайте чего, у него просто родители за границу уехали, квартира большая, почему Людку не пустить, я туда каждый день езжу, и еще наши там собираются…

Гм-м… Намерения у всех участников событий, конечно, хорошие, но ситуацию следовало разрешать как можно быстрее. Чингачгук рванулся из засады.

— Так! Сейчас ты едешь за Людой и привозишь ее сюда, — решительно, не пренебрегая суггестией (методом внушения), заявила я. — Ждете вон там, на той скамейке, в садике. Я махну вам рукой. Если мы с Людой не договоримся, увезешь ее обратно. Сколько времени тебе понадобится?

— Часа полтора, — неуверенно сказала Марго.

— Вперед!

Времени у меня почти не оставалось. Я позвонила родителям Люды: «Сюда, немедленно, оба!»

Мужу и жене предъявила выбранный рисунок.

— Вы это видите? Отсутствие глаза у девочки, руки — у матери? Как вам этот папа, который спрятался за двойной стеной от своих домашних? Единственное существо, которое видит всех, — это кот!.. Скорее всего, Люда сейчас вернется домой. Но, если вы все не измените, вы потеряете ее уже навсегда. Она будет рядом и бесконечно далеко от вас. Побег из дома — это ее последний, накануне ухода из детства, крик: папа и мама, увидьте же меня, наконец! Почему вы не пошли в школу, не позвонили классной руководительнице?!

— Ну, мы же знали, что с ней все в порядке, не хотели никого беспокоить… Что они могли подумать про нашу семью, если у нас дочь из дома сбежала? Мы же не такие! Думали, сегодня-завтра вернется, достанем справку, все обойдется…

— Не обойдется! — резко сказала я. — Вы! — я вполне невежливо указала пальцем на отца. — Вы знаете, что ваша дочь принимает участие в уличных фестивалях, что она талантливая художница, что она уже несколько месяцев работает волонтером в благотворительном фонде против рака и СПИДа?

— Нет, а что?.. Она?.. — женщина заметно побледнела.

— С ней все в порядке. Пока. Но может быть, вы все-таки отложите газету и вылезете из кресла?!

Мужчина встал. И стоял так некоторое время. За окном падали листья. На скамейке во дворе сидели две голенастые девочки и что-то горячо обсуждали. Кажется, младшая из них плакала, а старшая ее утешала.

Мужчина перевел на меня вопросительный взгляд. Я кивнула:

— Да, идите туда, к ним. Скажите ей все, а что не сможете сказать словами — найдите другие способы.

Потом сверху, из окна я смотрела, как они стояли, обнявшись все втроем. Марго поодаль ковыряла носком сапожка кучу опавших листьев и улыбалась огромным, ярко накрашенным ртом.

Дата добавления: 2015-08-21