Ой, Альберт Филимонович! - сказал я. - Доброе утро! А кто снял абажур?

Собирайся скорее, - сказал он, - если мы опоздаем, вся рыба проснется и уплывет...

Я немного удивился, но оделся, и мы отправились в путь.

На улице было промозгло и пусто. Сквозь фиолетовую мглу по рельсам мягко и как-то подозрительно бесшумно скользил трамвай.

Двери открылись, и мы поднялись по ступенькам. В трамвае было светло, хотя лампочки горели явно не в полную силу. Людей внутри не оказалось, я подумал, что еще, видимо, очень рано.

Который час? - поинтересовался я.

Рыба просыпается в семь, - сказал Альберт Филимонович.

Какая рыба? - спросил я.

Неважно, - ответил он, - главное то, что у нас еще есть шанс.

Мы вышли на конечной остановке. Вокруг был лес. Прямо от трамвая начиналась тропинка. Она струилась между деревьями и терялась в сине-зеленой мгле. Альберт Филимонович шел впереди, я - за ним. Вылинявшая спина его военного ватника была хорошим ориентиром, потому что слегка поблескивала в темноте. Это было похоже на мягкое сверкание свежевыпавшего снега под пыльным фонарем цвета хаки.

Через пару километров лес вдруг неожиданно закончился, и мы оказались на открытом пространстве. Альберт Филимонович остановился и, обведя удочками расстилавшийся перед нами простор, сообщил:

Это, Миша, - заливные луга. Оболонью зовутся.

Постойте, постойте, Оболонь ведь - жилмассив. Там не луга, а дома...

Только не сейчас... Нынче на Оболони - заливные луга.

Так это что, тропинка через лес привела нас в прошлое? - спросил я, и в груди у меня почему-то вдруг похолодело. Нет, я полностью доверяю своему учителю, но такого поворота событий никак не ожидал...

Она привела нас прямо на Оболонь, - коротко ответил он и замолчал.

А метро? - попытался я хотя бы приблизительно определиться во времени и пространстве, но он не отвечал, быстро, по-военному уверенно шагая впереди меня по едва заметной среди сухой травы тропке.

Вокруг были черные пучки голых осенних кустов, там и здесь тускло поблескивали озера и торчали одинокие деревья. Я едва поспевал за учителем и совсем уже выбился из сил, когда он вдруг остановился на берегу продолговатого неширокого озера.

Здесь будем переходить, - заявил он.

Как?!

Ну как - вброд, разумеется...

Необъяснимый, совершенно неадекватный страх сковал все мое тело. Желудок превратился в ледяной камень, и я почувствовал, как к прямой кишке изнутри подступает нечто неостановимое.

У вас туалетная бумага есть? - спросил я, почти плача.

Это сейчас пройдет, - сказал он, нужно только решиться и войти в воду.

Но зачем?! - я был на грани истерики. - Ведь его можно обойти!

Обойти можно, - согласился он, и я испытал несказанное облегчение. - Но только не нам. Мы должны идти вброд.

Дата добавления: 2015-09-03