Глава 11. Праймэйл зашел в душевую кабинку, и Кормия наблюдала за тем

Праймэйл зашел в душевую кабинку, и Кормия наблюдала за тем, как он встал в поток воды. Его прекрасные волосы влажной волной спускались вдоль спины. Со стоном потянувшись, он поднял руки к голове, его мощное тело грациозно изгибалось, вода струилась по волосам и стекала на грудь.

Когда он потянулся за шампунем, Кормия прикусила нижнюю губу. Прозвучал сосущий звук, когда он сжал бутылочку в ладони один раз... два... поставил ее на место, а затем поднес руки к волосам и начал массировать их легкими движениями. Хлопья пены скользили от предплечий к локтям, и, падая, приземлялись на плитку у его ног. Пряный аромат напомнил ей о воздухе в саду.

Ее колени внезапно ослабли, а кожа стала горячей, как вода, которая омывала его, и Кормия опустилась на мраморный край джакузи.

Взяв кусок мыла, Праймэйл провел им между ладонями, вымыл руки и плечи. По запаху Кормия поняла, что пользовалась таким же, и этот аромат прекрасно гармонировал с запахом шампуня, которым он только что вымыл волосы.

C затаенной тоской она наблюдала за пеной, стекающей по его торсу и крепким, гладким бедрам. Кормия задумалась, позволил бы он ей присоединиться к нему. Невозможно было предугадать наверняка. В отличие от некоторых своих сестер, она не умела читать чужие мысли.

Но в действительности, могла ли она представить себя, стоящей перед ним под теплой струей воды, положив руки на его кожу...?

Да. Да, она могла.

Праймэйл скользнул мылом по груди и животу. Затем положил ладони между бедрами, проводя рукой по своему достоинству. Теперь его движения стали разочаровывающе скупыми.

Было странной пыткой, сладостной болью смотреть на Праймейла в этот интимный момент. Она хотела, чтобы он длился вечно, но прекрасно понимала, что потом ей придется жить этими воспоминаниями.

Когда он выключил воду и вышел, она подала ему полотенце так быстро, как только могла, торопясь скрыть вид его тяжелой плоти от своего взгляда.

Праймэйл вытирался, и мышцы под его золотистой кожей то напрягались, то расслаблялись. Он обернул полотенце вокруг бедер, потянулся за другим и просушил волосы, промокая тканью густые мокрые волны. В мраморной комнате раздавался громкий шорох от трения махровой ткани.

А, возможно, это ее сердце билось так громко?

Когда он закончил, его волосы спутались, но он, казалось, этого не замечал. Затем он посмотрел на нее.

– Я должен поспать. У меня осталось всего четыре часа, и, возможно, я лягу прямо сейчас.

Она не поняла, что он имел в виду, но кивнула.

– Хорошо, но Ваши волосы...

Он прикоснулся к ним, как будто только что осознал их наличие.

– Можно я их расчешу? – спросила она.

На его лице появилось странное выражение.

– Если хочешь. Кое-кто... кое-кто однажды сказал мне, что я с ними небрежен.

Бэлла, подумала Кормия. Это сказала Бэлла.

Она не могла точно определеть источник этой твердой уверенности, но все же знала это наверняка…

Ну, кого она обманывает? В его голосе звучала боль. Вот как она узнала. Его тон был словесным эквивалентом взглядам, которые он украдкой бросал на Бэллу, сидя напротив нее за обеденным столом.

И хотя это казалось незначительным, Кормия хотела расчесать его волосы, чтобы заменить воспоминания о Бэлле собой. Она хотела затмить своим образом другую женщину в памяти Праймэйла.

Собственничество – это проблема, но она не могла изменить свои чувства.

Праймэйл протянул Кормии щетку и вопреки ее ожиданиям, сел не на край глубокой ванны, а на кушетку, стоявшую рядом с кроватью. Затем положил ладони на колени и опустил голову, ожидая ее.

Подойдя к нему, девушка подумала о том, как сотни раз расчесывала волосы своих сестер. Но в этот момент она не знала, как пользоваться инструментом в своих руках.

– Скажите, если я причиню вам боль, – попросила она.

– Не причинишь. – Мужчина протянул руку и взял пульт. Когда он нажал на кнопку, комнату наполнили звуки оперы, которую он всегда слушал.

– Как красиво, – сказала она, впитывая тягучее звучание мужского тенора. –Какой это язык?

– Итальянский. Это Пуччини. Песнь любви. О человеке, поэте, который встречает женщину, чьи глаза украли его сердце... Один ее взгляд лишил его сна, видений и пустых иллюзий, заменив их надеждой. Он поет ей о себе, своем наследии и значении, а завершая соло, вопрошает о будущем.

– Как называется эта песня?

– «Che Gelida Manina».

– Вы часто слушаете ее, не так ли?

– Это мое любимое соло. Зейдист...

– Что Зейдист?

– Ничего. – Он покачал головой. – Ничего...

Когда голос тенора нарастая, достиг крещендо, она перекинула волосы Фьюри на спину и стала расчесывать их осторожными, нежными движениями. Шуршание щетинок по волосам слилось со звуками оперы, и Праймэйл, должно быть, успокоился, его грудная клетка расправилась, и он издал долгий и медленный вздох.

Расчесав кончики, Кормия продолжила, приглаживая волосы свободной рукой. Высыхая, пряди становились гуще и ярче, после каждого движения щеткой волны формировались вновь, превращаясь в привычную гриву.

Но она не могла делать это вечно. Так жаль.

– Думаю, я закончила.

– Ты не расчесала меня впереди.

Ну, вообще-то расчесала.

– Хорошо.

Она обошла Фьюри и встала перед ним. Было трудно не заметить, как он широко раздвинул бедра, будто желая, чтобы она встала между ними.

Кормия шагнула в предоставленное им пространство. Его глаза были закрыты, губы слегка разомкнуты, золотые ресницы лежали на высоких скулах. Мужчина наклонил голову в таком же приглашении, что предлагали его рот и бедра.

И Кормия приняла его.

Проведя щеткой по его волосам, она еще глубже шагнула в свободное пространство, созданное им для нее. С каждым движением щетки мышцы его шеи напрягались, удерживая голову в одном положении.

Клыки Кормии вытянулись.

И в тот же самый момент его глаза распахнулись.

– Ты голодна, – произнес он странным, гортанным тоном.

Она опустила руку, в которой держала расческу. Голос пропал, и девушка просто кивнула. В Святилище у Избранных не было нужды в кормлении. Но здесь, на этой стороне, ее тело требовало крови. Именно поэтому ее охватила такая апатия.

– Почему ты не сказала мне раньше? – он наклонил голову. – Если ты не хочешь меня, ничего страшного. Мы можем найти кого-нибудь, кого ты можешь использовать.

– Почему... Почему я могу не хотеть Вас?

Он постучал по своей искусственной ноге.

– Я испорчен.

Правда, подумала она с грустью. Он испорчен, хотя для нее не имел значения тот факт, что у него не хватало части тела.

– Я не хотела навязываться, – объяснила Кормия. – Только поэтому. В моих глазах Вы прекрасны, и не важно, есть у Вас нога или нет.

На его лице мелькнуло удивление, а затем он издал странный рокочущий звук... мурлыканье.

– Ты не навязываешься. Если хочешь взять мою вену, я дам ее тебе.

Кормия неподвижно застыла под его взглядом, черты его лица изменились, приняв выражение, которое она никогда и ни у кого прежде не видела.

Она хотела его, подумала Кормия. Очень.

– На колени, – сказал он низким голосом.

Кормия опустилась на пол, щетка выпала из ее рук. Не говоря ни слова, Праймэйл наклонился к ней и обхватил своими огромными руками. Но не прижал к себе. Он распустил ее волосы, сначала шиньон, затем косу.

Фьюри зарычал, расправив локоны ей по плечам, и она почувствовала, как задрожало тело мужчины. Без предупреждения, он обхватил ее затылок и притянул к своему горлу.

– Возьми мою вену, – потребовал он.

Кормия зашипела, как кобра, и, прежде чем поняла, что делает, вонзила клыки в его яремную вену. Как только она укусила его, он извергнул проклятие, и его тело вздрогнуло.

Святейшая Дева... Его кровь была словно огонь, пламенеющий сначала у нее во рту, потом в горле, затем мощной волной заполняющий ее изнутри, питая неведомой ранее силой.

– Сильнее, – простонал он, – пей из меня...

Обхватив его руками и запустив ногти ему в спину, девушка пила большими глотками. У нее закружилась голова – хотя нет, подождите, это он подтолкнул ее назад, увлекая на пол. Кормию не заботили его намерения относительно нее, и чем это все могло закончиться, потому что его вкус был всепоглощающим, пока она, в свою очередь, поглощала его. Все, что она чувствовала - это источник его жизни у своего рта, как он стекает по ее горлу, проникая внутрь. И это все, что ей нужно было знать.

Мантия… ее мантию задрали высоко. А бедра... их раздвигали, его руки раздвигали их прямо сейчас.

Да.

Мозг Фьюри был где-то очень далеко, вне его тела, вне досягаемости. Он повиновался инстинкту, пока его женщина кормилась, а член балансировал на грани разрядки, его единственной целью было оказаться внутри нее, прежде чем он кончит.

Все что касалось его, что касалось ее, вдруг стало другим. И крайне необходимым.

Он хотел взять ее сотней разных способов, всеми какими только возможно, и не единожды. Он хотел забыться в ней, пометить ее, дать свою кровь, кончить в нее, а затем повторять процесс завтра и послезавтра, и на следующий день после этого. Он должен был владеть ею полностью, чтобы каждый чертов мудак на планете знал, что если он приблизится к ней, ему вобьют зубы в глотку и переломают все конечности.

Моя.

Фьюри сдернул одежду с ее бедер и… О, да, вот оно. Он чувствовал, как от нее исходит жар…

– Черт, – простонал он. Она была вся мокрая, влага переполняла ее.

Если бы только была возможность удержать девушку возле его вены, и одновременно дотянуться ртом между ее бедер, так бы и произошло. Но лучшее, что он мог сейчас сделать, это поднять руку, поднести ее к губам и облизать...

Тело Фьюри содрогнулось, когда он почувствовал ее вкус; он посасывал и облизывал пальцы, толкаясь бедрами вперед, пока головка его члена не уперлась во вход в ее лоно.

Когда он надавил и почувствовал, как ее плоть уступает, впуская его... этот трижды затраханный медальон Праймэйла зажужжал на столике, прямо рядом с ними. Громко, как пожарная сигнализация.

Игнорируй, игнорируй, игнорируй…

Рот Кормии оторвался от его горла, взгляд ее широко распахнутых глаз, затуманенный от жажды крови и секса, устремился в сторону звука.

– Что это?

– Ничего.

Вещица зажужжала еще сильнее, как будто протестуя. Или же радуясь, что момент был разрушен.

А может, побрякушка была заодно с колдуном.

Всегда пожааалуйста, пропел тот.

Фьюри скатился с Кормии, прикрывая ее тело одеждой, которую только что сорвал с нее. С грязным, яростным потоком проклятий, он отполз назад, пока не уперся спиной в кровать, и зажал голову руками.

Они оба задыхались, а золотой медальон все жужжал и жужжал.

Звук этой вещицы напомнил ему, что между ним и Кормией не было никакой интимности. На них давил груз традиций и обстоятельств, и все, что они делали, имело огромные последствия, более значительные, чем кормление и секс между мужчиной и женщиной.

Комрия поднялась на ноги, как будто точно знала, о чем он думает.

– Спасибо за дар вашей вены.

Он не мог ничего сказать в ответ. Его горло свело от разочарования и проклятий.

Когда дверь за ней закрылась, он точно знал, почему остановился, и эта причина не имела ничего общего с тем, что их прервали. Если бы он хотел, он бы продолжил.

Но дело в том, что, если он будет спать с ней, долг потребует от него также близости со всеми Избранными.

Он дотянулся до тумбочки, взял косяк и закурил.

Если он переспит с Кормией, пути назад уже не будет. Ему придется создать сорок Бэлл... сорок беременных Избранных и оставить их на милость родового ложа.

Как он мог стать их лидером, любовником, отцом их детей, хранителем их традиций, когда ему казалось, что он не мог позаботиться даже о себе, едва переживая день за днем, ночь за ночью.

Фьюри смотрел на горящий кончик самокрутки. Он был в шоке от осознания, что мог бы взять Кормию, и от того, что это почти произошло. Он так хотел ее.

Он нахмурился. Господи... он ведь с самого начала хотел ее, ведь так?

И в этом было нечто большее. Не правда ли?

Он думал о том, как она расчесывала его волосы, и снова потрясенно осознал, что ей удалось успокоить его в эти моменты, и не только движениями щетки по волосам. Ее присутствие приносило ему облегчение, ее жасминовый запах, плавные движения, мягкий звук ее голоса.

Никто, даже Бэлла, не мог дать ему подобного облегчения. Освободить от тяжести в груди. Подарить возможность глубоко и спокойно вздохнуть.

Кормия могла.

И сделала это.

И значит, что он жаждал ее во всех смыслах этого слова.

Ну, разве ей не повезло? протянул колдун. Эй, сказал бы ей, что хочешь превратить ее в новый вид наркотика? Она будет рада узнать, что может стать твоей очередной зависимостью, с которой ты будешь бороться.

Она придет в восторг, приятель, потому что это же предел мечтаний каждой женщины… и, кроме того, мы все знаем, что ты ну прямо-таки король здоровых отношений. Настоящий чемпион.

Фьюри уронил голову назад, глубоко затянулся, и не выдыхал дым, пока легкие не стали гореть огнем.

Дата добавления: 2015-09-03