Крещенская ночь. Слышишь ли, дни цепенеют веками.

Слышишь ли, дни цепенеют веками.

И сквозь воздух проплыл индевеющий город.

Я держалась за хрупкую воду руками,

Превращаясь в ветвистый и длительный провод.

Милый, видишь? В купели вода как живая,

Небо выше, чем небо, звенят атмосферы.

Возвращайся на Пасху от края до рая,

На ладонях земли вырастают герберы.

Старый снег по следам возвращается к Богу,

а звезда обращается в первое чудо.

Как ребёнка несу ледяную дорогу,

Я не буду молчать, но и плакать не буду.

Но очнётся ли снег через год на Крещенье?

Над молочной землёй - темнота, тишина.

И слепая звезда стережёт воскресенье.

Слава Богу, что я не одна.

Я вырезал из текста различные «сентиментальные пустоты».

А вот бонусом текст Ивана Жданова:

ЗИМА

Каравай, каравай,

кого хочешь выбирай!

Из детской считалки

Дорога свернута в рулон,

линяет лес со всех сторон,

справляя праздную затею

и реки покрывая льдом,

держа их на весу вверх дном,

зима пирует. Рядом с нею

мы оказались за столом.

Какая сила нас свела?

И как она одна смогла,

переплавляя наши лица,

их в зимний лик навек свести,

туманом тяжким обвести

и, чтоб самой не простудиться,

его снегами занести?

В крови ярится белизна.

Мы лишены и тени сна.

Трещит костер морозной стужи.

И души смерзлись, как на грех,

теперь одна душа на всех.

Ее, облезлую, снаружи

морозный покрывает мех.

И волосатая душа,

морозным ладаном дыша,

стуча прозрачными зубами,

вступает в многолюдный рай

и вносит сумерки в трамвай.

И дети чертят сапогами

на ней какой-то каравай.

Потом становятся в кружок,

твердят заученный стишок,

заводят с нею разговоры.

И небо смотрит на игру,

и раздвигает ввечеру

свои застенчивые шторы,

и просит ангела к костру.

Но ангел в детских сапогах

уже испытывает страх -

его зима насквозь пронзила.

Учись, дитя, ходить кружком,

учись, душа, дышать снежком,

но земляничный запах мыла

оставь у неба под крылом.

***

Слышишь? Знамя несут. И на потёртом древке –

Цветы наших войн и летучая примесь отваги.

Будь наихрабрейшим. Я вижу – сияют в зрачке

Из тёмной мерцающей дышащей ладаном влаги

Война небывалая, спелые дымные флаги,

Война невозможная, новая в нашем мирке,

Как цельная плоть и как шпага в руке у бродяги.

1) цветы наших войн – может, ты имела ввиду «цвета войн»? или?

2) Этот героизм тексту ничего не даёт. Автор к кому-то обращается, но зачем? К кому? Смыслы утонут или уходят «в песок»

3) «Война небывалая спелые дымные флаги» - хорошая вязкая строка. Если переписывать текст, можно с неё и начать. И сосредоточиться на ощущениях, деталях, а то тут обвалы да обрывки.

4) «цельная плоть» - вызывает ненужные ассоциации. Внимательнее!

***

Пробили часы, и король

поднял седые глаза на холм.

А там больше не было бойни кровавой.

Светила луна.

Распустился папоротник.

И только плясал на горючей траве

русалочий сонм.

1) седые глаза – хорошо, но возникает двусмыслица: «поднял глаза на холм».

2) светила луна – это шаблонно. Тем более, она не светит, а отражает. Надо искать другое «цепенела луна», «заземлялась луна» и т.д.

3) бойня кровавая – тоже шаблонно. Бросила образ и забыла. Тем более, слово такое уж очень литературное-книжное – маложивое, больше отсылающее к лексике Серебряного века, я так думаю.

4) не раскрыта- не реализована сказочная подложка, поэтому текст кажется обломком чего-то, и поэтому русалки в конце не работают. У них не хватает сил завершить текст т.к. они не мотвированы и слишком мало такого завершающего смысла, который мог бы остановить «распространение» текста навсегда и дать ему концовку

***

Огонь сжёг дом, где жил я.

Где жили мои родители, мои братья, мои сёстры,

Где по воскресеньям мыли бельё, где пекли хлеб мудрыми руками,

Где была моя первая и последняя радость,

Где по ночам луна пробиралась ко мне в постель.

Когда вырос я, то огонь из моей руки

Стал сжигать чужую радость и прекрасную луну,

Но я ни о чём не жалею.

Спи с миром, детство воина.

У текста есть потенциал, хорошо, что работаешь с такой вот формой. Главное, грамотно выбирать смыслы и образы, чтобы лишнего не было. Т.к. в верлибре нужна точность ещё и потому, что держаться-то больше не за что: ни рифмы тебе… ни ритма…. Никто никуда не ведёт

1) вторую строку можно укоротить или слить с первой: «огонь сжёг дом, где жил я с семьёй»

2) дальше хорошо – умеешь подбирать детали (мудрые руки и бельё – хорошо)

3) а вот луна, «пробирающаяся в постель» - неясно, хорошо это плохо, вообще к чему? Нужен более любопытный глагол, раскрывающий более широкую гамму чувств-процессов и т.д. Предположим, «луна обкрадывала мою постель» или иное.

4) Прекрасная луна – халтурно-неоправданно. В данном тексте пригодилось бы какое-то свойство луны.

Тоже какая-то стилизация получилась. В конце откуда не возьмись возник воин (наверно, тяжёлые испытания закалили его и вот он воин).

Хорошо бы концовку сделать более сбивающую с толку, «пробирающую до…». Почему-то вот такой текст вспомнил я:

* * *

Помню последнюю ночь в доме покойного детства:

Книги разодраны, лампа лежит на полу.

В улицы я убежал, и медного солнца ресницы

Гулко упали в колкие плечи мои.

Нары, снега. Я в толпе сермяжного войска.

В Польшу налет и перелет на Восток.

О, как сияет китайское мертвое солнце!

Помню, о нем я мечтал в тихие ночи тоски.

Снова на родине я, ем чечевичную кашу.

Моря Балтийского шум, тихая поступь ветров.

Но не откроет мне дверь насурмленная Маша.

Стая белых людей лошадь грызет при Луне.

(Константин Вагинов)

***
дети смотрят на седого стрелка.

он никогда не промахивался.

он всегда попадал в цель.

но они глядели на него.

но их глаза были как нежность.

и он выстрелил мимо.

…солнце взошло над миром.

Дата добавления: 2015-08-13