Алек Дженнер

Видеть что-либо, чего здесь нет, или слышать что-либо непроизносившееся кажется по крайней мере ошибкой. В психиатрии эти два типа переживаний известны как зрительные и слуховые галлюцинации. Классическим психиатрам это показывает, что нечто неблагополучно с воспринимающим, что он или она не могут полагаться на свои чувства, по крайней мере при определенных условиях. Мы исходим из того, что, когда здоровы, то способны отличать себя и свои мысли от происходящего вокруг нас: мы знаем разницу между тем, что слышим что-то или воображаем что-то.

Утрата способности этого распознавания, как говорят, иллюстрирует утрату границ личности (некоторые психиатры применяют даже более специальное выражение "неблагоприятный диагноз").

Однако просто недостаток наших глаз или ушей не может быть достаточным объяснением нарушения восприятия, например, речи на родном языке. Физическое объяснение должно включать части мозга, ответственные за уже изученный язык и не работающие должным образом. Классические психиатры знают, что в жизни бывает много ситуаций, в которых наше воображение может разгуляться: когда мы напуганы, слишком много выпили, когда подозреваем, что о нас говорят, когда засыпаем или пробуждаемся. Для психиатров такие переживания не являются признаком наличия галлюцинаций.

Психиатры отличают галлюцинации в состоянии бодрствования от таковых во сне, при лихорадке, при повреждении головного мозга, при старческих и физических заболеваниях. Некоторые галлюцинации, возникающие в состоянии бодрствования, рассматриваются как признаки серьезного психического заболевания. Нет консенсуса в отношении природы так называемых функциональных психозов, но их обычно относят к определенным заболеваниям, к которым пациент имеет склонность из-за наследственного дефекта мозга. Это заболевания, при которых человек утрачивает контакт с реальностью. Что именно это может быть – вопрос спорный; это может быть комбинация врожденных дефектов, вирусные инфекции или тяжелые жизненные события, особенно семейные.

По существу, есть два признанных вида функционального психоза. При маниакально-депрессивном психозе настроение индивидуума колеблется вверх и вниз из-за того, что не в порядке контрольный механизм. Галлюцинации могут появляться в крайних точках настроения и рассматриваются как следствия этих настроений. Шизофрения – это болезнь, при которой слышание голосов – главная составляющая. До некоторой степени мы можем думать об этом условии как о потере наиболее обычных ассоциаций мыслей и идей: некоторые усматривают в этом неразбериху в электрической схеме мозга, наподобие путаницы проводов в телевизоре. В первую очередь психиатры отметили, что больные шизофренией склонны к прогрессивному ухудшению состояния, в то время как при маниакально- депрессивном психозе обычны колебания между манией (приподнятое настроение и гиперактивность) и депрессией. Хотя это наблюдение не лишено смысла, оно имеет относительную ценность: курс на ухудшение, по-видимому, обусловлен характером учреждений, куда направляли людей.

Какими бы ни были трудности, психиатры должны прилагать все усилия для классификации типов психических состояний, которые они предполагают лечить. Возможно, они ошибаются, полагая, будто это отдельные болезни, а даже если это и так, то ошибаются, полагая, будто располагают правильной классификацией. Однако усилия по становлению психиатрии как науки приводят к изучению того, что с чем связано. В самом деле, это "человек с улицы", а не психиатры, первым заметил, что психические проблемы нуждаются в истолковании.

Исторически Гейдельбергская клиника в Германии предприняла наиболее важную попытку описать заболевания, их признаки и симптомы. В частности, утверждалось, что наличие голосов, говорящих о слышащем в третьем лице, когда он бодрствует, позволяет диагностировать шизофрению. ("Я" первое лицо, "ты" – второе лицо, "он или она" – третье лицо.) Этот диагноз позже подтверждался, когда голоса оказывались принадлежащими группе людей, говорящих вместе о слышащем, особенно если их комментарии были унижающими. Большинство современных психиатров все еще классифицировали бы как шизофрению любое сообщение о таких переживаниях. Кое-кто найдет странным, что эта озабоченность диагнозом может означать, что врач меньше интересуется тем, о чем говорят голоса, чем тем, каким образом они это говорят. Это потому, что психиатры стараются делать различие между тем, что они называют формой и содержанием: формой в данном случае является слышание голосов, говорящих в третьем лице, в то время как содержание заключается в том, о чем они говорят. Если мы слышим людей, говорящих с нами, то форма это восприятие, если они действительно говорят; если они не разговаривают, тогда форма – это галлюцинация. В обоих случаях содержание одинаково, но форма разная. Для установления диагноза, таким образом, форма важнее содержания. Попытка поставить диагноз – всегда главное в медицине: это часто именно то, ради чего человек идет к врачу. Правильное лечение может проистекать только из правильного диагноза. Следует твердо помнить, что психиатрия – отрасль медицины и ее язык – язык медицины. Вопрос о том, что должно и что не должно входить в сферу медицины, поднимает другие спорные вопросы, которые не входят в предмет рассмотрения данного раздела.

Я пытаюсь здесь помочь клиенту понять систему взглядов психиатра и то, что он делает; почему он, задает именно такие вопросы; какая часть ответа будет наиболее важной, а какая скорее всего будет проигнорирована. Психиатр внимательно вслушивается в разговор, чтобы отнести к шизофреническим такие галлюцинации, как эти голоса в третьем лице.

Что значит быть человеком – исключительно сложный вопрос, и многие науки, наряду с психологической медициной, пытаются понять, как мозг – физический объект вырабатывает мысли, образы и впечатления. Если считать, что это выполняет он, то ясно, что если физический механизм неисправен, такими же должны быть и мысли. Поскольку было бы непродуманным предположение, что мысль может быть неискривленной при искривленной молекуле, это может характеризовать одно из возможных отношений к психическим заболеваниям. Обратимся к простому примеру больных, перенесших паралич: кровоизлияние в левую часть мозга (у правшей) нарушает способность находить нужные слова, даже если пациент вполне хорошо понимает то, что ему говорят. Это иллюстрация того, как влияют на разум функции частей мозга.

Другое основание для выбора приведенного выше примера подчеркнуть различие функций левого и правого полушарий мозга. У большинства людей левое полушарие ведает речью, логикой, теорией и математикой; правое – ведает больше искусством, воображением и пространственными связями между объектами.

В развитие этих идей были выполнены важные исследования, но трудно быть категоричным, не в последнюю очередь из-за большого количества индивидуальных отличий; например, речь не всегда связана с левым полушарием даже у правшей. Можно сказать, что при каждом новом проникновении в функции мозга изучалась возможность получения ключей к природе шизофрении.

Очевидно, что поражение или плохое функционирование определенных частей мозга (особенно в так называемых височных долях) производит характерный психологический эффект (в частности у больных эпилепсией), включая галлюцинации. Люди с правосторонними дефектами склонны к чрезвычайной эмоциональности, в то время как люди с левосторонними дефектами склонны к сильному ощущению своей судьбы, к философской любознательности и нравственной щепетильности. Такие попутные соображения о зависимостях между функциями мозга, мышлением и переживаниями мог бы иметь в виду психиатр при расспросе пациента. Он мог бы поинтересоваться, не может ли у пациента быть височная эпилепсия – физическое состояние мозга с психологическим проявлением. Если да, то это порой намного важнее, чем житейская ситуация пациента.

"Шизофрения" – такое же реально существующее слово в английском языке, как "ведьма" или любое другое слово. Однако следует обращать внимание на то, что слова не всегда представляют конкретные объекты; некоторые представляют их собрание, как, например, слово "животные". Без слов мы, конечно, ограничены в нашей способности думать, но они могут ввести нас в заблуждение. Термин "шизофрения" – это, по существу, терминологический зонтик, применяемый для описания состояний, в которых люди слышат голоса определенным образом и имеют заблуждения, которые нелегко понять с точки зрения их расовых, религиозных и других представлений. Такие знания и верования часто служат показанием к лечению специфическим антипсихотическим лекарством, хотя и ценой определенных побочных явлений (особенно нежелательных телодвижений).

Когда жизнь индивидуума с другими людьми стала мучительной или даже невозможной из-за появившихся голосов и фантазий, психиатры справедливо чувствуют себя вправе делать то, что могут, для улучшения ситуации. Но если это не беспокоит самого больного или его окружающих, само слышание голосов не является основанием для вмешательства, особенно если это не ранний признак чего-либо более серьезного.

Дата добавления: 2015-08-13