Новый взгляд

Символичность – это вопрос обретения нового взгляда. Это значит быть крайне любознательным в желании видеть истинную природу вещей.

Символичность – это вопрос обретения нового взгляда. Это значит быть крайне любознательным в желании видеть истинную природу вещей, а не стремиться постоянно всё переделать. Символическому видению противоположно негодование, страх и излишнее философствование. Ты хочешь переделать весь мир. Хочешь повесить картинку вверх ногами, но это почему-то не работает. Отели, гостиницы, деликатесы и рестораны никуда не делись. Всё это здесь, совершенно реальное и конкретное. Если ты будешь придерживаться лишь одной позиции, всё будет жёстким и совершенно лишённым юмора. В этом нет никакого значения; это всё та же скверная старая жизнь, от которой вся твоя система ходит ходуном. Всю жизнь тебе трудно иметь дело с реальностью вещей, которая тебе не подходит. Но можно сменить позицию, видеть всё как есть, видеть вещи самоценными, в их собственном пространстве.

В сущности, мы воспринимаем квадратный мир с потолком, стенами и полом. Этот всё равно что смотреть на мир через объектив фотоаппарата. Существуют всевозможные перспективы. Для начала у нас есть пространство над нами – потолок или небеса. Некоторым хочется думать, что над потолком есть что-то ещё, что называется чердаком. Там живут самые разные люди и управляют оттуда своими делами внизу. Иные думают, что за стенами кто-то есть: соседи, города, шоссе. Затем у нас есть пол, а под ним, возможно, подвал, или сердце земли, где пыл-жар и много чего происходит. Оно может взорваться в любой момент. Полагаю, такое когда-то может произойти. Итак, мы живём в квадратном мире.

Даже если мы находимся не дома, мы всё равно живём в квадратном мире. Если мы посмотрим вверх и увидим потолок, в этом случае он называется небом. Мы оглядываемся вокруг и видим горы или дома. Смотрим вниз – видим улицы или тропы. Вот такой мир мы обычно и видим. Нам хотелось бы иметь место, где можно было бы откинуться и отдохнуть, стулья со спинкой и подлокотниками, на которые можно опереться. Есть ещё направление вперёд, и туда мы запускаем свои проекты. Но у нас всё равно есть потолок. Нам хотелось бы сохранить и потолок, и крышу в качестве укрытия от дождя, грозы и снега. Иными словами, мы живём в коробке и видение наше тоже коробочное.

Фотографии тоже похожи на коробки. У нас есть квадратный фотоаппарат с квадратным ракурсом, а на плёнке квадраты идут один за другим. Похоже, эта квадратность и есть наша общая схема координат. Но мы не обязаны слишком беспокоиться об этой квадратности – мы можем с ней танцевать. Давайте посмотрим на вон тот угол, на этот, а потом на тот и на тот. Сверху у нас может быть много пространства; внизу добавим много твёрдости; по сторонам мы можем играть с тем, каким мы видим свой мир. Если он толкает нас влево или вправо, мы можем поддаться. Пока мы не боремся, проблем не будет. Может, правая сторона надвигается на левую; это нормально, картина хорошая. Если левая сторона вторгается на правую, картина тоже получается неплохая.

С этой точки зрения основной принцип фотографии – видеть вещи такими, какие они есть в их собственной обыкновенной природе. Это очень просто и прямо. Нам стоит быть готовыми увидеть, как можно представить картину или идею в своём уме. Сможем мы это или нет? Ответ очевиден – сможем. Однако мы должны быть по-настоящему готовы видеть некую картину без ожиданий или концептуализации. Нам необходима позиция готовности сделать любой – старый добрый или старый дрянной – снимок. Весь смысл в том, что мы должны быть чрезвычайно осторожными и любознательными во всём, что мы видим в этом мире: что мы видим своими глазами, что на самом деле воспринимаем – и как мы видим, и что мы видим. Это очень важно.

Есть старое изречение: «Видеть не значит верить». Это верно. Когда мы что-либо видим, нам не обязательно в это верить, но вот правильно видеть мы должны. Мы должны всмотреться в то, что видим, – тогда оно может оказаться истинным. Интересно в этом то, что при оттачивании своего восприятия до полноты и правильности нам не обязательно вкладывать в него философский или метафизический жаргон. Просто мы точно и прямо работаем с тем, как функционирует наше видение или восприятие, когда мы смотрим на объект, и как при этом меняется наш ум.

При обсуждении символичности или иконографии мы должны учитывать всё в мельчайших подробностях. Мы должны думать медленно, сбавить обороты. Вопрос не в том, чтобы как можно скорее получать информацию и идеи, а в том, чтобы делать это как можно медленнее, чтобы понять основную структуру. Например, мы можем исследовать очень качественную тибетскую тханку, выполненную великим тибетским художником. Здесь голубая краска из толчёной ляпис-лазури; белая из какого-то мела; красная – это киноварь; жёлтая – чистое золото; а зелёная – вид растительного пигмента. Если взять такую тханку и разбить её на небольшие части, то, уделив некоторое внимание деталям, можно кое-что понять о том, как всё устроено. Всё, что есть в этой тханке, было тщательно отобрано конкретным человеком, который по-настоящему интересовался такими произведениями искусства. Точно так же и мы должны видеть, сколько усилий и понимания нам надо вложить в свою жизнь, чтобы жить правильно и полноценно. Иначе у нас может возникнуть проблема, потому что нам захочется сделать всё и сразу. Например, нам будет казаться, что завтра мы за один день нарисуем всю тханку, сделаем точную копию. Но это не курс по искусству рисования тханок; мы здесь упражняемся в том, как видеть всё таким, какое оно есть.

Когда увидишь тханку, попробуй просто смотреть – не как на прекрасное произведение искусства, а как на простой зрительный объект. Просто смотри на неё. Почувствуй разницу между тем, когда смотришь на тханку и на сцену автокатастрофы. Увидь движение и неподвижность. Это не какой-то там невероятный контраст метафизических миров, а простое зрительное восприятие. Это можно сделать, можно увидеть. Если ты будешь смотреть достаточно долго, тебе это наскучит, потому что хочется увидеть следующую штучку; в этот момент лучше будет продолжать очень медленно. (См. иллюстрацию «Ваджрадхара» в предыдущей главе, «Раскрашивая свой мир».)

Обычно в своём зрительном восприятии мы неспокойны. Даже когда мы видим что-то изумительно прекрасное, мы стесняемся с ним по-настоящему взаимодействовать. Эта стеснительность связана с агрессией. Мы неспособны видеть всё точно – так, как есть. Если мы видим что-то красивое, мы восхищены и заинтересованы: нам хочется к нему притронуться и повертеть в руках; хочется понюхать и послушать. С другой стороны, когда мы видим что-то неприглядное или отвратительное, например, собачье дерьмо на улице, нам не хочется ни трогать его, ни видеть, и мы стараемся уклониться – «фу!».

Это очень интересно – как работают наш ум и психология, как восприятие определяет нашу жизнь. Но мы не поддаёмся ему по-настоящему, не отпускаем поводья. Нам нет нужды есть собачье дерьмо или отказаться от прекрасных вещей, но интересно, как мы отвергаем вещи, которые хоть чуточку нам неприятны. Они нам совершенно не нравятся. А когда нам что-то нравится, когда есть хоть малейший намёк или обещание чего-то, эта вещь нравится нам так, что мы хотим тотчас на неё наброситься. А в итоге мы обычно вообще ни на что не смотрим по-настоящему. Например, если у нас много денег, то стоит нам увидеть прекрасную ткань, прекрасную картину или любой красивый предмет, как мы просто хотим его купить. Это наш первый импульс. Затем мы его пугаемся. Мы начинаем думать, а стоит ли его покупать, какая цена, настоящая это вещь или нет. Мы начинаем паниковать, немного отступаем и окончательно запутываемся. К этому моменту мы уже не знаем, хочется нам эту вещь или нет, – настолько запутан наш ум.

Проблема заключается в нашей неспособности провести достаточно времени, видя вещи, как они есть, – прямо, корректно, ясно. Похоже, это один из основных моментов видения символичности. Это вопрос реальности, того, как мы её видим. У нас имеется такое представление, что когда мы переживаем реальность, нас это должно развлекать, что никаких страданий больше не будет. Но вполне возможно, что видение реальности приносит ещё больше страданий. Абсолютная реальность может быть гораздо болезненнее любой боли, которую мы переживали за всю свою жизнь. Это важный момент. Пусть нам и хочется, чтобы всё менялось – не развивалось естественным путём, а перегруппировывалось, – всё равно мир остаётся таким, какой он есть.

Дата добавления: 2015-08-13