Кто научил вас стрелять из лука?

- Отец...»

У Тони учащенно забилось сердце, потому что он начинал кое-что понимать. Глядя на потемневшее лицо виконта, можно было с легкостью увидеть, как он страдает. В его глазах мелькнула почти такая же боль, которая затаилась в синих очках Алекс. Боже, если её семья была на самом деле такой любящей, какой однажды описал Марк, трудно представить, что пережили совсем ещё юные отпрыски, так внезапно потеряв своих родителей! Тони вдруг ужаснулся, представив, через что довелось пройти его ранимому, доброму ангелу.

Он выпрямился, не желая больше мучить виконта расспросами о родителях, ведь эта тема была для него самого полностью закрыта.

- Я искренне сочувствую вашей потере, – тихо проговорил он.

- Благодарю, – медленно кивнул виконт, наконец, полностью взяв себя руки.

- Передайте вашей сестре, что она настоящая волшебница.

Виконт мягко улыбнулся.

- Думаю, ей будет приятно, если вы сами это ей скажете. Только не перестарайтесь, чтобы она не воодушевилась ещё больше. Мне не нравится, что она проводит здесь всё своё время. У неё должны быть живые друзья из плоти и крови, а не из листьев и стеблей.

И впервые за последние две недели Тони улыбнулся уже знакомым словам, ощутив глухую тоску по своему ангелу. Удастся ли ему разгадать её тайны и вернуть ту очаровательную и невероятно страстную девушку, которая прожила с ним десять волшебных дней?

Ему следовало действовать очень осторожно, чтобы никто не насторожился его внезапному интересу к сестре виконта.

***

Тони увидел её только во время ужина. У него учащенно забилось сердце, когда ей сказали, что она должна сидеть прямо напротив него. Алекс со страхом посмотрела на роковой стул, затем на тетю и сестёр, которые приняли это решение, но затем, молча смирившись, медленно села за стол и опустила голову. Тони занял своё место и внимательно посмотрел на неё. Волосы, её густые, благоухающие каштановые волосы были безжалостно стянуты на макушке, скрывая своё великолепие. Круглые тонкие очки были плотно надвинуты на переносицу, свидетельствуя о том, что она чем-то недовольна. На ней было красивое тёмно-синее вечернее платье с наглухо закрытым вырезом. Он вдруг улыбнулся про себя, поняв, что она специально надела наряд, скрывающий её от его жадного взгляда. Неужели она думала, что это могло остановить его?

Он никогда бы не смог забыть очертания и тяжесть её полной груди, увенчанными розовыми сосками. И он хорошо помнил, как она реагировала, когда он касался розовой вершинки своим языком. Желание снова коснуться её, ощутить её тепло, услышать её глухие стоны заставило напрячься всё тело, и у него задрожали руки. Он сжал вилку, чтобы хоть как-то занять руки, и снова посмотрел на неё. Днём, переполненный эмоциями, он не до конца оценил её состояние, но сейчас... Её необычная бледность, затравленный взгляд и запавшие щеки встревожили его ещё сильнее. Почему никто не позаботился о ней и позволил ей довести себя до такого состояния?

«Я так боюсь уйти отсюда!»

«Глупышка, – подумал Тони, ощущая давящую нежность в груди. – Я обязательно найду способ достучаться до твоего сердечка». Казалось, они поменялись местами, и теперь он должен был сварить "отвары", чтобы вылечит её.

Остаток дня он провёл с остальными мужчинами этого дома, и кое-что понял за это время. Дядя Алекс был добродушным и веселым мужчиной в уже преклонном возрасте, но очень мудрым и внимательным, и невозможно было отрицать ту любовь, которую он и его милая супруга питали к осиротевшим племянницам и племяннику. Было очевидно, что ради них они способны на всё.

Граф Бьюмонт был вторым сыном в семье, но унаследовал состояние отца после его смерти и смерти старшего брата. У него были необычные цепкие глаза, которые изучали Тони так пристально и внимательно, будто он находился на столе хирурга. Он не задавал ему любопытных вопросов, но это было ещё хуже, потому что стало казаться, будто он видит то, чего не видели остальные.

Брат Алекс вёл себя с ним подозрительно дружелюбно, безоговорочно приняв его в своё общество, и попросил звать себя по имени, что ещё больше насторожило Тони. Иногда виконт смотрел на него так, словно видел его насквозь.

Но самым странным и опасным Тони считал человека, жизнь которого он спас год назад. Граф Соулгрейв, являясь так же вторым сыном в семье, заслуживший свой титул и земли наследственным правом по ходатайству герцога Веллингтона за заслуги перед родиной, был немногословен, лишь изредка вставляя в разговор ничем не примечательные слова. Он не делал ничего необычного, но Тони был уверен, что граф внимательно следит за ним, подмечая именно то, что и могло выдать его истинные мотивы пребывания в этом доме.

Тони отпил немного вина, понимая, что ему будет невероятно сложно обойти такую защиту и добраться до Алекс так, чтобы его за это никто не захотел убить.

Такой странной, но такой сплочённой семьи он никогда прежде не видел. Их привязанность и любовь друг к другу были неоспоримы. Подобные отношения были редки и практически никогда не встречались в высшем обществе. Но Тони был рад, обнаружив необычное единение, потому что Алекс была нужна именно такая семья. Ей была нужна их любовь и забота. Он снова посмотрел на неё, пытаясь скрыть свои чувства, но не смог.

- Алекс, – заговорил Габби, взглянув на поникшую сестру, которая едва притронулась к еде, – сегодня я показал Энтони наш сад, и знаешь, что он сказал?

Резко вскинув голову, Алекс посмотрела на брата, изумившись тому, что тот уже зовёт их гостя по имени! Боже, она пыталась сделать всё возможное, чтобы не замечать его присутствие, не чувствовать его так остро, не смотреть на него и не заговорить с ним! Но каждая отсчитанная минута постепенно рушила её барьеры, обнажая нервы, странным образом оставляя позади горечь. Особенно потому, что её сердце умирало от любви и желания к нему.

- Ч-что? – наконец проговорила она дрожащим голосом.

Габби улыбнулся ей загадочной, но тёплой улыбкой.

- Как и в тот момент, я предлагаю ему сказать об этом. Думаю, тебе будет приятно услышать это от него.

Алекс недоуменно посмотрела на брата, не понимая его странного настроения. Она сделала глубокий вдох, уговаривая себя не смотреть в сторону Тони. Но он сам разрушил все её отчаянные попытки, заговорив своим бархатным, до боли любимым голосом.

- Я считаю, что вы настоящая волшебница, мисс Алекс. Всё, к чему вы прикоснулись, превратилось в маленькое чудо.

У Алекс так больно сжалось сердце, что перехватило дыхание. Потому что в его голосе слышалось восхищение, которого не должно было быть. И которое могло окончательно сломить её.

- Я всегда говорила, что у моей Алекс особенный дар, – вступила в разговор тётя Джулия, с любовью глядя на племянницу. – Её умению обращаться с цветами так заботливо и бережно могут позавидовать даже некоторые родители.

Алекс вся сжалась, мысленно умоляя родных не восхвалять так неприлично её заурядные способности. Это никогда не было предметом разговоров, но сегодня они видимо решили поступить иначе. Алекс чувствовала себя настолько неловко, что готова была встать и уйти отсюда. Но низкий мужской голос снова развеял все её намерения.

- Мисс Алекс, скажите, а как правильно следует ухаживать за фикусами?

Он не имел права! – хотелось кричать ей. Он не имел права говорить о фикусах! Это были самые опасные и самые мучительные для неё воспоминания. Она не могла, не хотела отвечать, но как бы тяжело ей ни было, он и её родные ждали её ответа. У неё просто не было выхода. Тяжело дыша, Алекс повернула к нему голову и посмотрела, наконец, на их гостя. До боли знакомые золотистые глаза, мерцая в свете свечей, смотрели на неё так пристально и с такой нежностью, что сердце стало медленно переворачиваться в груди.

- Вам нравятся фикусы?

Тони возликовал, когда она, наконец, заговорила с ним. Боже, он даже не надеялся, что она снова посмотрит на него! Но она сделала это, и от радости у него закружилась голова.

- С некоторых пор, – проговорил он, придя в себя. – Что вы можете о них рассказать?

Алекс вдруг сжала зубы, по-настоящему разгневавшись на него. Мало того, что он так внезапно явился в Клифтон, так теперь решил заговорить о её любимых растениях! Он пробирался в те запретные места, где она считала, что надёжно защищена от всего. Нахмурившись, она выпрямила спину и немного резко спросила:

- Что вас интересует больше? Откуда родом фикусы? К какому семейству относятся? Или как избавиться от белых наростов с их листьев?

Кейт изумленно посмотрела на Тори и еле слышно проговорила:

- Она вспомнила свои растения!

Не замечая никого, Тони внимательно посмотрел на Алекс.

- Фикусы – вечнозеленые растения семейства тутовых. Это мне уже говорили.

У Алекс пропал дар речи. Она даже не думала, что он помнит об том.

- Да, верно... – прошептала она ошеломлённо.

Тони вдруг испытал настоящую радость, увидев румянец на её щеках. Ему казалось, что она медленно просыпается, и, как и свои любимые растения, желает потянуться к солнцу. Выпрямившись, он подался чуть вперёд, позабыв обо всём на свете, и видя только девушку, которая почти изменила его жизнь.

- Меня интересует вот что, – сказал он, глядя в бесподобно синие глаза, блеск которых не могли скрыть даже линзы её очков. – У меня был один фикус, за которым некоторое время назад хорошо ухаживали, но две недели назад он стал вести себя очень странно. Края листьев стали желтеть и поникли. Я поливал его изо дня в день, но он почти сник. Что я сделал не так?

Алекс вдруг стало так грустно, что она чуть не расплакалась.

- Он погиб от обильного полива. – Почему ей вдруг стало так больно от этой новости? – Фикусы ведь вечнозеленые растения, нуждающиеся в поливе только при высыхании почвы. Чрезмерная влага вызывает гноение и приводит к гибели корней, а затем всего фикуса в целом.

Даже вид её погрустневших глаз не остановил его, когда Тони тихо признался:

- Мне говорили, что они очень устойчивы к трудностям жизни.

Алекс вся сжалась.

- Возможно, вас неверно проинформировали.

- Уверяю, источник был весьма надёжным.

И Алекс не выдержала, разозлившись окончательно.

- Раз вы доверяете своему источнику, может тогда следовало прислушаться к его советам и не доводить до гибели бедное растение?

Тони понимал, что очень рискует, но пока горели глаза Алекс, он готов был сделать всё, чтобы синие очи продолжали блестеть дальше. Даже от гнева.

- Возможно, стоит купить новое растение и забыть про старое?

- Как же тогда вы собираетесь ухаживать за новым, если не смогли позаботиться о старом? – Она дышала тяжело, когда добавила: – В жизни не всё так просто, и не всегда удается так легко скрывать наши грехи.

Тони вдруг показалось, что его ударили в солнечное сплетение. Потому что она в точности повторила его слова, сказанные после убийства отца. Он откинулся на спинку стула, почувствовав, как сердце скручивается от невыносимой боли. Словно его грудь проткнули раскалённым копьём, а затем сбросили с небес на землю. Земля, которая непонятно, почему носила такого грешника. Внезапно, он посмотрел на Алекс и осознал, что она ведь ничего не знает о том, что он сотворил. Если бы она знала, разве позволила бы его окровавленным рукам дотронуться до себя? Боже, на какое-то время он совершенно позабыл, кто он такой и где его истинное место!

За столом воцарилась гробовая тишина. Алекс изумлённо застыла, увидев, как резко побледнел Тони. Словно в него снова кто-то выстрелил, но рану так никто и не увидел. Его завораживающие глаза потемнели и перестали блестеть. Тело напряглось, челюсть сжалась, и он стал походить на того больного, который отказывался пить обезболивающую настойку. Алекс стало не по себе, особенно потому, что именно её слова так разительно изменили его. Боже, что с ним сталось? Что она такого сказала? Он сам завёл речь об их фикусе и чуть не признался, что убил беднягу. Неужели он думал, что она обрадуется, услышав об этом?

Но дело было не в фикусе, поняла Алекс, видя боль, которая сковала всё его сильное большое тело. Как бы она ни была сердита на него, она не намеревалась причинить ему боль. Особенно такую, от которой он побелел как полотно. Ей вдруг отчаянно захотелось подойти и обнять его.

Тори, внимательно следившая за столь необычным разговором, который буквально у всех на глазах оживил Алекс, теперь не могла поверить, что одно непреднамеренно брошенное слово сестры способно было так сильно изменить герцога. Который стал на себя не похож. Стремясь хоть как-то спасти ситуацию, она повернулась к герцогу.

- Милорд, что нового произошло в Лондоне, пока вы были там?

Тони медленно повернул голову к графине, почти ничего не замечая перед собой. На смену боли тут же пришла ослепительная ярость, от которой снова задрожали руки. Так всегда происходило, когда чувство вины сменялось неконтролируемым желанием снести всё вокруг. Боже, он был опасен для общества! Особенно для этого!

Не ведая, что творит, он сжал челюсть и недопустимо резко проговорил:

- В Лондоне нет ничего интересного, за исключением того, что Байрон снова бесится из-за нехватки вдохновения и открыто заявляет, что из всех ныне живущих великими признаёт Наполеона, Браммела и себя. Интересно, что бы он сказал сейчас, когда Наполеон заточён на острове Святой Елены, Браммел сбежал во Францию, чтобы скрыться от кредиторов, а сам Байрон лишился жены, которая предпочла оставить его. Он не нашёл другого выхода, как тоже броситься в бега, распродав своё имение, и теперь скитается по Европе. Может он намеревается найти Браммела? Как считаете, миледи?

Алекс продолжала изумлённо смотреть на него, никогда прежде не видя его таким разгневанным, почти взбешённым. И всё это сотворила с ним она, вдруг ужаснулась Алекс. Впервые она открыто видела его боль, и это поразило её в самое сердце. И подозрения о том, что его мучило что-то глубокое даже, когда его терзала лихорадка, укрепилось с новой силой. Она по-прежнему не знала его, но снова ощутила боль от того, что больно стало ему.

- Неужели… неужели вас заботит жизнь Байрона? – мягко спросила она, не имея возможности коснуться его, как прежде, чтобы успокоить.

Тони медленно повернул к ней голову, чувствуя резкие удары своего сердца.

- Я лишь удивляюсь беспечности людей, которые имея всё, не ценят ничего, – покачал он головой, поражаясь тому, что смог произнести такую длинную речь о событиях, которые его совершенно не интересовали. Он лишь однажды прочитал газету, пока был один, без неё.

Алекс не могла видеть его таким, и не придумала ничего лучше, чем сказать то, что по её мнению могло бы хоть немного успокоить его.

- Знаете, иногда поведение фикусов может быть весьма обманчивым, – сказала она со всей нежностью, которую питала к нему. – Нам может показаться, что они погибают, но это придаёт им силы справляться с новыми трудностями. Возможно, ваш фикус просто затаился, и если вы вернётесь и снова посмотрите на него, сможете убедиться, что вместо засохших листьев рождаются молодые стебельки, доказывая своё упрямое право на существование.

Тони почувствовал, как задыхается. Никогда прежде он не испытывал такой непереносимой потребности прижаться к женщине, но он действительно умирал от желания сжать в объятиях ангела, который сидел прямо напротив и смотрел на него так, что ему захотелось завыть. Она смотрела так, словно хотела протянуть ему приготовленную ею же самой настойку из… кажется листьев ежевики.

Боже, он на самом деле забыл, кем является на самом деле! Ему было не место среди этих людей. И особенно рядом с той, без которой он стал погибать почти как их бедняга фикус. Милая, добрая Алекс. Она не должна была, не имела права утешать убийцу!

Молчание прервал Габби, осторожно заговорив с их гостем, и вскоре былая непринуждённая атмосфера вернулась снова. За исключением хорошего настроения, как у гостя, так и у Алекс.

***

После ужина, удалившись с сёстрами и тётей в гостиную и оставив мужчин наедине с портвейном, Алекс сидела в гостиной, задумчиво глядя на пламя в камине и стараясь понять, какое именно слово заставило Тони побледнеть и испытать невыразимую боль. Ещё утром, проснувшись и машинально одеваясь, она даже не думала, что увидит его, а сейчас понимала, что не только смирилась с его присутствием. Она снова хотела прогнать его боль, но теперь это казалось просто невыполнимой задачей.

Она боялась посмотреть на него после того, что произошло между ними. Боялась, что если он увидит её глаза, то обязательно поймёт все те чувства, которые она питала к нему, и у неё не останется больше возможности защитить себя от него. Но как теперь ей бороться с тем, что было выше её сил?

Сумбурные мысли прервала Кейт, которая взволнованно посмотрела на всех присутствующих.

- У меня для вас есть новость.

Тори и Джулия удивлённо посмотрели на Кейт.

- Нас собрался навестить ещё какой-нибудь загадочный гость? – с улыбкой спросила Тори.

Кейт покачала головой и почему-то медленно покраснела.

- Кажется, скоро я стану мамой.

Алекс хотела бы улыбнуться сестре, которая сдержала своё обещание дождаться её возвращения для объявления этой новости, но не могла из-за тупой боли, которая сжимала ей сердце.

Тори и тётя какое-то время потрясённо смотрели на Кейт, затем очнувшись и вскрикнув, они бросились к ней, и чуть было не задавили её в своих объятиях.

- О Боже, Кейт! – прошептала Тори. – Я так рада за тебя и Джека! Боже, не могу в это поверить!

- Я думала, – всхлипнула Джулия, глаза которой заволокли слёзы, – думала, что никогда не дождусь этого дня.

- О, тётя! – проговорила Кейт срывающимся голосом. – Что за глупости ты говоришь. Конечно, ты дожила бы. Как же иначе? Кто как не ты, поможет мне справляться с маленьким существом?

- Ты будешь замечательной мамой, – сказала Джулия, оторвав племянницу от себя и с любовью глядя на Кейт.

Тори улыбнулась и покачала головой.

- Только не вздумай мучить их так же, как нас. Уж мы с Алекс и Габби этого не допустим этого, правда, Алекс?

Алекс встала и подошла к ним, а потом крепко обняла Кейт, понимая, как сильно любит её. И Тори. И тётю. Так сильно, что защипало в глазах.

- Я так рада, Кейт, – прошептала она глухо. – Если тебе вдруг станет плохо, обязательно дай мне знать. Отныне ты должна беречь себя и ребёнка.

Тори положила руку на руку Алекс, которая лежала на плече Кейт.

- Узнаю нашу Алекс. Тебе дай только повод заняться травами и настоями. Какое счастье, что ты есть у нас!

Алекс считала, что как раз повезло ей, ведь у неё были такие замечательные сёстры. Отстранившись от Кейт, она вдруг почувствовала себя такой уставшей, что задрожали колени. Алекс была уверена, что когда тема материнства Кейт будет закрыто, родные тут же начнут расспрашивать её о странном диалоге с герцогом, о чём она сейчас не смогла бы говорить, даже под страхом быть разоблачённой. Она должна была уйти. Чтобы не натворить ещё больше глупостей, когда к ним присоединяться мужчины. Когда снова появится он.

- Простите, но я очень устала и хотела бы лечь пораньше, – сказала она, отходя от сестёр.

Они ничего не сказали, глядя на Алекс. Тогда развернувшись, она быстро покинула гостиную.

Едва дверь за ней закрылась, как Кейт посмотрела на Тори и тётю.

- Не могу поверить, но она снова заговорила о своих растениях!

- Как думаете, ей понравился герцог? – спросила Джулия, даже не пытаясь скрыть надежду.

- Алекс всегда избегала разговоров с нашими гостями, чтобы вот так просто заговорить с герцогом, – осторожно заметила Тори, пытаясь быть рассудительней.

- Но герцог такой красивый и обаятельный! – улыбнулась тётя. – В него может влюбиться даже монахиня.

«Как и Алекс», – мрачно подумала Тори, сжав руки.

- И у него был фикус! – напомнила Кейт, наконец, присев. – В первый раз в жизни кто-то ещё кроме самой Алекс говорил о растениях.

Кажется, Кейт была в восторге от этой мысли. Но только не Тори, которая насторожилась ещё больше.

- Будем надеяться, что приезд спасителя моего Себастьяна будет нам только в радость.

Тори хотела поскорее увидеться с мужем, чтобы поговорить с ним. Её не оставляли дурные предчувствия. И подозрения. Особенно после того, как Себа поведал ей о встрече с дядей Мэри в коттедже герцога. Как странно, что он оказался к тому же его камердинером. И как у него оказалась корзина, которую передала сестре лично Тори с новым платьем, до того, как Алекс отдала её Блэкчёрчу?

Едва дождавшись окончания вечера, Тори поднялась в свою комнату и к своей радости обнаружила там Себу. Хмуро сидящего на диване перед камином. И задумчиво глядевшего на языки пламени. У него был такой мрачный вид, что у Тори похолодело в груди. Он был чем-то обеспокоен. Чем-то встревожен.

Она заперла дверь и подошла к нему.

- Мне одной показалось, что они говорили не о фикусах? – тихо спросила она, глядя на застывшего мужа.

Себастьян поднял голову и посмотрел на неё своими мерцающими зелёными глазами. Он медленно взял её за руку, а потом тихо прошептал:

- Нет.

Тори ощутила настоящую панику.

- Боже правый! – выдохнула она, чувствуя, как дрожат руки.

Муж медленно опустил её к себе на колени и мягко обнял.

- Тебе не о чём беспокоится, жизнь моя, я не спущу с него глаз.

Он привлёк её к себе и нежно поцеловал подрагивающие губы жены. Тори растаяла и прильнула к его груди, ощутив знакомое тепло. Но события прошедшего дня никак не выходили у неё из головы, и, отстранив мужа от себя, она снова с беспокойством посмотрела на него.

- Ты думаешь, я смогу спать спокойно, зная?..

- Шшш, – прошептал Себастьян, снова накрыв её губы. Затем подхватил жену на руки и понёс к кровати. – Я обещаю, что всё улажу.

Когда он положил свою драгоценную ношу на кровать и лёг рядом с ней, Тори сверкнула на него своими серыми глазами.

- Помнится, очень давно ты обещал, что научишь меня играть в шахматы.

Он медленно улыбнулся ей одной из тех своих редких улыбок, от которых у неё замирало сердце, и прижался губами к её шее. Сегодня после новости Кейт, Тори вдруг почувствовала грусть. Потому что сама хотела подарить ребёнка Себастьяну. Хотела подарить ему ещё один смысл жизни, хотела порадовать его, но почему-то у них пока ничего не получалось. У неё непроизвольно закрылись глаза, а чувственная нега стала медленно заполнять всё тело. Тори знала, верила в то, что скоро наступит и их время. Обязательно.

- Когда-нибудь, – пробормотал он, расстёгивая пуговицы её наряда и лаская губами нежную кожу, – когда я стану невероятно старым и дряхлым, и не смогу больше двигаться, когда не смогу больше прикасаться к тебе вот так, – он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза, – обещаю тогда научить тебя играть в шахматы.

Тори ощутила ту безграничную любовь к мужу, которая росла и крепла в ней день ото дня. Она крепко обняла его и прижала к себе, проведя пальцем по его смуглой щеке.

- Я люблю тебя, – прошептала она за долю секунды до того, как приникнуть к его губам, растворяясь в нём и надеясь, что Себастьяну не придётся совершить ничего из того, что повлияет на самочувствие герцога.

Она очень надеялась, что им удастся защитить и уберечь Алекс. От чего бы то ни было.

Дата добавления: 2015-08-13