Советнику Командующего военным округом. 1. Данные о наличии личного состава, МТС, техники постоянно изменяются

1. Данные о наличии личного состава, МТС, техники постоянно изменяются. Результаты дам после конкретного уточнения.

2. В ночь будем продолжать эвакуацию подбитой техники.

3. Много повреждений колёс от «Валькирии» [11].

4. На всех 3 БМ Оса-АК – выведена аппаратура от поражения «Валькирией».

5. Большое количество раненых.

6. Связь у местного [командира бригады], по его словам, посто­янная и работает с округом регулярно.

Советник командира бригады

№ 113 – в Куито

18.11.[1987] – 6.00

Советнику Командующего военным округом

Потери за 16 ноября у реки Убе. В первом эшелоне была УНИТА, и её поддерживали [войска] ЮАР.

Потери УНИТА – убиты 7, 2 пленных, захвачено 1 – АК, 1 пистолет, 1 ракета ПТ. Имеется много раненых, по словам пленных.

Потери ЮАР – 2 АМL-90, 3 – джипа, 2 тягача типа «Самил».

Потери ФАПЛА: убиты – 17, ранены тяжело – 45, ранены лег­ко – 41; 1 танк, 2 ЕЕ-25 с МТС, 2 Б-10, 1 ЗУ-23

Советник командира бригады

№ 114 – в Куито

18.11.1987 – 9.00

Советнику Командующего военным округом

1. За мостом осталось 3 машины с МТС. Восстанавливаем. Много побито колёс и радиаторов. Нахожусь в районе сбора. Ко­мандный пункт – 135^о – 8 км от точки 891. Батальоны в радиусе 1 км.

2. Данные о потерях будут не раньше вечера. Много уточнений, неясностей.

3. Получена задача идти в район реки Куатир.

Советник командира бригады

№ 115 – в Куито

18.11.1987 – 13.00

Советнику Командующего военным округом

Оставлено на Випошто:

1) боеприпасов к АК – 148500, ПКТ – 63800, 12,7 мм – 480, 14,5 мм – 15880, ЗУ-23 – 9482, АГС – 1440, РПГ-7 – 925, мины к [ми­номётам] М-60 – 20, М-81 – 255, М-82 – 1666, М-120 – 53, [безот­катному орудию] Б-10 – 338, БМ-21 – 113, С[Стрела]-2 – 10 ракет;

2) оставлены все масла и смазки. Конкретно сказать что это уничтожено не могу, но, по словам командира бригады, говорит, уничтожено;

3) потери ФАПЛА за 17 ноября: убиты – 5. Ранены 31 человек;

4) начали марш в 14 часов.

Советник командира бригады

18.11.1987

Описать то, что произошло за эти два дня (16 и 17 нояб­ря) трудно, нужно было всё это пережить. Мы сейчас сами не понимаем, как мы остались живы и вырвались из этого пекла.

Случилось как раз то, о чём мы говорили комбригу. Про­тивник за ночь с 15 на 16 ноября всё хорошо разведал, по­дослал корректировщиков, провёл пристрелку колонны. Также подготовил рубежи атак. В общем, сделал всё то, что нужно.

16 ноября в 6.00 утра мы выстроились в колонну и стоя­ли в ожидании начала движения. В это время подошёл топ­ливозаправщик, и мы решили дозаправить наш БТР. Наш старший был снаружи, когда всё это началось.

Первый же снаряд разорвался в десяти метрах от нашего БТРа. Как наш старший остался жив, наверно, одному Бо­гу известно. Мы с артиллеристом сидели на заднем сиде­нии, когда в лицо нам ударила волна воздуха пополам с пес­ком. Артиллерист тут же выскочил наружу и стал кричать старшего, думая, что тот погиб. Но Анатолий Михалыч уже запрыгивал на БТР.

И тут начался такой обстрел, какого мы, наверно, ещё не видели. Снаряды рвались пачками. Всё смешалось, началась паника, все пытались куда-то ехать. А юаровцы били «по-чёр­ному». Мы стали выходить из-под обстрела. От разрыва сна­рядов наш БТР бросало из стороны в сторону. Наверно, юаровцы пристреляли очень большой район, потому что только через 40 минут мы смогли вырваться из зоны обстрела.

В первые же минуты осколок пробил навылет ногу одно­го из наших охранников. Мы затащили его и ещё одного внутрь БТРа. Их трясло как в лихорадке, а глаза были пол­ны ужаса. Я дал им бинт, чтобы перевязали ногу, но они не смогли этого сделать. Тогда я сам перевязал ногу нашему охраннику.

Когда мы, наконец, вышли из-под обстрела, то увидели, что с нами осталась только часть колонны во главе с зампотылу[12] бригады. Лицо у него было очень испуганное и растерянное. Ни на один из наших вопросов он не смог дать вразумительного ответа и сильно заикался. Колёса, ку­зова и кабины машин зияли дырками от осколков.

Наконец, появился сам комбриг и начал наводить поря­док: указал район сбора, отдавал приказания. С большим трудом собрали колонну и двинулись к реке Убе. И вот тут-то юаровцы атаковали нас с подготовленных позиций. Как мы и предполагали, юаровцы всё хорошо продумали: брига­да сразу же оказалась прижатой к шане (как я уже говорил, шана – это заболоченная пойма реки). Впереди полукругом располагался противник, а сзади нас была эта чёртова шана, машины через неё не могли переправиться, нужно было стелить гать. Началась паника, противник вёл интенсивный обстрел, ангольцы побежали через шану на другой берег.

Только появление комбрига заставило их остановиться. Комбриг метался по всей бригаде: от передовой до тыла, кричал, ругался, требовал, отдавал приказы. Впереди шёл бой, небольшая горстка ангольцев сдерживала бешеный на­тиск юаровцев, а вся бригада практически была здесь у шаны с «квадратными» от страха глазами и трясущимися ру­ками. Они столпились у берега, готовые в любую минуту всё бросить и бежать.

Комбриг приказал стелить гать[13]. Этим занялись те, кто был ещё в состоянии что-то соображать и делать. На дру­гую сторону был послан небольшой отряд для прикрытия от возможного нападения противника.

Обстрел и атаки продолжались с небольшими перерыва­ми. Мы приготовились к самому худшему. Собрали вещ­мешки, сожгли ряд документов и бумаг. Решено было, в случае прорыва юаровцев, сжечь наш БТР, БРДМ, две ма­шины и уходить пешком через шану и до Куито.

Была, правда, ещё слабая надежда на 25-ю бригаду, кото­рая шла нам на помощь. Но и она рухнула, когда по радиостанции мы услыхали голос старшего советника 25-й бри­гады. Он крыл семиэтажным матом и кричал, чуть не плача: «Бегут, сволочи… Всё бросают: технику, оружие… гады!» Очевидно, юаровцы, недолго думая, развернулись и вреза­ли по 25-й бригаде, а тем было достаточно услышать, что их атакует «Буффало», и они побежали.

Когда наша гать была уже почти готова, противник стал её обстреливать, а затем на том берегу появились бойцы на­шего заслона, смятого противником. Ловушка, таким обра­зом, захлопнулась.

Вся техника бригады пошла «ездить по кругу», уворачи­ваясь от снарядов. Мы сидели в нашем БТРе мокрые, как цуцики от страшной жары и напряжения…

Нам тоже ничего не оставалось, как уворачиваться от разрывов. Как только видели, что где-то разорвался снаряд или мина, сразу бросались туда, потому что знали, что в бли­жайшие несколько минут снаряд туда не упадёт.

Те ангольцы, что не успели залезть в БТР, БРДМ или ещё куда-нибудь, метались, прячась за что попало. Повсю­ду слышались крики раненых и вопли ужаса, всё это пере­крывалось разрывами снарядов и визгом осколков.

Наконец, наверно, нащупали слабое место в рядах про­тивника, и все ринулись туда. А, может, это юаровцам на­доело с нами возиться? Так мы себя спрашивали. Но это вряд ли, потому что за это время их тактику мы уже изучи­ли. Они предпочитают бить ФАПЛА по частям и уничто­жать полностью, чтобы им больше уже не мешали. А с нашей бригадой у них особые счёты.

Как бы то ни было, но около 15 часов дня мы, наконец, вырвались из этого ада.

Машины сбились в одну кучу, измученные солдаты по­валились на траву.

Рядом с нами, в двадцати метрах горел подбитый танк нашей бригады. Снаряды и патроны, оставшиеся в нем, рва­лись почти час.

В 16.00 вышли на связь советники 25-й бригады и сообщили, что им, вроде, тоже удалось оторваться от преследо­вания юаровцев, и они идут к нам на соединение.

В это время разведка притащила пленного унитовца, он оказался капитаном по званию, тыловиком, снабжал бое­вые подразделения. Сообщил, что в этом бою против нас участвовали 1-я бригада регулярных войск ЮАР совместно с «Буффало» и регулярный батальон УНИТА.

К этому времени подошла 25-я бригада. Когда солдаты увидели пленного унитовца, сбежались сразу обе брига­ды. Глаза у них горели, все кричали: «Прикончить его! Что вы стоите, убейте его!» С большим трудом удалось восстановить порядок. Пленного решено было отправить в Куито.

Дата добавления: 2015-08-13