Половая Нирвана

Завтрак все хором пропустили. Желание поссать становилось невыносимым, и ебанутая гордость, которая боялась начать просить, сдала позиции. Муд подкараулил Ксиву.

- Ксива, разрешите обратиться! Можно мне попроситься в туалет?

- Давай просись. Ползи на кухню.

Муд начал думать, с чего бы начать. Проситься в туалет означало убедительно обматерить себя за разное говно, которое ты допускал за последнее время, и рассказать все без утайки. Муд натянуто начал че-то гундеть о том, какой он пидор, чмо и долбоеб, но видимо, это звучало неубедительно.

- Хуй ли ты просто себя обсираешь, давай, рассказывай факты, – жестко сказала Ксива, когда Муд минут через десять распинания умолк, потому что у него кончились слова.

«Вот, блять, - подумал раздраженно Мудон. – Теперь все сначала надо начинать». Он стал напрягать память и осторожно признаваться в различных грешках, которые ему казались не такими страшными. Вдруг он осознал, как боится рассказать о себе самое позорное и прикрывается тем, что ничего не было. Вот так мышь всем своим существом трясется и держится за свое говно, готовая выдумывать любые сказки и оправдания, лишь бы про нее не узнали правду. Но невозможно двигаться по духовному пути, не умея открыто и честно признаться в любом своем свинстве.

Только минут через тридцать Муду кое-как удалось выпросить разрешение поссать.

- Ладно, на первый раз хватит, но в следующий раз так ты только издалека на унитаз посмотришь, – приколась Ксива. – Иди к начальнику параши.

Мудя подвалил к Нараде, который сидел на своем почетном месте и штопал рваные носки.

- Начальник параши! Разрешите поссать! – обратился он к нему.

- Я начальник параши, поссать разрешаю! – ответил Нарада и пополз за ключом.

Когда Муд оказался перед унитазом, то он даже сначала не знал, с чего начать. Спустив штаны и высунув свою пипетку, он стал сосредоточенно ждать, когда случится то, к чему он так стремился в последние сутки, но как назло в мочеиспускательном аппарате че-то переклинило из-за долгого бездействия, и он отказывался работать. Муд уже стал нервничать, боясь, что сейчас его время выйдет, и он так и не успеет обоссаться. Тут он вспомнил, что можно управлять посредством воли своими физиологическими функциями, и начал отключать внутренний диалог, глубоко дышать и посылать мысленно-волевые приказы в пипетку, чтобы эта сука немедленно приступила к исполнению своих прямых обязанностей. Мудон изо всех сил напрягся, вены на его хере так вздулись, что казалось, еще немного, и они лопнут. Все лицо побагровело, белки налились кровью, как у быка. В эти долгие мучительные минуты Мудону хотелось отдать все на свете, только бы его мочеиспускатель заработал. Он изливался уже десятым потом.

- Эй, Мудя, ты че там утонул, время уже подошло к концу, давай, вылазь, тут уже очередь, - подлила масла в огонь Элен.

- О, Боже, только не это, - уже в истерике забился Мудя, продолжая стоять со спущенными штанами и трясти своим замороженным концом, - Если он сейчас не заработает, то это сколько мне придется до следующего раза ждать, как минимум сутки, а то и больше, - в панике просчитывал ум Мудозвона, - Нет, только не это!

Все тело долбоеба начало сотрясаться. И физическое напряжение всех мышц тела и страх, который нагнетало болезненное воображение, и жалость к себе, и обида на весь мир, что он стал жертвой такой нелепой ситуации – все в этот момент перемешалось внутри него, и он уже не знал, что же делать, хоть кафель начинай грызть от безысходности.

- Да, я еще никогда не был так несгибаем и целостен ни в одном из своих намерений, как теперь, - на мгновение отметил себе Мудон,

- О, Великая Божественная Сила, помоги мне поссать, я уже не знаю, что делать, - в первый раз за последние полгода вспомнил слова молитвы говноед,

- Я клянусь исполнить любую твою волю, все что скажешь, отработаю все грехи, но только сделай так, чтобы эта пипетка, так ее растак, заработала, - выл уже в беспамятстве Мудон.

А в этот момент за дверью уже слышались нарастающие возмущенные голоса обоссывающихся и обсирающихся рулонитов.

- Ну, все давай, Мудон, вылазь, а то больше не пущу, - уже разгневался генеральный секретарь параши, долбя совком в священную дверь, за которой никак не могло сотовриться чудо.

- С-с-с-сейчас, оч-оч-очень п-п-прррррошу, одну минуууууууту, - еле смог выдавить Мудон. И со всей дури, собрав последние свои силы, всю волю, всю концентрацию внимания, он надавил на затвердевшую пипетку…..И, о, чудо из нее все-таки что-то полилось. Мудон не верил своим глазам:

- Господи, теперь я знаю, что ты есть, - только и смог проговорить шепотом Мудила.

И слезы счастья полились по его щекам. Умиленно, он смотрел на свой обрубок, из которого лилась желтая струйка, облегчая мочевой пузырь. Все мышцы, одна за другой расслаблялись, тело обмякло, все напряжение постепенно уходило, почувствовалось легкое головокружение, некое чувство эйфории.

- Я - в самадхи, - подумал Мудон.

Никогда в жизни он еще не испытывал такого блаженства, как в эти счастливые минуты, это была высшая стадия релаксации.

- Эй, сука, блядь, вылазь, а то мы прямо здесь сейчас все обгадим, - доносились голоса за дверью, но Мудона в эти мгновения они тревожили меньше всего, он наслаждался самым прекрасным для него ощущением движущейся струи по его двадцать первому пальцу.

Казалось, упал бы его шланг на пол, он оказался бы в луже собственной мочи, и это было бы для него высшим блаженством, он мог бы даже начать резвиться, плескаться в этом моче-океане и никаких мыслей и никаких проблем. Через некоторое время Мудон стал постепенно приходить в себя, выходя из состояния медитации. Когда он выполз из сортира, все так и охуели, увидев его осоловевшие глаза и блаженную улыбочку.

Чуха

Когда пришли Гну и Нандзя, их снова начали кормить, наперебой пытаясь угодить им. На этот раз у всех уже лучше получалось, и, например, Нарада стал круто смахивать на заботливую мамашу, которая кормит своего выпердыша, забывая про себя. Практики неэгоизма шли ему явно на пользу. Мудю еще в самом начале кормления отозвали махать веником, и когда он проползал мимо Нандзи и Гну, то увидел, что у Гуруна уже новая практика под смешным названием «Чуха». Муд чуть не обоссался от смеха, когда увидел это.

- Чуха, взять! – крикнул Гну и бросил на ковер обглоданную кость от курицы. Гурун резво бросился за костью и, схватив ее зубами, потащил к скатерти и сложил в кучку отходов.

- А-а-а! Чуха, смотри! Крошка валяется! – нарочито панически завопил Гну через минуту, указывая пальцем на крошку хлеба. Гурун бросился к крошке и в зубах перетащил ее на скатерть. Со стороны он был похож на дрессированную свинью.

Завидев Мудю, Гурун, который уже полностью пребывал в роли Чухи, крикнул:

- Мудила, гляди, какая косточка! – и стал, хрюкая и визжа, возиться с нею. – Вон видишь, корка валяется, давай, сожри ее! – указал он на огрызок хлеба, валяющийся на ковре.

- Не, я не хочу жрать, – ответил Мудя, которому стало западло подбирать с полу грязную корку.

- Смотри, какая у нас ложная личность! – начал издевательски говорить Гурун.

Тут Муд понял, что пошел на поводу у своей проглотившей кол ложной личности и, вместо того, чтобы радостно кинуться на корку, начал позорно оправдываться. Он ощутил на себе презрительные взгляды всех присутствующих, и ему стало хреново: «Я думал, что лучше Гуруна, раз ему дали эту практику, а мне нет, но на самом деле я сейчас в сто раз хуже него, потому что он может быть Чухой и при этом не обижаться, а я не смог».

Заиндульгировавший на всю катушку долбоеб пополз восвояси.

- Рожа! – заорала Аза, и все стали корячиться, пытаясь попасть всеми десятью пальцами в разные дырки на своей роже, чтобы выполнить мудру под названием «рожа».

На этот раз Мудон оказался последним, так как был поглощен своими хуевыми мыслями. Сила проучила его, и все яростно прошлись по его спине. Это было нещекотно.

Через пять минут Аза снова заорала:

- Жопа страуса! – и все на секунду замешкались, потому как жопу они знали, страуса – тоже, а вот жопу страуса еще нет.

Самой безмозглой оказалась Синильга, которая как раз замечталась о принцах и тупо терла уже давно чистое зеркало. Все быстро сообразили, что жопа страуса – это, значит, упереться головой в пол, а жопой – в стену, но Синильга так и осталась, стоять, разинув рот.

Когда наступила очередь Нарады гычить Синильгу, то он как-то так очень слабенько ее хуйнул, чуть ли не погладил. Конечно, это сразу заметила Элен:

- Нарада, ты че ее жалеешь?! Теперь Синильга гычит тебя три раза, да посильнее, чтобы тебе неповадно было! А если она тебя пожалеет, то еще раз получит от всех.

Услышав это, Синильга, у которой два глаза уже сползлись в один на лбу от боли, так разбесилась, что после ее удара Нарада пролетел несколько метров, и только выросшая впереди стена оборвала его мерный полет. После этого случая никто никого больше не жалел.

- А ты, Нарада, че встал, с-сучок? Ты, говорят, больно гордый стал? – грозно спросил Нандзя.

- А что мне делать? – спросил идиот.

- Скатерть расстилай, туго соображается, что ли?

- А кто снимет мои грязные вонючие носки? – радостно спросил Гну.

- Вон, пусть гордый Нарада снимет, – злобно бросила Элен, которая пролетала мимо.

- Ага, давай-ка, Нарада, сними мои носочки, – прикалывался Гну.

Нарада протянул, было, свои крюки, чтобы стянуть с Гну носки, брезгливо морщась, да не тут-то было.

- Не-е, не так! – радостно сказал Гну. – Без рук давай снимай!

Нарада опешил с такого оборота дел и нихуя не мог врубиться, как можно снимать без рук. Тут уже столпились Элен, Аза и Ксива, наблюдая очередную спонтанную практику просветления.

- Че, Нарада, стесняешься? Действуй! – ободряющее прикрикнула Элен.

- Как я сниму без рук? – зачморенно пизданул Нарада.

- Как, как, – передразнила Элен. – Зубами! – пришло вдруг оригинальное решение ентой проблемы.

Нарада скривил и без того кривой ебальник.

- Да-да, зубами снимай, – подбадривал Гну.

Нарада подполз к воняющим за километр ногам Гну и медленно стал приближать харю к носкам. Он раскрыл пасть и зацепил зубами самый край носка.

- О, как ловко! – вскрикнул довольный Гну.

- Будешь знать, как гордиться, – сказала Элен. – Наблюдай за собой! Смотри, как ты не можешь растождествиться со своей надменной пачкой.

Нарада, обливаясь потом, усердно стягивал вонючий носок с ноги. При этом вся его харя покраснела, и он уже явно ловил кайф от передозняка пахучих веществ.

«Еб твою мать, какой ужас, зачем меня заставляют заниматься этим мерзким делом? – заиндульгировал Нарада, - интересно, а где сейчас Синильга, лишь бы она меня в таком виде не увидела, а то, что же она подумает обо мне», - распереживалось говно, да так, что потеряло концентрацию на носке, и как цапануло клыками за палец Гну.

- А-а-а, блядь, гандон, сука, че ты делаешь, неосознанная скотина, - взвыл от боли Гну, хуякнув Нараду кулаком по репе. Нарада даже не успел опомниться, что произошло, как из глаз посыпались звездочки. И, совсем растерявшись, не зная, что сделать, чтобы исправиться, Нарада механично стал гладить ногу Гну:

- Простите, простите, я нечаянно.

- Ха-ха-ха, - угорали жрицы, наблюдая эту картину, - ну, ты, Оля, и в Африке Оля, неисправимый гомосек.

- Классная у тебя практика пранаямы! – позавидовала Ксива.

Стянув оба носка, Нарада уже обрадовался, что практика закончилась, как вдруг Нандзя тоже захотел снять носки.

- А мне?! – закричал он.

- Да, и Нандзе снимай! – скомандовала Элен, и Нарада повторил енту медитацию по раскрытию анахата-чакры.

В этот день уже некоторые сдали по одному экзамену и получили право похавать – кто целую порцию, кто – половину, а кто – четвертину. В зависимости от набранных баллов. Ничего не сдали только Гурун и Судорога в трусах, и их святой пост продолжился. Но прежде, чем получить свою кашу, надо было ее еще выпросить. Пришли Элен, Аза и Ксива, и толпа голодных свиней, стоя на карачках, начала выпрашивать у них еду.

- Ну, Элен, ну, пожалуйста, ну разрешите мне поесть! – ныла чу-Чандра.

- Иди в жопу, не дам, - отвечала Элен.

- Ну, Аза, Вы - такая добрая, дайте мне, пожалуйста, рису! – просил Нарада.

- Нихуя, не заслужил, - воротила нос Аза.

- Дайте мне, пожалуйста, что-нибудь съесть, а то у меня уже два дня во рту ни крошки не было! – гундел Муд.

- Хуево просите, видно, мало голодали. Тогда еще поголодаете, - презрительно сказала Элен всем.

- Ну, пожалуйста, дайте мне поесть, дайте мне поесть, ну дайте, ну, пожалуйста, - выли все хором, заискивающе заглядывая в глаза.

Кто-то уже стал умоляюще хвататься за одежду и ползать в ногах.

- Ну-ка, блядь, не трогать нас! – прикрикнула Аза.

Стая голодных ублюдков испуганно отшатнулась и продолжила свое нытье уже на расстоянии. Через некоторое время Элен сказала:

- Ну вот, чу-Чандра уже более-менее нормально просит. Можно ей дать.

чу-Чандра завизжала от радости и с грохотом поползла на кухню.

- Ну-ка не греметь, дура! – забесилась на нее Ксива.

Вторым был Мудя, а потом и остальные. На кухне Ксива, глядя в табель успеваемости, стала выдавать каждому столько риса, сколько тот заслужил. Кроме риса больше нихера не давалось. Но даже обычный чай показался Муде божественным напитком, быстро восстанавливающим силы и дающим море впечатлений.

Рулон узнал, что гычу получают чуть ли не каждые полчаса, и сказал, что это неправильно, что гычу нужно ставить только за самое отъявленное свинство, а за мелкое нужно по-другому наказывать. Тогда придумали бить в лоб ладонью, и, то и дело, приходилось отрываться от работы, чтобы припечатать кого-нибудь. Однажды Муд возился с ведром и половой тряпкой, как вдруг его позвали выказывать свое презрение Вони. Оказывается, она где-то облажалась, стала слишком гордой, и теперь каждый должен был проходить мимо нее, зачморенно сидящей в углу, и как можно грубее и пренебрежительнее пихать ее ногой, как презренную собаку, выражая свое «Фу-у».

Наконец-то и этот день подошел к концу. Кое-как Муд выжил в разминке, потом был яростный ритуал забивания. И вот, он уже был готов погрузиться в забытье, как в прихожку вошел Нандзя и спросил:

- Кто будет рассказывать мне на ночь сказку?

- Я уже сегодня рассказывал Ксиве,– забеспокоился Нарада.

- Я могу рассказать, – с готовностью ответил Гурун, вылазя из-под своей тряпки. Готовность заменяет действие.

Мудя же болезненно затаился, чтобы, не дай бог, не сказали ему. А сказали именно ему. Потому что Нандзя сразу увидел его гнилое состояние, и позорная свинья была в очередной раз наказана. Нандзя завалился на диван, который стоял прямо тут, в прихожей и стал слушать Мудину ересь. Практика состояла в том, чтобы учиться на ходу сочинять образы и через них передавать ту или иную мудрость Мастера.

Муд начал плести че попало, пытаясь выстроить единую линию рассказа, и при этом периодически клюя носом и заговариваясь. Вдруг он услышал едва различимое похрапывание. Замолк на секунду и стал прислушиваться. Никто ниче ему не сказал. «Нандзя заснул!» – обрадовался идиот. Посидел еще минуты две-три, ожидая, что Нандзя проснется, но, видно, он тоже неплохо вымотался за день и поэтому незапланированно отправился бродить по тропам сновидений. Муд грохнулся на свое одеяло и тут же вырубился.

На следующий день после всех традиционных утренних ритуалов и практик все снова принялись за работу. Мудону было дано задание всех злостно гонять, т.к. Рулон увидел, что он проявляется как тюфяк и нихуя не активен. Поначалу Муд стал целостно включаться в новую роль и бросаться на любого проползающего мимо чучика, но потом опять сдулся, и иньское состояние вновь овладело им.

Также ему было дано еще одно задание – следить за чистотой холодильников на кухне. Каждый раз, когда кто-нибудь че-то делал на кухне, он должен был протирать холодильники и снаружи и изнутри специальной тряпкой.

- А ты, Вонь, следи, чтобы здесь все было нормально, чтобы ниче не нарушалось, не крысилось, надменно сказала Элен, намекая на Мудю, который возился в холодильнике, битком набитом разной вкусной жрачкой.

- Есть, будет сделано! – ответила Вонь.

Элен ушла, а Муд умудрился позорно обидеться на то, что ему не доверяют. Говнюк так уже навоображал себя пупом планеты, шо не мох спокойно принять даже безобидные фразы в свой никчемный адрес.

Удрух всех позвали в зал. Муд сорвался с места и, ковыляя на одном колене и двух руках, поплелся в зал. Одно колено у него уже распухло от постоянного ползанья, и свинья, жалея себя, то и дело пытался, пока никто не видит, подняться на ноги и пробежать несколько метров на ногах. Вот так говно несерьезно относится к духовным практикам и стремится наебать Бога. Но наебывает он так только самого себя.

В зале состоялась долгожданная встреча с Рулоном. Его зажигательная и благодатная речь всегда поднимала дух и давала новый мощный импульс для дальнейшей борьбы со своими пороками и слабостями.

- Ну, че, говноеды, просветленье-то продвигается? – спросил Рулон, потягивая сок через трубочку.

- Да!!! – хором крикнули говноеды, если вялое мычание можно назвать криком.

Но и то крикнули не все, и Рулон зорким взглядом наблюдал, кто как проявляется.

- Да-а, надо быть активнее, каждую минуту использовать для работы над собой, для самосовершенствования! Подумайте только, какие уникальные условия для вас здесь созданы! Больше нигде нет такого! – говорил Рулон. – Мы должны безжалостно расставаться со всем говном, со всеми ложными представлениями о себе! Кто с чем расстается?

- Я вот заметила, - заговорила Вонь, – что когда приехала сюда, увидела Ксиву, которую еще недавно сама гоняла, и подумала: «Да чему она может меня научить», и набычилась. А потом увидела, что за два месяца она сильно изменилась, стала мудрее и намного сильнее.

- Да-а! Вот что! За два месяца человек может очень сильно измениться, если будет самоотвержен и включен в Истину! – обрадовался Мудрец. – А вы должны активно наблюдать за собой, какие процессы в вас происходят, когда вы попадаете из условий, где вы сами себе и царь, и Бог, в условия, где вас все пинают, чморят и срут вам на бошку! Ха-ха-ха! – весело рассмеялся Рулон, и всем стало весело. – Подходит к вам Ксива, или Элен, и говорит: «Ну-ка, давай отжимайся, давай, приседай, говно!», а вы сразу думаете: «Ну че я должен подчиняться этим девчонкам, я же уже сам велик!» Не-е-е-ет! Так мы не должны думать, потому что мы приезжаем сюда зачем? Чтобы очиститься от мирского, от мышиного, чтобы снова открыться Силе под руководством Мастера. А что, Мастер сам будет что ли над нами стоять с дубиной и хуярить нас чуть что? Не-ет конечно!!! Он поставит над нами своих ближайших учеников, которые будут проводить его волю. И вот, вы должны видеть в Элен, в Азе, в Гну и других проявление Воли Мастера. Что они, от себя разве действуют? Конечно, нет. Они просто проводят силу Гуру Рулона. И вы должны принимать все практики с готовностью, с открытым сердцем, помня, что здесь вам помогают стать лучше! Больше нигде вам так не помогут. Нигде! А когда вы поедете снова по заданиям, то там вы уже должны передавать все, что здесь получили, дальше, ученикам младшего звена, чтобы и они могли развиваться. Все должны делать по утрам разминку! А то выяснилось, что уже даже разминку перестали делать! Но без разминки мы становимся свиньей, бомжом, бессмысленным идиотом, мышью! Мы уже ни на что не способны, если с утра не подняли энергию, не пропотели как следует! И вот, вы должны будете учить остальных. Здесь вас обтесывают, сбивают с вас спесь, принимают у вас экзамены, а потом вы то же самое должны устроить младшим. Кто такой рулонит? Этот тот, кто может поднять других людей на свой уровень! Рулонит берет людей и делает из них нормальных! Но нужно понять, что людей еще нет, есть пока только заготовки! – все дружно загоготали. Рулон продолжал:

- Да-а, людей не-ет, есть только заготовки людей! Как я действовал? Я набрал заготовок и начал делать из них людей, чтобы они в свою очередь тоже могли из заготовок делать людей! Нормальных!!! Жестких!!! Агрессивных!!! – при этих словах Рулон скультивировал такое яростное поле, что Мудя чуть не зарычал. – И такой уже нормальный человек может один сделать столько, сколько ста мышам не под силу! Мы его гоняем, гоняем, экзамены у него принимаем, а потом выпускаем на волю, все!!! Он вырывается и пошел-пошел всех кучить!!! Один врывается в новый город и давай беситься!!! Рулонитские тусовки создает, Рулонину продает, людям Истину долдонит, долдонит!!! И все это один! Почему? Потому что он нормальный. Прошел нашу Школу. Ему никто не нужен, никакой бомж, никакая здоровая жопа, которая затмевает ему Бога, – при этих словах Рулон хитро покосился на Мудона, который славился своим вечным поиском поебени, и Муд сразу зачморился, хотя внешне пытался корчить по-прежнему радостную харю. Рулон продолжал:

- И мы выяснили, что, оказывается, кто в детстве дрессировал кошку или собаку, может хорошо дрессировать и людей! Да, Сантоша?

- Да, Гуру Рулон! – активно и с большой готовностью ответил Сантоша.

- Вот, у чу-Чандры в детстве была собака, и она ее дрессировала, и теперь она ездит с двумя санчо и делает из них нормальных людей! – чу-Чандра тут же раздулась от гордости и стала нести всякую ересь о том, как она самоутверждается над младшими учениками. Селена, которая стояла рядом с Рулоном, так зыркнула на нее, что та тут же заткнулась.

- Да, вот что! И санчо становятся нормальными! И скоро они уже будут сами устраивать рулонитские тусовки!!! – снова заговорил Рулон, и все оживились. – И вот, мы решили, что все должны писать отчеты. Каждый день писать, что я понял, какую Истину осознал, как я работаю над собой, и задавать вопросы Мастеру. А потом вы будете читать отчеты друг друга и видеть, то же самое ли я понял, или еще что-то. Правильно ли я понял слова Мастера? А вот, оказывается, как их другой понял! И сразу восприятие расширяется, умные мысли в голову лезут-лезут! Вот так! Вот что мы устроим! Ве-есело!!!… Ну вот, все пока. А теперь снова экзамены, вели-икие практики! Кто экзамены-то принимает? Нандзя? Кто как сдает?

- Пока лидирует чу-Чандра, – ответил Нандзя. – Потом у Муди неплохо, у Синильги. Нарада сегодня отличился. Остальные пока отстают.

- О-о! А кто это?! – заинтересованно спросил Рулон.

- Гурун и Вонь, – сказала Элен.

- О-о!!! Надо подтягиваться! А то как же мы можем кого-то учить, если сами ничего не знаем!

- Есть, будет сделано, Мудрец! – ответил Гурун.

- Вот что нужно! Выяснилось, что даже Путь Дурака не все прочитали! Ой-ой-ой-ой-ой! Давайте… Да… Поднапрягитесь, а то сколько можно в свиньях-то ходить! Хватит уже. Пора уже за ум браться!… Ну все-е, мы с котом пойдем дальше работать над собой. Новые практики просветленья впереди! Гыыч Ом! – Рулон поднялся со своего кресла и, держа кота на руках, пошел через зал, сканируя общее поле и наблюдая, кто как среагировал на Истину.

Когда Рулон и Селена ушли, все быстро расползлись по своим рабочим местам. Муд стал подметать в зале, как вдруг на кухне раздался крик:

- Еб твою мать! Кто тряпку в холодильнике оставил!

- Это Мудя, наверно!

- Мудила, ну-ка сюда! Быстро!

Муд, чуть не обосравшись от страха, засеменил на кухню.

- Это ты тряпку оставил прямо в продуктах Мастера?! – гневно рявкнула Элен, испепеляя Мудилу взглядом.

- Я, – виновато ответил Мудерь.

- Ну, сука!

- Виноват! – опомнился Муд.

- Теперь весь холодильник провонял твоей тряпкой! Что, Мастер должен есть вонючие продукты из-за тебя, паскуда?! – бесновалась Элен. – Ну-ка, давай, жри эту тряпку теперь!!! – и она яростно бросила тряпку прямо в рожу трясущемуся Муде.

Муд смиренно взял тряпку и стал запихивать ее в рот. В этот момент внутри него забесились разные чувствишки – от обиды и злости до раскаяния и готовности просветлевать. Говна, как водится, оказалось, больше. Муд весь натянулся и во всю мочь своего мудизма принялся индульгировать и жалеть себя. Тряпка дальше горла не лезла, и Муд не знал, че ему делать.

- Давай-давай, жри! – прозвучал беспощадный и холодный голос Элен. – Будешь знать, как оставлять вонючую тряпку в холодильнике Мудреца!

Она не стала ждать, пока тупой придурок дожрет тряпку, и ушла по своим делам. Муд расценил это, как разрешение не доедать тряпку, и пополз на свое рабочее место с кляпом во рту. «Че за хуйня! Почему я должен есть тряпку? – забесились мозги идиота. – Я ведь не настолько провинился! Подумаешь, холодильник чуть-чуть пропах!» Так свинья бесилась и обижалась еще минут пятнадцать, пока, наконец, не стала вспоминать, зачем он тут находится. «Ебкарный боб! Хуй ли я такое чмо!!! Можно же совсем, бля, по-другому реагировать на енто! Сука, я когда был ребенком, я только радовался таким играм, нахуй! Ползал на карачках и брал в рот всякую хуйню мамаше назло! И как мне енто нравилось, пиздец! Я же был на седьмом небе от счастья! Вот и сейчас надо бы мне также начать реагировать, и тогда мне станет хорошо! Круто! Буду дальше так ползать с тряпкой во рту мамкиной хуйне назло!»

То и дело кто-то вдруг исчезал где-то на кухне, и дверь там закрывали. А через полчаса он появлялся весь взмыленный и растождествленный в доску. Муду было жутко любопытно, куда енто они все ходють. И дождался. Позвали его самого. Злые как волки Аза и Ксива завели его в кухню, и Муд жопой почуял, что ща че-то будет.

- Ну, давай, рассказывай, какой хуйней маялся, пока был далеко от Мастера? – злобно спросила Аза.

Мудя сел на измену и растерялся. Мыслишки зашныряли в башке, ища, че бы такое рассказать безобидное, чтобы побыстрее отстали.

- С людьми плохо работал, мало им объяснял мудрость…

- Это мы и без тебя знаем! Ты давай то, что мы еще не знаем, рассказывай! – наехала Ксива.

- Подчиненных плохо гонял, позволял свинить, э-э… - очко Муди разыгралось не на шутку.

- Блядь!!! Ты че, гондон, пытаешься че-то скрыть! Мудрец все видит! Давай, правду выкладывай! – заорала Аза. – Быстро приседать!

Мудя начал приседать и тут же про себя заныл, шо и так седня еще целую адскую разминку надо будет вытерпеть, а ноги уже еле держат, а тут еще заставляют приседать.

- Так ты может, посговорчивее станешь, – издевательски бросила Ксива. – Давай колись, почему люди жалуются, что как Мудя где-то побывает, так там какое-то говно начинает твориться? У людей возникают сомнения, а Истина ли это? Нужен ли мне Путь Дурака? Это так ты несешь Знание Мастера?! Так ты помогаешь людям идти к Богу?! – уже в припадке гнева орала Ксива.

Муд заебался приседать и уже плохо соображал, но надо было че-то отвечать, и он пыжился изо всех сил разделять внимание между телом и пиздежом.

- Виноват, исправлюсь, - мрачно промямлил Мудон, пыхтя и пытаясь вызвать жалость.

- И че, это все, че ты может сказать, говносос?! – подключилась Аза.

- Я совсем рассвинился, перестал думать о Мастере, о служении Силе, перестал делать сверхусилия и работать над собой, – кое-как Муду удалось вызвать в себе горестное состояние, чтобы начать говорить искренне.

- Та-ак, еще что? – взгляды ближайших учениц Рулона выражали полное презрение.

- Начал думать о мирском, сука! Обольстился собой, своей гордостью ебаной! Начал воображать, что уже дохуя достиг, а на самом деле только деградировал! Постоянно искал удовольствий, вместо того, чтобы помнить о просветлении, быть монахом в миру. Думал, как бы пожрать повкуснее, поспать подольше, потрахаться, – работа тела дала более сущностное состояние, и Мудозвон почувствовал раскаяние. Хотя всякие говняные мысли самооправдания продолжали крутиться в башке и не давали целостно разрушать ложную личность.

- Качать пресс! – скомандовала Аза, и Мудила обрадовался смене нагрузки. На секунду ему показалось, что скоро все закончится, но не тут-то было:

- Рассказывай, говнюк, почему Дырку портишь? Почему постоянно с ней спишь? Ты че, бля, уже семейку с ней создал? – спросила Ксива, и у Мудона внутри похолодело – такого вопроса он не ожидал.

- Нет… Я в последнее время уже с ней не сплю, - стал оправдываться идиот.

- Че пиздишь! – зашипела Ксива. – Бога пытаешься обмануть?! Тебе че Рулон сказал? Не спать ни с кем, сохранять энергию! А то так быстро пачкуном станешь!

- Ясно! Виноват, исправлюсь! – выдавил Муд, пытаясь оторваться от пола.

- Мало того, что сам нихуя не развиваешься, так еще баб портишь! Вместо того, чтобы учить человека нормальным вещам, ты, скотина, взращиваешь в ней поебень!!! Ты че, козел, вообще нюх потерял?! Тебя чему Мастер учил?! Этому что ли учил?! Ты видел, чтоб Рулон с кем-то спал?! Да он близко никого не подпустит! Потому что он служит Силе! А ты служишь своему херу, кобель ебучий! – бесилась Ксива.

Когда практика закончилась, Мудон выполз из кухни весь взмыленный и в жопу растождествленный и вспомнил, как ему хотелось узнать, чем это они там занимаются.

Супер Соляр Гуруна

- Эй, Гурун, а ну, ползи сюда, - подозвала лысого Элен.

Гурун, который в этот момент старательно выжимал последнюю пару трусов и лифчик, от чего изрядно вспотел, услышав, что его зовет жрица, второпях бросил уже почти отжатое белье обратно в тазик с грязной мыльной водой и опрометью на своих четырех поскакал к Элен, как верный пес.

- Тебе новое задание, - резко бросила Элен, - из большой комнаты сверни палас, выйди на улицу, потряси и возвращайся обратно.

- Есть, будет сделано, - браво ответил уже надроченный Гурун.

- Через десять минут должен вернуться с чистым паласом, за каждую просроченную минуту получишь по десять памятных гыч, понял, свинья? – назидательно сказала Ксива, выпуская Гуруна за дверь.

- Так точно! Служу Эгрегору! – ответил Гурун, продолжая стоять на четвереньках с паласом на спине.

- Ты по лестнице тоже в «ракасане» спускаться будешь, чтобы мышей всех повеселить? – поинтересовалась Ксива.

- Эх, скотина, виноват, не осознан, - опомнился придурок и поднялся на свои задние лапы.

Как только Гурун с паласом скрылся за дверью, Ксива тут же закричала:

- Эй, говноеды, а ну, быстро все сюда.

Куча свиней, как всегда уснувших в своих поганых мыслишках, нехотя стали выходить из своих сновидений. Мудя, наводя порядок на книжных полках, случайно, а может совсем даже и не случайно, наткнулся на порнографический журнал с картинками и, не помня себя, отождествлено разглядывал здоровые жопы и сиськи, уже забыв о боли в коленях, о бурлящем от голода желудке. Услышав, что всех зовут, он бережно засунул веселый журнальчик с краю на последнем ряду книг, чтобы при возможности продолжить свое любимое занятие. Ну, а пока, тяжело вздохнув, пополз к толпе.

чу-Чандра в это время, ползая на карачках, делала вид, что моет пол, махая тряпкой туда-сюда. Вдруг она наступила своей передней лапой на осколок зеркала и, обрадовавшись такой находке, стала упорно разглядывать свой вспотевший ебальник, не смотря на то, что была вся растрепанная, грязная и вонючая после трех дней в поезде и четырех дней «страшных» костров. При этом она стояла на карачках, выпятив задницу, одной рукой держала половую тряпку, а другой этот микроскопический осколок зеркала и прихорашивалась, мечтая о пьяных бомжах. Но и ей пришлось на время оторваться от столь «важного» дела и присоединиться ко всей компании.

Синильга же, как всегда, околачивалась на кухне. На этот раз она пыталась через водо-очищающий фильтр набрать воду в трехлитровую банку. Для этого она поставила банку в раковину, засунула в нее шланг от фильтра и ушла драить унитаз. Когда Синильга напевала какую-то ебанутую песенку, она вдруг увидела пробегающий мимо туалета ручей воды.

«Еб твою мать», - опомнилась безмозглая и поскакала на кухню, где банка уже давно переполнилась, шланг от фильтра выпрыгнул наружу и теперь радостно заливал всю кухню и уже коридор. С охуенной скоростью черепахи Синильга стала пытаться собрать воду тряпкой в таз, удивляясь, что воды почему-то не становится меньше. Так она удивлялась, пока до нее не дошло, что надо все-таки выключить кран. Но ей так и не удалось закончить свое занятие, так как надо было ломиться в зал, где уже все собрались и ждали только ее.

Нарада же пытался прославиться приделыванием ручек к плательному шкафу. И так и сяк он старался прикрутить маленькую ручку, которая никак не хотела держаться. Долбоеб исколупал отверткой уже все возможные дырки, свернул всем шурупам шляпки, но ручка никак не хотела приделываться. Тогда Нарада, как человек с ушами, растущими выше бровей, решил посадить злосчастную деревяшку на супер клей. Но пока он откручивал колпачок тюбика, клей уже потек на его пальцы, которые моментально склеились между собой, и он не мог их теперь расцепить. Когда всех позвали, Нарада в этот момент старательно пытался ножницами отделить один палец от другого.

Вонь Подретузная тем временем битый час все никак не могла разгладить огромную юбку одной из жриц. Юбка состояла из множества больших складок и воланов, поэтому пока Вонь разглаживала одну часть, мялась другая. И вот только у нее стало что-то получаться, как она услышала, что всех зовут, и, боясь примчаться последней, чтобы не получить очередной гычи, Вонь плюнула на все свои труды и, скомкав юбку, бросила ее в угол мяться дальше.

Когда все-таки толпа придурков, мнящих себя не бог весть кем: генералами астральной разведки, Наполеонами, повелителями миров и прочее, прочее, прочее, а на деле не способные сделать даже самые элементарные вещи, о которых было описано выше, наконец-то собрались в зале, Ксива заговорила:

- Ну, что, свиньи, хочу вас обрадовать новой практикой, но на этот раз она будет веселой для вас. Завтра Гурун будет закладывать свой соляр, но сам он, конечно, не справится с этой задачей, так как машина она на то и машина. Потому вы, духовные братья и сестры, должны будете ему в этом помочь, сделать так, чтобы он не только запомнил этот день на всю оставшуюся жизнь, но и вспомнил себя и распрощался со своей раздутой ложной личностью.

- Но так как Гурун у нас не просто Гурун, - добавила Аза, - а «президент», то и соляр у него должен быть не просто соляр, а супер-соляр.

- Ну что, поняли, хуесосы? – спросила Элен.

- Так точно, - последовал ответ.

- А теперь за дело, ползком марш! – скомандовала Ксива.

Всю вторую половину дня жрицы давали Гуруну самую трудную физическую работу. Не успевал он закончить одно, как нужно было кидаться за другое. При чем, ни на минуту он не оставался один, а постоянно находился под присмотром одной из жриц, которая то и дело подгоняла его.

- Быстрей, быстрей, Гурун, можешь не успеть просветлеть.

- Двигай ягодицами, дыши глубже.

- Нечего халтурить, в гробу отдохнешь.

Целью было измотать Гуруна так, чтобы он впал в глубокий физический сон. И это удалось. Не успели объявить отбой, как Гурун первый взял спальник, тут же рухнул.

«Вот это крутые практики перед закладкой Соляра, - думал он, - сегодня за счет интенсивного физического труда у меня не было даже времени о чем-либо подумать, особенно о плохом, я практически весь день смог находиться в моменте здесь и сейчас. И хоть тело мое вымоталось, но зато ум такой чистый и на душе радостно, значит, закладка Соляра началась успешно». Подумав так, Гуру закрыл глаза и с блаженным выражением лица отрубился.

Рулониты, радостные, что все идет по плану, вооружившись тюбиками с зубной пастой, улеглись по своим местам и решили выждать еще некоторое время, чтобы приступить к осуществлению своего замысла.

- Эй, уже пора, - два часа спустя стала расталкивать чу-Чандра всех рулонитов, которые тоже не плохо вымотались за день и уже были в отключке.

- Вставайте же, идиоты, - стала она расталкивать дураков. Но, видя, что никто не собирается вставать, взяла брызгалку и стала брызгать водой всем в рожу.

- А-а-а-а, - заорал Нарада, обосравшись очередного на него нападения.

- Да, не ори ты, козел, Гуруна разбудишь, - зашипела на него чу-Чандра.

Наконец-то все проснулись, кроме Гуруна, и приступили к своим обязанностям, как и было все спланировано днем раньше.

- Эй, Мудя, Нарада, переверните его мордой вверх, - скомандовала шепотом чу-Чандра, видя, что Гурун уткнулся рылом в пол, - только смотрите осторожно, а то проснется.

Нарада с Мудей чуть было дотронулись до Гуруна, намереваясь его перевернуть, как тот сам заворочался и оказался харей вверх. чу-Чандра, решив убедиться, что Гурун все так же крепко спит, аккуратно подняла верхнее веко его левого глаза и посмотрела на зрачок. Зрачок был абсолютно неподвижен, что означало, что Гурун в этот момент видит двадцатую серию сна «Гурун - президент». Потому Мудон с Нарадой уверенным движением открыли свои тюбики и, щедро выдавив бело-зелено-красную массу зубной пасты себе на ладони, стали делать Гуруну основательную косметическую маску. Несколько слоев они наложили на лоб, щеки, подбородок и настолько увлеклись этим занятием, что принялись уже замазывать все щели.

- Э-э-э, осторожно, вы зачем ему нос и рот замазываете, он же так совсем не проснется и сорвет все веселье, - остановила их Вонь.

И вот, через минут семь весь ебальник Гуруна был в плотной маске из зубной пасты с отверстиями для глаз, ноздрей и рта. Рулониты, еле сдерживаясь от смеха, чтобы не обоссаться, так как экзамены ночью сдавать было не кому, а туалет, как обычно, был закрыт на замок.

- Да, так он больше похож на президента из музея восковых фигур, - прикололась Синильга. И все тихо заржали. Гурун же, как ни в чем ни бывало, продолжал храпеть. Не теряя времени, заговорщики принялись за следующее действие. Снова повернув Гуруна на бок, Синильга с Вонью накинули капюшон спальника поверх головы Гуруна, так что он теперь оказался полностью внутри ватного мешка, и принялись старательно пришивать капюшон к самому спальнику, так, чтобы Гурун никаким образом не мог из него вылезти.

- Фу, вроде все, - сказала Вонь, завязывая последний узелок.

- А теперь спать, завтра предстоит бурное веселье, - сказала чу-Чандра, и все отрубились.

Утром рулониты проснулись от странного мычания, кряхтения и сопения.

- Эй, уроды, скорее вставайте, - первая проснулась Вонь Подретузная, - а то пропустите рождение «президента».

Нечто движущееся болталось в мешке, явно пытаясь вылезти наружу, при этом издавая какие-то возгласы.

- Ебаный карась, где это я? – послышался голос из мешка.

- В жопе у негра, - любезно ответил Мудя, и все заржали.

- Черт бы вас побрал, выпустите меня отсюда, зачем вы это сделали? – бесновался Гурун, пытаясь вырваться то через один конец спальника, то через другой.

- А ты думаешь, когда погань тебя из пизды высирала, тебе легче дышалось? – спросила его чу-Чандра, - давай, прилагай усилия с самого рождения, иначе в жизни ничего не добьешься.

- Да, да, и первое усилие Гуруна будет заключаться в том, что он сейчас будет делать разминку, не вылезая из спальника, - объявила Элен, которая, услышав радостные вопли рулонитов, поспешила присоединиться к общему веселью.

- Вот это здорово, - обрадовалась толпа придурков новой практике.

Итак, разминка началась. Гурун, все так же находясь в спальнике, стал пытаться приседать. Но так как спальник постоянно путался под ногами, и к тому же в нем было темно, «новорожденный» постоянно терял равновесие, и каждое приседание заканчивалось проламыванием пола задницей, которую он изрядно отбил на пятидесятый раз упражнения. С таким же успехом Гурун проделал все последующие упражнения, и в конце концов он так вспотел, что весь спальник был мокрый, дышать уже было практически нечем, а зубная паста с его ебальника стекала в рот и в ноздри, придавая еще большую остроту ощущения, и теперь Гуруну оставалось только ловить кайф от собственного же ароматического потовыделения.

- Выпустите меня из этого чертова спальника, я уже задыхаюсь, - заныл «президент», а потом, включив свою духовную часть, подумал: «А классная, вообще-то, практика на концентрацию, где бы я еще так попрактиковался. Нет, я больше не буду тратить свою энергию на механические реакции: на псих, обиду, а лучше полностью сконцентрируюсь на разрывании этого мешка. Ведь, если на таком маленьком действии у меня включаются негативные эмоции, то как же я буду дальше просветлевать. Ведь Рулон семь дней в туалете сидел, молился и ничего, а я почему так ничтожно реагирую? Нет, хватит уже быть механичной машиной, - и Гурун, собравшись и сконцентрировавшись, отстранился от отрицательных мыслей и эмоций, и стал целостно разрывать мешок.

- Пришло время рождаться, - сказала Ксива, - давай, Гурун, вылезай, если жить хочется.

Под общий смех и возгласы Гурун стал из последних сил прорывать шов, чтобы вырваться наружу. Акт рождения продолжался еще минут десять и, наконец, бордовая, измазанная в зубной пасте, распаренная ряшка Гуруна с окосевшими глазами, взъерошенными тремя волосинками и потом обтекающей лысиной все-таки появилась на свет Божий.

- Уа-о-у-и, - радостно заорали рулониты и зааплодировали. Но Гурун, не в силах стоять на ногах, одурманенный свежим воздухом, где стоял, там и рухнул.

- Э-э-э, но, но, че-то ты рано завалился, - сказала Аза, - это только начало. А сейчас у вас следующая практика – кто вперед всех соберется на пробежку.

- А кто будет последним, тот сегодня будет голодать, - добавила Ксива, покосившись на Гуруна, который, судя по всему, не собирался голодать, потому, услышав последнюю фразу, сразу пришел в себя и ринулся к шкафу с одеждой. Толпа рулонитов разобрала свои вещички, а кое-кто уже успел выйти на улицу. Но для Гуруна и эта процедура оказалась не самой простой. Когда он открыл шкаф с одеждой, то его рожа изобразила некую смесь усмешки и недовольства, так как его одежда, которую он с трудом узнал, была несколько в странном виде. И без того потрепанная куртка теперь была похожа на «чудо-дерево». Чего на ней только не было: воздушные шарики в виде использованных гандонов, веселые тампаксы, приделанные за веревочку, налипшие жвачки, обертки от конфет, туалетная бумага, разноцветные веревки и прочая дребедень, а также наклейки с крупными надписями: «ПРОСНИСЬ, ТЫ СЕРИШЬ», «Я – ДУРАК», «Я – РЕЗУЛЬТАТ СТЕЧЕНИЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ И ВМОНТИРОВАННЫХ В МЕНЯ СУМАСБРОДНЫХ ЖЕЛАНИЙ», «ЕШЬ, ПЕЙ, ВЕСЕЛИСЬ, ЖИВИ ОДНИМ ДНЕМ», и так далее, и тому подобное. Его ботинки, измазанные какой-то бело-серой массой, похожей на цемент, были связаны между собой шнурками и прицеплены торчащим концом шнурка к нижней пуговице куртки. Шапка же «новорожденного» была так же прицеплена к куртке только за поднятый воротник и была трудно узнаваема, так как, судя по всему, из нее пытались сделать голову лося. К верхней части шапки были приделаны рога, сварганенные из проволоки и обмотанные бинтом, а по обе стороны шапки торчали прокладки, служившие ушами сымпровизированного лося. Козырек шапки был опущен вниз, и три сквозные отверстия в нем служили глазами, носом и ртом лося. Теперь Гуруну следовало сходу изучить всю эту хитровыебанную конструкцию, напялить ее на себя и радостно ломануться на утреннюю пробежку.

- Ой, ну, как же я во всем этом побегу, - завозгудал Гурун, - меня же все обсмеют.

- Молча, - сказала чу-Чандра, - ты же хотел быть как Рулон?

- Хотел, - признался Гурун.

- Ну, вот сейчас у тебя есть великолепная возможность. Это тебе первая практика на растождествление с ложной личностью. Ведь Рулон не просто так просветленным стал. Вспомни, какие практики ему Буля с Соломой устраивали, как ему пиджак на левую сторону вывернули, истоптали как следует, обваляли и повели с бабами знакомиться.

- Так что, Гурун, мы тебе белой завистью завидуем, что ты вперед всех нас просветлеешь, - поддержала чу-Чандру Синильга.

Но, глядя на кислую харю Гуруна, трудно было сказать, что он был в восторге от такого просветления.

- Ну что, выяснили, кто последний? – спросила прибежавшая Элен. Но, посмотрев на толпу одетых рулонитов и на Гуруна, кое-как напялившего на себя «чудо-курточку» и пытающегося залезть в шапку лося, она, еле сдерживаясь от смеха, сама все поняла.

- Да, Гурун, видимо тебе сегодня придется еще и поголодать, - с деланным сожалением произнесла жрица, похлопав его по лосиной голове.

- Есть, будет сделано, - уныло ответствовал новоявленный лось.

Конечно, жрицы специально устроили этот конкурс на голодание, заведомо зная, что Гурун окажется последним, так как очистить свою физическую оболочку в день закладки соляра было так же полезно для него.

«Ебаный хуй, и с какого-такого перепугу сегодня все решили надо мной так приколоться, я че лысый, - думал Гурун, щеголяя по улице в своем новом прикиде, - ой, то есть я че рыжий», - тут же исправился он, вспомнив о своей лысине.

Демонстрация всех разновидностей мышей, шедших на заводы исполнять свой мышиный долг невольно оглядывались на «человека-лося» с надувными шариками-презервативами, и их глаза становились как совковые железные рубли. Но Гурун, уже не обращая на них внимания, напрягал свои мозги, чтобы разгадать тайну столь большого внимания к нему со стороны духовных братьев и сестер: «И чего это они именно сегодня говорят про соляр, и про то, что меня мать высрала из пизды…»

- Эй, Муд, - позвал Гурун близбежащего Мудю.

- Чего тебе, лосиная голова? – оглянулся Мудон, чуть не ебнувшись в лужу.

- А сегодня какой день? – поинтересовался Гурун.

- Ясно какой, день рождения «президента», - проинформировал его Муд.

«Япона мать, так у меня по натуре сегодня день рождения, - наконец-то дошло до лысой башки, так как за последние дни просветлевающих практик у него настолько сдвинуло «крышу», что он забыл обо всем на свете, - так мне же надо молиться, каяться, чтобы сильную программу заложить на год, - стал рассуждать запоздало высравшийся на свет, - ну, ладно, теперь я попробую осознать все последующие практики. Надеюсь, мне не придется весь год ходить в этом охуительном костюмчике, - подумал Гурун, поправляя свои уши-прокладки, - хотя, почему бы и нет. Еб твою мать, сколько мышей на меня таращатся. Буду отрешаться», – подумав так, Гурун стал концентрироваться в межбровье, пытаясь не реагировать на мнение окружающих и постепенно ему стало это удаваться, - Я не тело, я не чувство, я не ум, я свидетель, я свидетель, - давал себе он внутренние установки, щеголяя по лужам в моднячем прикиде.

После пробежки просветление суперсоляриста продолжалось.

- Вобщем так, Гурун, сегодня тебе скучать не придется, - сказал Нандзя, - во-первых, весь день ты будешь все за всех делать, вырабатывая качества смирения и трудолюбия. Делать ты должен все безупречно, а когда тебя будут в чем-то обвинять, то ты должен браво и радостно отвечать «Виноват, исправлюсь!» или «Есть грех!». А делать ты будешь абсолютно все: мыть обувь, посуду, готовить еду, стирать носки, трусы, лифчики, мыть пол, чистить ковры, ремонтировать розетки, шить занавески, гладить полотенчики, перебирать ягоду, зашивать чулки и колготки, стирать простыни, а потом высушивать их утюгом и еще массу, массу интересных вещей, - закончил Нандзя.

- А для того, чтобы все эти действия не были механичными, а более или менее осознанными, каждый час ты будешь менять способы передвижения, - продолжила наставления Ксива, - к примеру, первый час ты будешь ходить задом, второй час – на кортах, третий час – на четвереньках, четвертый час - прыгать на одной ноге, пятый час - ходить с завязанными глазами, шестой - делать все только левой рукой и так далее.

- И каждые полчаса ты будешь делать пятнадцатиминутную разминку, - добавил Сантоша, - дай теперь рапорт, как понял.

«Дать рапорт» означало, что человек должен повторить все услышанное. И пока Гурун пытался это осуществить, то его язык все время заплетался от волнения, ноги подкашивались, глаза все с большей интенсивностью лезли на лоб, а пот бежал уже десятью ручьями.

- Ну, что ты так волнуешься, - стала его подъебывать чу-Чандра, - ты же хотел быть президентом, просветленным, всемогущим, вездесрущим. Легко себя воображать не бог весть кем, а теперь пришло время показать на деле, кем ты являешься.

Пока Гурун впопыхах выполнял все вышеперечисленное, параллельно он должен был еще признаваться во всех своих грешках.

- Ты что, Гурун, думаешь супер-соляр это так просто? – начала Элен. - Ошибаешься. Сейчас ты должен быть максимально правдив и искренен, если хочешь, чтобы твое дальнейшее просветление шло в правильном направлении. Понял, свинья?!

- Так точно! – как можно радостней ответил Гурун, пытаясь с завязанными глазами отобрать грязный рис от чистого.

«Вот это классная практика на открытие третьего глаза», - подумал он про себя, замечая, как на внутреннем экране начинают уже появляться разные яркие цвета.

- Тогда отвечай, - продолжила Элен, - как ты срал в последнее время, как Бога обманывал.

- Ну, когда я оказался далеко от Учителя, то есть, когда я уехал в Россию, а Учитель в это время был в Штатах, то я подумал, что волен делать, что захочу.

- Так, так, и что же ты задумал на этот раз? – поинтересовалась присоединившаяся к беседе Ксива.

«Ой, что-то страшно мне рассказывать всю правду, - затрясся идиот, - ведь меня могут очень сильно наказать…..Да, еб, твою мать, сколько я могу врать себе и другим, сколько я могу обманывать Бога, ведь я же так никогда и не просветлею. Ну, и пусть ругают меня, пусть наказывают, пусть хоть палками бьют, если это нужно для моего развития, иначе я так на всю жизнь останусь мамочкиным сынком, - услышал Гурун голос духовной совести внутри себя, - если я сейчас, в день закладки соляра буду врать, то так и подохну, как скотина. Я устал уже от лжи, поэтому с сегодняшнего дня я буду говорить только правду, прежде всего себе и Богу. И начну прямо сейчас, тем более, что Гуру Рулон и так все знает про мое говно».

- Ну, вобщем, у меня есть такой грех, - начал он свою обличительную речь, на этот раз все так же с завязанными глазами, пытаясь нащупать в холодильнике нужные продукты и выложить их на поднос, - я позавидовал Гуру Рулону, подумав: «Ну, чем я хуже. Чем я не Гуру. Раз у Гуру Рулона получается учить огромные толпы Земли, раз он во всем преуспел, то, значит, и у меня получится». Подумав так, я собрал несколько молодых баб, решив, что теперь я их всему обучу и буду проводить такие же встречи - «костры», как Гуру Рулон, но чтобы совсем не повторяться, я назвал свои встречи не «костры», а «тлеющие угольки».

- Ха-ха-ха, ну ты и придурок, - прикололись жрицы, - лучше бы ты их назвал

«мутные мозги» или «опухшие яйца». Да, даже название другое не мог придумать, тоже мне всемогущий Гуру.

- Виноват, оказалось, что я могу только подражать, а сам ни на что не способен, - признался Гурун, не заметив, как залез пальцем в масло.

- Э, осознанней, болван, - одернула его Ксива, - ну, и че дальше, рассказывай.

- Когда все бабы собрались, - продолжал Гурун, - и как обычно на кострах стали поедать торты, фрукты и мороженное, тут завалил я и, подражая Гуру Рулону, стал придуриваться и корчить из себя больного старичка. Бабы, конечно, охуели, так как для них это было неожиданно. Тут я им предложил помолиться, и когда все склонились в поклоне, то я быстренько переоделся в женское платье, напялил на себя женский парик с бантиком и уселся в кресло.

- Да, видимо у тебя крыша капитально после «костров» протекла, - заметила Элен, - че ж ты к психиатру не обратился?

Гурун на это только тяжело вздохнул и продолжил:

- Да, сейчас я понимаю, что когда увидел Рулона в женском прикиде на первом для меня «костре», я принял его за сумасшедшего, а когда он появился на следующем «костре» в дурдомовской пижаме, то тут у меня мозги совсем заклинило, и я подумал: «Так вот что от меня так долго и тщательно скрывали, Гуру Рулон, оказывается, просто психически больной», - разоткровенничался лысый пень, - а потом я впал в другую крайность и решил сам проделать то же самое.

- Н-да, вот ты до чего додумался, идиот,- сказала Элен, - а тебе не пришло в голову, пидор ты сельский, как по твоему «шизофреник» может просветлевать целый мир и спасать миллиарды людей?!!!

- К сожалению, нет. Только позже до меня дошло, что Просветленный не имеет закостеневшего образа и может абсолютно свободно перевоплощаться из одной роли в другую, специально разрушая шаблоны восприятия у учеников, так как у Гуру Рулона уже нет ложной личности, - буровил «президент» хуев.

- Ну, хоть что-то до тебя доперло, как до утки на десятые сутки! Ну, и что дальше-то было, когда бабы увидели в таком виде тебя? - поинтересовалась Ксива.

- Когда они подняли головы, - продолжил Гурун, - то от неожиданности раскрыли рты и застыли, не зная, как реагировать. Потом, когда они немного очухались, я стал им рассказывать про мамкину программу, про поиск бомжей, про то, что нужно заниматься тантрой….

- Ага, а сам поди при этом уже обкончался десять раз, - заметила Ксива, - видали мы таких тантриков, как ты.

Услышав такую реплику, Гурун потерял ориентир и уронил фарфоровую вазочку с соусом на пол. Вазочка разбилась, и весь соус мило покрыл прикид Гуруна в красное пятнышко.

- Упал, отжался, - жестко скомандовала Элен.

- Есть, будет сделано, - ответил недотепа и, отжавшись, продолжил свое повествование.

- Видя, что меня все радостно слушают и веселятся, я совсем разошелся. Энергия просто шарашила в башку, и я уже не контролировал себя. Тогда я решил устроить этим бабам начальные практики просветления. И, сказав на ушко своей помощнице некоторые указания, стал наблюдать осуществление своего замысла. Тут она, моя помощница, взяла самый большой торт со стола и, подходя к каждой бабе, стала размазывать его прямо по роже. Бабы были шокированы, но я вовремя все обозначил, сказав, мол, сейчас у вас идет духовная практика, наблюдайте, что внутри вас происходит. И они стали радоваться, что их морды измазывают тортом. А последней девчонке она одела торт на голову и размазала по всей длине ее волос. Та сначала чуть было не разревелась, но когда услышала, что я говорю, чтобы они вошли в состояние ребенка, то рассмеялась.

- Да ты же просто обезьяна Бога, - заявила Элен.

- Да, вместо того, чтобы помогать Рулону, вон каким позором ты занялся, ну, ты и мразь, и чем же закончился весь этот цирк? – сказала Ксива, - где это ты интересно видел, чтобы Гуру Рулон кого-то тортами измазывал?

- Нигде, - признался лысый придурок, - это я уже совсем себя не контролировал.

Поменяв практику, и теперь уже прыгая на одной ноге, Гурун пытался таким макаром подмести пол. При этом мусор не убирался, а только еще больше разлетался по всему ковру. Гурун же продолжал свой рассказ:

- Потом моя помощница взяла две здоровые бутылки пепси-колы и стала поливать всех девчонок одновременно из двух бутылок. В результате все они были с ног до головы облиты сладкой водой и измазаны тортом. Ну вот, вобщем-то и все, - закончил Гурун, окончательно зачморившись.

- Вот это ты прокатился в Россию, да тебя, оказывается, опасно оставлять без присмотра, - высказал свое мнение Нандзя, который молча выслушал весь рассказ.

- И где теперь эти бабы? – поинтересовалась Ксива.

- Разбежались, - понуро ответил Гурун.

- Вот так, это все, на что ты способен, - сделала вывод Элен, - теперь-то ты понимаешь, что ничего не можешь делать, что ты - просто результат случайного стечения обстоятельств и вмонтированных в тебя сумасбродных желаний и что легко, очень легко себя мнить Наполеоном, бэтмэном, но практически невозможно сделать что-либо реально.

- Кажется, потихоньку начинает доходить, - зачморенно пробубнил лысый Гуру, пытаясь починить унитазный бочок, все так же продолжая прыгать на одной ноге.

«Эх, даже на душе как-то легко стало, когда покаялся и рассказал все, как было, а то ходил с этим грузом столько времени и просто гнил изнутри и уже не мог ни молиться, ни медитировать, развитие полностью остановилось. О, Господи, спасибо тебе, что не оставляешь меня и постоянно будишь, спасибо Вам, Гуру Рулон за то, что устраиваете мне такие полезные, мудрые практики и учите меня смотреть на себя реально», - подумал Гурун и прослезился от переполняющей его сердце благодати.

Еще много интересных, а главное, полезных практик прошел Гурун в течение дня, каждая из которых еще на шаг приблизила его к просветлению. И, наконец, наступил долгожданный для всех обитателей «Рулон холла» вечер, который обещал для некоторых учеников, а может быть, и для одного стать настоящим уроком, который разрушит очередные воздушные замки и позволит ощутить острый вкус реальности.

Разноцветные блики светомузыки, играя, переливались на стенах и потолке огромного зала. Салюты серпантина взрывались в разных углах шикарной комнаты. На всю мощь из колонок раздавалась ритмичная трансовая музыка, под которую отрывались рулониты в ожидании Учителя всех времен и народов, Мастера из Мастеров такого сложного искусства, как жизнь, Гуру Рулона. И вот, распахнулись огромные двери залы, и в них в буквальном смысле этого слова ввалился самый что ни на есть настоящий Рулон. В очередной раз Мудрец шокировал учеников своим появлением. Он был в школьной форме, в дырявых поношенных кедах, в вывернутом на левую сторону школьном пиджаке, испачканном мелом, на котором отчетливо можно было разглядеть следы чьих-то кроссовок и ботинок, а впереди крупными корявыми буквами мелом было написано «ХУЙ». На шее Рулона на несколько узлов как попало был завязан пионерский галстук, исписанный и изрисованный всевозможными голыми задницами, хуями, гробами, черепами и тому подобным. В руках Просветленный держал потрепанный рваный ранец, а на лбу у него было написано «ДУРАК».

Увидев Мудреца в таком прикиде, рулониты завизжали от восторга и бурными аплодисментами и возгласами приветствовали Просветленного Мастера. Дойдя до шикарного кресла, Гуру Рулон уселся в него и, коверкая слова и, ломая голос, заговорил:

- Я пришел учиться в школу № 187, и там меня всему научили. Человек без школы ничему научиться не может. Чтобы научиться, ему нужна палка, - и с этими словами Рулон достал из своего ранца здоровую дубину и, скорчив устрашающую рожу, погрозил ей ученикам.

- Но люди в заблуждении своем думают, что научиться можно и так, может быть, даже где-нибудь во сне, они там проснутся уже просветленными, но такого в жизни не бывает, - неистово закричал Просветленный, помахав рукой в знак отрицания.

- Я являюсь целиком продуктом школьной работы над собой! – еще громче закричал Рулон, переходя от баса на писклявый фальцет, то ломая, то выравнивая голос и делая акцент на разных словах в предложении.

- Поэтому-у-у-у без палки научиться невозможно!!! Это все равно, чтобы собака сама по себе была бы дрессированной, она бы уснула, проснулась и уже дрессированная, все команды выполняет, уже не лает, где попало. Такого не может быть! И так же, как собаку нужно долго бить, чтобы она была дрессированной, так и здесь, в школьной работе, человека должны до-о-о-олго и ну-у-у-у-дно бить, - стиснув зубы и растягивая слова, говорил Рулон, хлестая палкой по креслу, - тогда он станет Просветленным, иначе никак не получается, потому что через битье мы развиваем бытие.

«А ведь и правда, - задумался Нарада, - а я то все думаю, что Просветление как-то само придет, неожиданно, без моего ведома, а оказывается, нужно усилия прилагать, а так не хочется…эх, надо что-то делать».

«Круто! – обрадовался про себя Гурун, пожирая разноцветное мороженное из хрустальной вазочки, - так вот почему нам здесь такие практики устраивают. Нам повышают бытие, делают нам большое благо, а мы еще и недовольны, обижаемся, психуем, а нужно радоваться, как Рулон», - подумав так, Гурун стал культивировать радость, растягивая лыбу.

- Смотри, чтобы зубы у тебя не вывалились, - съязвил Нарада, увидев, что Гурун уже начал действовать и изменять свое мрачное состояние в отличие от других, а сам он не мог, так как тогда ему придется отказываться от Синильгиной пизды.

- А без битья мы можем развивать только знание, только ложную личность. Но что может ложная личность? И сегодня выяснилось, что даже никто не знает, что такое тантра. Никто не знает разницу между тантрой и майтхуной. О-е-е-е-ей, - покачал головой Рулон, посмотрев на нерадивых ученичков, которые тут же заерзали на своих местах.

- Какая хуй разница? В тантре есть пять «ма», и майтхуна относится к одному из пяти «ма». Вот что мы знаем. Вот видите, даже знание, и то не развито, почему? Потому что никто не задумывается серьезно. Вот я очень серьезно все изучал в церковно-приходской школе между первым и вторым уроком, поэтому у меня были хоть какие-то начатки знаний. Но это было не основное, как мне объяснили, и когда Буля схватил меня за нос и в очередной раз сделал мне «сливу», он сказал: «Рулон, вот ты ничего не сможешь сделать, и я тебе устрою сливу», - глумясь сказал Гуру Рулон, изображая разбитного Булю, сам себя схватив за нос, от чего рулониты закатились новым приступом смеха. - И тут я понял свою беспомощность. Мой нос все больше краснел и потом начинал синеть, и на нем появлялась большая синяя слива. Я ничего не мог с этим сделать, слива- таки появилась, и с этого момента я глубоко осознал и прочувствовал двигательным центром, что я ничего не могу делать, даже когда на моем шнобеле появляется большая синяя слива. Я не могу ничего сделать с этими непослушными яйцами, которые сами по себе там чего-то делают, нужна помощь, чтобы удар под яйца вовремя пошел, и тогда становится все понятно. Поэтому мы должны с вами понять, что никто ничего не достигнет, никакого духовного продвижения, ничего, пока не будет палки, пока его не будут гонять по 187 школе кругами, никто не может ничего добиться, потому что жизнь у нас с вами слишком легкая, все идет по накатанной вниз, - с большой эмоциональной силой выкрикивал Рулон, размахивая над головой все той же деревянной дубиной.

- Природа совершенно не предусмотрела, чтобы мы с вами развивались, это не входит в ее сценарий, в ее сценарий входит, что у нас с вами должны вырасти бычьи муди, - при этом Рулон сильно выпучил глаза и широким движением рук нарисовал в воздухе большие муди, - мы должны размножиться, потом мы должны помочь вырасти потомству, а потом сдохнуть, чтобы освободить место потомству, и больше ничего не предусмотрено. Больше ничего в этой жизни нет. Поэтому и читают «Господи, спаси и сохрани, помилуй!». А от чего Бог должен нас спасти? Да от наших же собственных яиц, от той программы, которая внутри нас находится, в инстинктивном и других центрах, программа зомби, которую общество втемяшило в низшую часть интеллектуального центра. Поэтому мы говорим: «Господи помилуй, господи помилуй!» А отчего помилуй-то? От этого космического закона. Мы просим Бога, создавшего этот закон, чтобы нас этот закон обошел. Но так делать может умный человек, которому харю хорошенько растарабанили. И вот он начинает молиться: «Господи, помилуй!». А обычный человек думает: «Господи, сделай так, чтобы мои яйца скорее размножились, когда же мои яйца размножатся?» - состроив отождествленную рожу и сложив трясущиеся руки в молитвенном жесте, Просветленный стал показывать состояние большинства невежественных людей, что заставило многих из присутствующих не только сто раз обоссаться от такого прикола, но и серьезно задуматься, а не являюсь ли я таким чучиком.

Дата добавления: 2015-08-13