Глава 6. — Я все подготовил, — сказал мужской сквозь слой поролона голос

— Я все подготовил, — сказал мужской сквозь слой поролона голос. — Все подготовил как надо.

— Вы уверены?

— Уверен. Смотрите телевизор. Сегодня будет интересующая вас передача. Будет очень интересная передача. По десятому каналу.

— Хорошо, посмотрю. Раз вы советуете.

— Советую.

— Я позвоню. Еще раз. Сразу после передачи. Мне интересно знать ваше о ней мнение.

— Звоните.

— До свидания.

— Прощайте.

Вначале в зал вошли телохранители. Молча разошлись по сторонам, потеснили из помещения ведущих уборку служащих.

— Вы кто? Вы зачем? Нам надо убирать…

— Уберете. После.

Телохранители затворили двери. Прошли по залу с детекторами взрывчатки и двумя специально натасканными на мины собаками, обследуя каждый метр пола.

— На окнах нужно опустить плотные шторы, — распорядились они.

— Зачем шторы?

— Затем, что нужно.

— Но будет темно!

— Лучше темно, чем страшно. Опустите шторы. Иначе мероприятия не будет.

Через час в зал стали подтягиваться телевизионщики.

— Подойдите, пожалуйста, сюда, — вежливо попросили телохранители.

— Мы?

— Вы.

Журналисты подошли. Оживившиеся собаки потянулись носами к людям и их багажу.

— Будьте любезны, откройте кофры.

— Это что, обыск? — возмутились телевизионщики.

— Ни в коей мере. Мы не имеем права вас обыскивать. Мы просто просим показать, что у вас в кофрах.

— Это самоуправство.

— Но продиктованное необходимостью. Вы журналисты, вы лучше других знаете, что на Хозяина было уже два покушения.

— При чем здесь мы?

— При том, что, если мы пропустим взрывное устройство, пострадают все. В том числе вы.

Телевизионщики открыли кофры. Телохранители перебрали бывшие в кофрах принадлежности в поисках спрятанного оружия.

— Будьте любезны, поднимите руки.

Телевизионщики подняли руки. Они уже не протестовали, они продумывали телевизионные сюжеты и газетные заметки на тему унижения отечественной журналистики при исполнении ими творческих обязанностей. Отчего перестали препираться.

— Юбки снимать? — сказала журналистка фразу из будущей статьи.

— Юбки не надо. Проходите.

Телевизионщики установили прожектора и закрепили на столе микрофоны. Газетчики приготовили диктофоны.

Из боковой двери быстрыми шагами, в окружении нескольких человек, к столу президиума прошел мужчина.

— Сюда, пожалуйста. В это кресло напротив микрофонов. Здесь вам будет удобно.

Услужливые руки подставили, придвинули кресло. Мужчина сел и уверенно-внимательным взглядом осмотрел зал.

— Можно начинать?

Телохранители, бесшумно передвигаясь, встали у проемов дверей и у стен, сбоку от журналистов. Начальник службы безопасности еле заметно кивнул.

— Валяйте. Начинайте.

— Разрешите пресс-конференцию считать открытой.

По залу прокатился шелест затворов фотоаппаратов. Короткие молнии фотовспышек на мгновение ослепили сидящих в президиуме людей.

— Нашего сегодняшнего гостя, я думаю, вам представлять не надо. Поэтому предлагаю сразу перейти к вопросам. Прошу вас…

Интервью длилось час.

Через час был задан главный вопрос. Который все хотели, но боялись задать.

— «Городские ведомости». В обществе ходят упорные слухи о вашей ссоре с Главой областной администрации. Мы бы хотели услышать, так это или нет? И если так, то узнать причины происшедшей размолвки.

Интервьюируемый напрягся лицом и даже привстал со стула.

— Кто это говорит? — почти закричал он. — Кто?! Назовите мне, кто это вам сказал? Фамилию назовите!

Фамилию никто не назвал.

— Вот вы журналисты, вы должны освещать факты, а вы собираете сплетни.

Разнервничавшийся интервьюируемый подался вперед, словно желая приблизиться к журналистам. Он почти коснулся микрофонов и с угрозой в голосе сказал:

— Хочу сказать, что отдельные наши газеты превратно толкуют информационную свободу. Они толкуют ее как вседозволенность! Пользуясь непроверенной информацией, они вводят в заблуждение своих читателей, провоцируя в обществе нездоровые настроения. Хочу предупредить, что лично я не оставляю без внимания периодическую печать. И готов судиться с…

Далее произошло что-то непонятное. Что-то страшное. Один из микрофонов, к которому приблизил лицо говорящий, вдруг взорвался, разбросав вперед и в стороны искры огня.

Присутствующие в зале ахнули, отшатнулись от сцены, бросились к дверям. Но быстро пришли в себя. Засудачили.

— Что случилось? Что?

— Микрофон! Там микрофон взорвался!

— Я видел, что микрофон. Почему он взорвался?

— Может, короткое замыкание?

— Какое, к черту, короткое замыкание? Он взорвался.

Охрана, выхватив пистолеты, заметалась по залу.

— Стоять! К стене! Всем стоять!..

Подбежали к упавшему за стол шефу.

— Что с ним? Жив?

— Нет. Готов!

Шеф лежал на полу. Раскинув руки. Ногами на спинке опрокинутого стула. Лица у него не было. На том месте, где должно было быть лицо, выпирало и шевелилось изрубленное в фарш мясо с белыми вкраплениями расщепленных костей.

— Е-мое!

— Кто стрелял? Кто стрелял?! — орали, перебегая от человека к человеку и тыча им в глаза дула пистолетов, растерявшиеся телохранители.

— Кто?!

— Никто не стрелял. Никто, — слабо сопротивляясь, отвечали журналисты. — Не было выстрела.

— А ну-руки!

Телохранители тщательно обыскали всех присутствующих в помещении. На этот раз журналисты не сопротивлялись и не пререкались. Журналисты с готовностью выворачивали карманы и бросали на пол бывшие там предметы.

— Пусто!

— У меня тоже ничего нет!

— Кто же?..

— Может, это микрофон? Там микрофон взорвался, — напомнив журналисты.

Телохранители подобрали разбросанные, разбитые микрофоны. Одного микрофона не было. Вернее, была только подставка с торчащим из нее обрубком держака. — Неужели?

— Бред!

— Кто снимал встречу? Кто снимал?..

— Я.

— И я.

— Где ваши камеры?

— Вон.

— Вы можете показать запись? То, что надо было показать?

— Да, наверное.

— Тогда давайте! Быстро давайте!

Операторы перемотали пленку и пустили ее на просмотр.

— Смотрите сюда.

Телохранители припали к окулярам.

Там был живой шеф. Он разговаривал. Потом вдруг скрылся в мгновенной вспышке взрыва. И уже не появился.

— А замедлить можно?

— Можно.

Операторы прокрутили пленку с трехкратным замедлением.

— А еще?

— Можно еще. Только, видно, будет хуже.

— Черт с ним, что хуже. Главное, медленно.

На двадцатикратном замедлении было видно, как вдруг, разламываясь на части, разлетелся самый большой и самый, близкий к выступавшему микрофон. Как пороховая волна ударила его в лицо.

Микрофон!

Не было киллера. Был микрофон!

— Чей микрофон? — спросил начальник охраны. — Чей?!

Микрофон был ничей. Был лишний.

Кто поставил микрофон на стол, установить было невозможно.

Телохранители прошли по периметру сцены, осматривая все вокруг. На задней стене в нескольких местах они обнаружили дыры и лежащую под ними на полу выбитую, раскрошенную штукатурку. В глубине дыр торчали черные, обугленные металлические головки. Они расковыряли ножами штукатурку и вытащили короткие обрезки гвоздей.

Огляделись, собрали с пола еще два десятка металлических обрубков.

Так вот как!..

Обшарив зал, нашли железные рваные по краям осколки. Остатки металлического стакана микрофона, в который были заключены взрывчатка и поверх нее гвозди.

— Вот падлы! Что удумали!

Короткий металлический стакан играл роль направляющего в нужную сторону заряд орудийного ствола. Гвозди подменяли шрапнель. Провод, идущий от стойки микрофона, никуда не привел. И никуда не должен был привести, потому что микрофон приводился в действие посредством радиовзрывателя. Провод был лишь антенной.

Убийце даже не надо было находиться в зале. Он мог наблюдать за пресс-конференцией по телевизору, потому что один из каналов, десятый канал, вел трансляцию в прямом эфире. Он мог смотреть телевизор и мог в нужный момент замкнуть провода.

Дата добавления: 2015-08-13