Как в прежние времена

Дроу-скиталец бежал, и ветер свистел в его ушах. Теперь, когда кончилось лето, промчалась короткая осень и наступала долгая и темная зима, ветер дул с севера, с ледников и айсбергов Моря Плавучего Льда.

Дзирту были так же знакомы сезонные перемены в тундре, как и все, что здесь происходило. Он прожил в Долине лишь десять лет, но за это время хорошо изучил окружающие места. Глядя на поверхность земли, он мог с точностью до десяти дней назвать время года. Сейчас земля снова твердела, хотя его ноги еще немного скользили; то были остатки грязи под сухой поверхностной коркой, последние следы короткого лета.

Дроу накинул капюшон плаща на голову, спасаясь от холодных порывов ветра. Из-за этого он мало что мог расслышать помимо непрестанного гула, но оставался настороже, он всегда был настороже. Тот, кто выходил на открытые просторы Долины Ледяного Ветра и был недостаточно осторожен, жил недолго.

В нескольких местах Дзирт заметил следы йети. Он обнаружил также группу отпечатков ног, похожих на следы стаи гоблинов. Можно было прочесть по этим следам, откуда гоблины пришли и куда направлялись, но он спустился с Пирамиды Кельвина не для того, чтобы вступать в схватку. Он обратил на них внимание, просто чтобы избежать встречи с теми существами, которые их оставили.

Вскоре Дзирт обнаружил следы, которые были ему нужны: две цепочки отпечатков мягкой обуви, оставленные людьми, идущими медленно, именно так, как крадутся охотники. Он заметил, что более глубокие отпечатки были оставлены передней частью ступней. Варвары ступали с носка на пятку, а не с пятки на носок, как это делали большинство жителей Королевств. Теперь скиталец не сомневался. Накануне вечером он отправился в поселение варваров, намереваясь поговорить с Рэвйяком и Берктгаром. Однако, незамеченный в темноте, дроу услышал, что Берктгар собрался на следующий день на охоту, вдвоем с сыном Рэвйяка.

Эта новость сначала расстроила Дзирта, — неужели Берктгар захотел нанести косвенный удар по Рэвйяку и убить юношу? Но Дзирт быстро выбросил из головы эту глупую мысль; он знал Берктгара. Это был благородный человек и отнюдь не убийца. Более вероятно, решил дроу, что Берктгар пытался завоевать доверие сына Рэвйяка и тем усилить свое влияние в племени.

Дзирт оставался возле поселения всю ночь и перед рассветом ушел оттуда необнаруженным, сделав большой крюк на север.

Теперь он нашел следы двух мужчин, шедших рядом. Они опередили его примерно на час, но шли медленно, по-охотничьи, поэтому Дзирт был уверен, что догонит их в течение нескольких минут.

Скиталец замедлил свой шаг мгновением позже, обнаружив, что следы разделились: те, что поменьше, повернули на запад, те, что крупнее, — на север. Дзирт последовал за более крупными, полагая, что это были следы Берктгара, и через несколько минут увидел гигантского варвара, который встал на колени и, прикрыв ладонью глаза, пристально смотрел на север и запад.

Дзирт передвигался очень медленно и осторожно. Он понял, что несколько волнуется при виде внушительного воина. В прошлом Дзирт и Берктгар много раз спорили, это случалось, когда Дзирт выполнял функции посредника между Бренором и Сэттлстоуном, где правил Берктгар. Сейчас все было по-другому. Берктгар был дома, ему ничего не было нужно от Бренора, и это могло сделать его более опасным.

Дзирт должен был все выяснить. Именно для этого он пришел сюда с Пирамиды Кельвина. Он двигался молча, шаг за шагом, пока не оказался в нескольких ярдах от варвара, все еще коленопреклоненного и, очевидно, не подозревающего о его приближении.

— Мои приветствия, Берктгар, — молвил странник. Его неожиданно раздавшийся голос, казалось, не удивил варвара, и Дзирт предположил, что Берктгар, ощущавший себя в тундре как дома, все же почувствовал его приближение.

Берктгар медленно поднялся и повернулся к дроу лицом.

Дзирт бросил взгляд на запад, где вдалеке виднелось темное пятнышко.

— Твой напарник по охоте? — спросил он.

— Сын Рэвйяка, Киерстаад, — ответил Берктгар. — Хороший парень.

— А как Рэвйяк? — спросил Дзирт.

Берктгар помолчал минуту.

— Ходят слухи, что ты вернулся в Долину, — сказал он.

— Это хорошо, по мнению Берктгара?

— Нет, — прозвучал простой ответ. — Тундра обширна, дроу. Достаточно обширна, чтобы нам не пришлось больше встречаться.

Берктгар отвернулся от него, будто сказал все, что следовало, но Дзирту не хотелось пустить все на самотек.

— С чего бы тебе желать этого? — наивно спросил он, пытаясь подтолкнуть Берктгара к игре в открытую. Дзирт хотел узнать, насколько варвары стремились отдалиться от дворфов и народа Десяти Городов. Станут ли они невидимыми партнерами в тундре или, как это уже было когда-то, заклятыми врагами? — Рэвйяк был моим другом, — продолжал Дзирт. — Когда я покидал Долину годы назад, я назвал Рэвйяка среди тех, кого мне действительно будет не хватать.

— Рэвйяк — старый человек, — спокойно сказал Берктгар.

— Но он говорит от лица племени.

— Нет! — Ответ Берктгара прозвучал быстро и резко. Затем он успокоился, и его улыбка подтвердила Дзирту, что сказанное было правдой.

— Рэвйяк больше не говорит от лица племени, — продолжил Берктгар.

— Тогда, значит, Берктгар? — спросил Дзирт.

Огромный варвар кивнул, все еще улыбаясь.

— Я вернулся, чтобы избавить мой народ, — сказал он, — от ошибок Вульфгара и Рэвйяка, чтобы увести его назад, к тому образу жизни, что мы вели прежде, когда были свободными, когда не отвечали ни перед кем, кроме самих себя и нашего бога.

Дзирт задумался. Гордый молодой воин искренне заблуждается, понял дроу, ибо прежние времена, о которых Берктгар говорил с таким благоговением, были вовсе не столь беззаботны и восхитительны. Те годы были отмечены войнами, обычно между племенами, сражавшимися за пищу, которой часто не хватало. Варвары умирали от голода и от холода и часто оказывались добычей йети или огромных белых медведей, которые следовали за стадами оленей вдоль берега Моря Плавучего Льда.

Опасность ностальгии, понял Дзирт. О прошлом часто помнят только хорошее, забывая о бедах.

— Значит, Берктгар говорит от имени племени, — согласился Дзирт. — И он поведет людей к отчаянию? К войне?

— Война — это не всегда отчаяние, — хладнокровно сказал варвар. — Неужели ты так быстро забыл, что, следуя курсом Вульфгара, мы пришли к войне с твоим народом?

Дзирту нечего было ответить. Конечно, все произошло не совсем так. Война с темными эльфами возникла в большей степени в результате несчастного стечения обстоятельств, нежели из-за действий Вульфгара.

И все же это было довольно справедливо, по крайней мере с формальной точки зрения Берктгара.

— А до этого Вульфгар втянул племена в войну, чтобы помочь твоему неблагодарному другу вернуть трон, — гнул свою линию Берктгар.

Дзирт пристально посмотрел на варвара. Вновь его слова были формально правильными, и дроу понял, что у него нет убедительного ответа, который мог бы заставить Берктгара изменить мнение.

Тут они оба заметили, что к ним приближается Киерстаад.

— Мы вновь открыли для себя чистый воздух тундры, — провозгласил Берктгар, прежде чем юноша добрался до них. — Мы вернулись к прежнему, лучшему образу жизни, который не предусматривает дружбы с дроу.

— Берктгар многое забывает, — ответил Дзирт.

— Берктгар помнит многое, — ответил огромный варвар и отвернулся.

— Ты бы поступил правильно, поразмыслив над тем хорошим, что Вульфгар сделал для твоего народа, — крикнул Дзирт ему вослед. — Может быть, Сэттлстоун и не был подходящим местом для племен, но Долина Ледяного Ветра — суровая земля, где союзники — это самая большая ценность для любого человека.

Берктгар не замедлил шага. Он приблизился к Киерстааду и прошел мимо него. Киерстаад повернулся и посмотрел ему вслед, быстро догадавшись, что здесь произошло. Затем Киерстаад повернулся к Дзирту и, узнав дроу, подбежал к нему.

— Рад встрече, Киерстаад, — сказал Дзирт. — Годы пошли тебе на пользу.

Киерстаад гордо выпрямился, услышав это замечание, ошеломленный тем, что сам Дзирт До'Урден сказал о нем нечто лестное. Киерстаад был всего лишь двенадцатилетним мальчиком, когда Дзирт покинул Мифрил Халл, и потому не слишком хорошо знал дроу. Однако он знал о Дзирте — легендарном воине. Однажды Дзирт и Кэтти-бри пришли в Хенгорот, зал в Сэттлстоуне, где воины распивали мед. Дроу вскочил на стол и произнес речь, призывая к укреплению союза между дворфами и варварами. По старым традициям, о которых так часто говорил Берктгар, никакого темного эльфа не допустили бы в Хенгорот и определенно никому из них не оказали бы теплого приема. Но все присутствовавшие проявили в тот день уважение к Дзирту До'Урдену, в доказательство боевой славы дроу.

Киерстаад также не мог забыть тех историй о Дзирте, что рассказывал ему отец. В одной особенно страшной битве с народом Десяти Городов войско варваров было жестоко разгромлено, и немалую роль в этом сыграл Дзирт До'Урден. После того сражения число варваров резко сократилось. Это означало, что наступавшая зима принесла бы много бедствий и трудностей уцелевшим, особенно очень юным и очень старым, ибо слишком мало охотников осталось в живых, чтобы обеспечить едой всех.

Но когда кочующие варвары отправились на запад, на всем своем пути они стали находить свежие туши оленей, умело убитых и оставленных для племени. Это дело рук Дзирта До'Урдена, решили Рэвйяк и старейшины, того дроу, который защищал Десять Городов от варваров. Рэвйяк и многие старшие члены племени никогда не забывали этого доброго дела.

— Я рад встрече с тобой, — ответил Киерстаад. — Хорошо, что ты вернулся.

— Не все согласны с твоим мнением, — заметил Дзирт.

Киерстаад фыркнул и пожал плечами.

— Я уверен, что Бренор рад снова видеть таких, как Дзирт До'Урден, — сказал он.

— И таких, как Кэтти-бри, — добавил Дзирт. — Ибо она вернулась со мной.

Вновь юноша кивнул, и Дзирт почувствовал, что ему хочется высказать нечто более глубокое, нежели просто поддержать вежливую беседу. Однако он все время оглядывался через плечо на удалявшуюся фигуру Берктгара, своего вождя. Он явно испытывал смешанные чувства, и его преданность подвергалась серьезному испытанию.

В конце концов Киерстаад вздохнул и взглянул дроу прямо в лицо, внутренняя борьба в нем закончилась.

— Многие помнят правду о Дзирте До'Урдене, — сказал он.

— И о Бреноре Боевом Топоре?

Киерстаад кивнул:

— Берктгар руководит племенем по праву деяния, но не все соглашаются с каждым его словом.

— Тогда давай надеяться, что Берктгар вскоре вспомнит ту правду, — ответил Дзирт.

Киерстаад оглянулся еще раз и увидел, что Берктгар остановился и повернулся, чтобы посмотреть на них. Юный варвар понял, что от него ожидалось, и, быстро кивнув Дзирту и даже не сказав ни слова на прощание, помчался к гиганту.

Дзирт долго размышлял над подтекстом увиденного: юноша подчиняется воле Берктгара, хотя и не разделяет многие взгляды своего вождя. Затем дроу обратился мыслями к своим планам. Он собирался вернуться в поселение варваров, чтобы поговорить с Рэвйяком, но теперь это казалось ему бессмысленным, даже опасным.

Особенно если Берктгар говорит от имени племени.

* * *

В то время как Дзирт бежал на север от Пирамиды Кельвина, другой путник пересекал тундру южнее горы. Это брела Стампет Скребущий Коготь, ее спина согнулась под грузом огромного вьюка, а взгляд был сосредоточен на одной-единственной цели: высоко вздымавшихся вершинах Гребня Мира.

Креншинибон, который висел в петле на поясе жрицы, был доволен и хранил молчание.

Артефакт вторгался в сны жрицы каждую ночь, но его общение с ней носило необычный для него вкрадчивый характер, ибо Креншинибон побаивался Стампет — жрицы доброго бога. Постепенно, в течение недель, Креншинибон преодолел сопротивление Стампет, убедив ее в том, что речь идет не о безрассудно опасном путешествии, но об испытании, которое надо пройти и победить.

И вот Стампет вышла в путь накануне, решительно направившись на юг, — с оружием в руках, готовая к встрече с любыми монстрами, к покорению любой вершины.

Она еще не достигла гор, преодолев лишь половину пути от Красных Вод, самого южного из трех озер. Креншинибон планировал хранить молчание во время всего пути. Несколько дней для него ничего не значили. Когда они доберутся до гор, этой дикой местности, артефакт найдет себе более подходящего владельца.

Но неожиданно хрустальный осколок почувствовал некое присутствие, могущественное и знакомое.

Танар'ри!

Мгновением позже Стампет остановилась на бегу, с любопытством разглядывая предмет на своем поясе. Она ощутила исходящие от него вибрации, как будто это было живое существо. Стампет поняла, что эти вибрации не что иное, как призыв.

— Ну и что теперь? — спросила жрица, вынимая хрустальный осколок из петли. — Что ты имеешь в виду?

Она все еще разглядывала осколок, когда черный шар вылетел из голубой дымки далекого горизонта, услышав призыв и мчась на кожистых крыльях с сумасшедшей скоростью. Жрица пожала плечами. Ничего не поняв, она водрузила осколок на место, затем посмотрела вверх.

Слишком поздно.

Эррту налетел на нее жестко и быстро, сокрушив ее прежде, чем она успела даже поднять оружие. В считаные секунды Креншинибон оказался в его лапах, — союз, которого желали оба.

Оцепеневшая Стампет лежала на земле, ее оружие было отброшено далеко в сторону. Она приподнялась на локтях и, бросив взгляд на танар'ри, стала взывать к своему богу. Но Эррту не медлил, он ударил ее так, что она отлетела на дюжину футов в сторону, и собрался было предать ее мучительной смерти.

Креншинибон остановил его. Не то чтобы артефакт презирал грубую силу или испытывал сострадание к Стампет. Он просто напомнил Эррту, что таких противников, как эта жрица, можно было бы использовать в своих интересах. Эррту ничего не знал ни о Бреноре Боевом Топоре и поисках Мифрил Халла, ни об уходе клана из Долины, не говоря о его возвращении. Но демон знал о том, что Дзирт был предан дворфам Долины Ледяного Ветра. Если Дзирт До'Урден находится в Долине или если он вернется сюда когда-нибудь, то он, вероятно, вновь будет вместе с дворфами, которые работали в шахтах к югу от горы, зовущейся Пирамидой Кельвина. А женщина, очевидно, была из того клана.

Эррту возвышался над ней, угрожая и не давая сосредоточиться для сотворения заклинания или для того, чтобы вернуть свое оружие. Демон протянул руку, на указательном пальце которой было кольцо, украшенное темно-лиловым драгоценным камнем. Черные глаза Эррту полыхнули оранжевым пламенем, когда он начал читать заклинание на гортанном языке Бездны.

Драгоценный камень вспыхнул лиловатым светом, который залил Стампет.

Внезапно угол зрения Стампет изменился. Она более не смотрела вверх на демона, но глядела вниз, на свое собственное тело! Она слышала гогочущий смех Эррту, чувствовала одобрение хрустального осколка, а затем беспомощно наблюдала за тем, как ее тело поднялось с земли и пошло, собирая разбросанные вещи.

Похожее на зомби, двигающееся на негнущихся ногах, тело жрицы, лишенное души, повернулось и направилось на юг.

Душа Стампет осталась внутри лиловатого камня — слушать гогот демона и ощущать волны, направляемые Эррту артефактом.

* * *

В тот вечер Дзирт и Кэтти-бри сидели на Склоне Бренора с рыжебородым дворфом и Реджисом, любуясь звездами. И дворф, и хафлинг чувствовали беспокойство своих друзей, ощущали, что Дзирт и Кэтти-бри хранят некую тайну.

Много раз дроу и девушка обменивались озабоченными взглядами.

— Ну! — сказал Бренор после продолжительного молчания, не в силах больше выносить загадочные взгляды.

Кэтти-бри хихикнула, напряжение было снято проницательностью ее отца. Она и Дзирт, разумеется, привели сюда Бренора и Реджиса не для того, чтобы обсудить красоту луны и звезд. После долгой дискуссии дроу в конце концов согласился с доводами Кэтти-бри: было бы нечестно оставить друзей в неведении относительно истинных причин их возвращения в Долину Ледяного Ветра.

И вот Дзирт рассказал о последних неделях на борту «Морской феи», о нападении на Дюдермонта в Глубоководье и рейде на Каэрвич, о путешествии в Кэррадун, устроенном заклинанием Гаркла, и их полете с ветром вместе с Кэддерли, который привел их в Лускан. Он ничего не упустил: даже тех фрагментов из стихов слепой ведьмы, которые он еще помнил, и того, что его отец был пленником Эррту, великого танар'ри.

Кэтти-бри часто вставляла свои замечания, главным образом для того, чтобы уверить отца: они решили вернуться домой прежде всего потому, что это был их дом, потому, что здесь были Бренор и Реджис.

После того как Дзирт закончил свое повествование, воцарилась тишина. Все взгляды устремились на Бренора, ожидая его отклика, как будто это будет приговор им всем.

— Проклятый эльф! — завопил наконец он. — Ты всегда приносишь неприятности! Делаешь жизнь интересной!

После непродолжительного напряженного смеха Дзирт, Кэтти-бри и Бренор повернулись послушать, что скажет по этому поводу Реджис.

— Кажется, пора обзаводиться новыми друзьями, — заломил руки хафлинг, но, как и гнев Бренора, его отчаяние было ненастоящим.

Гвенвивар зарычала в ночи.

Они вновь были вместе, пятеро друзей, готовые к любым событиям, к любым сражениям.

Но они не постигли всей глубины того ужаса, который звался Эррту, и не знали, что демон уже заполучил Креншинибон.

Дата добавления: 2015-08-13