каких-то голубей не говори

об этом невозможна даже память

с утра их пожалеет но они<..>;

без четверти восемь и город сгорел

не спрашивай кто и о ком<..>;

длится молчание в лицах

столько-то лет

изо рта высыпаются птицы

каменные и нет

слов легковесных воду я

Господи лил водой

Там никого кроме голубя

сказанного Тобой

Вообще, поэзию Елены Оболикшта можно назвать стихийной или элементарной, т.е. заключающей в себе одухотворённый космос первоэлементов как физических основ земного бытия. Различные метаморфозы, происходящие в стихах Оболикшта, связаны по большей части с алхимическими трансформациями элементов друг в друга [4]. Подобное мы можем наблюдать и в структурно родственной поэзии Марины Чешевой, где встречаются почти аналогичные образы:

медленно-медленно птицы едят с руки

проваливаются в ладони

высыпаются из груди (ср. с пред. стихотворением Оболикшта);

или:

закрываю глаза волосами врастая в лёд / начинаю по кругу т. е. наоборот (Чешева)

и

в косых снегах слетевшихся от Бога / слова как лодки прорастающие в лёд (Оболикшта)

Примечателен общий мотив врастания/прорастания в лёд, понимаемый как граница инопространства, врастание в которое означает, собственно, поэтическое высказывание, свершающееся именно в междумирье. «Свершение стиха» часто связывается у Елены Оболикшта с водой и библейскими символами Бога [5]:

ты говоришь вслепую

а смотришь как немой

переходя другую

за адовой водой

кто поделился хлебом

с таким с тобой немым

в безветрие под небом

стой деревом как дым

Поэт, по Оболикшта – бессознательное, может быть, в чём-то первобытное, архаичное существо, принимающее в себя нечто, приходящее извне, из области трансцендентного. Поэт не имеет какого-то своего волюнтаристского мнения, но просто транслирует чьё-то абсолютное, являясь чем-то вроде неподвижного дерева. Оболикшта говорит о «растительной сущности» поэта, его врождённой нейтральности и лояльности ко всему происходящему во внешнем мире, принятии всего, что может быть, как данного Богом, не настаивая при этом на определённой догматичности собственного высказывания, но многие строчки хочется запомнить, как мистическое откровение:

а на земле где пламя шелестит

и время пьётся долгими глотками

наутро восковой ребёнок спит

раскинув руки в воздухе над нами

Между тем, небо и стихия влаго-воздуха у Оболикшта исполнены боли и глубоко деформированы. Воздух – пространство пустоты, с которым так или иначе ассоциируются «отвесные» дожди, снега и шире – воды. «Ли Бо вернулся либо это боль / ходила по воде ко мне спиной / и реки были долгой тишиною».

Зыбкость и сновидность – ещё одна общая черта поэзии Елены Оболикшта. Действия большинства её стихов происходят в большом сновидно-мифологическом мире, где всё связано друг с другом тончайшими, едва уловимыми и алогичными нитями. Алогичность здесь же возведена в правило, и если читатель будет применять к осмыслению такой поэзии логический инструментарий, то вряд ли что-либо поймёт. Подчас стихи Оболикшта следует воспринимать буквально, как записи снов, или что-то мерцающее, вроде этого:

не вернёшь из воды ни дна

что ни память одно теперь

глянешь в боль и она одна

зачеркни а потом поверь

…Стихи Елены Оболикшта показывают бессознательные глубины нас самих. То, о чём мы смутно догадывались и носили в себе и чего никак не могли понять в обычном состоянии. Оболикшта доносит до нас эти смутные голоса, высвечивает их и представляет предельно остранёнными, будто бы и не нашими вовсе. Но все эти мучительные и радостные состояния, все эти голуби, дожди, горящие дома и города – все они и из наших снов, снившихся и не снившихся нам. Оболикшта, как медиум, транслирует область «ближнего запредельного», очень похожую на нашу жизнь и в тоже время жизнь уже «не-нашу». Постоянное пребывание на границе «нашего» и «не-нашего», «своего» и «иного» и определяет специфику её поэзии. Поэзии скользящего и неуловимого, желающего остановиться, но продолжающего движение.

Несомненно, что книга найдёт свою читательскую аудиторию. Я думаю, что она уже её нашла. Несомненно и то, что книга шедевральна, хотя, учитывая особенности авторского голоса, вполне возможны самые разные отзывы критиков. Наверное, так происходит всегда, когда в литературу приходит молодой, но очень талантливый автор, кому-то в известной степени не подчиняющийся и не особо угодный. Я же полагаю, что книга «Эльмира и свинцовые шары» Елены Оболикшта, составленная Александром Петрушкиным, заслуживает самой высокой оценки и внимания читателей. 10/10.

Дмитрий Дзюмин

Примечания

[1] Главное наше замечание по поводу употребления терминов "уральская поэтическая школа" и "четвёртое поколение уральской поэзии" состоит в том, что, как правило, данные термины используются в чрезвычайно расширительном смысле для обозначения явлений предельно (и запредельно) отстоящих от первоисточника – поэзии уральского андеграунда 70-80-х гг. Фактически, любой персонаж, более или менее известный сейчас (а то и вовсе неизвестный) в литературных кругах Урала может позиционировать себя в качестве «представителя уральской поэтической школы», что кардинально неверно, не отражает истинной сущности школы, и даже вредно для неё самой. Мы считаем, что оба этих термина могут использоваться только для обозначения явлений, так или иначе наследующих уральскому андеграунду во главе с Кальпиди, Санниковым, Дрожащих и др. уже каноническими авторами.

[2] «Музыкальность», (ср. «музыку стиха») следует понимать абстрактно. Речь не идёт о музыке в общепринятом понимании, но о соединении слов посредством ритма и размера, особой «словесной музыке», для которой (в отдельных случаях) характерно размывание смысла отдельного слова в пользу цельного смысла высказывания. С одной стороны – его смысловой невнятности, а с другой – порождению особого аудио-ритмического смысла. Идеальные примеры подобного в русской поэзии – Александр Блок и Борис Поплавский.

[3] Цит. по Маргиналы (уральский андеграунд: живые лица погибшей литературы/Авт. сост. А.А.Сидякина. С. 210-213

[4] О похожем явлении в поэзии Бориса Поплавского см. Менегальдо Е. Поэтическая Вселенная Бориса Поплавского. – СПб.: Алетейя, 2007. – С. 268

[5] В контексте связи воды и поэтического дара невольно вспоминается стихотворение Дмитрия Машарыгина «Вода расходится и шепчет».

Дата добавления: 2015-08-13