Читайте также:
|
|
Потребность, удовлетворенная согласно общественно-исторической норме, не заявляет о себе. Она не актуальна и не замечается самим субъектом.
Есть люди, ревностно оберегающие существующие в данное время нормы удовлетворения всех своих потребностей; они всегда заняты той, удовлетворение которой идет, по их представлениям, хоть немного ниже нормы и в области наиболее доступной ценой минимальных усилий (значит, превышения самого скромного). Это - одна крайность. Другие также дорожат нормами, но не всеми в равной мере, и таких, вероятно, большинство. А есть и такие, кто к многим общим нормам склонны относиться небрежно - их индивидуальные нормы удовлетворения многих потребностей ниже среднего уровня, зато какие-то другие их потребности этот средний уровень значительно превышают. Это другая крайность. Таких людей называют «замечательными», «необыкновенными», а иногда «великими» или «общественным бедствием», по Т. Манну. Они потому и являются таковыми, что структуры их потребностей резко отличаются от общей усредненной нормы.
Если все потребности данного человека удовлетворены в соответствии с его индивидуальными нормами, что этот человек будет делать? Вопрос как будто бы риторический, но представить себе такое положение можно. Можно даже с уверенностью сказать, что если этот человек здоров, бодр, силен, - то он что-то будет делать. Значит, какая-то из его потребностей все же не вполне удовлетворена, что-то его влечет к себе и чего-то ему недостает. Если это так, то остается предположить, что у него (то есть у каждого человека) какая-то потребность ненасытна.
Какая именно? Вероятно у каждого человека своя, чем-то отличная от всех других, но едва ли это может быть потребность из числа биологических, поскольку они могут быть и бывают удовлетворены полностью. «Кто истинно думает, -писал А.П. Чехов А.С. Суворину, - что высшие и отдаленные цели человеку нужны так же мало, как корове, что в этих целях «вся наша беда», тому остается кушать, пить, спать или, когда это надоест, разбежаться и хватить лбом об угол сундука» (310, т. 11, стр.603).
В неисчислимом множестве потребностей каждого человека какая-то одна является главной. Она не осознается самим субъектом или осознается как нечто совершенно естественное, привычное, не допускающее ни малейших сомнений в своей правомерности. (В ней, может быть, и коренится главная сила фрейдовского «оно»?)
В существовании такой «главенствующей» потребности можно видеть проявление закономерностей, открытых академиком А.А. Ухтомским. Во вступительной статье к публикации его писем Е. Бронштейн-Шур пишет: «По Ухтомскому, доминанта - это временно господствующий рефлекс, который в текущий момент трансформирует и направляет другие рефлексы и работу рефлекторного аппарата в целом. При этом раздражения из самых различных источников уже не вызывают обычных реакций, а лишь усиливают деятельность главенствующего, доминирующего в данный момент центра» (288, стр.251-252). «Человек подходит к миру и к людям, - пишет сам А.А. Ухтомский, - всегда через посредство своих доминант, своей деятельности. Старинная мысль, что мы пассивно отпечатлеваем на себе реальность, какова она есть, совершенно не соответствует действительности. Наши доминанты, наше поведение стоят между нами и миром, между нашими мыслями и действительностью»; «Каковы доминанты человека, таков и его интегральный образ мира, а каков интегральный образ мира, таково поведение, таковы счастье и несчастье, таково и лицо его для других людей»; <«...> доминанта является формирователем «интегрального образа» о действительности» (288, стр.253-264).
Главенствующая потребность человека есть характеризующая его доминанта; устойчивость ее относительна, но и перестройка сложна и мучительна - «это очень больно и трудно», пишет сам А.А.Ухтомский.
Устойчивость и сила главенствующей потребности определяют целеустремленность человека.
Вслед за концентрацией интересов на том, что связано с главенствующей потребностью, «сохраняет силу старая истина, как сказал Гете, - что мы имеем, в сущности, глаза и уши только для того, что мы знаем. Профессиональный музыкант слышит в игре оркестра каждый инструмент и каждый отдельный тон, в то время как профан остается во власти массового действия целого» (330, стр.644).
Так главенствующая потребность в зависимости от ее содержания и силы трансформируется во множестве тех или других производных, все более и более конкретных, и выступает практически в сложных потребностях в качестве их участника. В этом виде она может выглядеть как сходная с другими, имеющими с нею мало общего. Среди пассажиров одного вагона могут быть спешащие на свадьбу и на похороны, на отдых и на работу. Все они могут выполнять почти одни и те же действия, а их разные главенствующие потребности (или близкие к ним производные) могут оставаться почти незаметными.
При этом значительную роль играет степень главенствования, а далее и вследствие этого, то, какие места занимают другие важнейшие, хотя и подчиненные ей потребности данного человека. Здесь сказывается работа упомянутых выше «четырех мозговых структур». Одного человека главенствующая потребность поглощает настолько, что вытесняет все другие, и он пренебрегает общими нормами их удовлетворения; другой, напротив, не забывает и о других, и они (время от времени, то более, то менее) отвлекают его от главенствующей. Если в первом случае все, кроме главной, одинаково малозначительны, то во втором они могут выступать в сложной иерархии. К первому можно отнести суждение Ст. Цвейга о Бальзаке: <«...> он бессознательно подтверждает стократно изложенный им самим закон, согласно которому человек -мастер в своей сфере - становится тупицей, когда пытается проникнуть в сферу, ему чуждую» (303, стр.167).
Что значит «тупицей»? И почему «тупицей»? - Можно предполагать, что причина в том, что «в чужой сфере» не используется сверхсознание - интуиция, которая служит главенствующей потребности, и тем интенсивнее, чем сильнее она выделяется на фоне других.
А бывает и так, что главенствующая потребность находится в постоянной борьбе с другой, претендующей на ее место. Тогда и интуиция мечется между ними. Вся эта картина многообразия структур потребностей и их обслуживания осложняется еще и тем, что речь может идти о разных уровнях трансформации потребностей о потребностях различных степеней конкретности; на каждом уровне картина имеет другой вид.
Вопроса о существовании главенствующей потребности у человека и о степени ее главенствования непосредственно касается теория, предложенная Л.Н. Гумилевым для решения специальных вопросов истории и этнологии. Он пишет: «Неравномерность распределения биохимической энергии живого вещества биосферы на поверхности Земли и за историческое время должна была отразиться как на поведении отдельных людей, так и целых коллективов в разные эпохи и в разных регионах, потому что человеческие организмы входят в биосферу. Эффект, производимый вариациями описанной энергии, открыт нами и описан как особое свойство характера, названное нами пассионарность (от лат. Passio, ionis, f.)»; «Пассионарность - это характерологическая доминанта: это -непреоборимое внутреннее стремление (осознанное или чаще неосознанное) к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели, причем достижение этой цели, как правило иллюзорной, представляется данному лицу ценнее даже собственной жизни» (83, стр.13); «Пассионарность - это органическая способность организма абсорбировать энергию внешней среды и выдавать ее в виде работы. У людей эта способность колеблется настолько сильно, что иногда ее импульсы ломают инстинкт самосохранения как индивидуального, так и видового, вследствие чего некоторые люди, по нашей терминологии - пассионарии, совершают и не могут не совершить поступки, ведущие к изменениям их окружения» (84, т.2, стр.50); «Если мы примем за эталон импульс врожденного инстинкта самосохранения (I), индивидуального и видового, то импульс пас-сионарности (Р) будет иметь обратный знак. Величина импульса пассионарности, соответственно, может быть либо больше, либо меньше, либо равна импульсу инстинкта самосохранения. Следовательно, правомочна классификация особей на пассионариев (Р > I), гармоничных (Р = I) и субпассионариев (Р < I)» (83, стр.13).
Примеры «пассионариев», приводимые Л.Н. Гумилевым, говорят о том, что, по его терминологии, ими можно называть людей с чрезвычайно сильной главенствующей потребностью, резко выделяющей их в среде. Он называет Наполеона, Александра Македонского, Яна Гуса, Жанну Д'Арк, протопопа Аввакума, Мухаммеда и других, им подобных в этом отношении. Но понятие пассионарности, я полагаю, можно рассматривать как переходное - относящееся не только к личностям, но и к энергетической характеристике определенных участков биосферы Земли в определенное время. Присутствие в одном термине двух столь далеко, казалось бы, отстоящих одно от другого явлений и понятий может служить дополнительным подтверждением правомерности тех и других.
Самосохранение (нужда) и рост (развитие)
В различении «пассионариев» и «су б пасс и он ар и ев» можно видеть доведенные до максимальной остроты различия, которые некоторые современные психологи (Олпорт, Маслоу - США) определяют понятиями: «потребности нужды» (самосохранения) и «потребности роста» (развития). Те, кому свойственны преимущественно те или другие, этих различий не замечают. Как всегда, исходные потребности каждого для него настолько привычны и естественны, что отсутствие их он не может себе представить. Такова его природа. Причем для одного человека «нуждой» может быть то самое, что для другого -«развитие». Понятия эти определяют не конкретное содержание потребности, а направление и тенденцию в поисках конкретного содержания-представления о значимости искомого. Эти представления связаны, вероятно, с нормами, но не прямой непосредственной связью, поскольку отношение к норме определяется силой потребности и содержанием нормы.
Потребности «нужды» вытекают из ощущения недостачи чего-то и.заключаются в стремлении эту недостачу восполнить. П.В. Симонов предпочитает называть их потребностями самосохранения.
В потребностях «роста» (развития) отсутствует ощущение недостачи. Их характеризуют возникающие представления о привлекательности и о преспективе овладения этим привлекательным, влекущим к себе.
В каждой конкретной потребности есть и то и другое, но почти всегда с акцентом либо на том, либо на другом. В одном случае - влечет, потому что недостает, в другом -недостает, потому что влечет. Как в одной, вполне реальной потребности человека можно заметить тенденцию к тому или другому, так и в целостной структуре его потребностей можно видеть ту или другую преимущественную склонность. Причем, разумеется, тот же человек иногда, в зависимости от внутренних и внешних обстоятельств, может в разных степенях обнаруживать ту или другую.
Одно и то же дело в соответствии со своими потребностями один человек делает с увлечением, другой - вынужденно; среди множества своих дел одни человек делает по влечению, другие -без него; один увлекается мелочами, вынужденно чередуя их в большом деле с тем, что совершенно на увлекает его; другому свойственно увлеченно мечтать о далеком и значительном и без увлечения, вынужденно выполнять простое и конкретное, необходимое для реализации влечений. Разнообразие потребностей, характеризуемых с этой их стороны, богато, и отличие потребностей «нужды» от потребностей «роста» значительно.
Поскольку человек есть вершина эволюционного развития живых организмов на земле, можно предполагать, что потребности «роста» больше характеризуют его, чем потребности «нужды», характерные для всех животных, вплоть до высших. Это преимущество человека можно рассматривать как следствие его вооруженности, резко выделяющееся среди всех живых существ.
Смелость в процессе удовлетворения потребностей, способность к риску, размеры притязаний в их трансформациях - все это зависит от уровня вооруженности. Но связь здесь, разумеется, не прямая. Человек, привыкший считать гроши, едва ли станет расточать сотни в момент разбогатения, а богатый мот с минуты обнищания не превратится в экономного скупца. Так же в принципе на потребностях сказывается и любая другая вооруженность: здоровье, профессиональное мастерство, знания, общественное положение - вплоть до «связей» и знакомств. Но и во всех этих случаях связь между «нуждой» и «ростом», с одной стороны, и вооруженностью - с другой, не прямая.
Преобладание потребности «нужды» либо потребности «роста» есть, следовательно определенная черта структуры потребностей, не полностью воспитываемая окружающей средой. Может быть, она в некоторой степени предопределена интенсивностью работы тех четырех структур, о которых речь шла выше как «об оперативном штабе желаний и побуждений»?
Может быть, повышенная интенсивность и производительность работы гипоталамуса и миндалины дают тенденцию к росту, развитию «пассионарности» - к склонности приспосабливать окружающую среду к потребностям, а интенсивность гиппо-кампа и неокортекса ведет к тенденции противоположной?
Если потребности «нужды» и потребности «роста» связаны с вооруженностью, то они связаны, далее, по-разному с различными потребностями, а вслед за тем и с возрастом. Минимальная вооруженность ребенка ведет к преобладанию потребностей «нужды». Для всякой здоровой молодости характерны потребности роста, но для каждого молодого человека - не так как для любого другого. К среднему возрасту, вероятно, должна возникнуть некоторая стабилизация преимущественной тенденции, но и не без колебаний от «нужды» к «росту» и обратно в зависимости от опыта и наличных условий. Для возраста преклонного и старости характерно опять, вероятно, преобладание потребностей «нужды» - вследствие слабости.
Дата добавления: 2015-08-13; просмотров: 91 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Нормы и личность | | | Проблема классификации потребностей |