К дискуссии о периодизации истории стран Европы и америки

Дискуссии и обсуждения

Г.

Б. Д. КОЗЕНКО, Г. М. САДОВАЯ

К ДИСКУССИИ О ПЕРИОДИЗАЦИИ ИСТОРИИ СТРАН ЕВРОПЫ И АМЕРИКИ

Журнал «Новая и новейшая история» опубликовал в № 4 за 1993 г. нашу статью о периодизации истории стран Европы и Америки. Статья вызвала интерес, и в 1994 (№ 3, 4—5) и в 1995 г. (№ 1) печатались отклики на нес ученых, преподавателей вузов и даже целого коллектива — кафедры всеобщей истории Псковского педагогического института.

Мы благодарим всех выступивших и хотим ответить на их основные замечания и предложения. Напомним, в нашей статье предлагалось отказаться от ставшей уже привычной периодизации новой и новейшей истории, схема которой была дана И. В. Сталиным еще в 1934 г. Эта схема, на наш взгляд неверна методологически и противоречит фактам истории. В ее основе лежал догматизированный, выхолощенный и усеченный формационный подход. Она устраняла из истории ее «человеческую сторону» и делала упор на жестко обозначенную смену формационных ступеней в ходе революций. Вызвало возражения и деление новой истории на два периода — до и после 1870—1871 гг.,— из которых второй объявлялся периодом загнивания и упадка капитализма. Факты показывали, что весь XIX в. капитализм, преодолевая кризисы и потрясения, поднимался и poc-За этот век «созрела» стадия промышленного капитализма свободной конкуренции и появились элементы другой, еще более высокой, высшей стадии капитализма — монополистической, или империализма. (Последний утвердился и полностью развился в конце XIX в., но тогда снимается деление на два периода — или необходима новая аргументация этого деления — и теряют свое значение исторического рубежа франко-прусская война и Парижская коммуна 1871 г., избранные Сталиным на роль водораздела, хотя собственное историческое значение этих двух событий, разумеется, сохраняется.

Третий период новой истории — новейшая история — лучше, по нашему мнению, называть современной историей, или историей XX в. Его граница не календарный 1901 г., но два великих события, связанные между собой,— первая мировая война и Октябрьская революция в России. По своему содержанию, итогам и последствиям это эпохальные события. Они наложили отпечаток на вес развитие XX в., вплоть до наших дней. Их нельзя разделить, они как бы срослись, «слились» в одно русло.

Мы предлагали к рассмотрению идею о своеобразных пограничных,. Или буферных, зонах, в рамках которых происходило смыкание периодов (даже при четко означенных событиями и датами их границах). Мы исходили из того, что не может быть резкого — «за ночь» — отсечения периодов друг от друга, что существовали переходные этапы, на которых как бы подводился итог одного и закреплялось начало последующего периода. Например, 1789—1815 или 1914— В итоге мы решились предложить такую схему периодизации: ранняя новая история — XVII (или XVI)—XVIII вв.; новая история, или история XIX в., и современная, или история XX в. При этом не скрывалось, что в основе нашей схемы лежит формационный подход) которому мы пытались придать более точное выражение с учетом данных науки нашего времени. Принимая многофакторность как подход к пониманию истории, полагаем, что факторы эти не равнозначны по своей роли и среди них существуют те, которые составляют внутреннюю двигательную силу исторического процесса и побуждают к действию остальные, вторичные по своему характеру факторы. Часть наших соображений не вызвала возражений критики, но по ряду вопросов возник оживленный и неоднозначный обмен мнениями Первый из них — это вопрос о критериях периодизации: Ряд авторов и среди них академик Н. Н. Болховитинов либо полностью отвергали формационный подход, либо частично признавали, что у «марксистской парадигмы — простая и четкая формационная периодизация» и пока никто не предложил иной «сколько-нибудь стройной и логичной схемы». Но канонизация в советской науке основных положений марксизма, догматизация и выхолащивание формационного подхода, пренебрежение к человеческому фактору в ходе истории толкают многих ученых к поиску иного подхода, иных критериев периодизации и общей оценки исторического процесса. Отсюда рождаются предложения о таких двигателях истории, как «формы мышления», «духовно-культурные начала», «развитие мировоззрения и научной революции», техники и технологии, или столь широкие явления, как гуманизм, реформация и даже жизнь «западной цивилизации». Особенно часто называют географические открытия. С этим связана острая критика, несколько неожиданная для ставшего уже традиционным для нас отнесения начала новой истории к Английской революции XVII в. Не являясь специалистами по ранней новой истории, мы, признаемся, не задумывались над этим выбором. Между тем наши критики почти единодушно его отвергли, как и вообще не приняли революции в качестве границ периодов. Лишь М. М. Дробинский предложил заменить революцию Английскую на Нидерландскую конца XVI — начала XVII в. Остальные требуют перенести начало новой истории к XVI и даже XV в., датируя его 1492 г. — открытием Колумбом Америки Среди их аргументов есть такие: надо следовать «мировым стандартам», делать «как во всем мире», хотя примеры Коперника или Лютера показывают, что принятое «во всем мире» не обязательно должно быть всегда верным.

Вопрос о значении и роли Английской революции как рубежа не нов. Мы не настаиваем на сохранении ее в качестве рубежа. Но надо внимательно рассмотреть предлагаемые варианты. Например, конец XV в., 1492 г., открытие Колумбом Америки. Действительное осознание значения «встречи Запада Востока», практическое освоение открытых земель произошли значительно позже по сути дела, в XVII в. И что же изменило открытие Америки? Расширил горизонты европейцев. А далее? Как глубоки и масштабны были сдвиги, вызваны этим открытием? А может быть, сами открытия стали отражением других, более масштабных и глубоких, но внешне менее заметных перемен? Конечно, гуманизм реформация — явления большого исторического значения, но оба они — и сферы духовной, развитие которой само определяется на «нижних этажах общества. Нельзя же считать, что Лютер или Кальвин вызвали сдвиги в социально-экономический и политических сферах. Ведь на деле имело место обратно перемены в экономике, социальной сфере вывели вперед общественный слой который нуждался в иной религии, чем католицизм. И гуманизм, и реформация появились как отражение или идеологически-духовное выражение более глубок и фундаментальных процессов в обществе, т. с. были производными, вторичным Разумеется, истает вопрос и о зрелости капитализма. Вряд ли можно утверждает что «капиталистический уклад преобладал» в XVI, а тем более в XV в. Он это время только складывался.

______________________________________________________-

¹ Б олховитинов Н.Н. В поисках новой системы координат и мировой истории. — Новая новейшая история, 1994, № 3, с. 90.

См. Смирин М. М. К истории раннего капитализма в германских землях XV — XVI вв.N 1969, с. 3.

Можно спорить и о значении Нидерландской революции, имея в виду некоторую узость се влияния, провинциальность и большую роль религиозного мировоззрения. Эта революция, как мы можем судить, не оставила после победы ни буржуазных структур, близких к современным, ни политической идеологии. Повторим: обо всем этом можно спорить, а не отвергать с порога положение только лишь из-за его «марксистского» или «директивного» происхождения.

Ряд участников обсуждения выдвинул критические соображения в связи с Октябрьской революцией и ее последствиями. Отвергалось значение Октября как водораздела эпох, оспаривались «исторические заслуги» социализма и СССР, a также существование особой социалистической цивилизации. События последних лет представлялись как доказательство того, что не существовали у нас ни новая формация, ни тем более новая цивилизация, ибо "социалистический эксперимент» провалился. То общество, которое называли социализмом,— хотя речь могла идти, по нашему мнению, только лишь об основах социализма,— действительно потерпело крах вместе с СССР. Но нельзя, как справедливо заметил Болховитинов, вычеркнуть из истории и {Октябрьскую революцию, и рожденные ею общество и государство. Доказывать их «заслуги» вряд ли необходимо. Только что человечество отметило 50-летие Победы антигитлеровской коалиции, выдающееся место в которой принадлежало СССР. Это — факт, факт неоспоримый, хотя кое-кто и с ним «воюет». Несовершенство нашего строя общеизвестно, однако он в конкретно-исторических труднейших условиях темной, отсталой страны решал задачу развития человека, и в первую очередь трудящегося человека. Октябрьская революция впервые сделала большинство населения бывшей империи реальными гражданами. Ведь бесспорно, что в двух гигантских войнах это большинство защищало и защитило новую власть. И, разумеется,; Октябрьская /революция отграничила, открыла новый, пусть и кратковременный, период строительства нового в истории человечества общества и одновременно период его сосуществования со старым миром. Для нас несомненны попытки — в целом успешные — создать социалистическую цивилизацию, восприняв достижения мировой, в том числе, западной цивилизации. Мы представляем цивилизацию как всю совокупность материальной и духовной культуры данного общества или всего человечества как в целом, так и в разделенном на временные и региональные потоки. С этой точки зрения советская социалистическая цивилизация состоялась от ликбеза до Университета дружбы народов от сельских домов культуры до Ансамбля народного танца Игоря Моисеева. За 70 лет культура как важнейшая часть — а для ряда ученых просто синоним цивилизации — достигла в СССР больших высот и сама внесла вклад в мировую сокровищницу. Всем миром признаны имена Королева и Ландау, Пластова и Глазунова, Шостаковича и Прокофьева, Мухиной и Щусева, Шолохова и Айтматова. Советской социалистической цивилизации присущи были интернационализм, глубокая народность, гуманизм, демократичность. Конечно, она знала и теневые, более того, страшные стороны. Но то же можно сказать и о западной буржуазной цивилизации: в конце концов, в се недрах родился фашизм. Кратковременность существования новой цивилизации в СССР и в общем русле мирового цивилизационного развития не может быть аргументом против нес, ибо не срок существования, но плоды и итоги определяют конечную оценку. Советская социалистическая цивилизация была неотъемлемой частью мировой. Они взаимообогащались и взаимодействовали точно так же, как, скажем, цивилизация средневековой Испании с цивилизацией Северной Африки или цивилизация островной буржуазной Англии XVII—XVIII вв. с феодально-католической цивилизацией континента Европы.

Не видим оснований вычеркивать из истории мировой цивилизации 70 лет советской социалистической цивилизации.

Участники обсуждения не приняли нашей оценки XX в. как века кризиса мировой цивилизации. Признавая многие болезни, пороки, недостатки, они в целом настроены оптимистично. Возможно, они правы, хотя пресса снова пишет о планетарном кризисе цивилизации в конце XX п.

Особо хочется остановиться на большой, развернутой и содержательной статье Болховитинова, который, как и некоторые другие, предложил свою схему периодизации. Болховитинов верно заметил, что мы выступали в рамках традиционных марксистских подходов и предложили «чуть подновленную, но по сути старую формационную схему, в основе которой те же воины и революции». Это так, но мы и не думали маскироваться. Марксистский формационный подход содержит богатый потенциал, что в общем, как мы отметили выше, признал и Болховитинов. Большой интерес вызывают его размышления о человеке как центре истории об эволюции и революции, о реформах и реформаторах. Представляется, однако, что существуют сложные и противоречивые связи между названными явлениями, что эволюционное развитие человека и его стремление к свободе просто нуждаются)в ускорителях, а ими являются революции, без которых весь процесс шел бы болезненно медленно. Полноправие американца нельзя понять и оценить без 1776 и 1861 гг. трудно поверить в существование абсолютно «темного» — жизни советской страны и абсолютно «светлого» — жизни на 3ападе. Истребление индейцев, рабство негров, концлагеря для буров существовали на самом деле, как и ГУЛАГ для части нашего населения. Действительно, нельзя писать историю, как бы закрыв один глаз. Тогда и появляются «сияющие вершины» и беспроблемность для одних и сплошной мрак и безысходность для других. Необходимо поддержать призыв Болховитинова к взвешенному и не окрашенному идеологией взгляду на историю вообще и на отдельные «острые» проблемы в частности. Но желательно, чтобы такой взгляд был принят всеми и был применен ко всей истории. Неразумно отрицать организаторские, деловые качества «капитанов индустрии» или роль протестантской этики труда. Но зачем же идеализировать их и противопоставлять другим?

Вызывает возражение предложение Болховитинова о рубежной роли ряда исторических документов, вроде Декларации прав или Конституции США. Ведь эти документы, важные сами по себе, не появились бы на свет, если бы не произошли «родившие» их революции. Бесспорно, невозможно разорвать связь реформ и революций. США «отличились» в XX в. целой плеядой президентов-реформаторов. Но прежде две революции «расчистили» для них «строительную» площадку. Было бы прекрасно, если бы либеральные реформы стали магистральным путем выхода из общественного кризиса XX в., но ведь и для реформ нужны условия, которые историей даются не везде и не всегда.

Мы собирались подробно ответить нашим ярославским коллегам относительно вклада В.И. Ленина в развитие теории империализма, но интересное, глубокое исследование Р.Э. Евзерова ³ дало исчерпывающие ответы на все их вопросы. В заключение мы хотим поблагодарить редакцию журнала за организацию обсуждения нашей статьи. Мы еще раз искренне благодарим всех, кто принял участие в этом обсуждении, высказав много интересных, ярких и оригинальных суждений. Не скроем своего удовлетворения от того, что наши скромные усилия послужили толчком к размышлениям и обмену мнениями. В этом и состояла цель авторов. Хотелось бы закончить наше выступление словами одного из участников дискуссии, В. И. Гарбузова: «Рано или поздно отечественным историкам придется определяться относительно хронологических рамок истории нового и новейшего времени» ⁴. И чем раньше это будет сделано, тем лучше будет для нашей исторической науки.

__________________________________________________________

³ См. Евзероа Р. Я. Ленинская теория империализма: мифы и реалии.— Новая и новейшая история, 1995, № 3.

⁴ См. «Круглый стол»: проблемы периодизации новой и новейшей истории.—Новая и новейшая история. 1995, № 1. с. 82

Дата добавления: 2015-08-13