Сцена 4.

Свет приглушен. Актеры находятся за полотном, очень близко к нему. Зритель видит лишь тени людей. Свет направлен от арьерсцены, ярче высвечивая тени. Первым вышагивает Хлестаков. Он еще не вполне разобрался в ситуации, но уже с готовностью влился в новую роль. За ним следует Городничий, а далее – прочие чиновники и жители, готовясь услужить «ревизору». Хлестаков замечает, что в предыдущих городах ему ничего не показывали. Городничий отвечает услужливым, подобострастным тоном, что в других городах начальники думают только о своей пользе. Последние слова (о своей пользе) повторяет вся шеренга, а затем люди кладут руки на плечи человека, стоящего впереди и наступают на Хлестакова, бормоча, что нет большего наслаждения, чем угождать начальству. Появляется эхо. Хлестаков отпрыгивает от них подальше. Чиновники повторяют также все движения «ревизора». Когда он запрыгал на месте, словно проверяя на прочность пол, все запрыгали вслед за ним.

С появлением Хлестакова действие понемногу теряет жизненные очертания. Раньше все происходило в рамках реализма. Сейчас желание угодить начальству доведено до абсурда.

Наконец, Хлестаков останавливается возле правого края полотна. Актеры, чьи персонажи известны– Земляника, Городничий, Ляпкин-Тяпкин – то выходят из-за полотна, то заходят обратно. Земляника с радостью говорит о том, что, с тех пор, как он принял начальство над богоугодными заведениями, больных там почти нет, они сразу же выздоравливают. Городничий в очередной раз повторяет, что его обязанности – показывать проезжающим город. Хлестаков по-прежнему находится во главе колонны. Он спрашивает у Городничего о каких-нибудь развлечениях, обращаясь с ним уже, как с хорошим знакомым, но пока не переступая черту. Тут же тихонько наклоняется и что-то шепчет на ухо – вероятно, спрашивает об игорных заведениях, это подтверждает реакция Городничего. Тот, услыхав о картах, впадает в якобы ярость, говорит, что у них такого не водится. Говорит, что лишь один раз построил для детишек карточный домик, так потом «всю ночь снились, проклятые». Хлестаков в это время ходит перед полотном, прочие, включая самого Городничего, остаются за полотном. Становится ясно, что Хлестаков уже немного пьян, он облокачивается на полотно, расшатывает его, подобрав карту, выпавшую из рукава «праведного» Городничего, падает. Все, естественно, кидаются его поднимать – единой гурьбой, уходя постепенно вглубь сцены. И всё это происходит под музыкальные звуки вокальной группы «Ю», похожие на чириканье птиц. Эта группа сидит в бельэтаже с левой стороны, у самой сцены.

Следующая сцена – уже в доме Городничего, свет вновь падает на полотно и сцену. Для услады важного гостя якобы поет сама Анна Андреевна, но на самом деле ее голос подменяется исполнением вокальной группы «Ю». Хлестаков, который сидит на единственным находящемся на сцене стуле внимательно слушает. Остальные сгрудились подле него и пытаются во время припева обратить на себя внимания. Они кричат припев так, что Хлестаков в ужасе отпрыгивает подальше от этой кричащей толпы, падая на пол и отползая подальше. Городничий быстро машет руками, приказывая замолчать, и поднимает «ревизора» на ноги. Анна Андреевна и Марья Антоновна, не желая терять драгоценного внимания гостя, садятся рядом с ним. Причем Анна Андреевна садится прямиком к Хлестакову, вынуждая его немного подвинуться, в итоге они пытаются уместиться на одном стуле сразу. Начинается обмен любезностями. Анна Андреевна говорит, что очень рада встрече.

Он внимательно осматривает ее – особенно перстни на руках, ожерелье и прочие драгоценности, уверяя, что сам куда больше рад встрече, чем она. От его настороженности не осталось и следа. Он распоясывается все больше и больше, становится все более непредсказуемыми опасным. Границы дозволенного исчезают.

В этом и заключается главное отличие Хлестакова от чиновников, от Городничего. Режиссер поставил дело так, что они не опасны. Они не страшные, предсказуемые. Да, их социальные пороки можно сравнить с социальными пороками Хлестакова, но тот стоит куда выше. Для него нет совершенно никаких границ и рамок, он с легкостью преступает через них, с легкостью использует свою способность – хамелеонство.

Вот он делает странные пассы руками над Анной Андреевной, словно колдует, дует на нее, чиновники качаются из стороны в сторону, словно от порывов большого ветра. Раз – и они вдруг заставляют Хлестакова выпить, свет меркнет на пару мгновений, и «ревизор» становится все более разнузданным. Он пьян уже основательно и продолжает, выдумывать все новую и новую ложь, ощущая власть над стоящими рядом с ним людьми – вот. С каждым глотком спиртного он становится все более важной персоной в собственных глазах, все более и более распаляясь.

Он замечает, что все люди рядом с ним стоят, и просит их сесть. Все вежливо отказываются, вернее, за всех говорит Городничий, а прочие лишь поддакивают ему эхом. Тут Хлестаков рявкает («Садитесь!»), и все поспешно пытаются уместиться на один-единственный стул. Большинство замирает позади этого стула, присев на воображаемую мебель. Герой уже изрядно пьян, однако в одном он сохраняет трезвость ума – в просчете ситуации. Он, (не прекращая говорить) легко обворовывает сидящих перед ним дам, не забывая вытащить кошелек у самого Городничего. Осип, стоявший до этого поодаль, протягивает свою шапку, и Хлестаков кидает туда награбленное, причем делает это фактически на глазах у всех, однако никто и не замечает поведения «ревизора», который явно начал понимать ситуацию, он пробует власть на вкус, пытается нащупать линию, незримую черту, при пересечении которой его могут одернуть. Но его не одергивают. Все, что делает Хлестаков, становится нормой.

Он поднимается на новую ступень – из человека, который просто на короткой ноге с начальником, он превращается в героя любовной истории, когда сама графиня приказала украсть его и доставить к нему. Он обращается с Анной Андреевной и Марьей Антоновной так, как ему захочется, становясь все менее и менее управляемым. В пылу рассказа он задирает им юбки, затем затевает танец со стулом(воображая, что танцует кадриль), делает странные, порывистые движения. В общем, становится совершенно непредсказуемым. И все стоящие рядом с ним принимают его непредсказуемость, его ненормальное поведение. Чем больше позволяешь мошеннику, тем он становится наглее, рамки для него стираются. Эта сцена постепенно развивается, доходя до кульминации образа Хлестакова. С каждым витком его действия становятся все более ненормальными, с каждыми витком он придумывает себе новые звания и истории, чувствуя, что все стоящие рядом с ним с радостью проглотят любую байку.

Внезапно кто-то падает, лишившись чувств, остальные тут же спешат загородить его – только бы «ревизор» ничего не заметил. А сам «ревизор» в это время, все больше распаляясь, сочиняет про Пушкина, выхватывает шпагу и кричит о том, что станет фельдмаршалом. Все убегают от него, а Хлестаков тем временем, выйдя на авансцену, гордо кричит о том, что у него первый дом в Петербурге. Это становится высшей точкой его лжи, его поведения. Черт нет, более переходить нечего, и он волен творить все, что пожелает. И именно здесь, в этот момент на сцене появляется (выплывает откуда-то сверху) «воздушный замок» - колонны, стены с кривыми зеркалами. Впоследствии воздушный замок лжи и, быть может, желаний, сочиненный Хлестаковым, будет активно подкрепляться мечтами Городничего и его семейства.

Хлестаков по-прежнему стоит на авансцене, а все прочие под аккомпанемент песен группы «Ю», ложатся позади него спиной к зрителям, как бы поклоняясь этому «воздушному замку», той лжи, которую выстроил Хлестаков. Он тем временем неспешно прогуливается между ними, словно выбирая кого-то. Наконец, тыкает в одного из людей шпагой – тот мгновенно вскакивает, готовый служить. Хлестаков запрыгивает к нему на закорки, и тот несет его к стулу. Хлестаков забирается ногами на стул, житель города садится на краешек.

Сцена заканчивается похвальбой Хлестаков, выкрикнутой в зал и прерванной на полуслове. Городничий и все прочие только сейчас неуверенно поднимаются с колен и, подойдя к Хлестакову, сидящему на стуле, берутся за стул, поднимают его над собой, точно короля и, окружив его, уносят вглубь «воздушного замка" – вглубь сцены - в полной тишине, при свете одних свечей, которые находятся на стенах замка.

Акт 2.

Дата добавления: 2015-08-13