Сцена 2. Вперед выталкивают сооружение, обозначающее комнату в трактире

Вперед выталкивают сооружение, обозначающее комнату в трактире. Деревянная лестница с обшарпанными перилами, метра два с половиной, поднявшись на которую оказываешься на небольшом лестничном пролете, обшарпанная дверь. Внизу, справа, прижавшись к этой деревянной лестнице, находится что-то вроде шкафа, рядышком – сундук, на котором постелено клетчатое покрывало. Вообще эта стилизованная комната создает впечатление тюрьмы – возможно, из-за похожих на решетки балок лестницы.

Тянется заунывная мелодия, Хлестаков(Виталий Коваленко), что-то напевая себе под нос, прохаживается по сцене взад-вперед, затем подходит к шкафу, зачем-то открывает его, закрывает, снова прохаживается по сцене. Наконец, усаживается на сундук рядом с Осипом(Павел Юринов). Слуга его очень похож на бандита - высокий, плечистый, в широком пальто без рубашки, в меховой шапке, небритый. В противовес ему – Хлестаков. Аккуратный, в типичном костюме гоголевского времени, Хлестаков проиграл все свои деньги очередному партнеру в карты и ему нечем заплатить за проживание. Осип раздраженно, с укоризной говорит о их проблемах, в то время как Хлестаков, точно и не слыша его, вперив взгляд в какую-то точку, продолжает напевать. Наконец, словно решившись на что-то, он зовет трактирного слугу. Тот появляется с явной неохотой (выходит из дальнего правого угла сцены). Хлестаков начинает издалека – спрашивает о здоровье, о том, хорошо ли идут дела. И только потом, когда обнаруживается явное нежелание слуги беседовать, он спрашивает об обеде, на что получает резкий отказ. Слуга говорит, что хозяин приказал более не давать еды, пока Хлестаков не заплатит.

Окончательно впав в истерику, Хлестаков чуть ли не напрыгивает на трактирного слугу и тот, явно испуганный, отшатывается и соглашается спросить об обеде, затем быстро уходит. Движения Хлестакова то ленивы и как будто размагничены, то, наоборот, становятся необычайно живым, энергичным, а голос его часто повышается, порой становясь просто истеричным.

После ухода трактирного слуги Хлестаков садится на лестницу, вынимает карты и жаждет встречи с тем, кому проиграл деньги. Он с азартом говорит о своих картах, которые припрятаны у него в рукаве, готовые служить своему хозяину. Шулерством он, судя по всему, и живет. Это его стихия. Хлестаков, как профессиональный мошенник, просчитывает все возможные варианты, приспосабливаясь к различным жизненным ситуациям, как хамелеон. Вряд ли он думает о том, как будет расплачиваться с трактиром, для него настоящее важнее будущего. И как раз этот хамелеон кажется куда опаснее, чем Городничий, на чьей совести лишь взятки да растраты казенных денег.

Размышления Хлестакова прерваны появлением обеда. Слуга, выйдя на сцену с двумя тарелками в руках, подает их небрежно. Хлестаков, ворча, принимает всего два блюда, усаживается вместе с Осипом на сундук и принимается за еду, не переставая ругать это заведение на чем свет стоит. Найдя в супе муху, Хлестаков поспешно сует тарелку Осипу, затем пытается разрезать мясо, которое оказывается чересчур жестким. Внезапно все прерывается появлением Городничего – и Хлестаков, полностью уверенный в том, что идут по его душу, мгновенно прячется в сундуке – пока Городничий стоит за дверью, а Осип с безразличным видом продолжает сидеть на сундуке.

Городничий врывается с заранее приготовленный речью, воодушевленный, но слова его летят в пустоту. Для верности он обходит несколько раз комнату, не переставая бормотать что-то о том, что «его обязанности, как городничего города, заботится о каждом проезжающем», заглядывает во все углы – мало ли что там ревизору понадобилось… Он уже собирается было уходить, уже начинает подниматься по лестнице, как вдруг Хлестаков, не выдержав, начинает орать, жалуясь на трактирщика, кричит, что служит в самом Санкт-Петербурге.

Осип ударяет по крышке сундука, и Городничий в испуге облокачивается о перила. Понемногу придя в себя, он приближается к сундуку, и Хлестаков, решив, что с ним хотят поступить так же, как с унтер-офицерской вдовой, выскочил оттуда с твердым намерением защищаться. Он стоит в настороженной позе, вытянув трость, словно шпагу, по направлению к нежданным гостям. Городничий, естественно, отшатывается от страха и удивления, однако по-прежнему не сомневается в том, что перед ним ревизор. Страх играет на его нервах на протяжении всей сцены. Если в предыдущем эпизоде он был хозяином, начальником, то здесь сам выступает в роли подчиненного. Голос его подобострастен.

Вот он и Добчинский (который был с ним на протяжении всей сцены), принижают себя по сравнению с «ревизором», садятся на корточки, будто бы делаясь меньше, незначительнее и рассказывают о том, что просто гуляли и решили заглянуть да посмотреть, как живется приезжим. Хлестаков успокаивается понемногу и теперь в явной растерянности.

Они с Осипом обступили незваных гостей, словно коты мышей, переходя из защиты в наступление. Осип закатал рукава пальто и стоит в боевой изготовке. Городничий заявляет, что готов служить деньгами, и тут-то Хлестаков оказывается в полной растерянности. Городничий вытаскивает конверт, нерешительно водит им перед Осипом, протягивает Хлестакову с явным страхом – примет не примет? Если примет, то дело, с его точки зрения, сделано, этот ревизор – «свой» человек. Наконец, бросает конверт на пол. Хлестаков наступает на него ногой, подтягивает к себе, поднимает, пересчитывает его содержимое, но все еще не понимает, в чем же дело. Однако он явно обрадованный таким поворотом событий, широким жестом приглашает Городничего и Бобчинского сесть, а на что те отказываются и делают вид, что идут на месте гусиным шагом, показывая, как именно они гуляли неподалеку и решили зайти, по-прежнему принижаясь перед Хлестаковым и его слугой, не решаясь встать, чтобы, не дай Бог, не прогневать «ревизора». Наконец, когда ситуация, по их мнению, чуть сглаживаются, они выпрямляются и ненавязчиво спрашивают, хороша ли комната. Тут же вместе с Хлестаковым и Осипом, который, кстати, все еще стоит в боевой стойке, с закатанными рукавами, готовый ринуться в бой, если потребуется, соглашаются, что комната невообразимо плоха – блохи кусаются, как собаки, темно.

Разумеется, Хлестаков рад бы отсюда выбраться. С радостью, проняв ситуацию и начиная приспосабливаться почти мгновенно, не задавая вопросов, он идет в сторону выхода. И тут же отшатывается, едва Городничий заводит речь о том, чтобы осмотреть тюрьмы. Вздрагивает и успокоившийся было Осип, Городничий мигом идет на попятную, огрызаясь, в свою очередь, на Добчинского, как будто это была его идея. Всю сцену Городничий находится в напряжении, словно ходит по лезвию ножа, порой срывается, желая услужить «ревизору» как можно лучше. Наконец, оба они собираются покинуть «комнату», как вдруг дверь открывается, и на лестничную площадку кто-то вываливается. Хлестаков испуганно отшатывается, но Городничий говорит, что, мол, никто это, это так, все хорошо. Человек – никто. Он, опираясь руками на перила, прохаживается по нему ногами, преувеличенно подчеркивает это перед Хлестаковым, желая показать, что это действительно ничего особенного, что это так, вошь, недостойная его сиятельного внимания.

Наконец группа внезапно появившихся одинаково одетых людей откатывают сооружение вглубь сцены, как прикатили его в начале сцены. Это могут быть сотрудники театра, вовлеченные в спектакль. Свет гаснет.

Дата добавления: 2015-08-13