Первое путешествие

XLII. 1. Когда Иаков узнал, что в Египте продают хлеб, то сказал Иаков сынам своим: что вы смотрите друг на друга? 2. И сказал: вот, я слышал, что в Египте продают хлеб; пойдите туда и купите нам оттуда, чтобы нам пропитаться и не умереть. 3. Посему десять братьев Иосифовых пошли в Египет купить хлеба. 4. А Вениамина, брата Иосифова, не послал Иаков с братьями его, ибо сказал: не случилось бы с ним беды. 5. Таким образом, сыны Израилевы пришли покупать в числе прочих приходящих. Ибо в земле Ханаанской был голод. 6. Иосиф же был начальником над землею Египетскою, он продавал хлеб всему народу земли той. Итак, братья Иосифовы пришли и поклонились ему лицем до земли. 7. Иосиф, увидя братьев своих, узнал их; но показал себя не знающим их и обошелся с ними сурово, и спросил их: откуда вы пришли? Они сказали: из земли Ханаанской, купить пищи. 8. Хотя Иосиф узнал братьев своих, но они его не узнали. 9. Тут вспомнил Иосиф сны, которые он видел о них, и сказал им: вы соглядатаи, вы пришли смотреть наготу земли сей. 10. Они отвечали ему: нет, государь мой, рабы твои пришли купить пищи. 11. Мы есть дети одного человека; мы без хитрости, рабы твои никогда не были соглядатаями. 12. Но он сказал им: нет, вы пришли смотреть наготу земли сей. 13. Они сказали: нас, рабов твоих, двенадцать братьев; мы сыновья одного человека в земле Ханаанской; и вот, меньший теперь с отцем, а одного не стало. 14. Тогда Иосиф сказал им; точно так, как я сказал вам: вы соглядатаи.

15. Вот как вы будете испытаны: клянусь здравием Фараона, что вы не выйдете отсюда, если не придет сюда меньший брат ваш.

16. Пошлите одного из вас, который бы привел брата вашего; между тем вы будете задержаны. Так откроется, правду ли вы говорите; и если нет, то клянусь здравием Фараона, что вы соглядатаи. 17. И отдал их под стражу на три дня. 18. Но на третий день Иосиф сказал им: вот что сделайте и останетесь живы; (ибо) я боюсь Бога. 19. Если вы люди не подозрительные, то один брат из вас пусть содержится в доме заключения вашего; а прочие пойдите, отвезите хлеб для сохранения от голода домов ваших. 20. Брата же вашего меньшого приведите ко мне, чтобы оправдать ваши слова; тогда вы останетесь живы. Так они и сделали. 21. Между тем они говорили друг другу: точно мы наказываемся за грех против брата нашего; мы видели скорбь души его, когда он умолял нас, но не послушали; за то постигла нас скорбь сия. 22. Рувим же, ответствуя им, сказал: не уговаривал ли я вас, говоря: не грешите против отрока? но вы не послушались. Вот, теперь кровь его взыскуется. 23. А того не знали они, что Иосиф разумеет, ибо между ними был переводчик. 24. И удалился от них Иосиф и заплакал. Потом, возвратясь к ним, говорил с ними, взял из них Симеона и связал его пред глазами их. 25. Наконец Иосиф приказал наполнить мешки их хлебом, а серебро их возвратить каждому в мешок его и дать им запасов на дорогу. Так поступил он с ними. 26. Они положили хлеб свой на ослов своих и пошли оттуда. 27. На ночлеге один из них открыл мешок свой, чтобы дать корму ослу своему, и увидел серебро свое; вот, оно в самом отверстии мешка его. 28. Итак, он сказал прочим братьям: серебро мое возвращено; вот, оно в мешке у меня. Тогда вострепетало сердце их, и они в изумлении говорили друг другу: что это Бог сотворил нам? 29. Когда же пришли к Иакову, отцу своему, в землю Ханаанскую, то рассказали ему всё случившееся с ними, говоря: 80. начальствующей над тою землею обошелся с нами сурово и принял нас за соглядатаев земли той. 31. Мы сказали ему, что мы без хитрости; что мы не бывали соглядатаями, 32. что мы братья; что нас двенадцать сынов у отца нашего; что одного не стало, а меньший теперь с отцом нашим в земле Ханаанской. 33. На сие начальствующий над тою землею сказал нам: вот как узнаю я, не подозрительные ли вы люди. Оставьте у меня одного брата из вас; а вы возьмите на пропитание домов ваших и пойдите; 34. и приведите ко мне меньшого брата вашего; тогда удостоверюсь я, что вы не соглядатаи, но люди благонамеренные, отдам вам брата вашего, и вы можете торговать в этой земле. 35. Когда же они стали выпоражнивать мешки свои, оказалось, что у каждого узел серебра его был в мешке его. Увидев узлы серебра своего, и они, и отец их ужаснулись. 36. Впрочем, Иаков, отец их, сказал им: вы лишили меня детей. Иосифа нет, Симеона нет, и Вениамина взять хотите! Все это на мою беду! 37. На сие Рувим ответствовал отцу своему, говоря: убей двух моих сынов, если я не приведу его к тебе, отдай его на мои руки, я возвращу его к тебе. 38. Но Иаков сказал: не идти сыну моему с вами; потому что брат его умер, и он один остался. Если бы случилось с ним несчастие на пути, в который вы пойдете, то вы свели бы старость мою с печалию в шеол.

Что вы смотрите друг на друга? То есть для чего вы остаетесь в бесполезном недоумении и бездействии?

Начальник. По–еврейски O^vy шаллит. Еврейское имя имеет один корень с арабским именем Султан и показывает полновластного обладателя (Еккл. И. 19).

Он продавал хлеб. Хлеб продавался, без сомнения, в разных местах и разными начальниками; только под главным управлением Иосифа. Но почему же братья Иосифовы принуждены были доходить до самой столицы и самого Иосифа? Потому, конечно, что он себе одному предоставил рассматривать требования иностранцев, дабы удовлетворять их только по мере крайней их нужды из своих избытков.

Показал себя не знающим их и обошелся с ними сурово. Поступок Иосифа, при первом взгляде, имеет вид предосудительного притворства и мщения. Но чистоту его сердца и братскую любовь открывают слезы, проливаемые им над сокрушением своих братьев (24). Итак, употребленная им хитрость, без сомнения, имела добрые побуждения, как то: возбудить угрожающим несчастием совесть виновных братьев к признанию сделанного ими преступления и, следственно, к изглаждению оного; получить сколь нетерпеливо желаемое, столь же скорое и беспритворное извещение об участи отца и брата единоутробного; прежде открытия тайны привести в совершенную безопасность Вениамина, против которого зависть и злоба, обманутые в Иосифе, могли обратить свое оружие.

Тут вспомнил Иосиф сны. То есть почувствовал внутренне, что они теперь сбываются, и признал в сем дело Божие.

Вы соглядатаи. С воспоминанием предыдущих снов связуется здесь обвинение совсем постороннее. Связь сия не в том состоит, будто Иосиф, воспоминая, как некогда братья поругались снам его, желает, по их событии, взаимно поругаться завистникам, но в том, что, признав теперь свои прежние искушения благодеянием Промысла, он получил в то же время тайное внушение поставить в кратковременное искушение своих братьев для их исправления.

Вы пришли смотреть наготу земли сей. То есть места, не укрепленные ни природою, ни искусством и открытые для нападения неприятельского. Подозрение благовидное, ибо самая опасная граница Египта была со стороны Палестины; и необходимое в Иосифе для Египтян, ибо внезапное благоволение к неизвестным пришельца, его самого могло бы привести в подозрение у Египтян.

Мы без хитрости. То есть мы люди, не имеющие никаких скрытых видов и враждебных намерений.

Нас, рабов твоих, двенадцать братьев и проч. То есть «мы не посланники какого-либо царства или народа; мы принадлежим к одному малочисленному племени. Как же можем мы быть опасны для Египта?»

А одного не стало. Выражение обоюдное, происшедшее, как кажется, от смущенной совести. Сыны Иакова не хотят признаться, что брат пострадал от них, и не смеют солгать, что он умер.

Точно так, как я сказал вам и проч. То есть «я сказал вам, что имею на вас подозрение; теперь это ясно откроется».

Клянусь здравием Фараона. В клятве именем Фараона некоторые находят род идолопоклонства. Но и евреи, даже лучшие из евреев, не чуждались употребления в клятвах имен человеческих (1 Цар. XVII. 55. XX. 3. XXV. 26. 4 Цар. II. 2. 4. 6). Разум клятвы Исифовой таков: «как верно то, что Фараон здрав, или, что я желаю, да здравствует Фараон, так же верно и то, что вы не выйдете отсюда, разве когда меньший брат ваш придет сюда» ^[46].

И отдал их под стражу на три дня. Для того, может быть, чтобы дать время избрать одного, который бы возвратился к отцу и привел бы последнего брата; ибо вначале никто не вызвался на сие горестное поручение.

Я боюсь Бога. Сими словами Иосиф довершает торжество истины над совестью своих братьев, которое вскоре и делается видимым (21). Видя иноплеменного властителя, из страха Божия удерживающегося от жестокости против пришельцев неизвестных и почитаемых соглядатаями, с какими угрызениями долженствовали они вспомнить: боялись ли Бога тогда, когда ожесточились против своего брата, почитая его соглядатаем своих поступков!

Один брат из вас да содержится в доме заключения вашего. Дав почувствовать братьям силу строгого суда, для достижения своего намерения Иосиф смягчает свое определение, вероятно, для того, чтобы не причинить тяжкой печали отцу своему.

За то постигла нас скорбь сия. Братья Иосифа счастливы тем, что и в греховном состоянии сохранили уверение о премудром и праведном Провидении. Сие уверение становится теперь источником их покаяния, очищения и спасения. Счастлив, кто умеет по их примеру изъяснять свои несчастия.

Ибо между ними был переводчик. Хотя еврейский и египетский языки суть отрасли одного корня, однако неудивительно, что египтяне имели нужду в переводчике для евреев, подобно как во времена царей простой народ Иудейский не мог разуметь Халдеев (4 Цар. XVIII. 26).

Из настоящего случая некоторые выводят, что в доме Иакова употреблялся язык ханаанский, а не еврейский; ибо говорят: откуда еврейский переводчик в Египте? Но удивительно ли сие, тогда как еврейским языком недалеко от Египта говорили уже многие и многолюдные племена, кроме Иаковлева, как то: племена Измаила, Хеттуры, Исава? Если же и подлинно на ханаанском говорили сыны Иакова в Египте, можно ли заключить из сего, что в их доме не было собственного, еврейского языка?

И взял из них Симеона, и связал его пред глазами их. Иосиф не касается Рувима, как менее виновного; на Симеона же слагает всю тяжесть бедствия, конечно, как на виновного более прочих. Будучи старшим после первенца, Симеон мог бы, соединясь с сим, удержать и прочих от преступления; он сего не сделал. Судя по его свойствам, какие открываются из его поступка с Сихемлянами и из решительного отзыва самого Иакова (XLIX. 5 — 7), можно догадываться, не он ли был первою причиною несчастия Иосифова.

А серебро их возвратить. Может быть, Иосиф опасался, чтобы недостаток денег не затруднил второго путешествия братьев своих в Египет.

Ослу своему. Если каждый из братьев имел с собою не более как по одному ослу, который должен был нести и хлеб, и путевой запас, и воду, то количество привезенного в дом хлеба не могло быть велико. Итак, Египтяне ли не допускали продажи хлеба в великом числе, или Иаков еще не крайний имел в нем недостаток? Или братья, кроме ослов своих собственно для себя, имели еще ослов, на которых везли хлеб в дом?

Что это Бог сотворил нам? Сие показывает, что и все в то же время нашли серебро свое (XLIII. 21).

Увидев узлы серебра своего, и они, и отец их ужаснулись. Сыны Иакова разделяют удивление и беспокойство с отцом, не открывая ему, что приметили серебро еще на пути, дабы он не сказал: для чего не возвратились в Египет и не отдали оного.

Все это на мою беду. Признавая себя одного несчастным, Иаков чрез сие самое упрекает своих детей или по некоторому подозрению, или по предчувствию того, что они не просто несчастны, а виновны.

Убей двух сынов моих. Залог уверения неправильный, однако свидетельствующий об усердии Рувима к отцу своему.

С печалию. Доразумевается: непрерывною со времени потери Иосифа и безотрадною до конца.

Дата добавления: 2015-08-13