Читайте также:
|
3. Необходима корректировка в применении принципа свободы слова. Давайте представим на секунду, что сейчас на дворе не 2014-й год, а 1944-й, и мы находимся не в Эстонии, а в Великобритании. В то время Британия оказалась одной из двух-трех последних свободных обществ в Европе. Практически весь континент находился под контролем или стран оси или сталинского СССР. Как вы думаете, какой должна была бы быть реакция властей свободной Британии, если бы группа немецких журналистов, например, из Völkischer Beobachter, пожелала бы посетить Британские острова? Скажем, они захотели бы посмотреть Саутгемптон, Портсмут, Брайтон с тем, чтобы получить информацию о ситуации на южном побережье Великобритании и, естественно, сообщить в Берлин о своих впечатлениях. Несмотря на принцип неограниченного поиска и распространения информации в свободном обществе британцы, наверное, такого не допустили бы. В условиях войны для применения даже базового принципа свободного общества появляются пределы. Такого рода пределы появляются и в ходе этой войны. Мы должны подумать о том, что должно быть в этой связи сделано в нынешней ситуации. Еще раз напомню: сегодня мы имеем дело не с журналистами, мы имеем дело со спецназом информационных войск.
4. Еще один серьезный и сложный вопрос. Речь идет об отношении к защите людей – потенциальных жертв информационной агрессии. Все люди разные. Разница, разумеется, заключается не в разнице основных прав и свобод человека, какие в свободном обществе на равном уровне гарантируются всем. Разница заключается в неравной психологической и психо-физической способности разных людей сопротивляться информационным атакам, дезинформации, фальсификациям. Точно так же, как разные люди обладают разной физической силой по сопротивлению бытовой агрессии.
Есть люди, кто может достаточно эффективно сопротивляться информационным атакам. Разумеется, этот феномен требует более серьезного исследования, но на примере России мы можем сказать, что, возможно, около 15% населения России оказалось способным более или менее устойчиво противостоять информационной агрессии. Большинство граждан оказались к этому не способны.
И тогда возникает следующий вопрос. Если, допустим, 15% людей могут самостоятельно защищаться, что делать с теми и для тех, кто не может сам противостоять лжи и фальсификациям, кто легко становится жертвою дезинформацонных атак? Их надо защищать? Или нет? И если защищать, то как?
Один из самых простых и широко распространенных способов защиты, к каким прибегают некоторые российские граждане – это максимальное ограничение своего контакта с источниками дезинформации. Немало россиян говорят, что они не могут смотреть российское телевидение и не смотрят его: «Нет, российское телевидение я не смотрю». Это сознательный выбор части граждан, который позволяет им свести ущерб от информационной агрессии к минимуму. Это естественная реакция неинфицированного человека на источник распространенния инфекции – максимально ограничение доступа к такому источнику. Иными словами, это организация карантина – либо коллективного, либо индивидуального. Такого же рода подход традиционно используется в случаях угрозы распространения особо опасных инфекций – чумы, холеры, в случае работы или контактов с токсическими или радиоактивными веществами. Собственно, информационная война по своему характеру мало чем отличается от эпидемий или бактериологической войны. Отличие заключается лишь в том, что бактерии и вирусы отравляют тело человека, а дезинформация – его сознание, то есть именно то, что делает человека человеком.
Те, кто способен самостоятельно сопротивляться дезинформации, может и должен анализировать информационные атаки, продукты информационной войны, отслеживать их появление и заниматься их уничтожением, создавая собственные материалы, разоблачающие дезинформацию. Но как защитить от дезинформации, от превращения в жертвы информационной агрессии тех, кто не способен самостоятельно ей сопротивляться?
5. Необходимы контр-дезинформационные (санитарно-эпидемиологические) мероприятия и контр-дезинформационные службы. В марте этого года украинскому руководству советовали создать центр по борьбе с информационной агрессией против Украины, против антиукраинской пропаганды и дезинформации. Украинские власти отказались это делать. Но этим стали заниматься частные организации, представители украинского гражданского общества, такие, например, как Информационное сопротивление, Inforesist, StopFake, занимающиеся анализом кремлевской пропаганды и разоблачением российской антиукраинской дезинформации. Эти организации смогли идентифицировать сотни случаев информационных диверсий против Украины и продемонстрировать, как именно они были организованы. Тем не менее в условиях глобальной информационной войны ресурсов только частной инициативы становится явно недостаточно.
6. Необходимо помнить о важнейшем «правиле ведения информационного боя». Самое главное – нельзя сдавать информационное пространство информационным агрессорам, информационным террористам.
7. И, наконец, самое последнее. Как можно одержать стратегическую победу в ведущейся против граждан России, Украины, других стран информационной войне? Для этого потребуется сделать многое. Но окончательная победа над информационным агрессором и информационной агрессией будет одержана лишь тогда, когда Россия станет свободной и демократической страной
© Георгий Почепцов
Информационная война: определения и базовые понятия
Сегодняшние технологии позволяет достаточно легко создавать фальшивую информацию или фальсифицировать существующую информацию
Информационная практика все еще не имеет однозначных определений и моделей, позволяющих специалистам данной сферы говорить на одном языке. Это отражает как сложный характер данного феномена, так и отставание инструментария социальных наук. На тему информационных операций написаны десятки томов, но и по сегодня не только разные ученые или практики, но и разные ведомства видят и трактуют эту область по-разному и под разными именами.
Можно выделить ряд этапов, которые проходит теория информационной войны, отталкиваясь от нулевой точки — в 1976 г. советник по науке министерства обороны и Белого дома Томас Рона впервые заговорил об информационной войне (он родился, кстати, в Будапеште). В своем тексте он останавливается на таком аспекте как важность информационных потоков для действий противника, анализируя внутренние и внешние информационные потоки.
Рона акцентирует впервые все те аспекты, которые сегодня легли в основу информационной войны: увеличение объема собственной информации, затруднение для противника доступа к правдивой информации, размещение в информационных потоках противника кажущейся достоверной, но фальшивой информации.
Воздействие на информационные потоки противника может привести, по его мнению, к таким результатам:
По сути эта работа на двадцать лет опередила свое время. Затем развитие информационного пространства заставило вновь вернуться к этой проблематике. В качестве этапов развития теории информационных войн можно выделить следующие:
Интересно, что в этой периодизации имеет место постоянная смена теоретиков на практиков, а потом снова этот цикл повторяется, поскольку накопленный новый опыт требует осмысления.
Среди ученых первого периода можно отметить подходы Дж. Стейна и Р. Шафрански. Дж. Стейн в своей статье 1995 г. «Информационная война» говорит об информационной войне как о достижении национальных целей с помощью информации. Он также подчеркивает, что информационная война в своей базе касается идей и эпистемологии, поскольку она занимается областью того, как люди думают и как принимают решения. Как видим еще тогда двадцать лет назад была четко определена область принятия решений как область интересов военных. Отсюда понятной становится переход к определению целей информационной войны. Это человеческий разум, особенно тех, кто принимает ключевые решения.
Дж. Стейн, обсуждая вопросы революции в военном деле, говорит, что многие новые технологии случайно получают военное применение, хотя и иллюстрирует это противоположным примером: «Интернет стал результатом потребности в безопасной коммуникации. Потом он расширился до университетов, некоторых университетов. А потом он расширился до каждого. Никто не контролирует интернет сегодня». Кстати, в это время он возглавлял департамент исследований будущих конфликтов в рамках Колледжа авиавойн ВВС США.
Р. Шафрански в 1994 г. подчеркивает важность ментального измерения и высших ценностей (Szafranski R. Neocortical warfare? The acme of skill // In Athena's camp. Ed. By J. Arquilla, D. Ronfeldt. — Santa Monica, 1997). Объектом войны он считает принуждение оппонента подчиниться нашей воле. Поэтому он приходит к следующему выводу: «Знание ценностей противника и использование его репрезентативной системы позволяет нам соотносить ценности, общаться с мозгами противника на вербальном и невербальном языке врага».
Как видим, эти первые наработки ориентировались на человеческое измерение информационной войны, поскольку это являлось главным способом войти в систему принятия решений. Затем знамя было понято технической ориентацией, и главным стал не контент, а вхождение в защищенные информационные потоки. Сегодня вновь происходит возврат к человеческому измерению, только на порядок выше — на уровне знаний и ценностей. При этом каждый последующий этап не отменяет предыдущий, а расширяет его возможности.
Можно выстроить такой вариант переходов в развитии теории информационных войн, в котором меняется акцент с человеческого на техническое, а потом снова на человеческое измерение.
| Тип измерения | Основная цель | Основной инструментарий |
| Человеческое | Мозг | Контент в виде информации |
| Техническое | Электронные системы | Вторжение в чужие системы |
| Человеческое | Разум | Ценности, Знания |
Д. Деннинг, работая в Джорджтаунском университете и у военных, в своей книге 1999 г., будучи профессором компьютерных наук, направила свои усилия в техническую составляющую и трактует информационную войну как направленную на информационные ресурсы (Denning D.E. Information warfare and security. — Reading etc., 1999, p. 21). Близко к этому и определение М. Либики об информационной войне как атаке информации на информацию (Libicki M. Conquest in cyberspace. National security and information warfare. — Cambridge, 2007). Кстати, отсюда понятной является американская военная трактовка любой физической атаки как информационной, если она мешает выполнять информационные функции, например, разрушение телефонной станции или телевизионной башни.
Д. Деннинг также подчеркивает, что сегодняшние технологии позволяют достаточно легко создавать фальшивую информацию или фальсифицировать существующую информацию. Однотипно Либики посвящает отдельный параграф введению информации в систему принятия решений противника. Этот процесс ограничивает то, что форматированные факты не могут сильно отличаться от фактов, которые известны каждому.
Д. Деннинг четко делит в своей книге «Информационная война и безопасность» наступательную информационную войну и оборонительную (защитную). В свою очередь М. Либики, который с 1998 г. работает в корпорации РЕНД, в своей книге «Завоевание в киберпространстве» выделяет два типа структур: «площади», которые не боятся чужих интервенций, и «замки», которые защищаются от чужих интервенций.
Замок выстраивает множество фильтров, которые затрудняют попадание информации вовнутрь. Площадь имеет множество путей, поэтому атакующий будет стараться разместить свой шум в рамках того пути, чтобы помешать принятию решений. Всю информацию, которая не имеет отношения к принятию решений, Либики трактует как развлекательную.
Либики подчеркивает необходимость изучения нарративов, поскольку сквозь них трактуются новости. «Каждая культура любит свои избранные нарративы», — пишет он (Libicki M. Conquest in cyberspace. National security and information warfare. — Cambridge, 2007, с. 216). И это понятно, поскольку нарратив очень четко ориентируется на своих и чужих.
В одной из первых книг по информационным войнам, изданной в 1995 г. М. Либики подчеркивал, что сочетание информационной войны и экономической ведут к порождению двух типов инструментария (Libicki M. What is information warfare? — Washington, 1995): информационной блокады и информационного империализма. Информационную блокаду он связывает с таким развитием обществ, когда потоки информации будут для них столь же важны, как и потоки товаров. И тогда может возникать ситуация блокирования страны от такого потока. Информационный империализм он выводит из понятия экономического империализма. Торговые войны призваны защищать своего производителя. Корпорации защищают свои умения и знания, затрудняя их получение для других стран.
Кстати, уже сегодня военные заговорили о ведении финансовых войн, обсуждая проблемы разрешения конфликта другими способами (Katz D.J. Waging financial wars. — Parameters. — Winter 2013 — 2014. — Vol. 43. — N 4; Zarate J. The coming financial wars — Parameters. — Winter 2013 — 2014. — Vol. 43. — N 4). Как цель финансовой войны рассматривается «разоружение» оппонента, заставив его выбирать между «маслом» и «пушками». Когда в 1956 г. СССР вошел в Венгрию, а Англия и Франция захватили Суэц, то США требовали, чтобы его союзники покинули Суэц, что дало бы им возможность сосредоточиться на Венгрии. Британия и Франция не хотели уходить. Тогда президент Эйзенхауэр применил элементы финансовой войны, нанеся следующие три удара:
Кстати, можно вспомнить, что и Советский Союз подтолкнули к перестройке именно экономической (финансовой) войной, когда: а) договорились с Саудовской Аравией о снижении цены на нефть, б) когда перестали давать кредиты, а когда давали, связывали их с определенными политическим уступками.
Можно признать это и организационно-экономической войной, поскольку к власти в экономическом блоке пришли «люди ниоткуда», не имевшего соответствующего опыта. Н. Рыжков, бывший премьером СССР, так охарактеризовал этих своих «коллег»: «Тогда пришли люди, которые абсолютно не понимали и не знали страну. Гайдар работал в журнале "Коммунист", в газете "Правда". Нечаев работал в каком-то институте или в лаборатории, Чубайс, не знаю, где работал, еще Шохин, Авен... Шесть человек там было, и они не проходили никакую — ни заводскую, ни государственную, ни территориальную работу в республиках или областях! И здесь в Москве они не занимали государственных постов. То есть они были абсолютно далеки от реальной экономики. Да, они начитались книг, а американцы приезжали сюда, десятки каких-то людей ходили в джинсах и командовали, мол, делай так и так, ввели ваучеры и прочую чепуху. Эти люди, младореформаторы, не имели права всем эти заниматься».
Автор новой книги о финансовых войнах прямо заявляет: «Геополитика сегодня является игрой, где лучше всего работают финансовое и коммерческое оружие. Новая геоэкономическая игра может быть более эффективной и утонченной, чем прошлые геополитические схватки, но она не становится от этого менее безжалостной и разрушительной».
Война в Персидском заливе 1991 г. признается первым четким вариантом информационной войны, именно технического типа. Чем более сильно мы становимся зависимыми от информационной составляющей, перекладывая на компьютеры ту работу, что раньше делали люди, тем большую опасность для нас представляют технические информационные атаки. Р. Кларк, работавший в Белом доме при четырех американских президентах, видит независимой от кибератак только Северную Корею, поскольку она не является столь компьютеризированной, как остальные страны (Clarke R.A. Cyber war. The next threat to national security and what to do about it. — New York, 2010).
Сегодня начинается новый этап концептуального пересмотра понимания и киберпространства, и кибератак. Киберпространство трактуется как уникальное, поскольку оно создано человеком, соответственно, параметры его могут быстро меняться, чего не происходит с «горами» и «морями» в физическом пространстве (Bryant W.D. Cyberspace superiority. A conceptual model. — Air & Space Power Journal. — 2013. — November — December; Butler S.C. Refocusing cyberwarfare thought Air & Space Power Journal. — 2013. — January — Februaty). Киберпространство может быть повторено и может быть восстановлено. Контроль киберпространства не принесет победы, как это имеет место с контролем суши. Еще одной особенностью является скорость, с которой там ведутся операции.
Дж. Аркилла, который во многом сформировал американские представления об информационной войне, исходно начинал с создания американской информационной стратегии (Arquilla J., Ronfeldt D. The emergence of noopolitik. Toward an American information strategy. — Santa Monica, 1999). Он анализирует войну в Сирии как хаотическую. Изучение иррегулярной войны в США является распространенной формой анализа (см., например, статью М. Бута). В последнее время Аркилла ушел от работ в сфере информационных войн, поскольку занялся именно иррегулярной войной (Arquilla J. Insurgents, raiders, and bandits. How masters of irregular warfare have shaped our world. — Chicago, 2011).
Современный конфликт Аркилла рассматривает как расположенный между двумя полюсами: кибервойна и сетевая война (Arquilla J., Ronfeldt D. The advent of netwar. — Santa Monica, 2003). Кибервойна — это конфликты высокой и средней интенсивности, а сетевая война — конфликты низкой интенсивности и операции, отличные от войны. В последней не применяются иерархические формы организации, стратегии и коммуникации. Сетевая война полностью меняет суть угроз, роли и миссии.
Термин «информационная война» является для него слишком широким в попытке охватить все, с другой стороны, он слишком узок, поскольку в первую очередь отсылает к узким техническим вопросам уязвимости и безопасности киберпространства.
Аркилла — сторонник более активных действий в киберпространстве. Например, он предложил три возможных сценария таких упреждающих действий:
Аркилла считает, что упреждающий удар является единственным способом, обеспечивающим безопасность Америке. Позитивом такой стратегии является для него ее малая затратность. Правда, можно вспомнить и неоднозначное отношение к этой концепции в мире.
Сейчас Аркилла возглавляет Центр информационных операций в системе военно-морских сил США. Современную войну в отличие от «холодной» (cold) он именует «крутой» (cool). Она может вестись битами и байтами, позволяя тайно вмешиваться в любую точку земного шара. Такая война может быть полностью анонимной и совершенно недорогой.
Аркилла также призывает к определенной порядочности, человечности в ведении войны. Проявление человеческих отношений даже в вооруженном конфликте, как показывают приводимые им примеры реальной практики, дает в результате позитивные результаты.
Аркилла видит проблему в столкновении сетей и иерархий, которую формулирует в виде следующих характеристик (Arquilla J., Ronfeldt D. The advent of netwar (revisited) // Networks and netwars. Ed. by Arquilla, D. Ronfeldt. — Santa Monica, 2001, p. 15):
В случае движения сапатистов, которое имело место в Мексике, правительству не удалось их просто уничтожить, поскольку они получили связь с международными неправительственными структурами. Тем самым сетевая структура сапатистов стала глобальной, а не локальной. Аркилла подчеркивает, что международные сети, которые борются за права человека, меняют информационную среду для государств-акторов (Ronfeldt D., Arquilla J. a.o. The Zapatista social netwar in Mexico. — Santa Monica, 1998, р. 20).
Аркилла разделил информацию на два типа: процессную и структурную (Arquilla J., Ronfeldt D. Looking ahead: preparing for information-age conflict // In Athena's camp. Ed. By J. Arquilla, D. Ronfeldt. — Santa Monica, 1997). Привычная нам процессная занята передачей сообщений. Структурный подход к информации, отражающий ядерный характер информации, которая лежит в основе любой структуры, акцентирует ценности, цели и принципы. Это проблемы идентичности, значения и цели вне зависимости от того, имеет ли место передача информации. Речь идет о знаниях (knowledge), а не о фактах (data), поскольку фактаж не определяет суть структуры.
Еще в монографии 1999 года издания по ноополитике, посвященной американской информационной стратегии, Аркилла призывал смотреть как в сторону информационного структурирования, так и информационной обработки. При этом он выделял три информационных пространства: киберпространство, инфосферу и ноосферу.
Ровно двадцать лет назад Аркилла предсказал и приход кибервойны (Arquilla J., Ronfeldt D. Cyberwar is coming! — Santa Monica, 1993). Сегодня в качестве ее примера он приводит российско-грузинскую войну 2008 года. Тогда движение танков было облегчено кибератаками на военное управление Тбилиси. В этом Аркилла видит повтор ситуации с возникшим 75 лет пониманием роли авиабомбардировок во время испанской гражданской войны.
Интересно, что по завершении холодной войны у Аркиллы возникает требование пересмотреть стратегию открытости, которая принесла Западу победу в холодной войне (Arquilla J., Ronfeldt D. Information, power, and grand strategy: in Athena's camp — section 2 // In Athena's camp. Ed. By J. Arquilla, D. Ronfeldt. — Santa Monica, 1997). И хотя он сам занимается проблемой открытия закрытых обществ, делая это по отношению к Кубе, с точки зрения США ему представляется необходимость «закрытия», например, распространения новых технологий.
Тематика его исследований достаточно разнообразна. Это и трансформация американской армии (Arquilla J. Worst enemy. The reluctant transformation of the American military. — Chicago, 2008), это и изучение опыта иррегулярной войны (Arquilla J. Insurgents, raiders, and bandits. How masters of irregular warfare have shaped our world. — Chicago, 2011). В первой книге есть также глава об операциях влияния, а в последней, где он изучает повстанческий опыт, отдельные главы посвящены Денису Давыдову и Аслану Масхадову.
В целом следует признать, что за более чем двадцать лет развития информационной сферы уровень войны знаний, заданный в работах прошлого (например, в этой), так и не был достигнут. Но поскольку тогда описывали далекую войну 2025 года, есть еще время достичь намеченных целей. Причем тогда говорили даже не о войне знаний (knowledge warfare), а о войне мудрости (wisdom warfare), то есть предполагался выход на еще более высокий уровень, тот, который у Аркиллы (а задолго до него у Вернадского) именуется ноосферой. То есть это уже даже не информационная, а «ноовойна». Вероятным прообразом ее можно считать холодную войну, поскольку перестройка, ставшая ее результатом, заменила советскую картину мира на альтернативную. Так что и ноовойна уже была представлена на нашей территории. И это то, о чем мы говорим, не как о войне информационной, а о смысловой.
Как следствие, возрастает роль социальных наук. Причем некоторые ученые дают уже такую дифференциацию (Frank A.B. Pre-conflict management tools: winning the peace. — Washington, 2005): если вторая мировая война была выиграна при помощи естественных наук, то третья (холодная) — при помощи наук социальных. Тем более, что сегодня осуществляется переход к еще одному инструментарию — операциям влияния (Vandomme R. From intelligence to influence: the role of information operations. — Toronto, 2010). А они уже полностью находятся в сфере социальных наук.
При этом исследователи согласны, что на сегодня нет единого академического подхода к проблеме информационных войн (Armistead L. Information operations matters. Best practices. — Dulles, 2010). Получается, что расширение практики пока не привело к такому же росту теории. Будущее, вероятно, лежит в сочетании усилий академических работников и военных. Например, интересные новые результаты можно увидеть в британском Институте бихейвиористской динамики (сайт — www.bdinstitute.org), который тесно работает с военными.
Британские ученые заложили в свои исследования другую базу: направленность не на изменение отношений, а на изменение поведения. Они подчеркивают то, что изменив отношения, вы необязательно придете к изменению поведения, поэтому целью должно быть именно изменение поведения. Четкая собственная база позволяет анализировать и критиковать информационные кампании других, в данном случае американцев (Tatham S. U.S. governmental information operations and strategic communications: a discredited tool or user failure? Implications for future conflict. — Carlisle, 2013). Но и сама их модель находится еще в стадии формирования (см. тут и тут). И это понятно, поскольку существует множество факторов воздействия.
Их базовой позицией стало выделение трех видов коммуникации: информационной, отношенческой и поведенческой. Последняя как раз и направлена на продвижение конкретного заранее заданного поведения. В качестве примера они приводят даже президентскую кампанию Обамы «Change» («Перемены»). В социальных медиа было запущено вирусное сообщение, которое призывало придти на ралли Обамы, поскольку это очень эмоционально захватывающее действие. Таким образом это стало интересным даже для тех, кто не является его сторонником или любит сидеть дома. И это изменило их поведение.
Информационная война стала сегодня в центре политики, экономики и военного дела. «Мирные» применения этого инструментария давно вышли за пределы его военного использования. Принятие решений существует во всех областях и в случае конкурентного столкновения начинается борьба за единственность одного решения и против решений альтернативных.
© Почепцов Г.Г., 2014 г.
© Публикуется с любезного разрешения автора
Веб-бригады
[править | править вики-текст]
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 17 июня 2014; проверки требуют 64 правки.
| Эту страницу предлагается объединить с Манипуляция массовым сознанием, Астротурфинг. Пояснение причин и обсуждение — на странице Википедия:К объединению/26 июня 2013#Астротурфинг и Манипуляция массовым сознанием. Обсуждение длится одну неделю (или дольше, если оно идёт медленно). Дата начала обсуждения — 2013-06-26. Если обсуждение не требуется (очевидный случай), используйте другие шаблоны. Не удаляйте шаблон до подведения итога обсуждения. |
«Веб-бригады» — организованные группы интернет-пользователей, занимающиеся формированием общественного мнения в определенном направлении и манипуляциями общественным мнением в Интернете, действуя под чьим-либо руководством[1]. В задачи «бригад» могут входить создание тем и сообщений на интернет-форумах, постов и комментариев в блогах и социальных сетях, оставление комментариев на страницах интернет-СМИ.
Содержание
[убрать]
· 1 Россия
o 1.1 Идеология
o 1.2 Объекты атак
o 1.3 Оплата
o 1.4 Критика
· 2 США
· 3 См. также
· 4 Примечания
· 5 Сноски
· 6 Ссылки
Россия[править | править вики-текст]
| Проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности. |
Согласно исследованиям журналистов А. Полянской и А. Кривова, а также программиста Ивана Ломко, «веб-бригадам» «характерны особенности и общие черты, не свойственные никаким другим участникам дискуссий»:[1]
· «круглосуточное присутствие на форумах»
· «пластичность идеологии, всегда совпадающей с государственной»
· «безграничная преданность Путину и его окружению»
· «почтение и преклонение перед ВЧК-КГБ-ФСБ»
В январе 2006 года обозреватель «Новой газеты» и редактор сайта о специальных органах Agentura.ru А. Солдатов заявил, что не считает существование веб-бригад вымыслом: «Я не думаю, что это придумка. <…> Я думаю, что сложно чётко сказать, при каких управлениях точно эти люди существуют — там разные структуры называют, называют Центр информационной безопасности… у нас были две структуры, которые занимаются Интернетом — ФАПСИ и ФСБ. Потом, когда ФАПСИ не стало, то главная такая структура, о которой все забыли, это так называемый „Третий главк“, назывался он Главное управление радиоэлектронной разведки на средствах связи…».[2] В августе 2008 года Солдатов в программе радио «Эхо Москвы» заявил, что мнение о «косности спецслужб, не рассматривающих Интернет как сферу влияния» является ошибочным. Согласно проведённому в эфире опросу, 93 % слушателей программы верят в агентов влияния на сайтах, форумах и блогах.[3]
В ноябре 2008 года автор журнала «Компьютерра» Киви Бёрд предположил, что российские специальные службы в русском сегменте Википедии «наверняка занимаются» редактированием статей в своих интересах, (что является логичным ответом США) по примеру англо-американских спецслужб.[4]
В феврале 2009 года Татьяна Корчневая сделала в своем блоге заявление[5] что являлась членом группы действующей методами приписываемых веб-бригадам, однако с абсолютно другими целями, вместо того чтобы поддерживать Путина, члены группы вступали в дискуссии с противниками оппозиции, используя множество ников.[6]
В сентябре 2009 года информационное агентство «Новый регион» писало:[7]
С начала нулевых годов, когда замглавой администрации Кремля Владиславом Сурковым была объявлена всеобщая мобилизация на борьбу с «оранжизмом», в Рунете одномоментно появились люди, которые стали гневно «комментить» статьи оппозиционных авторов и выражать восторг в адрес властей предержащих. Владельцы популярных сетевых дневников и оппозиционных сайтов, на которых существует «обратная связь», столкнулись с тем, что после каждого «критического поста» к ним стали набегать «орды» неизвестных «блоггеров» и «гадить в комментах». «Россия встает с колен! А тот, кто этого не видит, тот пиндос, какол, или грызун!», — самая распространенная запись с форумов РИА «Новый Регион». «При Путине бардак закончился и только такие враги России как ВЫ не замечают этого», — пишут посетители «либеральных сайтов», таких, например, как «Радио Свобода».
По мнению российского политолога Станислава Белковского существует специально обученная „бригада“, функции которой состоят в том, чтобы «путём комментариев в блогах и в форумах под статьями дискредитировать неудобную для власти позицию или тексты»[7]. Как полагает Белковский, эта бригада была создана в 2000—2001 годах и не является многочисленной.[7]
По утверждению президента исследовательского центра «Политическая аналитика» Михаила Тульского, в 2005 году заместитель руководителя администрации президента России Владислав Сурков разработал план противодействия «цветной угрозе», частью которого стало создание групп блогеров, «каждая из которых была прикреплена к какому-то ЖЖ-сообществу или оппозиционному сайту».[7]
По мнению Михаила Тульского:[7]
Стратегия «выступлений» «наймитов» не отличалась разнообразием. Часть из них как бы в разумном ключе кидалась доказывать, что при «Путине порядка стало больше», «наступила стабильность» и «всеобщее процветание», «Россия встала с колен» и так далее. Вторая группа специализировалась на «бреде», доводя любую критику в адрес власти до абсурда, заявляя: «да, я с вами согласен: весь русский народ — быдло, и в России никогда ничего хорошего не было и не будет», а также записывая всех оппозиционеров в «агенты ФСБ» и так далее.
В октябре 2009 года Евгений Морозов, стипендиат программы Yahoo!, проходивший стажировку вДжорджтаунском университете, утверждал, что российское правительство спонсирует около 100 тысяч интернет-пользователей, которые оставляют угодные властям комментарии на сайтах.[8]
В «политизированных» социальных сетях (например, «Гайдпарк»), где деятельность веб-бригад по определению является очень активной, регулярно возникают дискуссии относительно нововыявленных сотрудников данных бригад[9].
В начале 2012 года на оппозиционных интернет-ресурсах были опубликованы электронные письма[10] (сканы), из которых можно было видеть технологии организации нужного властям общественного мнения, в том числе: посредством социальных сетей.
Идеология [править | править вики-текст]
Как утверждалось в статье «Виртуальное око старшего брата» от 2003 года, члены «веб-бригад» распространяют следующие идейные ценности: реставрация сталинских и советских ценностей, культ личности Путина, милитаризм, антисемитизм, ксенофобия, Большевистская пропаганда, Геббельсовская пропаганда, пропаганда «святости» чеченской войны, верность КГБ/ФСБ и ненависть к перебежчикам, антиамериканизм иантизападничество, ненависть к интеллигенции, к правозащитникам, диссидентам и журналистам, ностальгия по СССР, ненависть к перестройке, и ненависть к первому Президенту России Борису Ельцину, обвинение всехинакомыслящих в русофобии.[1]
Согласно авторам статьи «Виртуальное око старшего брата», главными врагами «веб-бригады» являются сторонники демократии[прим. 1], чеченцы, европейцы, американцы, евреи. Особый предмет ненависти — российская либеральная интеллигенция[прим. 2], бывшие диссиденты, независимые журналисты и правозащитное движение, а также отдельные особо ненавистные личности, такие, как С. Ковалев, Е. Боннэр, А. Бабицкий, А. Политковская, Г. Пасько, В. Шендерович, В. Новодворская и другие люди, известные своим критическим отношением к путинизму[1].
Объекты атак [править | править вики-текст]
Директор сайта Грани.ру выразила убеждённость в том, что форум сайта подвергается воздействию «веб-бригад»: «В списках злодеяний чекистской власти загаживание форума Грани.ру вряд ли значится первым пунктом. Но тем не менее наши форумы — это такой большой эксперимент по доказательству бытия бригадства».[3]
Как считает Михаил Тульский, объектами атаки стали Grani.ru, сайт «Радио Свободы» и все форумы оппозиционных ресурсов.
В мае 2014 года британская газета «Гардиан» сообщила о том, что модераторы ее веб-сайта убеждены в наличии организованной группы про-кремлевских активистов, оставляющих провокационные комментарии к материалам сайта[11]. В том же месяце газета «Ведомости» сообщила со ссылкой на источники, близкие к администрации Президента РФ о начале работы «гнезда троллей», ориентированного на «внешнее направление» — онлайн-СМИ и социальные сети, популярные у американской и европейской аудитории[12]. последнее время с 2012 года Объектами Атак Веб-бригад стали ещё такие Сайты как YouTube где после того как Дума Приняла Закон об Интернете в Ютубе стали активно распространять про-путинские видео ролики с таких каналов, как "Russia Today", "Познавательное-ТВ", "День-ТВ", и канала "Суть Времени ТВ", где идеологом является известный пропагандист Кургинян, и где активно стали распространять про-путинские комментарии.
Оплата [править | править вики-текст]
По мнению Станислава Белковского, зарплата участника бригады может составлять от одной до пяти тысяч долларов США в месяц.[7]
По мнению Михаила Тульского, гонорар участников атак на оппозицонные сайты невелик и составляет около 1000 долларов в месяц.[7]
Критика [править | править вики-текст]
Советник аналитического управления Совета Федерации Александр Юсуповский писал:[13]
…Я и раньше лично сталкивался с недобросовестным приемом в полемике, когда исчерпав аргументы в споре, носители «либерально — демократических взглядов» (точнее того комплекса мифов и верований который не совсем заслуженно называется либерализмом) шельмовали оппонента как агента ФСБ — таково их «ultima ratio». Но воспринимать тезис всерьёз у меня не было оснований, поскольку я по наивности считал что у офицеров ГРУ или ФСБ есть более актуальные задачи и занятия, нежели полемическое «меряние виртуальными пиписьками» с кучкой досужих либералов и эмигрантов на какой-нибудь «Ленте.ру» или «Русском журнале»…
США[править | править вики-текст]
Издание РБК, со ссылкой на британскую The Guardian, пишет, что армия США в скором будущем будет оснащена специальным программным обеспечением, ориентированным на проведение проамериканской пропаганды через социальные сети и различные блоги. Данная технология сделает возможным вести секретную блогерскую деятельность на зарубежных сайтах. Например, такое ПО будет противодействовать распространению пропаганды за пределами США, поможет кампаниям по дезинформации или хакерским атакам. В рамках этой программы будут создаваться вымышленные виртуальные личности в Twitter, Facebook и других соцсетях, которые по всем внешним признакам будут казаться обычными пользователями из разных стран и иметь убедительную легенду. Под контролем одного военного будет до десяти онлайн-персонажей[14].
Согласно заявлению генерального директора агенства Associated Press Тома Керли изданию "The Huffington Post" администрация Буша превратила американские войска в глобальную пропагандистскую машину, вводя жесткие ограничения для журналистов, стремящихся дать общественности правдивую информацию о войнах в Ираке и Афганистане. Соглассно расследованиям АП на службе у Пентагона находятся до 27000 преданных сотрудников, которые отвечают исключительно за связь с общественностью. На их содержание Пентагон тратит как минимум 4,7 миллиарда долларов в год[15].
Информационная война
[править | править вики-текст]
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
| Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии. |
У этого термина существуют и другие значения, см. Информационная война (значения).
Информационная война (англ. Information war) — термин, имеющий два значения:
1. Воздействие на гражданское население и (или) военнослужащих другого государства путём распространения определённой информации. Термин «информационно-психологическая война» был заимствован в русский язык из словаря военных кругов США. Перевод этого термина («information and psychological warfare») с английского языка может звучать и как «информационное противоборство», и как «информационная, психологическая война», в зависимости от контекста конкретного официального документа или научной публикации.[1]
В этом смысле также используется термин психологическая война — психологическое воздействие на гражданское население и (или) военнослужащих другого государства с целью достижения политических или чисто военных целей.[2]
2. Целенаправленные действия, предпринятые для достижения информационного превосходства путём нанесения ущерба информации, информационным процессам и информационным системам противника при одновременной защите собственной информации, информационных процессов и информационных систем.[3]
Содержание
[убрать]
· 1 История
· 2 Основные черты информационной войны
· 3 Методы ведения информационных войн
· 4 Холодная война
· 5 Наше время
o 5.1 Грузино-осетинский конфликт 2008 года
o 5.2 Евромайдан и Украинский кризис 2014-2015
· 6 См. также
· 7 Примечания
· 8 Ссылки
· 9 Литература
История[править | править вики-текст]
Одно из первых задокументированных проявлений информационной войны[ нет в источнике 309 дней ] было зафиксировано во время Крымской войны (1853—1856), когда сразу после Синопского сражения английские газеты в отчётах о сражении писали, что русские достреливали плававших в море раненых турок.[4]
Основные черты информационной войны[править | править вики-текст]
· В информационной войне не задействуются психоактивные вещества, прямой шантаж и запугивание (это характерно для терроризма), подкуп, физическое воздействие и т. п. Хотя указанные воздействия могут применяться параллельно с информационной войной, они не являются обязательным элементом.
· Объектом является как массовое сознание, так и индивидуальное. Индивидуального воздействия «удостаиваются» лица, от решения которых зависит принятие решений по интересующим противоборствующую сторону вопросам (президент, премьер-министр, глава МИД, диппредставители, главы воинских формирований и т. п.). Можно сказать, что методы информационной войны воздействуют на массовое сознание аналогично тому, как методы психотерапии воздействуют на сознание индивидуальное.
· Информационное воздействие может осуществляться как на фоне информационного шума, так и в условиях информационного вакуума.
· Навязывание чуждых целей — это то, что делает информационную войну войной и отличает её от обычнойрекламы.
· Средствами ведения информационной войны являются любые средства передачи информации — от СМИ до почты и сплетен.
· Информационное воздействие содержит искажение фактов или навязывает подвергающимся ему эмоциональное восприятие, выгодное воздействующей стороне.
Методы ведения информационных войн[править | править вики-текст]
Как правило, методами информационной войны является вброс дезинформации, или представление информации в выгодном для себя ключе. Данные методы позволяют изменять оценку происходящего населением территории противника, развивать пораженческое настроение, и, в перспективе, обеспечить переход на сторону ведущего информационное воздействие. В качестве примера можно привести «прелестные письма», в которых Степан Разин призывал всех ищущих воли на свою сторону, выдавая себя за восстановителя справедливости, борца с предавшей царя местной властью. С появлением средств массовой информации и общим повышением уровня грамотности в XX веке ведение информационной войны стало более эффективным. Ярким примером изменения общественного сознания является деятельность Йозефа Геббельса, рейхсминистра народного просвещения и пропаганды.
Холодная война[править | править вики-текст]
См. также: Архив Митрохина
Примером информационной войны считается Холодная война 1946—1991 годов (точнее, её идеологический аспект). Часть исследователей считает, что распад СССР был обусловлен не только амбициями республиканских элит и экономическими причинами, но и применением странами Запада информационных методов, которые способствовали началу внутриполитических процессов (возможно, что и вызвали их), закончившихсяперестройкой и распадом СССР[5].
КГБ СССР осуществлял так называемые «активные мероприятия» по воздействию на зарубежное общественное мнение, а также на действия отдельных лиц, государственных и общественных организаций.
Наше время[править | править вики-текст]
| Возможно, этот раздел содержит оригинальное исследование. Добавьте ссылки на источники, в противном случае он может быть удалён. Дополнительные сведения могут быть на странице обсуждения. (15 февраля 2015) |
Примером информационной войны также считаются и «информационно-психологические операции» (термин среди военных США), которые проводит Министерство обороны США в наше время, к примеру, в Ираке.
«Минобороны США заплатит частным подрядчикам в Ираке до 300 млн долларов за производство политических материалов, новостей, развлекательных программ и социальной рекламы для иракских СМИ, чтобы привлечь местное население к поддержке США», — пишет в 03 октября 2008 газета The Washington Post[6].
Ярким примером информационной войны является арабо-израильский конфликт. Противоборствующие стороны используют в своих интересах разнообразные информационные ресурсы: печатную прессу, телевидение, радио, интернет. Активно в информационной борьбе используются хакерские атаки, так израильская организация JIDF — «Еврейские силы интернет-обороны» — заблокировала действие интернет-сообщества «Израиль не страна!», размещенное в социальной сети Facebook и насчитывающее более 45 тысяч пользователей, а группа израильских хакеров «Gilad Team», взломавших более 15 сайтов, разместила на их страницах израильский флаг и слоган «Взломано» [12]. В свою очередь пропалестинские хакеры во время операции «Литой свинец» взломали несколько тысяч израильских сайтов, как сообщало информационное агентство Ynet, более 750 израильских сайтов были взломаны за первые сутки военного столкновения. Арабские СМИ активно используют различного рода сфабрикованные видеоролики, индустрия которых получила ироническое название «Палливуд». Некоторые из них вызывали и вызывают широкий общественный резонанс.
Во время Вьетнамской войны правительство Северного Вьетнама проводило меры, направленные на сокрытие потерь от американских бомбардировок. Как отмечал Виктор Теплов, специалист из научно-технической группы при военном атташе СССР в ДРВ: «Вьетнамцы прикладывали много усилий, чтобы внушить населению и американцам, что бомбардировки не достигают целей. <…> В их официальных сообщениях тщательно перечислялись потери от очередного американского налёта: один буйвол, три свиньи, семь кур, человеческих жертв — нет. Причём, количество животных в этих сводках тоже строго лимитировалось»[7].
В ходе гражданской войны в Анголе в феврале 1988 года кубинской ПВО был сбит южноафриканский истребитель-бомбардировщик. Его обломки впоследствии выдавались за обломки многих других самолётов, о сбитии которых заявляли кубинцы[8].
Во время военной операции НАТО против Югославии в 1999 году югославские СМИ незадолго до прекращения бомбардировок сообщали о том, что ПВО страны уничтожила более 160 натовских самолётов и вертолётов[9]. Сразу после прекращения бомбардировок начальник югославского генштаба Драголюб Ойданич объявил о 68 сбитых самолётах и вертолётах[10], а год спустя эта цифра была уменьшена до 37[9][11].
Грузино-осетинский конфликт 2008 года [править | править вики-текст]
| Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей. |
|
| Нейтральность этого раздела статьи поставлена под сомнение. На странице обсуждения должны быть подробности. |
Основная статья: Информационное освещение вооружённого конфликта в Южной Осетии (2008)
Информационная война также шла во время грузино-осетинского конфликта в августе 2008 года. Так Михаил Саакашвили поначалу заявлял:
На нашу территорию вторглись более 80 тысяч солдат, было введено более трех тысяч единиц бронетехники и ещё около тысячи бронемашин стояло у наших границ. Наши территории бомбили несколько десятков, а может, и сотен самолетов, которые совершили более 200 боевых вылетов. Реально это была попытка искоренения и уничтожения нашего народа.
— Михаил Саакашвили[12]
Это не соответствовало действительности: Южная Осетия — 3 тыс. личного состава[13] и не меньше 20 танков и 25 САУ[14], Абхазия — 5 тыс. личного состава[15], контингент России — 15 тыс. личного состава[16].
В ноябре 2008 года на заседании временной парламентской комиссии по изучению августовских событий Михаил Саакашвили утверждал, что против Грузии «воевали 95 % боеспособных частей вооруженных сил России»[17], при этом, по словам М. Саакашвили, грузинской армией было «сбито 17—19 летательных аппаратов. 58-я российская армия фактически была сожжена 4-й грузинской бригадой»[17], в связи с чем «…после уничтожения 58-й армииРоссия … выпустила более половины запаса своих „Искандеров“»[17].
Впоследствии Михаил Саакашвили заявлял:
До сегодняшнего дня многие европейцы не понимают, как могли вообще грузины даже подумать о том, что за независимость стоит бороться против 3 тысяч танков, 20 самолетов, 80 тысяч вошедших иноземцев, но если бы в нас не было боевого гена, если бы у нас не было боевых способностей, тогда мы и не существовали бы.
— Михаил Саакашвили[18]
Также М. Саакашвили выразил благодарность сенатору Маккейну за то, что тот «остановил своей деятельностью многие тысячи танков»[19]. Чуть ранее Саакашвили заявлял:
| Россия желала уничтожить Грузию и расчленить моё тело. Михаил Саакашвили[20] | 
|
В ходе конфликта и сразу после него российские и южноосетинские представители заявляли, что в Южной Осетии погибло более 2000 мирных жителей[21][22], впоследствии Следственному комитету при прокуратуре Российской Федерации удалось документально подтвердить гибель лишь 162 мирных жителей[23].
Американские специалисты по компьютерным технологиям неоднократно отмечали, что на сайт президента Грузии шла продолжительная кибератака со стороны России в виде увеличения ложного трафика в соотношении 5000:1, что приводило к значительному замедлению и остановке работы сервера. Также была проведена атака на сайт парламента Грузии, где были размещены изображения Саакашвили, напоминавшие Адольфа Гитлера.[24][25]
Доктор социологических наук, профессор кафедры социологии РХТУ имени Д. И. Менделеева, профессор кафедры политической социологии РГГУ. Козырев Г. И. в работе посвященной «конструированию „жертвы“ как способа создания управляемой конфликтной ситуации» пишет, что западные политики и подконтрольные им СМИ пытались представить Грузию жертвой агрессии, подвергшейся нападению со стороны России. Но эти события были лишь кульминацией длительного и сложного процесса конструирования из Грузии жертвы, который осуществляли США и их союзники. Козырев проводит сравнение с произошедшей ранее подобной операцией по конструированию жертвы из косовских албанцев, которая была проведена в Сербском крае Косово. Целенаправленное конструирование из Грузии жертвы-страны, пишет автор, по сути, началось с приходом к власти президента М. Саакашвили. Периодически инициируемые грузинской стороной провокации в отношении российских миротворцев интерпретировались западными СМИ как посягательство большой и кровожадной России на маленькую, но гордую, демократическую Грузию. То есть, шла подготовка мирового общественного мнения к тому, что Россия является потенциальным агрессором, а Грузия — жертвой[26].
Евромайдан и Украинский кризис 2014-2015 [править | править вики-текст]
Проукраинская сторона использовала в СМИ «лексику ненависти» — «колорады», «ватники», «титушки», «террористы» — для очернения своих пророссийских оппонентов. Россия парировала акцентом на бандеровскойсимволике евромайдановцев и «нацистской сути» новой власти в Киеве[27][28], а также на олигархическомхарактере новой власти. В отношении сторонников майдана, независимо от их этнической принадлежности, стали употребляться слова «укры», «укропы», «майдауны», «каратели» и другие[29].
Вторым моментом информационной войны стали «фейки»[30] или ложные заявления («утки», «вбросы») о причастности оппонентов к тому или иному инциденту. Ярким фейком считается заявление украинских СМИ о причастности сепаратистов к ракетному обстрелу Луганска 2 июня 2014 года.[31]. Более ранним примером фейка считается информация о снайперах, которые расстреливали протестующих якобы по приказу Януковича[32][ неавторитетный источник? 215 дней ]. Отличием фейка от вброса является наличие визуального материала в виде фотографии или видеоролика, снятого по другому поводу.
Также украинские СМИ подчеркивали миф об успехах украинской армии и безоговорочной поддержке новых властей на востоке Украины[33].
Украинские СМИ в свою очередь обвиняют российские СМИ в тенденциозности, лжи и подтасовках фактов во время выпусков новостей, в ходе которых сообщается непроверенная информация со ссылкой на неназванные источники в государственных органах (вброс) или на пристрастных очевидцев событий (слух). В результате вещание ряда каналов было запрещено на территории Украины[34]. В России в аналогичной практике обвинили западные СМИ за их преждевременные обвинения до завершения следствия по делу о сбитом малайзийском Боинге[35]. Часто в информационных вбросах с украинской стороны обвинялся Дмитрий Тымчук[36]. Его российским аналогом (по версии украинской стороны) стал Дмитрий Киселев. В информационной войне за Украину участвовала и британская газета Independent (журналист Margareta Pagano), сообщив 31 июля с ссылкой на «источники» (sources) о планах по свержению Путина и возвращения Крыма Украине[37]. Также в августе британские журналисты (Guardian, Telegraph) сообщали о вторжениях русских войск на территорию Украины[38].Немецкая волна публиковала разоблачительные материалы против немецких экспертов, которые принимали сторону России[39]
20 февраля 2015 года немецким СМИ стало известно, что МИД ФРГ «…снабдило своих дипломатов списком аргументов для использования в ходе дискуссий о конфликте между Россией и Украиной»[40] под названием «Проверка на соответствие действительности: Российские утверждения — наши ответы» (Realitätscheck: Russische Behauptungen – unsere Antworten)[41]. В этой памятке на восьми страницах предлагались ответы на 18 наиболее распространённых утверждений российской стороны в конфликте вокруг Украины. К примеру, на утверждение, что в Киеве правят фашисты и что свержение президента Украины Виктора Януковича являлось государственным переворотом при участии стран Запада и о том, что НАТО использует кризис вокруг Украины для расширения сферы своего влияния следовало отвечать, что в конце 2013 года «…мирные демонстрации на Украине переросли в массовые протесты с требованием уважать правовые принципы, бороться с коррупцией и прекратить насильственное подавление народных выступлений» и «…западные политики высказались за мирное урегулирование этого кризиса и призвали украинское правительство уважать свободу слова и собраний, а Украина обязалась перед партнёрами на мировой арене уважать основные свободы и права человека»[40].
По поводу Крыма немецким дипломатам было рекомендовано указывать, что «…Крым на протяжении истории населяли самые разные народы», в 1954 году он был передан Украине, а «…после распада СССР в 1991 году этот регион остался в составе независимой Украины, территориальную целостность которой Россия явно признала в рамках Будапештского меморандума от 1994 года»[40].
Помимо классических СМИ инструментом информационной войны могут выступать и «соцсети»[42].
См. также[править | править вики-текст]
| Информационная война на Викискладе? |
· Пропаганда
· Демагогия
· Контроль сознания
· Психологические операции
· Информационное общество
· Информационное противоборство
· Манипуляция массовым сознанием
· План Даллеса
· Ritchie Boys
· Медиавирус
· Веб-бригады
· Агитационные боеприпасы
· Военно-пропагандистская филателия
· Пропаганда во время Второй мировой войны
· Информационное освещение вооружённого конфликта в Южной Осетии (2008)
Дата добавления: 2015-08-13; просмотров: 93 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Дамы и господа! Уважаемые гости! | | | Информационная война – это лишь часть большой, смертельной войны |