Искусство Швеции

И. Цагарелли (изобразительное искусство); О. Швидковский, С. Хан-Магомедов (архитектура)

Швеция была единственной из стран Скандинавии, не пережившей на протяжении 20 в. ни войн, ни оккупации. Большая часть шведских художников училась во Франции и, утратив национальную основу, была связана с самыми разнообразными модернистическими течениями, начиная от фовизма, кубизма, экспрессионизма, сюрреализма и кончая абстракционизмом.

В 90-е гг. 19 в. и в начале 20 в. ряд художников, учившихся во Франции, еще пытаются сохранить национальные традиции. Это были главным образом пейзажисты, обращавшиеся к изображению родной природы. Самым крупным из них был Карл Вильхельмсон (1866—1928). Вернувшись из Парижа в Швецию, он пишет картины, рассказывающие о жизни рыбаков и крестьян. Хотя ранние его работы нельзя назвать в полном смысле слова пейзажными, но и в его «Жатвах» и в многочисленных видах заливов с рыбацкими лодками преобладает пейзажное начало. Поздние работы с мотивами Западного побережья можно считать чистым пейзажем. Полотна Вильхельмсона, интенсивные по цветовому звучанию, отличаются эпичностью повествования. Он не любит подмалевка, зачастую накладывая краску на почти незагрунтованный холст. От мажорных пейзажей Вильхельмсона веет спокойствием и жизнерадостностью. Типичный его пейзаж «Лодки. Майорка» (1920; частное собрание).

Торстен Пальм. Дома в По. 1928г. Частное собрание.

илл. 196 а

Яркие, написанные в обобщенной манере пейзажи мы находим и у Торстена Пальма (1885—1934) и у Виктора Аксельсона (1883— 1954), но, пожалуй, у них, в отличие от Вильхельмсона, в приемах больше чувствуется влияние импрессионистов, например в «Пейзаже с баржами» Пальма (1921; Стокгольм, Национальный музей), в его же картине «Дома в По» (1928), в пейзаже Аксельсона «Цветущие миндальные деревья» (1924). Интересным пейзажистом был ученик Гогена Хельмер Осслунд (1866—1938), стремившийся в своих работах к декоративизму, построению картины большими пятнами чистого цвета. Он писал главным образом очень обобщенные виды Лапландии, где жил с 1923 по 1935 г. Во всех пейзажах доминирует яркий цвет, даже в таких пейзажах, как «Осенний день у озера Торне», вместо тусклого северного света он передает яркость осенней листвы на фоне голубой воды. В 30-е гг. эту линию развития насыщенного по цвету пейзажа продолжит следующее поколение художников, также учившихся во Франции и оставшихся на реалистических позициях. Большинство из них писали пейзажи Франции, но среди них были и живописцы, продолжавшие развитие шведского пейзажа. Наиболее крупными были Хуго Цур, Карл Кильберг и Иван Иварсон. Хуго Цур (р. 1895) начал с минорных серо-зеленых пейзажей Каталонии и Прованса, после поездки в Грецию палитра его обогатилась, и в 30-е гг., работая в Лапландии, он создал серию выразительных пейзажей; долина и реки Ангерманланда, морские побережья с лодками на причале («Пейзаж», 1931; «Из Дельфи», 1936, Стокгольм, частное собрание).

Карл Кильберг (1878—1952) писал солнечные пейзажи шведского побережья («Возвращение», 1940; Гётеборг, Музей) и библейские сюжеты («Оплакивание»,. 1934; Стокгольм, Национальный музей).

В отличие от этих художников в пейзажах Эрика Халльстрёма (1893—1946), писавшего виды Нуралане (Северная Швеция) с водопадами, плотогонами, скет всегда тусклый, краски приглушенные. Этого живописца почти не коснулось увлечение цветом.

Если в шведском пейзаже можно проследить национальную струю, то в портрете, жанре и натюрморте это сделать почти невозможно, так как большинство шведских художников рабски подражают Матиссу, Шагалу, пуристам (Андре Лот),. Браку и т. д. Рождение шведского варианта французского модернизма относится к 1906 г., когда группа «Молодых» впервые выставила свои картины в Стокгольме. Живописцы этого объединения увлекались Сезанном и фовистами. В 1911 г. группа «Молодые» распалась, а в 1912 г. организовалась «Группа 8», в которую вошли ведущие шведские художники 20 в.

Экспрессионизм в Швеции, стране, стоявшей в то время несколько в стороне от основных социальных противоречий эпохи, не получил широкого распространения. В работах художников, в той или иной мере тяготевших к этому направлению, мы находим не только темы страха, одиночества, неуверенности, но и социальные мотивы. Так, художница Вера Нильссон (р. 1888) ставит в таких картинах, как «Деньги против жизни» (1939), большие проблемы. Эта картина, изображающая танк, едущий по женщинам и детям, была отголоском на события в Испании. Если у Веры Нильссон, писавшей в основном цветы, детей и пейзажи, социальная тематика была лишь эпизодической, то в творчестве Альбина Амелина (р. 1902) она является главной. В 1934 г. он возглавляет общество «Искусство народу», свои картины он выставляет в рабочих кварталах, в домах культуры. Он пишет моряков за работой, портовых грузчиков («Портовые рабочие», 1932; Стокгольм, частное собрание), рабочие демонстрации, боксеров и пр. Мазок Амелина очень рельефен, фигуры очерчены резким контуром, во всем чувствуется объем и весомость. После поездки в Советский Союз в середине 30-х гг., из которой он привез индустриальные пейзажи и портреты, манера Амелина несколько смягчилась; в серии северных морских портов, с горами на заднем плане, контуры стали менее резкими.

С 30—40-х гг. в Швеции постепенно занимает доминирующее положение абстракционизм. К нему примыкают как художники старшего поколения — Йост АдрианНильссон (р. 1884), начавший с увлечения «Синим всадником» и футуризмом и кончивший конструктивистическими абстракциями,— так и более молодые. В 1961 г. молодые художники-абстракционисты образовали группу «Активный цвет», которая в настоящее время занимает положение ведущей. Среди молодых художников, тяготеющих к абстракционизму, многие работают и в реалистическом плане. Таков Торстсн Ренквист (р. 1924)—мастер декоративных натюрмортов («Три предмета и перо», 1950).

Торстен Ренквист. Три предмета и перо. 1950 г.

илл. 197 а

В отличие от других Скандинавских стран в Швеции конца 19 — первой половины 20 в. скульптура более ярка и самобытна, нежели живопись, почти целиком подчиненная иностранным влияниям.

Самым крупным скульптором Швеции был Карл Миллес (1875—1955). Миллес учился в Париже. Свой стиль он нашел не сразу, и первые 15 лет его работам присущ некоторый эклектизм. В ранних вещах, таких, как канделябр со сценой «Небо и ад» из Данте, в рельефах, изображающих уличные сценки,—«Ночной огонь» (1902), где маленькие, очень обобщенные, почти недетализированные фигурки греются у костра,— явно чувствуется воздействие Родена. Позднее Миллес обращается к наследию средневековой скульптуры и в подражание дверям в Гильдесгейме создает рельеф «Явление Христа» (1910—1912; церковь в Сальшёбаден, близ Стокгольма); затем сказывается влияние греческой архаики — ряд скульптур и групп, в которых архаические приемы изображения человека сочетаются с вполне современной разработкой движения («Танцующие», 1913; Гётеборг, Художественный музей).

Лишь к 20-м гг. складывается стиль Миллеса как яркого и индивидуального мастера монументальной скульптуры. Определяются те задачи, которые Миллес будет ставить и разрешать на протяжении многих лет. Его интересуют проблемы скульптуры в городском ансамбле, связь скульптуры с архитектурой, прежде всего фонтаны. Первые фонтаны, созданные Миллесом, были одно- и двухфигурными: «Отблеск солнца» (1918; Сад Миллеса), группа «Европа и бык» (1926), бронза; Халмстед), «Посейдон» (1930, бронза; Гётеборг) с рыбой и раковиной в руках, из которых бьют в разные стороны струи воды. В 30-х гг. композиции фонтанов усложняются. Так, в «Орфее» (1936, бронза; Стокгольм) мы уже видим большую центральную фигуру играющего Орфея, окруженного вытянутыми обнаженными фигурками мужчин и женщин, слушающих его.

Карл Миллес. Наяда на дельфине. Скульптурная группа для фонтана «Отблеск солнца». Бронза. 1918 г. Стокгольм, Сад Миллеса.

илл. 196 б

В ансамблях фонтанов появляется много сказочных мотивов, они отличаются богатством фантазии, пышностью, большую роль в создании живописных эффектов играют водяные струи. Особенно интересен фонтан «Встреча вод» (1940; Сент-Луис, Миссури)— на невысокой площадке расположены свободно стоящие человеческие фигуры, олицетворяющие реки, тритоны, нереиды; их объединяют бьющие в разных направлениях струи воды. В 40—50-е гг. Миллеса все больше увлекает проблема движения и равновесия в скульптуре, он много экспериментирует в этом направлении. Здесь он зачастую дает волю безудержной фантазии, выступая скорее как сказочник-фантаст, чем как мастер-монументалист. Так, в надгробном памятнике Есту Экману на кладбище в Стокгольме (1948, бронза) он изобразил двух ангелов, катающихся на коньках; ангелы даны как акробаты: один стоит на постаменте, а второй балансирует вверх ногами у него на руках; в «Пегасе» (1949) он дает два разнонаправленных движения: как бы освобожденный от земного притяжения Пегас мчится вверх по диагонали, всадник, еле-еле удерживаясь, балансирует на кончике его верхнего крыла. Яркая черта искусства Миллеса — органичное сочетание сказки с реальным городским ансамблем. Свойственное раннему периоду творчества скульптора увлечение архаикой сказалось и в последние годы (фонтан Аганиппы, Нью-Йорк, Метрополитен-музей, 1955; бронза).

Карл Миллес. Аганиппа. Фрагмент фонтана Аганиппы. Бронза. 1955 г. Нью-Йорк, Метрополитен-музей.

илл. 197 б

Крупными скульпторами, расцвет творчества которых приходится на первые десятилетия 20 в., были Карл Эльд и Аксель Петерсон. Карл Эльд (1873—1954) учился в 1896—1903 гг. в Париже в Академии Каларосси. Первые работы — серия обнаженных девушек — принесли ему успех в парижском Салоне 1902 г. Пластичные, с мягко перетекающими формами, они были навеяны Майолем и Бурделем.

Карл Эльд занимался портретом и монументальной скульптурой. Как портретиста его интересовали творчески одаренные личности, над их образами он мог работать десятилетиями. Так, он изваял 30 портретов писателя Августа Стриндберга, с каждым портретом все глубже раскрывая этот сложный характер. В 1923 г. Эльд создал памятник Стриндбергу (Стокгольм), изобразив его в виде обнаженного титана, вырывающегося из толщи скалы. Будучи близок с руководителем шведских социал-демократов Брантингом, Эльд уже с 1900-х гг. начал обращаться к социальной тематике («После окончания трудового дня», 1901—1902; «В ночлежке», 1902, и др.). Последней его работой был многофигурный памятник Брантингу, открытый в 1952 г. В нем, как и на протяжении всего творчества, Эльд сочетал классицистические традиции с элементами модернизма.

Резчик по дереву Аксель Петерсон (1868—1925)—мастер, связанный с народным фольклором, создавший оригинальный жанр в деревянной скульптуре. Из небольших (высотой 15—20 см) раскрашенных фигурок он компонует сценки бытового и юмористического характера: «Свадьба», «Похороны», «Крестины», «Наездники» (Стокгольм, Национальный музей). Фигурки не имеют подставок, поэтому композиции можно изменять. Образы острохарактерные, иногда доходящие до карикатурности, трактовка обобщенная. С годами тематика Петерсона расширилась, движения персонажей стали более свободными («Безжалостный отчим», 1924—1925).

В 20—40-х гг. в шведской скульптуре определяются два направления: большая группа художников, используя наследие прошлых веков, пытается сочетать классическое искусство с современностью. Одновременно ряд скульпторов, постепенно уйдя от реализма, приходит к сюрреализму и абстракционизму. Ивар Йонссон (р. 1885), Герард Хеннинг (р. 1880), Нильс Мёллерберг (1892—1954) не только работают в классической манере, но и темы своих произведений черпают в античности. Сложнее творчество Эрика Грате (р. 1896). Начав с женских образов, сходных с Майолем, он в 30-е гг. обращается к темам национальной мифологии («Лесной тролль», терракота); его рельефы на темы скандинавских саг, сделанные из камня («Сад роз», частное собрание), представляют собой стелы, как ковер заполненные композициями из маленьких фигурок в очень высоком рельефе. В 1929—1930 гг. для частного дома в Париже он исполнил орнаментальные рельефы на темы «Эдды», но уже не высоком рельефе, а стилизованные под наскальные изображения. В середине 30-х гг. Грате пришел к сюрреализму.

Абстракционизм в шведской скульптуре занял довольно заметное, но не ведущее место. Наиболее известными скульпторами этого направления являются Кристиан Берг (р. 1893), начавший с обтекаемых конструктивных форм, мастера Арне Ионес (р. 1914) и Ларе Ролф (р. 1923), создающие сквозные абстрактные конструкции.

Из крупных современных мастеров монументальной скульптуры можно назвать Эдвина Орстрема (р. 1906) и Брора Марклунда (р. 1907). На обоих большое влияние оказала средневековая скульптура. Орстрем любит многофигурные композиции из черного и красного гранита («У ворот больницы», Стокгольм) с приземистыми, часто разномасштабными фигурами. Марклунд работает в бронзе. Его рельефы на дверях Исторического музея в Стокгольме (1952) напоминают готику — фигуры вытянуты, аскетичны, стилизованны, композиции перегруженны.

* * *

Для архитектуры Швеции первой четверти 20 в. было характерно относительно слабое развитие рационалистических тенденций. Господствующее положение занимали различные ретроспективные направления. Наиболее влиятельным из них был так называемый национальный романтизм, для которого было характерно обращение к традициям кирпичной готики. Крупнейшим и самым знаменитым сооружением этого направления является ратуша в Стокгольме, построенная по проекту архитектора Рагнара Эстберга в 1911—1923 гг. Ее лаконичный выразительный силуэт удачно вписался в застройку старой части города. Менее убедительны в художественном отношении интерьеры ратуши, где главным являются парадные богато декорированные помещения. В целом ратуша представляет собой талантливую стилизацию, которая хотя и украсила центральный район Стокгольма, но не внесла ничего принципиально нового в развитие шведской архитектуры. Это относится и к другой крупной постройке национального романтизма —технологическому институту в Стокгольме (1914—1922, архитектор Э. Лаллерстед).

Рагнар Эстберг. Ратуша в Стокгольме. 1911—1923 гг.

илл. 190

Другое направление 20-х гг.— неоклассицизм,— боровшееся с национальным романтизмом, опиралось на традиции классики. Постепенно оно завоевывало себе все больше сторонников, причем одни из них почти буквально заимствовали ордерные формы (концертный зал в Стокгольме с коринфским портиком, 1926, архитектор И. Тенгбом), другие использовали главным образом композиционные принципы классики — библиотека в Стокгольме (круглый зал, окруженный с трех сторон более низкими прямоугольными помещениями), построенная в 1924—1927 гг. по проекту Эрика Гуннара Асплунда (1885—1940).

ЭрикГуннар Асплунд. Библиотека в Стокгольме. 1924—1927 гг.

илл. 191 а

Этим направлениям с 20-х гг. начинают противостоять развивающиеся рационалистические тенденции функционализма. Они особенно ярко проявились на организованной в 1930 г. в Стокгольме выставке художественной промышленности и ремесла, которая сыграла важную роль в развитии шведской архитектуры 20 в. Функционалисты во главе с Э. Г. Асплундом, по проектам которого были построены павильоны выставки, выступили с критикой практиковавшихся приемов застройки жилых кварталов.

Творческие принципы функционализма становятся господствующими в шведской архитектуре 30-х гг., что во многом было связано и с изменившимися акцентами в самом строительстве. Пришедшие в 1932 г. к власти социал-демократы, учитывая интересы своих избирателей-рабочих, вынуждены были серьезно заняться строительством экономичных жилых домов и таких общественных зданий, как школы, магазины и спортивные залы. В этом строительстве, на которое отпускались ограниченные средства, можно было добиться необходимых результатов лишь при использовании новых материалов и конструкций, достижений прикладной науки, рациональных приемов планировки и оборудования.

В 30-е гг. при строительстве жилых комплексов преобладала так называемая строчная застройка, при которой дома располагались в ряд параллельно друг другу с ориентацией квартир на восток и запад. Многоквартирные дома постепенно вытесняли традиционное односемейыое жилище, и шведские архитекторы все больше внимания уделяли разработке различных типов многоквартирного дома, используя при этом опыт других стран. Так, например, под влиянием советской архитектуры (проекты домов-коммун) в Швеции в 30-е гг. было построено несколько «коллективных домов», в которых кроме жилых квартир устраивались (обычно в первом этаже) столовая, детский сад и т. д. Один из таких домов построен на улице Эриксона в Стокгольме в 1935 г. по проекту архитектора Свена Маркелиуса (р. 1889).

Повышенное внимание к рациональной организации функционального процесса, для которого предназначено здание, сказалось и на проектировании зрелищных зданий. Здесь основное внимание уделялось созданию наилучших акустических условий и оптимальных условий видимости. Значительными достижениями в этом отношении были интерьеры Концертного зала в Гётеборге (1932—1935, архитектор Нильс Эйнар Эриксон) и театра в Мальме (1936—1943, архитекторы Д. Хелден, Э. Лаллерстед и С. Леверентц).

Нильс Эйнар Эриксон. Концертный зал в Гётеборге. 1932—1935 гг.

илл. 191 б

Нильс Эйнар Эриксон. Концертный зал в Гётеборге. 1932—1935 гг. План.

рис. на стр. 299

Н. Э. Эриксон. Концертный зал в Гётеборге. Продольный разрез.

рис. на стр. 299

Шведский функционализм 30-х гг., начав с полемически заостренного утилитаризма, постепенно становился все более органичным. Исчез проявившийся в первых работах налет модернистской стилизации, творческие принципы обогатились опытом проектирования и строительства в первую очередь жилых зданий, учета требований местного климата и возможностей местной строительной промышленности. Характерна эволюция творчества Э. Г. Асплунда. Начав с неоклассицизма и перейдя затем на позиции ортодоксального функционализма, он во второй половине 30-х гг. делает попытку как бы соединить рационалистический подход к плану с классическими принципами построения объемно-пространственной композиции (крематорий в Стокгольме, 1935—1940).

В годы второй мировой войны дефицит целого ряда импортных строительных материалов, с одной стороны, и обостренное внимание к самобытности национальной культуры страны — с другой, повлияли на обращение архитекторов к местным строительным материалам и традиционным композиционным приемам и формам. Этот своеобразный сплав функционализма с национальными традициями получил наименование неоэмпиризма (одноквартирный дом под Стокгольмом, 1945, архитектор С. Маркелиус).

Хотя Швеция и не принимала участия во второй мировой войне, однако изменившаяся экономическая конъюнктура повлияла на сокращение жилищного строительства, что в условиях роста населения городов в связи с развитием промышленности привело к обострению жилищного кризиса. Это вызвало большой размах жилищного строительства в послевоенные годы, которое во многом определяет и общую направленность шведской архитектуры этого периода. Основное внимание уделяется созданию жилых комплексов на свободных (незастроенных) территориях. Расположение новых комплексов в плане города, их планировка, система коммунально-бытового обслуживания, характер застройки центра комплекса и типы жилых домов — в разработке этих вопросов шведские архитекторы добились значительных успехов, и их опыт широко используется во многих странах. Составленный в первые послевоенные годы под руководством С. Маркелиуса генеральный план Стокгольма предусматривал создание в пригородной зоне нескольких городов-спутников — жилых комплексов с общими и местными центрами, связанных удобным транспортом с центром столицы. Одна из этих групп с общим центром в Веллингбю была создана в 50-е гг. по проекту С. Маркелиуса, С. Бакстрёма, Л. Рейниуса, X. Клемминга и других. Весь район, рассчитанный на восемьдесят тысяч жителей, состоит из пяти жилых комплексов. Его общий административно-торговый центр расположен над станцией вылетной ветки стокгольмского метрополитена, которая связывает все местные центры—этой жилой группы. Жилые комплексы застроены домами различных типов, размещенными с таким расчетом, чтобы большей части жителей была обеспечена максимально удобная связь с торговым центром и метро: вблизи центра расположены многочисленные башенные дома, затем секционнные в три-четыре этажа, еще дальше — блокированные и одноквартирные дома.

С. Маркелиус, С. Бакстрём Л. Рейниус и др. Город-спутник Веллингбю близ Стокгольма. Схема планировки.

рис. на стр. 300

Свен Mapкелиус, Свен Бакстрём, Лейф Рейниус и др. Торговый центр в Веллингбю близ Стокгольма. Начало 1950-х гг.

илл. 192 а

Контрастное соотношение низкой застройки урбанизированного центра комплекса (с регулярной, обычно фигурно замощенной площадью, предназначенной только для пешеходов) с окружающей ее застройкой башенными домами, свободно расположенными среди тщательно сохраненных естественного рельефа и растительности,— характерная черта внешнего облика новых шведских жилых комплексов.

Башенные дома, распространение которых в Швеции связано с трудностью постановки протяженных зданий в условиях сложного рельефа, вообще играют в послевоенные годы большую роль в формировании объемно-пространственной композиции и силуэта новых жилых районов. Шведские архитекторы разработали различные типы таких домов: квадратные и прямоугольные в плане, крестообразные, Т-образные, треугольные (жилой комплекс Кортедала в Гётеборге, 1956, архитекторы С. Бролид и Я. Валлиндер), с уступами, парноблочные (типа «домино») и др. В центральном жилом комплексе Вел-лингбю применены несколько типов башенных домов, но хотя они и различны по общей конфигурации плана и объема, однако общий прием обработки и нейтральный цвет их фасадов в сочетании с не совсем упорядоченной композицией самого центра снижают художественную выразительность всего ансамбля.

Шведские архитекторы учли этот опыт при строительстве центрального комплекса Фарсты — второй жилой группы в пригородной зоне Стокгольма. Здесь более компактно размещены общественные здания центра, который получил укрупненный масштаб, а окружающие центр башенные дома размещены несколькими группами, резко отличающимися друг от друга высотой, конфигурацией, цветом и общей обработкой фасадов (кирпичные дома с кровлями усложненного очертания; почти белые, предельно простые по форме дома; крестообразные в плане, охристые по цвету дома с треугольными балконами и т. д.).

Много внимания уделяют шведские архитекторы и поискам рациональных типов малоэтажных жилых домов, в частности блокированных. В 1944—1946 гг. в жилом комплексе Грёндаль в Стокгольме по проекту архитекторов С. Бакстрёма и Л. Рейниуса было впервые на практике осуществлено блокирование трехлучевых (трехэтажных) секций, принцип которого был предложен в 1924 году советским архитектором Н. Ладовским в проекте жилого квартала для города Москвы.

Свен Бакстрём, Лейф Рейниус и др. Жилой комплекс Фарста в Стокгольме. Конец 1950-х — начало 1960-х гг.

илл. 193 а

Свен Бакстрём, Лейф Рейниус. Жилой комплекс Грёпдаль в Стокгольме. 1944—1946 гг. Схема планировки.

рис. на стр. 302

С. Бролид, Я. Валлиндер. Жилой комплекс Кортедала в Гётеборге.1956 г. План типового этажа башенного дома.

рис. на cтр. 302

Из массовых общественных сооружений, в разработке типов которых шведские архитекторы добились в 50—60-е гг. значительных успехов, в первую очередь необходимо назвать школы, а также спортзалы, которые часто сооружаются при школах и используются всем населением. Таков, например, спортивный центр в Акешове — пригороде Стокгольма, включающий бассейн и большой спортзал, который при необходимости делится раздвижными перегородками на два, три или четыре изолированных помещения.

Свен Маркелиус. Дом профсоюзов в Стокгольме. 1960 г. План и продольный разрез.

рис. на cтр. 304

Стремление к созданию трансформирующихся помещений и к совмещению в одной постройке различных функций вообще свойственно шведской архитектуре этого периода. Например, рассчитанный на 1500 человек зал Дома профсоюзов в Стокгольме (1960, архитектор С. Маркелиус) может быть разделен на три изолированных сектора; в Мальме в одном здании объединены пятиэтажный гараж, гостиница, магазины, ресторан и конторские помещения (1959, архитекторы Т. Медлер и С. Иохансон).

Э. Лунинг. Церковь в районе Брума в Стокгольме. 1958 г.

илл. 192 б

Эту тенденцию к совмещению различных функций стремятся использовать в своих интересах и церковники. Пристраивая к церкви дополнительные помещения, а также делая трансформирующимся сам молитвенный зал, они стараются превратить церковь в центр общественной жизни жилого комплекса, в своеобразкый клуб (церковь в районе Брума в Стокгольме, 1958, архитектор Э. Лунинг). И внешний облик церквей все больше отходит от традиционного, причем культовые постройки становятся объектом наиболее интенсивных формальных поисков. Так, например, церковь в Веллингбю (1956, архитекторы К. Нирен, Б. Энгстранд) резко выделяется своей надуманной формалистической композицией среди рационально запроектированных жилых и других построек этого комплекса.

Для основного творческого направления послевоенной архитектуры Швеции характерна органическая связь внешнего облика здания с его функционально-конструктивной основой. Ведущим типом сооружения шведской архитектуры этого периода, определяющим творческие поиски архитекторов, является многоквартирный жилой дом с тщательно продуманной планировкой, экономично примененными современными конструкциями, рациональной нормой остекления, сдержанным применением цвета и т. д.

Однако с конца 50-х гг. усилившиеся формально-эстетические поиски шведских архитекторов начинают принимать все более самодовлеющий характер. В этих поисках можно отметить три основные тенденции. Во-первых, это стремление к обогащению внешнего облика здания путем или усложнения его общей композиции, или использования в формальных целях расположения окон (шахматная разбивка окон в здании газеты «Свенска Дагбладет», 1961, архитектор А. Тенгбом), или декоративной обработки фасадов (фигурная деревянная обшивка, «бриллиантовый» руст, перфорированные панели фасадов зданий центра Фарсты). Во-вторых, Это стремление использовать конструкцию в качестве основного средства художественной выразительности здания. Например, для внешнего облика построенных в 1958 г. стадионов в Мальме и Гётеборге (архитекторы Ф. Йенекен и С. Самуэльсон) при всей рациональности и технической смелости их конструкций (в Гётеборге козырек над трибунами подвешен на стальных тросах к двум железобетонным мачтам) характерно любование формой и необработанной поверхностью железобетонной конструкции. В-третьих, это все более проникающие в шведскую архитектуру элементы модернизма, связанные главным образом с влиянием школы Мис ван дер Роэ Это влияние наиболее сильно проявляется в строительстве деловых и конторских зданий, сооружаемых в виде прямоугольных в плане высоких призм с навесными остекленными стенами-экранами, причем торцовые стены часто делаются глухими и облицовываются эмалированными металлическими плитками (белыми, черными или цветными). Таковы, например, пять расположенных в ряд конторских зданий нового торгового центра Стокгольма (1957—1962, архитектор Д. Хелден и другие) и главное здание научного центра Веннера (1959—1961, архитекторы А. Биден и С. Линдстрём).

Фриц Йенекен, Стен Самуэльсон. Стадион в Мальме. 1958 г.

илл. 193 б

Альф Виден, Суне Линдстрём. Научный центр Веннера в Стокгольме. 1959—1961 гг. Фрагмент жилого корпуса.

илл. 194

Альф Виден, Суне Линдстрём. Научный центр Веннера в Стокгольме. 1959—1961 гг. Фрагмент центрального Здания.

илл. 195

Альф Биден, Суне Линдстрём. Научный центр Веннера в Стокгольме. 1959—1961 гг. Поперечный разрез центрального здания и жилого корпуса.

рис. на стр 305.

В последние годы в шведской архитектуре происходит как бы борьба тех традиций функционализма, которые были развиты в шведском жилищном строительстве и определили основное творческое направление послевоенной архитектуры страны, и той ветви функционализма, которая получила развитие в США в строительстве деловых и конторских зданий и которая все больше влияет на распространение модернистской стилизации в творчестве ряда видных шведских архитекторов.

Дата добавления: 2015-08-13