Прибытие Иисуса в Галилею и чудо в Кане

После встречи с Нафанаилом Иисус продолжил путь в Галилею в сопровождении шести учеников, и когда прибыл туда, то молва о Нем разнеслась по всей окрестной стране. Молву эту распространили не только новые ученики Иисуса, но, конечно, и другие галилеяне, ходившие к Иоанну исповедать грехи и креститься. В то время вся Палестина была взволнована проповедью Иоанна Крестителя; все шли к нему и все слышали от него, что Царство Небесное приблизилось, что идет за ним Мессия-Христос, Который будет крестить Духом Святым; все возвращались по домам в полной уверенности, что Христос идет, что, пожалуй, уже пришел; и вдруг разносится молва, что Креститель Иоанн указал на Иисуса, сына Иосифа, из Назарета, как на Мессию-Христа, и что Иисус имеет уже учеников, уверовавших в Него как в Сына Божия! Молва эта, конечно, должна была волновать всех сильнее, чем проповедь Иоанна о покаянии; до сих пор было время надежд, теперь же наступило лучшее время, время исполнения тысячелетних ожиданий.

Продолжая повествование о событиях, совершившихся после обращения Нафанаила, Евангелист Иоанн говорит: На третий день был брак в Кане (Ин. 2, 1). Это выражение Евангелиста надо понимать в том смысле, что брак в Кане был на третий день после встречи Иисуса с Нафанаилом. Встреча эта произошла не в Вифаваре, где Филипп последовал за Иисусом, а на пути Иисуса из Вифавары в Галилею, но в каком именно месте этого пути — неизвестно; во всяком случае, до Назарета или Каны оставалось такое расстояние, которое Иисус с учениками мог пройти в два дня, чтобы на третий уже день быть в Кане. Пришел ли Иисус прямо в Кану или же заходил в Назарет — неизвестно. Из слов же Евангелиста — и Матерь Иисуса была там — можно заключить, что Пресвятая Дева прибыла в Кану ранее Иисуса и учеников Его. Вероятно, семья, в которой происходили брачные празднества, была хорошо знакома с Богоматерью, а может быть, была и родственной Ей.

Кана, небольшой городок, лежавший к северу от Назарета в 2—3 часах ходьбы, был родиной новообращенного Нафанаила, что видно из 2-го стиха 21-й главы Евангелия Иоанна. Назывался этот городок Каной Галилейской в отличие от другой Каны, находившейся недалеко от приморского города Тира.

Был также зван Иисус и ученики Его на брак (Ин. 2, 2); но как Он был зван? Как обыкновенный человек, как знакомый, или же как объявленный Иоанном Избавитель, Мессия-Христос? Об этом Евангелист умалчивает; но из дальнейшего повествования можно заключить, что находившимся на брачном пире еще не было известно торжественное свидетельство Иоанна об Иисусе перед посланными к Нему от синедриона; и потому надо полагать, что Иисус был приглашен как обыкновенный Человек, как знакомый, и что ученики Его, как пришедшие с Ним, были приглашены лишь по обычаю гостеприимства.

Семья, праздновавшая свадьбу, была из небогатых, так как не имела запаса вина на случай продления празднества и приглашения новых гостей. Заметив это, Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них (Ин. 2, 3).

Но что хотела Богоматерь сказать этими словами? Некоторые полагают, что, говоря так, Она давала понять Своему Сыну и ученикам Его, что пора оставить хозяев, уйти от них, так как у них нет вина, а обнаружение этого недостатка может причинить им неприятность. Но такое толкование не согласуется ни с ответом Иисуса (что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой), ни с дальнейшими словами Его Матери, обращенными к слугам (что скажет Он вам, то сделайте). Весь этот разговор доказывает, что, говоря — вина нет у них, — Пресвятая Дева надеялась, что Ее божественный Сын выведет бедных хозяев из затруднительного положения.

Но почему Она рассчитывала на чудотворную силу Его, когда Он до сих пор не совершил ни одного чуда и жил как обыкновенный Человек, чуждый лишь греха? Из слов благовествовавшего Ей ангела Она знала о назначении Своего Сына; Она знала, что зачатие и рождение Его были сверхъестественны и что вся жизнь Его была под особой охраной Бога. Сохраняя все это в сердце Своем (Лк. 2, 19), и не открывая никому этой тайны, Она не сомневалась, однако, что настанет время, когда Сын Ее выступит как Мессия-Христос, и потому всецело предалась воле Божией и спокойно ждала наступления этого времени. Но вот дошел до Нее слух, что новый Пророк Иоанн провозгласил скорое пришествие Избавителя, что он отказывался крестить Ее Сына, считая себя недостойным даже развязать ремень обуви Его, и затем свидетельствовал всенародно, что при Крещении Его видел сходящего на Него Духа Святого и слышал голос с неба — Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мф. 3, 17). Прислушиваясь к этим слухам, Богоматерь поняла, что давно ожидаемое время уже наступило; пришедшие же теперь с Иисусом ученики Его, Андрей и Иоанн, могли успеть сообщить Ей, что новый Пророк на Иордане прямо указал посланным от синедриона на их Учителя как на Мессию-Христа. Первая после таких событий встреча с Сыном, чувство умиления пред Ним, радость, что давно ожидаемое время уже наступило, бедность хозяев брачного пира и искреннее соболезнование их горю — все это побудило Пресвятую Деву обратиться к Сыну Своему с нескрываемой уверенностью, что Он поможет бедным людям, что Он свершит чудо.

Что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой, — так отвечал Иисус Своей Матери.

Некоторые толкователи усматривают в этом ответе упрек Иисуса Матери за вмешательство Ее не в Свое дело и желание показать Ей, что отныне Он для Нее Мессия-Христос, Бог, а не Тот, Который пребывал до сих пор в повиновении у Нее. Но в слове Жено, обращенном к Матери, нельзя подозревать и намека на то, что Богоматерь отныне должна считать Его Господом Своим, а не Сыном. Слово жено употреблялось у евреев и других народов востока даже и тогда, когда обращались к матери, и считалось вполне почтительным. Нам известно, что точно так же назвал Иисус Свою Мать, когда в страшных муках на кресте поручал Ее попечению Своего любимого ученика: Жено! се, сын Твой! (Ин. 19, 26), когда проявил к Ней особенную заботливость, особенную любовь.

Что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой. Иоанн Златоуст так объясняет эти слова: «Меня еще не знают присутствующие; они не знают и того, что не доставало вина. Дай им сперва почувствовать это. Да об этом и не от Тебя Мне надлежало бы слышать. Ты Моя Матерь: и потому Ты самое чудо делаешь подозрительным. А надлежало бы самим нуждающимся обратиться ко Мне с просьбой, не потому, чтобы Я в этом нуждался, но чтобы они с большим доверием приняли этот случай» (Свт. Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Иоанна. 22).

Приступив уже к исполнению воли Пославшего Его, Иисус Христос не мог сказать, что вообще еще не пришел час Его деятельности, и если сказал в ответе Матери Своей, что еще не пришел час Его, то этим хотел только дать понять Ей, что не следует торопиться, — что время проявления Его Божественной власти в этом доме, на этом празднестве, еще не наступило, хотя и может скоро наступить.

В этом ответе Сама Пресвятая Дева слышала не упрек, не отказ в просьбе, иначе Она не сказала бы служителям: что скажет Он вам, то сделайте.

Было же тут шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения Иудейского (Ин. 2, 6). По закону, евреи должны были в некоторых случаях совершать омовения или очищения; случаи эти были умножены обычаями и учением фарисеев. Поэтому в домах евреев всегда имелись особые, довольно вместительные, сосуды для воды омовения.

Толкуя совершенное Христом чудо, Иоанн Златоуст говорит: «Евангелист не без цели заметил по очищению иудейскому, а для того, чтобы кто-либо из неверующих не подозревал, что в сосудах были остатки вина, и поэтому, когда была влита и смешана с ними вода, то составилось некоторое, самое слабое, вино. Поэтому Евангелист и говорит: по очищению иудейскому, показывая тем, что в сосудах тех никогда не хранилось вино. Но почему Он не сотворил чуда прежде, чем сосуды были наполнены водой, что было бы гораздо удивительнее? Ибо иное дело изменить готовое вещество только в качестве, иное - произвести самое вещество из ничего. Конечно, это удивительнее, но для многих показалось бы не столь вероятным. Потому-то Христос нередко добровольно уменьшает величие чудес, чтобы только удобнее они могли быть приемлемы. А почему, скажем, Он не Сам произвел воду и потом обратил ее в вино, а приказал влить ее слугам? Опять по той причине и для того, чтобы сами черпавшие воду были свидетелями чуда и чтобы оно нисколько не показалось призраком. Если бы кто-либо стал бесстыдно отвергать это, то слуги могли бы сказать: мы сами черпали воду. Затем, как скоро слуги наполнили сосуды водой, Он говорит им: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. И понесли (Ин. 2, 8). Опять и здесь некоторые смеются, говоря: «Там было собрание людей пьяных; вкус у ценителей вина уже был испорчен; и они неспособны были понимать, ни судить о том, что тут делалось; таким образом, они не могли распознать, вино ли то было или вода. А что они были пьяны, это высказал сам распорядитель». Правда, это очень смешно. Но Евангелист уничтожает и такое подозрение. Он говорит, что не гости высказывали свое мнение о случившемся, но распорядитель, который был трезв и еще не пил ничего. Ведь вы знаете, что те, которым поручается распоряжение на таких пиршествах, более всех бывают трезвы, потому что имеют только одно дело — все распорядить чинно и в порядке. Поэтому для засвидетельствования чуда Христос и употребил распорядителя. Он не сказал: наливайте вино возлежащим» а сказал: «Несите к распорядителю». Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином... зовет жениха (Ин. 2, 9). Почему же он не пригласил слуг? Таким образом открыл бы и чудо. Причина та, что если бы оно в то время было обнаружено, то рассказу слуг не поверили бы, но подумали бы, может быть, что они не в своем уме, так как приписывают это дело Тому, Которого тогда многие считали человеком обыкновенным. Сами слуги, конечно, знали это дело хорошо по собственному опыту и не могли не поверить своим рукам; но уверить в том других не имели возможности. Поэтому и Сам Христос не всем открыл случившееся, а только тому, кто лучше других мог понять это, предоставляя точнейшее познание о чуде будущему времени по совершении других чудес, и это должно было сделаться достоверным. Ибо, что Он претворил воду в вино, на это Он имел свидетелями слуг; а что это вино было хорошее, на то свидетели — распорядитель пира и жених» (Свт. Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Иоанна. 22).

Если распорядитель пира и употребил выражение — а когда напьются, — то из этого нельзя еще заключать, что участники пира были пьяны: он говорил только о существовавшем обычае не приберегать хорошее вино к концу пира, а подавать его в начале. К тому же евреи отличались умеренностью в употреблении вина, и напиваться допьяна считалось у них непристойным; вино пили большей частью с водой; семья, праздновавшая свадьбу, была бедна и не располагала избытком вина; да и Иисус Христос не принял бы участия в таком празднестве, где были или могли быть пьяные.

Евангелист говорит, что чудом в Кане Иисус положил начало чудесам, поэтому совершенное в Кане чудо было первым в ряду чудес; следовательно, ранее сего Иисус не проявлял Своей божественной силы перед людьми.

Совершенное теперь чудо, если и осталось пока не замеченным участниками пира, распорядителем и женихом, то не могло быть незамеченным учениками Иисуса, сосредоточившими все свое внимание лишь на Нем и на Его действиях; в этом убеждает нас Евангелист, сказавший: и уверовали в Него ученики Его.

С возвращения Иисуса в Галилею начинается Его мессианское служение.

Дата добавления: 2015-08-13