Ловушка белого сфинкса

В восемь или девять часов утра я добрался до той самой скамьи изжелтого металла, откуда в первый вечер осматривал окружавший меня мир. Яне мог удержаться и горько посмеялся над своей самоуверенностью, вспомнив,к каким необдуманным выводам пришел я в тот вечер. Теперь передо мной былата же дивная картина, та же роскошная растительность, те же чудесныедворцы и великолепные руины, та же серебристая гладь реки, катившей своиводы меж плодородными берегами. Кое-где среди деревьев мелькали яркиеодежды очаровательно-прекрасных маленьких людей. Некоторые из них купалисьна том самом месте, где я спас Уину, и у меня больно сжалось сердце. И надвсем этим чудесным зрелищем, подобно черным пятнам, подымались купола,прикрывавшие колодцы, которые вели в подземный мир. Я понял теперь, чтотаилось под красотой жителей Верхнего Мира. Как радостно они проводилидень! Так же радостно, как скот, пасущийся в поле. Подобно скоту, они незнали врагов и ни о чем не заботились. И таков же был их конец. Мне стало горько при мысли, как кратковременно было торжествочеловеческого разума, который сам совершил самоубийство. Люди упорностремились к благосостоянию и довольству, к тому общественному строю,лозунгом которого была обеспеченность и неизменность; и они достигли цели,к которой стремились, только чтобы прийти к такому концу... Когда-тоЧеловечество дошло до того, что жизнь и собственность каждого оказались вполной безопасности. Богатый знал, что его благосостояние и комфортнеприкосновенны, а бедный довольствовался тем, что ему обеспечены жизнь итруд. Без сомнения, в таком мире не было ни безработицы, ни нерешенныхсоциальных проблем. А за всем этим последовал великий покой. Мы забываем о законе природы, гласящем, что гибкость ума являетсянаградой за опасности, тревоги и превратности жизни. Существо, котороеживет в совершенной гармонии с окружающими условиями, превращается впростую машину. Природа никогда не прибегает к разуму до тех пор, пока ейслужат привычка и инстинкт. Там, где нет перемен и необходимости впеременах, разум погибает. Только те существа обладают им, которыесталкиваются со всевозможными нуждами и опасностями. Таким путем, мне кажется, человек Верхнего Мира пришел к своейбеспомощной красоте, а человек Подземного Мира - к чисто механическомутруду. Но даже и для этого уравновешенного положения вещей, при всем егомеханическом совершенстве, недоставало одного - полной неизменности. Стечением времени запасы Подземного Мира истощились. И вот Мать-Нужда,сдерживаемая в продолжение нескольких тысячелетий, появилась снова иначала внизу свою работу. Жители Подземного Мира, имея дело со сложнымимашинами, что, кроме, навыков, требовало все же некоторой работы мысли,невольно удерживали в своей озверелой душе больше человеческой энергии,чем жители земной поверхности. И когда обычная пища пришла к концу, ониобратились к тому, чего до сих пор не допускали старые привычки. Вот каквсе это представилось мне, когда я в последний раз смотрел на мирвосемьсот две тысячи семьсот первого года. Мое объяснение, быть может,ошибочно, поскольку человеку свойственно ошибаться. Но таково мое мнение,и я высказал его вам. После трудов, волнений и страхов последних дней, несмотря на тоску победной Уине, эта скамья, мирный пейзаж и теплый солнечный свет все жеказались мне прекрасными. Я смертельно устал, меня клонило ко сну, и,размышляя, я вскоре начал дремать. Поймав себя на этом, я не сталпротивиться и, растянувшись на дерне, погрузился в долгий освежающий сон. Проснулся я незадолго до заката солнца. Теперь я уже не боялся, чтоморлоки захватят меня во сне. Расправив члены, я спустился с холма инаправился к Белому Сфинксу. В одной руке я держал лом, другой перебиралспички у себя в кармане. Но там меня ждала Самая большая неожиданность. Приблизившись к БеломуСфинксу, я увидел, что бронзовые двери открыты и обе половинки задвинуты вспециальные пазы. Я остановился как вкопанный, не решаясь войти. Внутри было небольшое помещение, и в углу на возвышении стояла МашинаВремени. Рычаги от нее лежали у меня в кармане. Итак, здесь после всехприготовлений к осаде Белого Сфинкса меня ожидала покорная сдача. Яотбросил свой лом, почти недовольный тем, что не пришлось имвоспользоваться. Но в ту самую минуту, когда я уже наклонился, чтобы войти, у менямелькнула внезапная мысль. Я сразу понял нехитрый замысел морлоков. Струдом удерживаясь от смеха, я перешагнул через бронзовый порог инаправился к Машине Времени. К своему удивлению, я видел, что она былатщательно смазана и вычищена. Впоследствии мне пришло в голову, чтоморлоки даже разбирали машину на части, стараясь своим слабым разумомпонять ее назначение. И пока я стоял и смотрел на свою машину, испытывая удовольствие приодном прикосновении к ней, случилось то, чего я ожидал. Бронзовые панелискользнули вверх и с треском закрылись. Я попался. Так, по крайней мере,думали морлоки. Эта мысль вызвала у меня только веселый смех. Они уже бежали ко мне со своим противным хихиканьем. Сохраняяхладнокровие, я чиркнул спичкой. Мне оставалось только укрепить рычаги иумчаться от них, подобно призраку. Но я упустил из виду одно маленькоеобстоятельство. Это были отвратительные спички, которые зажигаются толькоо коробки. Куда по девалось мое спокойствие! Маленькие, гадкие твари уже окружилименя. Кто-то прикоснулся ко мне. Отбиваясь рычагами, я полез в седло. Менясхватила чья-то рука, потом еще и еще. Мне пришлось с трудом вырыватьрычаги из цепких пальцев и в то же время ощупывать гнезда, в которых оникрепились. Один раз морлоки вырвали у меня рычаг. Когда он выскользнул измоих рук, мне пришлось, чтобы найти его на полу в темноте, отбиваться отних головой. Черепа морлоков трещали под моими ударами. Мне кажется, этапоследняя схватка была еще упорнее, чем битва в лесу. В конце концов я укрепил рычаги и повернул их. Цепкие руки соскользнулис моего тела. Темнота исчезла из моих глаз. Вокруг не было ничего, крометуманного света и шума, о которых я уже вам говорил.

Дата добавления: 2015-08-13