Социально-политическое учение Шарля Алексиса Анри де Токвиля

В создание науки об обществе, общественных и политических отношениях определенный вклад внес французский политик, историк и социолог Шарль Алексис Анри де Токвиль (1805—1859). Социально-политическое учение Шарля де Токвиля есть своеобразный синтез либеральных и консервативных идей. Хотя на современников его труды не оказали какого-либо серьёзного влияния, они были заново открыты в начале XX в. Раймондом Ароном и др. Раймонд Арон считает Шарля де Токвиля мыслителем таким же как Огюст Конт или Герберт Спенсер. Ведь Токвиль глубоко и остро почувствовал силу перелома, свершившегося в Европе после событий Французской революции 1789 г.

В 1831 году Токвиль отправился в США изучать американскую пенитенциарную систему. Итогом этой поездки стала главная книга его жизни — «Демократия в Америке» (1 т. — 1835, II т. — 1840), классический образец исследования в области сравнительной политологии. В 1856 г. вышло в свет очередное его крупное произведение — «Старый порядок и революция». В 1893 г. изданы его «Воспоминания», содержащие неоценимые сведения о революции 1848 г.

Стержневыми в творчестве французского ученого стали проблемы взаимоотношений свободы, равенства, демократии. Токвиль обстоятельно анализирует становление и развитие демократии в начале XIX в. в Америке, видя в ней не только сформировавшееся новое политическое устройство государства, но и новое, опирающееся на принципы равенства общественное устройство. «Среди нового, что привлекло мое внимание в США, — отмечает Токвиль, — ничто так не потрясло, как общее равенство условий». Это равенство — фундаментальный факт американской жизни и распространяется гораздо дальше законов страны, господствует над обществом, создает мнения, порождает чувства, внушает образ действий и все модифицирует.

Главная тема исследований и размышлений автора «Демократии в Америке» — исторический генезис, сущность и перспектива демократии, которую он понимает то как стремление к уравниванию всех сторон жизни общества, то как синоним слова «народ», то как обозначение представительной формы правления, а то и как всеобщее избирательное право. Чаще всего он обозначает этим словом скорее конкретный тип общества, чем конкретный тип власти. Важнейшее положение Токвиля таково: свобода не может основываться на неравенстве, она должна базироваться на демократической реальности с ее равенством условий и быть защищена институтами, образец которых представлен в Америке. Успех американских демократических институтов он связывал с сохранением общественного строя, где существуют незначительные социальные различия. Токвиль сравнивает, противопоставляет общество аристократическое и демократическое. Аристократическое общество — воплощение старого режима, разрушенного французской революцией. Демократия для Токвиля означает синоним политического режима и одновременно всего общественного бытия Соединенных Штатов Америки — образец и перспектива для человечества. По мнению Токвиля, «постепенное установление равенства есть предназначенная свыше неизбежность. Этот процесс... носит всемирный, долговременный характер и с каждым днем все менее и менее зависит от воли людей... Благоразумно ли считать, что столь далеко зашедший социальный прогресс может быть приостановлен усилиями одного поколения? Неужели кто-то полагает, что, уничтожив феодальную систему и победив королей, демократия отступит перед буржуазией и богачами? Остановится ли она теперь, когда она стала столь могучей, а ее противники столь слабы.»

Значительное внимание Токвиль уделял анализу категории свободы. Под свободой мыслитель понимал отсутствие произвола, осуществление власти лишь в соответствий с законами, безопасность индивидов. Ученый приходит к парадоксальному выводу о том, что потенциально демократия более опасна для свободы, чем монархия и аристократия. «Авторитет монарха — чисто физический, он контролирует дела подданных, не подчиняя их мысли, но у большинства — власть и физическая, и моральная; она подавляет не только бунт, но и несогласие». Токвиль подчеркивал, что «нет ничего труднее, чем учиться жить свободным», «кто ищет в свободе чего-либо другого, а не ее самой, тот создан для рабства». Но в то же время он отмечал, что «с течением времени свобода умеющим сохранить ее всегда дает довольство. благосостояние, а часто и богатство».

Токвиль показывает преимущества и недостатки демократия. Демократии, считает он, присущи два нежелательных последствия: 1) она «не дает народу самого искусного правительства» и 2) чревата тиранией большинства. В демократических обществах теряется чувство уважения к авторитетам: люди здесь склонны полагаться прежде всего на собственный разум. Демократия, стало быть, и сближает людей, и изолирует друг.от друга. Порождаемый демократией индивидуализм может стать причиной отказа граждан от участия в общественной жизни. Формирование же политической апатии (отсутствие времени, энергии и охоты заниматься общественными делами) означает начало процесса политической централизации и социального подчинения, манипулирования людьми. Токвиль указывает на то, что самоизоляция индивидов, их замыкание в узких рамках личной жизни, отклонение от участия в общественных делах — чрезвычайно опасная тенденция, играющая на руку тем, кто предпочитает деспотические порядки и тяготится свободой. Противоядие пагубной разобщенности граждан Токвиль видит в предоставлении им как можно больших реальных возможностей «жить своей собственной политической жизнью с тем, чтобы граждане получили неограниченное количество стимулов действовать сообща».

Токвиль выделяет два основных преимущества демократии перед другими формами правления: во-первых, она содействует благополучию наибольшего числа граждан, во-вторых, предоставляет политическую свободу, или широкое участие граждан в политической жизни. Слов нет, пишет Токвиль, желания демократии, ее представители грубы, законы несовершенны. Однако, если вскоре не будет существовать никакой середины между господством демократии и игом одного человека, разве не должны мы всеми силами стремиться к первой, вместо того, чтобы добровольно подчиниться второму?

Демократия не тождественна свободе. Те демократические системы, в которых свобода отсутствует, не способны к высоким взлетам человеческого духа. Отсутствует тождество и между свободой и равенством. Многие народы больше тяготеют больше к равенству, чем к свободе, потому что оно дает человеку множество мелких удовольствий, которые не получить от свободы.

В работе «Старый порядок и революция», развивая ту же тему, исследователь ставит вопрос уже по-иному: почему общество, провозгласившее в революцию лозунг свободы и равенства, обрело только последнее? Он замечает, что любовь к свободе у многих народов не что иное, как ненависть к своему господину. Освободившись от владычества последнего, народ не освобождается от наследуемых ложных понятий, порочных привычек и дурных склонностей. Свободу нельзя завоевать, до нее надо дорасти. При таком понимании свободы одним из факторов спасения от деспотизма может стать богатый набор гражданских институтов. Но, что особенно важно, сами они (институты) должны быть иерархичны и недемократичны по своей внутренней структуре. В соответствии с этим требованием Токвиль считает католическую церковь и патриархальную семью функциональными институтами отчасти и по причине их внутренне недемократического начала. Он полагал, что попытки выстроить гражданские институты на демократический лад, вероятно, потерпели бы катастрофу. Мыслитель видел в гражданских институтах (семья, церковь, профессиональные и локальные ассоциации) инстанции формирования культурной самотождественности людей. Это особенно существенно в демократических обществах с отсутствием в них системы ценностей, навязываемой в силу авторитета политического центра, как например, в аристократических обществах. Если государство больше не формирует и не воспитывает своих подданных, то источник ценностей для них располагается в сфере гражданского общества. В противном случае людям пришлось бы вырастать, не обладая ни ценностями, связывающими их в единое общество, ни способностью вершить свои судьбы в качестве индивидов. Токвиль прошел мимо вероятности того, что институты гражданского общества могут взаимно подрывать друг друга.

Бесспорный вклад в понимание природы и причины революции Токвиль внес своим трудом «Старый порядок и революция». Он приходит к заключению о том, что революции совершаются не тогда, когда экономическая и социальная ситуация в обществе достигает предела отчаяния. «Порядок вещей, уничтожаемый революцией, почти всегда бывает лучше того, который непосредственно ему предшествовал, а опыт показывает, что для дурного правительства наиболее опасным является объективно тот момент, когда оно начинает преобразовываться» Зло, не когда воспринимавшееся как нечто неизбежное, кажется невыносимым, когда забрезжит надежда на возможность избавления от него. Революции, утверждает французский ученый, происходят либо для того, чтобы укрепить, либо для того, чтобы уничтожить равенство. Следовательно, предрасположенность общества к революции коренится в его социально-классовой структуре. Речь идет о наличии среднего класса, класса собственников, его численности, удельном весе и влиянии в обществе, ибо не бывает ни одной революции, которая в той или иной мере не подвергла бы опасности имеющуюся собственность. И дело не только в неопределенности результатов революции и в опасении потерять то, чем реально обладаешь. Причины негативного отношения среднего класса к революции состоят и в менталитете людей этого типа. «Я не знаю ничего, что противоречило бы революционным настроениям и морали в большей мере, чем нравы и этика торговцев, — замечает Токвиль. — Коммерция по природе своей глубоко враждебна любым сильным страстям. Ей нравятся воздержанность и компромиссы... Торговый люд терпелив, сговорчив, вкрадчив и прибегает к крайним мерам только тогда, когда они абсолютно необходимы». Токвилю присущ глубоко скептический взгляд на способность революций обеспечивать поступательное развитие общества. Революции создают поначалу видимость кардинальных перемен и преобразований, а на деле лишь утверждают власть иных вождей, поднявших массы под благородные знамена свободы и равенства. Вскоре первоначальные цели забываются. Затем правительство, более сильное и гораздо более абсолютное, чем то, которое было низвергнуто революцией, захватывает и сосредоточивает в себе все виды власти, подавляет все вольности, купленные такой дорогой ценой, и ставит на их место пустые призраки. Размышляя о будущем революций, Токвиль приходит к следующей мысли: «Демократические народы, будучи предоставлены сами себе, не ввязываются с легкостью в крупные авантюры; в революции они вовлекаются лишь безотчетно, и, изредка участвуя в них, никогда не выступают инициаторами... Когда же им удается стать просвещенными и приобрести исторический опыт, они не допускают совершения революций».

Разрабатывая проблемы политические Токвиль одновременно не отождествляет политические отношения и отношения социальные, подчеркивая, что люди творят общество уже самим фактом признания определенного властителя или признания определённых законов. Общество существует лишь тогда, когда люди смотрят на вещи с одной точки зрения, когда обладают общественными взглядами, когда наконец, те самые факты вызывают не одинаковые впечатления и мысли. Поэтому-то понятия демократии и аристократии у Токвиля означают больше, нежели символы политического строя, скорее это определённые «идеальные типы» общественных отношений, отличающиеся друг от друга.

Дата добавления: 2015-08-13