Идти до конца!

На все эти воспоминания у меня ушли сутки. Все это время я ничего не ел, я абстрагировался от всего мира и мне ничего и ни кого не нужно было. Сейчас мне было очень плохо. Я не ходил на процедуры, прописанные мне. Я прятался под кроватью. А когда заходил проверяющий, я пытался не дышать, не издавая ни звука.

Пришедшие Кар и Моб застали меня лежащим под кроватью. Когда же я понял, что это не они, я молча вылез из под койки и лег на нее сверху.

Пришло время принимать лекарства. Зашел врач, отдал таблетки каждому и проконтролировал, чтобы все таблетки были съедены. Я, под пристальной слежкой санитара, решился выйти в туалет. Уборная была старой и очень ужасной. Я очень боялся этой комнаты. Как и многие здесь. В ней, по легендам стариков, шестеро друзей одновременно покончили жизнь самоубийством. Двое повесились, еще два резали вены, а оставшиеся два вкололи в вену воздух.

Я спрятал таблетки за щекой и выплюнул их в унитаз. Врач по своей неосторожности не заметил моей хитрости. Так делают почти все. Кроме тех, которые уже попадались на этом деле. Их проверяют, как только можно. Но они иногда все же, как то ухитряются сделать так, чтобы таблетки не были приняты.

Это - очень рисковое дело. Нескольких уже садили на «лавку бешенства», как ее здесь все называют. Вся суть этой лавки в том, что провинившегося руками приковывали к передним ножкам лавки. Согнувшись вдвое и раскинув руки, «негодяй» сидел два часа. Его тело понемногу немело и, как ни странно, становилось очень чувствительным к любого рода неожиданным прикосновениям. Над ним ставили надзирателя и каждый проходящий мимо виновного, должен был его ударить по спине. Прикованный не видел, кто его бьет и вскоре начинал суматошно кричать и пытаться вырваться. Того, кто отказывался бить своего знакомого, надзиратель бил электрошоком, и вкалывал «инъекцию боли».

Про «инъекцию боли» знали все, хотя использовали ее лишь однажды. Уж очень действующей она оказалась. Так как ее вкалывали в то время, когда пациент находился без сознания, жидкость быстро впитывалась в кровь и проносилась через весь организм, вызывая после себя жуткий озноб и ощущение болевого шока по приходу в сознание. Боль настолько сильна, что ее нельзя сравнить ни с чем.

Мне надоело находиться здесь. Я уже почти 18 лет не видел свободы, не чувствовал запаха воскресной выпечки, запаха нового выпуска спортивной газеты, не слышал отчетливого пения птиц (на свободе, мне кажется они звучат гораздо веселее, чем здесь), не видел, уличного движения, где свободные люди не ценят своего счастья.

Да, они не ценят то, что им дано с рождения, пока у них не начнут это отбирать. А отбирать начнут обязательно. Для начала отберут твою тотальную зависимость от рациона питания матери, к которому мы приучены еще с момента нахождения в утробе. Заставят решать и находить варианты для реализации наших «личных», как они начнут называть это, потребностей.

Я был таким же не приученным к жизни человечком, как и многие на нашей планете. Я не знал, что и как делать после того, как меня заставили идти по жизни в одиночку. Найдя себе помощника, и все еще пытаясь разобраться в себе, я шел дальше. Моим помощником по жизни была моя красавица жена, Кэм. Она была моей полной противоположностью, но наверно это и стало главной причиной, по которой я взял ее в свои помощники. Если бы ее не было, то я оказался бы в этой лечебнице лет, эдак 15 раньше. Я бы просто сдался. Я бы перестал борьбу со своей «аномалией». Я бы не искал решений, не искал бы выхода из каких-либо ситуаций.

Но она была против скучного и однообразного проживания, она научила меня верить в себя, не сдаваться, и везде, в любой ситуации видеть лучшую сторону. «Идти до конца… до победного конца!» - это был ее жизненный девиз, которым она охотно делилась с окружающими ее людьми. Но она умерла, так и не осуществив свою мечту. Она хотела рискнуть своей жизнью, ради какого-то дела, во имя окружающих.

Глава 11

???????????!

Дата добавления: 2015-08-13