После боев

Будто намекая на хорошие вести, поднималось солнце. Оно поднялось высоко, лучи его отражались от снега.

По выражению лица каждого человека можно было определить, что все они озадачены вопросами: «Что же произошло в сегодняшнем бою? Есть ли какие-нибудь новости из кварталов Ляньшань и Харамбаг*?».

Среди людей разносились слухи об освобождении Ляньшаня, Харамбага. Громко доносились звуки нагры, в сторону которых двинулся людской поток.

Улицы заполнялись людьми. Реяли революционные флаги, придавая особый праздничный вид улицам.

По ним шли колонны людей, знаменосцы и трубачи. Шествовало бесчисленное людское море. Праздник в Кульдже был всенародным. Трубачи играли все оживленнее, наполняя сердце народа радостью.

Бари вошел в кабинет и сказал: «Давайте посетим Харамбаг». Сидящие в кабинете с готовностью ответили: «Да, конечно!». Быстро допив чай, они пошли и присоединились к народу, который шумно и быстро двигался в сторону Харамбага.

Из идущих кто-то останавливался, кто-то призывал людей идти вперед, кто-то говорил: «Ты, посмотри, насколько силен народ! Он уничтожил врага в несколько раз мощнее его». Кто-то говорил: «На все воля Аллаха».

Раздавались голоса:

- Теперь Кульджа очищена от врагов…

- Разве раньше здесь можно было спокойно пройти - ведь по этой дороге проходила линия фронта.

* Ляньшань, Харамбаг – старинные жилые кварталы г.Кульджа

- В одном из сражений на этом месте мы вынудили врага отступить.

…Люди дошли до Харамбага. Реял над зданием революционный флаг - символ независимости. Здесь собралось столько народу, чего не было даже на самом большом празднике айт.

Бари и Нажимидин дошли прямо до восточных ворот Харамбага: его многие стены были разрушены до основания. В одной из ям лежали трупы. У трупов были отрезаны уши, вспороты животы, выколоты глаза, связаны сзади руки, от ожогов тела были скрючены. Увидев ужасную картину, Нажимидин разгневался: «Наши бедные сородичи! Из-за них, из-за гоминьдановских угнетателей, вы пережили все это!». Посмотрел на Бари: «Врагам надо отомстить!». Он сжал руки в кулаки, устремив глаза вдаль.

Карим, волнуясь, сказал: «Вы только посмотрите на это!» и показал на разрушенные и сгоревшие здания квартала Байкуль. «Вы думаете, что под стенами нет окровавленных тел людей?! Возможно, под развалинами этих стен лежат останки ни в чем неповинных наших соотечественников…»

Из возмущенной толпы было слышно: «Какой же погром они тут учинили! Бездушные гоминьдановцы, твари!…»

Бари с товарищами обошли квартал Байкуль, зашли во двор. Стены ограждения двора были разрушены, ворота, двери перекошены. Двор был усеян кусками разорванной взрывом лошади. В одном месте были собраны куски от лошадиной туши. В другом углу стояла шелудивая собака с облезлой шерстью и смотрела удивленно на людей. Теперь она тоже свободна. Собака, словно чувствуя это, виляя хвостом, начала ластиться к вошедшим. Из дома, оглядываясь по сторонам, вышел человек с седой бородой. Он посмотрел на Бари и, улыбаясь, сказал:

- Это конюшня гоминьданевцев.

- А это что?

- Это части обессиленной, истощенной лошади, - сказал Нажимидин.

- К тому же обугленные! – возмутился Бари.

Заглянули внутрь дома, где два человека держали и рассматривали кусок чего-то твердого и черного. Один из них, протянув кусок Бари, спросил:

- Друзья, что это?

Загадочный кусок переходил из рук в руки. Наконец, Карим сказал:

- Это хлеб, который ели гоминьдановские солдаты.

- Интересно, из чего он изготовлен?

- Из отрубей и соломы.

- Нет, по-моему, он выпечен из жмыха.

Бари с товарищами покинули двор, направились в сторону Ляньшаня. По дороге, стоя над окопами, Нажимидин сказал:

- Посмотрите на эти оросительные каналы врагов.

- Может быть, они думали, что фронт – это огород, - добавил Талип.

- Вы только посмотрите на эти дворцы!

- ……

Так они дошли до буддийского монастыря. Людей в нем было так много, что негде было стать. Внутри монастыря много разрытых ям. Бари и Нажимидин, увидев лежащие на земле трупы гоминьдановцев в разорванных одеждах, с раскрытыми ртами, оскалившимися зубами и застывшими выделениями в носах, из-за невыносимого смрада отошли в сторону, затем покинули монастырь.

Пройдя приблизительно 50 метров от монастыря, они увидели бывший ДОТ, который, оказывается, был главным опорным пунктом обороны гоминьдановских солдат. Затем они направились дальше. И когда дошли до села «Йеңи hаят», увидели, что это село пострадало сильнее, чем Байкуль. Во дворах домов были навалены кучи земли, так как между домами были вырыты подземные ходы. Бари с друзьями, увидев разрушенный двор, решили туда войти. Находившаяся во дворе старушка сказала:

- Этот двор, дорогие дети, принадлежал моему родственнику. Его мать скончалась от голода…

- А он сам?

- Сам он, наверное, сбежал. У него были коровы, лошади, но гоминьдановцы их съели, - старуха показала на шкуры, лежащие посреди двора. Смотрите, во что они превратили дом, - добавила она и расплакалась.

Кто-то стал ее успокаивать: «Не плачьте, бабушка. Главное, вы живы – здоровы. Теперь у нас все будет хорошо».

Один из местных жителей сказал:

- Это земля только вчера была страшным адом. А сегодня должна возродиться к новой жизни. Буквально вчера еще гоминьдановцы составляли списки, говоря: «Все, кто включен в список – хорошие люди, и мы вас не тронем. Но когда мы возьмем Кульджу, то уничтожим всех в городе. Да, в действительности цель гоминьданевцев была таковой. Но сила народа не дала осуществиться этой цели».

Затем он же взволнованно заключил: - Спасибо, тысячу раз спасибо нашему революционному народу, армии. Спасибо!

…А в небе уже вставало солнце, согревая землю и счастливых – свободолюбивых людей на ней.

Дата добавления: 2015-08-09