Спасибо

Отчего молчишь, отчего не смотришь? Отчего ты прячешь свой робкий взгляд, когда я так хочу его поймать? Зачем дрожишь, зачем стараешься скрыться от меня?
А я хочу увидеть, что ты скрываешь в глубине своих глаз. Почему не позволишь мне заглянуть? Почему не позволишь убедиться самому? Почему не разрешишь хоть мимолетно соприкоснуться с твоим чудом?
Ты не даешь мне поймать твой взгляд. И хочется вскочить с кресла, взять тебя за подбородок, заставить поднять голову, и самому заглянуть в твои голубые глаза.
Твои руки так трясутся. Волнуешься? Боишься? Не понимаю. Правда, не понимаю.
Ох, тьма! На секунду в глазах появляются вспышки от резкой, пронзившей грудь боли. Проклятье. Успеваю словить бутылку у самого пола, но чуть не выпадаю с кресла. Стараясь дышать равномерно, откидываюсь на спинку, погружаясь в мягкие подушки. И постепенно боль утихает. Слегка приподняв отяжелевшие веки, замечаю твое испуганное лицо.
— П-простите… — лепечешь ты.
С трудом качаю головой и осторожно, стараясь не делать резких движений, ставлю бутыль обратно на стол. Грудь все еще ноет.
Ну что ты так на меня смотришь? И в голубых глазах твоих я вижу смесь сомнения, замешательства, удивления и страха. Никак не могу понять, чего же ты страшишься, Риэль. Может, сам скажешь? И тогда я не буду теряться в бессмысленных догадках.
Хочу начать разговор… но не знаю, с чего же мне его начать. Может быть, если ты выпьешь со мной, нам обоим будет легче?
— Выпьешь со мной?
Твоя реакция меня снова удивляет. Отпрянул, как от чумного. Что не так?
Что это? Слезы? О, проклятье! Почему ты плачешь? И смотришь с таким ужасом? Что я не так сделал?
Вздрагиваю, когда ты буквально падаешь передо мной на колени. Я в растерянности.
— Я вам… больше… не нужен? — шепчешь едва слышно побледневшими губами.
Смотришь на бокал вина в моих руках, словно на ядовитую змею… Бокал вина… Тьма! Я глупец. Осторожно отставляю бокал на столик.

Риэль лишь секунду стоял в ступоре. Но выносить даже такой маленький промежуток времени это неведение, повисшую паузу между ними, было выше его сил. Одним плавным движением юноша перетек к ногам своего господина, вцепившись в подлокотники его кресла и запрокинув голову вверх. Глаза полные слез с отчаянием впились в бледное аристократическое лицо.
— Хозяин! Вы не можете отпустить меня! Разве я плохо вам служил? Я клянусь, что мои чувства не станут помехой, и я… Хозяин, только не прогоняйте! Я сказал это в минуту слабости и… Простите, хозяин… — раб опускает голову, плечи его поникли.
— Риэль. — Поток его слов прервал мягкий, но властный голос.
Юноша с надеждой смотрит вверх.
— Кому ты служишь? — раздается неожиданный вопрос.
— Тебе, хозяин, — незамедлительно отвечает раб.
— Имя твоего господина, — жестко произносит герцог.
Риэль с трудом выпускает подлокотники из своей хватки и упирается в пол руками, боясь упасть, хотя и так сидит. Поникнув головой, он упрямо молчит. Светлые волосы закрывают его лицо, не давая увидеть эмоций. И беззвучно слезы капают на пол, впитываясь в каменную плитку.
— Таль-герцог Аэльтрей. Аэль… — наконец шепчет юноша едва слышно. Сквозь онемевшие губы с трудом протискиваются слова.
Все. Это конец. Господин спрашивает имя. Он хочет, чтобы его раб назвал его по имени! Он напишет Вольничью. И руки сжимаются в кулаки, скребя по камню ногтями.
— Не то, — властно произносит хозяин.
И у Риэля с покорностью и обреченностью вырывается:
— Гил… Моего хозяина зовут Гил.
Несколько ударов его сердца стоит тишина. И внезапно юноша ощущает, как жесткие стальные пальцы берут его за подбородок, вынуждая поднять голову. Паника. Он не хочет показывать свои слезы даже любимому хозяину, хотя тот уже их видел.
— Запомни это, — неожиданно мягко говорит герцог и со вздохом откидывается обратно, морщась от боли.
Риэль неверяще смотрит. Настороженно.
— Хозяин, то есть вы не…
— Гил!
От легкого окрика юноша прикусывает губу и снова опускает голову.
— Гил… — повторяет он тихо и неуверенно.
Как это странно называть Его по имени. Рабу не дозволено называть господина тем именем, которым его зовут его родные и близкие. Для друзей его хозяин Аэль. Для домочадцев — Гил. А теперь хозяин хочет, чтобы и он называл его Гилом… Что бы это могло значить?
— Вы не собираетесь отпускать меня? — робко спросил Риэль.
Хозяин нехотя открывает глаза и внимательно смотрит на него.
— Ты моя собственность, Риэль. Я никуда тебя не отпущу, — спокойно произносит он.
И радость, и облегчение волна за волной окатывают уставшую, мятущуюся душу. Где-то в груди появляется сгусток тепла, и сердце раскрывается, пуская невидимые золотистые нити, которые тянутся к человеку, сидевшему в кресле.
Риэль поднимается с пола. Еще минуту назад он чувствовал себя разбитым и ненужным. И вот, всего пара слов, а ему кажется, что он готов свернуть горы…
— Хо… Гил… — бормочет смущенно. — У вас бинты кровью пропитались. Позвольте мне наложить новую повязку?
Едва заметный жест рукой, и Риэль стрелой вылетает из гостиной, чтобы принести чистые бинты. Он чувствует себя необыкновенно счастливым. Вернувшись через минуту, нерешительно застывает возле кресла.
— Возможно, хоз… вы перейдете на диван? — вежливо просит он, пытаясь сдержать предательские радостные нотки в голосе.
Хозяин согласно кивает и, опираясь на подлокотники, пытается встать. Риэль, обрадованный очередной возможностью прикоснуться к нему, подскочив, осторожно поддерживает за талию, помогая встать. Тяжелый. Но тяжесть приятная. Будь у него возможность, он бы никогда Его не отпускал. Но хозяин садится на диван, и Риэль поспешно подкладывает подушки ему под спину. Впереди открывалась восхитительная перспектива ухаживать за любимым… И похоже, ухаживать долго. А его признание? Вопрос вертелся на кончике языка. Хозяин повел себя так неожиданно… Не прогнал. Не стал сторониться. Но позволил называть себя по имени и даже предложил выпить с ним вина!
И радость в затрепетавшем сердце никак не желала униматься. Хотелось петь и плясать, и как-то незаметно для себя самого Риэль начал мурлыкать себе под нос какую-то нежную мелодию, пока снимал старые бинты, пропитанные кровью, и накладывал новые. Раны хозяина все еще выглядели ужасно, но было ясно, что он выздоровеет. Маг-лекарь сделал свое дело, и теперь все зависело от самого больного. Сила духа, воля к жизни, крепость тела — все это поможет ему выздороветь максимально быстро.
Кончики пальцев порхают, едва задевая белую кожу, и Риэль замирает от каждого такого мимолетного прикосновения. Ему и во сне не снилось, что он может быть так близко… Глупое сердце бьется все быстрее, наполняясь счастьем. Разве можно быть счастливее?
Наконец бинты наложены и на груди, и на талии, и Риэль с легким сожалением отстраняется.
— А теперь вы поужинаете? — с надеждой спрашивает он.
Герцог, словно маленький ребенок, корчит недовольную рожу, но кивает. Аппетита у него нет. Расправившись в один присест с порцией бульона, разбавленного с вином, он устало укладывается на подушки дивана. Диван мал, и он закидывает ноги на подлокотники, закрывает глаза.
— Риэль, у меня нет сил идти в спальню, — сонно говорит хозяин. — Я посплю тут…
Юноша кивает, накрывает его теплым пледом и уносит поднос с окровавленными бинтами. Он вернется через минуту, чтобы занять место на полу у дивана. Подбросив дров в камин и поудобнее расположившись на шкуре медведя, он станет наблюдать всю ночь, как спит его любимый, и его сердце будет тихо петь от счастья.

Спасибо.

Дата добавления: 2015-08-13