Юнгианская трактовка проблем современного человека.

Обширнейшая по своей многосторонней насыщенности и временной протяженности творческая деятельность Юнга неопровержимо свидетельствует, что он, начиная с первых шагов своей клинической деятельности в качестве психотерапевта и завершая последними днями жизни, никогда не замыкался в узкие рамки своей профессии. Какие бы проблемы он ни исследовал – бессознательное, либидо, сновидения, неврозы, религиозные культы и т.п. – он всегда рассматривал и решал их в широком социокультурном диапазоне, сопоставляя представления наших архаичных предков и своих современников, культуры и философско-религиозные доктрины Запада и Востока, индивидуальные неврозы и коллективные формы безумия, воплощенные в тоталитарных политических режимах и двух мировых войнах. И хотя, начиная с 1922 года, когда он построил свою знаменитую «Башню» в Боллингене - место последней интенсивной работы и всемирно известный центр аналитической психологии, он никогда не был похож на ученого, укрывшегося от забот и треволнений окружающего мира в «башне из слоновой кости». Он совершает путешествия в Соединенные Штаты Америки, Алжир, Тунис, Индию, становится президентом международного психотерапевтического общества, почетным профессором Цюрихского, Женевского, Оксфордского, Гарвардского, Калькуттского, Бенаресского и Аллахабадского университетов, почетным членом Швейцарской академии наук. Его крупномасштабная и творческая деятельность нашла своих почитателей и последователей больше среди философов, физиков, поэтов, религиозных деятелей, чем в трудах медиков-психиатров. Его пациентами и собеседниками были знаменитые физики А.Эйнштейн, Н.Бор, В.Паули, социолог и историк А.Тойнби, писатели А.Моравиа, Дж.Джойс, Г.Гессе и многие другие выдающиеся мыслители, в творчестве которых как бы сконцентрировалась и воплощалась духовная энергия и надежда самого трагического в истории человечества ХХ века. Столь обширные, духовно насыщенные контакты чрезвычайно расширили творческие горизонты великого мэтра аналитической психологии, позволили ему гораздо глубже и шире своих предшественников и современников проникнуть в суть проблем, тревог и надежд, обуревающих жителей нашей планеты. И во всех своих исканиях Юнг неизменно выдвигал на приоритетное место человека, в котором, он был в этом убежден, заключена вечность и тайна окружающего нас мира. Ведь недаром во время прощальной церемонии в Кюснахте, где в июне 1961 года умер этот великий психоаналитик-гуманист, протестантский пастор назвал его «пророком, сумевшим сдержать всеохватывающий натиск рационализма и давшим человеку мужество вновь обрести свою душу».

В свете сказанного становится понятно, почему в последнее десятилетие жизненного и творческого пути, умудренный трагическим опытом двух мировых войн и господства тоталитарных политических режимов, Юнг все меньше занимался мелкими проблемами повседневной жизни своих пациентов, но все больше направлял свое внимание и интерес к общемировым проблемам. Одну из таких проблем он усматривал в утрате современным человеком панорамного видения человеком исторической перспективы. «Человек, современный в нашем понимании, - писал он, - живет в настоящем, так как он имеет сознание настоящего. Лишь у него потускнели миры минувших ступеней сознания, ценность и устремления которых интересуют его только с исторической точки зрения. Поэтому в самом глубоком смысле он стал «неисторичен»… Полностью современным он становится, только достигнув самого края мира: за ним – отпавшее и преодоленное, перед ним – Ничто, из которого может возродиться Все»¹.

Чтобы не провалиться в мрачные, несущие всеобщее уничтожение глубины Ничто, считал Юнг, и увидеть перед собой историческую перспективу всеобщего возрождения, символизируемого всеобъемлющим понятием «Все», современный человек должен осознать реальную опасность всего того, что угрожает его бытию. Поэтому его глубоко волновали угрозы всемирной ядерной катастрофы, варварское уничтожение природы, раскол человеческого сообщества на две противостоящие друг другу общественно-политические системы. В 1957 году он опубликовал работу «Современность и будущее», первый раздел которой озаглавил: «Что угрожает личности в современном обществе». Из множества тревожных вопросов, нашедших отражение в этой работе, самые насущные выражены им следующим образом: «Мы живем в преддверии третьего тысячелетия, в эпоху, преследующую нас апокалипсическими образами всемирного разрушения. Что означает разрыв, символизируемый железным занавесом и разделяющий человечество на две части? Что будет вообще с нашей культурой, с нашим человеческим бытием, если в самом деле начнут рваться водородные бомбы или если духовный и нравственный мрак абсолютизированной государственности овладеет Европой?»2 []

Пытаясь дать ответ на эти вопросы с позиций аналитической психологии, Юнг обращает особое внимание на тот факт, что в современном мире происходит принижение и подавление человеческой индивидуальности безликой, аморфной, равнодушной, склонной к разрушению, а не к созиданию людской массой. В агломерации огромных масс, утверждал он, индивид растворяется, утрачивает основы своей индивидуальности и свои достоинства. В результате как социальная единица личность утрачивает свою индивидуальность и становится простой абстрактной статистической единицей. А скопление огромного количества таких деиндивидуализированных статистических единиц, согласно Юнгу, приводит к формированию безликих и бездумных толп, которые легко поддаются психическому воздействию демагогов, возносят их над собой в качестве вождей. Такие вожди выдвигают идеи-химеры, подпитываемые фанатичным преклонением толпы, и находят в последней плодородную питательную почву.

Вот здесь-то и коренится одна из самых серьезных угроз, подстерегающих современного человека, опасность, состоящая согласно Юнгу в том, что «роковая близорукость нашего времени мыслит лишь в категориях больших чисел и массовых организаций, хотя, думается, мир довольно ясно мог видеть, что значит хорошо дисциплинированная масса в руках безумца. К сожалению и к большой опасности для человечества, никто и нигде еще не сделал выводов из этого опыта. Люди бодро организуются дальше в твердой вере во всеспасающую силу массовых действий и ни в малейшей степени не сознавая, что действительно мощные организации не могут быть отстроены без серьезнейшего нравственного риска»1.

Безосновательная, неразумная, слепая вера миллионов людей в неосуществимую панацею массового действия, организуемого в соответствии с бесчеловечными идеями далеких от нравственных эталонов вождей, порождает, считает швейцарский психоаналитик, еще одну весьма серьезную угрозу человеку и человечности. Суть ее заключается в том, что «в массе нравственный и духовный уровень индивида снижается»2. Освобожденная от моральных требований и запретов деиндивидуализированная толпа человеческих существ становится способной совершить самые бесчеловечные деяния. В среде чуждой и враждебной ему массы индивид ощущает себя одиноким, беззащитным, слабым и впадает в состояние невроза, которое становится еще более тягостным вследствие того, что такой же невроз охватывает всех других окружающих индивидов, скомпонованных в угрюмую бездуховную и безжалостную массу. Здесь возникает третья серьезная опасность, подстерегающая одинокого и беззащитного индивида – «начинается всеобщая невротизация современного человека, т.е. диссоциация личности, аналогичная расколотости современного мира. Охраняемая колючей проволокой граница проходит в душе современного человека, независимо от того, по ту или иную сторону ее он живет. И как классический невротик не осознает другой стороны своего существа, свою тень, так и нормальная личность, как и он, способна видеть собственную тень лишь на другом человеке, соответственно на человеке по ту сторону рва. Объявить капитализм, с одной, и коммунизм, с другой стороны, нечистой силой стало уже политической и общественной задачей, с помощью которой взгляд человека опять-таки завораживается внешним и отвлекается от внутреннего»3.

Опасности и угрозы, подстерегающие человека в этой драматической ситуации, многократно усиливаются в тех странах, где господствуют диктаторские государства, реализующие в своей внутренней и внешней политике принципы тоталитаризма. Поэтому Юнг подвергал уничтожающей критике античеловечность и фашистского и большевистского вариантов тоталитаризма.

Однако при всей чрезмерной катастрофичности каждой из названных опасностей для Юнга самая актуальная проблема современного человечества заключалась не столько в возможности ядерного самоубийства, экологического коллапса или перенаселенности планеты, сколько в опасности всемирной психической эпидемии. Как специалист в области глубинной психологии он был убежден, что в судьбе человечества решающим фактором оказывается сам человек, его психика. Он утверждал: «мир висит на тонкой нити, и эта нить – психика человека», поэтому «за недооценку психологических факторов придется еще дорого заплатить»1.

Особенно беспокоило его то обстоятельство, что в современном мире углубляется «несоответствие между чувством и интеллектом», многим людям «недостает необходимой чуткости к голосу совести»2. Здесь, по убеждению Юнга, глубинное изучение человеческой психики должно органично увязываться с претворением в жизнь общечеловеческих моральных принципов. Под этим углом зрения он подвергает жесточайшей и убедительной критике тех, кто в условиях технологической цивилизации, когда могущественная техника то и дело вырывается из-под контроля человеческого разума и принципов морали, «считают себя стоящими над добром и злом, оказываются обычно наихудшими мучителями человечества»3.

Чтобы быть в состоянии противостоять опасностям и угрозам, с которыми сталкивается современное человечество, никто иной как сам человек – именно каждый человек, а не кто-то другой, считал Юнг, должен найти в себе силы и мужество избавиться от бездумной и бесперспективной идеи возвышения над противоположностью добра и зла, сосредоточить свои реальные возможности на активной борьбе со злом. А оно в современном мире, по его словам, многолико: зло, вина, угрызения совести, мрачные предчувствия находятся перед нами, только мы их не видим или делам вид, что не замечаем. Все это совершает человек, не абстрактная статистическая единица, а конкретный носитель зла, безнравственных, бесчеловечных поступков. В современных условиях, утверждал он, «зло стало определяющим в этом мире, от него уже невозможно отделаться иносказаниями. Наша задача – научится избегать его, поскольку оно уже здесь, рядом с нами»1.

Однако чаще всего, считал Юнг, современный человек, оказавшись лицом к лицу с несправедливостью и злом, рискует уступить им вместо того, чтобы активно противостоять любому злу. Но чтобы это противостояние не ограничилось словесным призывом и благим пожеланием, современному «человеку действительно следует обладать «представлениями о зле», поскольку, его невежество – это самый верный способ превращения его в орудие зла». А пока этого нет, мы предпочитаем предписывать зло отдельным преступникам или преступным группам, «умывая руки невинностью и игнорируя общую расположенность ко злу»2. Игнорирование природы зла и механизмов его укорененности в человеческих действиях приводит к самоуспокоенности и благодушию. А между тем «ничто не оказывает такого сильного разъединяющего и отчуждающего воздействия на общество, как это нравственное благодушие и отсутствие ответственности»3. Поэтому одна из актуальных задач, стоящих перед человеком, очень неуютно чувствующим себя в современном мире, переполненном различными проявлениями зла, состоит, в понимании Юнга, в том, чтобы осознать масштабы и социально-психологические механизмы возникновения и распространения зла. А эти механизмы заключены в глубинах бессознательного, где в противоречивом единстве проживают истоки и зла и добра. Необходимо уметь увидеть, понять и использовать это противоречивое единство в интересах преодоления зла и приумножения добра. В этом смысле, подчеркивал Юнг, «всем нашим общественным устремлениям присуща общая ошибка – не принимается во внимание психология личности, во имя которой и совершается общественный прогресс»4.

Столь суровый психоаналитический диагноз трудноразрешимых проблем, с которыми сталкивается современный человек, подводит Юнга к утверждению, согласно которому необходимо глубоко проникать в «дремлющие силы души» и ставить их на службу искоренения зла и утверждения добра. «Дело идет об огромных динамичных возможностях, - был убежден он, - и лишь от подготовки и установки сознания зависит, направится ли прорыв этих сил и связанных с ними взглядов и образов в конструктивное творчество или приведет к катастрофе»5.

Для того, чтобы привести в активное и созидательное действие дремлющие в глубинах человеческой психики силы, направить их на конструктивное творчество, считал Юнг, недостаточно одних научных знаний и развития системы образования. Для этих благих целей, по его мнению, необходимо в полной мере использовать арсенал общечеловеческой морали и творческий дух искусства.

Таков гуманистический вектор тех усилий, которые необходимо предпринимать активно и целеустремленно, чтобы – в это свято верил Юнг, - уберечь человечество от грозящих ему опасностей и катастроф. Надлежит в первую очередь, считал он, понять, что «наш век сделал акценты на «здесь» и «сейчас» и тем самым обусловил демонизацию человека и его мира. Появление диктаторов и все несчастья, которые они принесли, происходят от близорукости и всезнайства, отнявших у человека все, что находится по ту сторону сознания, фактически превратив его в жертву бессознательного, задача же человека, напротив заключается в том, чтобы проникнуть в бессознательное и сделать его достоянием сознания». Поясняя это суждение о задачах современного человека, Юнг так описывал свои размышления: «Мы теряемся перед такими вещами, как большевизм или национал-социализм, потому что, ничего не зная о человеке, в лучшем случае, знаем кое-что – и то в искажении. Знай мы самих себя, такое бы никогда не произошло»1.

Надо отдавать себе отчет в том, утверждал родоначальник аналитической психологии, что современный человек нисколько не злее, чем человек древности. Просто в его руках несравненно более могущественные средства, в частности, термоядерное оружие, с помощью которого можно причинить огромное зло и применение которого «может означать конец современного человечества»2. Чтобы этого не произошло, считал он, необходимо перебросить мост как через душевную раздвоенность человека, так и через политическое разделение современного мира. А для этого очень важно за расщеплением атома и космическими полетами увидеть и осознать нечто гораздо более важное – «что происходит в этот момент в человеческой душе»3.

Из таких размышлений, согласно Юнгу, вытекает очень важное заключение, приобретающее значение категорического императива: «В наше время социальных переворотов и быстрых общественных изменений об отдельном человеке необходимо знать много больше, чем знаем мы, так как очень многое зависит от его умственных и моральных качеств»4. Но чтобы изменить к лучшему современное состояние общества, нужно, в первую очередь, изменить нечто очень важное в каждом отдельном человеке, главным образом изменить его сознание и нравственные установки, ориентировать их на противостояние злу и утверждение добра во всех сферах жизнедеятельности. «Реальное изменение, - подчеркивал Юнг, - должно начаться внутри самого человека, и этим человеком может быть любой из нас»1.

Разумеется, такая гуманистическая ориентированность раздумий основателя аналитической психологии о судьбах человека в современном мире не может не вызывать уважения к нему, к его вере в лучшее будущее человечества. Но стоящие перед современным человеческим сообществом сложные и трудные проблемы вряд ли возможно разрешить только обращенностью к глубинным созидательным силам души, к активной проповеди самосознания и самопонимания человеческой личности. Все это имеет важное значение для правильного понимания и решения проблем, с которыми сталкивается человек в современном мире. Но чтобы эти проблемы были решены не только в мыслях, но и в реальных действиях, необходимо еще очень многое. Для этого необходимы еще и соответствующие социально-политические, экономические, научно-технические свершения, которые – увы! - остались за пределами внимания выдающихся мастеров психоанализа. Правда, не в порядке оправдания известной их односторонности в понимании проблем современного человека, а в порядке фактической констатации, следует подчеркнуть, что Юнг неоднократно заявлял о том, что все проблемы, которыми он занимался, идет ли речь об архетипах, о бессознательном, об индивидуации или судьбах современного человечества, он рассматривал с позиции своей феноменологической доктрины, оставляя в стороне всю метафизическую, т.е. философскую (и добавим, социально-политическую) канву решения обсуждаемых проблем.

Дата добавления: 2015-08-10