Глава пятнадцатая Модель Маша

У каждого человека в жизни можно выделить одну какую-то приоритетную цель. Причем сам человек нередко обманывается, считая, что у него одна цель, а на самом деле она совсем иная. Так человек может утверждать, что главное для него — стать художником, хотя на самом деле главное для пего — про- славиться. Или считать, что любит жену (мужа), а на самом деле любить те физические ощущения и бытовые удобства, которые от них получает.

Эссиорх

В Новосибирске было градусов па десять холоднее, чем в Москве. Ирка ощутила это еще в самолете, когда увидела, как все деловито упаковываются в дополнительные свитера, а какая-то бабулька даже наматывает внуку на лицо шарф, оставляя лишь дырочку для носа.

Огнедых тоже чувствовал холод и недовольно ворочался. Ирка торопливо повернула колесико, усилив пламя. Наконец всех пассажиров посадили в автобус и доставили в аэропорт. В пестрой толпе встречающих Ирке попалась на глаза не по погоде загорелая девушка в белой шубке. Девушка держала в руках куцый листик, на котором красным маркером было вы-ведено:

«Ирина Багрова + 1».

«Бывают же в жизни совпадения! С нами летела почти полная моя тезка… Вот только меня взамуж пока никто не позвал», — подумала Ирка, искоса по- глядывая на Матвея, чтобы определить, заметил ли он этот лист.

Багров отправился получать багаж. Ледяное копье и щит, упакованные в картон и пленку, напоминали карниз для штор и большое восточное блюдо. Пока он возился с копьем и щитом, Ирка продолжала разглядывать девушку в шубке. Девушка стояла на прежнем месте, проявляя заметное нетерпение. К ней никто не подходил, хотя пассажиры в основном уже рассоса-лись. Оставалась только бабулька, торгующаяся с таксистом, но она на Ирину Багрову явно не тянула.

Ирка призадумалась. Она во второй раз посмотрела на лист и поняла, что это даже не красный маркер, а помада. Решившись, Ирка подошла к белой шубке и робко поинтересовалась, кого она ждет.

— А вы кто? — нервно спросила шубка.

— Э-э… Ну, я Ирина!

Белая шубка оглянулась, проверяя, не стоит ли кто- нибудь за ее спиной.

— Ирина от Вали? — зашептала она, таинственно округляя глаза.

— От кого, от кого? — не поняла Ирка.

— Ну от Вали! От Ва-ли! — мучительно жестикули

руя, повторила девушка.

Ирка виновато покачала головой и начала медленно пятиться. Девушка догнала ее:

— Ну от валькирий… Валя! Валькирии! Конспирация! Разве не попятно? Меня просили сопровождать вас в поисках сами знаете кого!

Ирка стала напряженно припоминать, нет ли у валькирий кого-нибудь в Новосибирске, и откуда-то всплыло имя «Маша».

— Маша? — спросила она. — Вы… ты модель Маша?

Девушка радостно закивала, и Ирка, глядя на ее белую шубку с желтыми звездными пуговицами, по-степенно вспомнила всю историю. Будь эта история романом, ее озаглавили бы «роман о том, чем человек мог бы стать, но не стал».

Маше суждено было пополнить ряды валькирий. Она родилась сильной, ловкой, бесстрашной, благородной. Медное копье должно было достаться ей, а не Холе. Но в интересы мрака это, разумеется, не входило.

И вот буквально за месяц до гибели предыдущей валькирии медного копья фотографию Маши опубли-ковали на обложке самого известного в стране глян-цевого журнала. Произошло это стараниями хитрого суккуба, сработавшего по указке Лигула. Маша решила, что все, пробилась. Победа! Впереди известность, миллионные контракты, выгодный брак с миллиардером, самолеты и яхты… И Машу закружило. В одну безумную неделю она отчислилась с педагогического, купила себе безумной же дороговизны босоножки, порвала с прежними нищими друзьями, не отвечала на звонки молодого человека.

И когда однажды вечером в дверь к ней позвонила озабоченная немолодая женщина, держащая в руке копье, щит и шлем, Маша не открыла ей, а наговори-

ла через дверную цепочку такого бреда, что Фулона (а это была она) грустно покачала головой и ушла. В тот же вечер офисная московская девушка Ксюша, занимавшаяся продвижением банковских услуг, стала валькирией Холой.

А Маша… Маша так навеки и осталась Машей. Сидела у компьютера и ждала новых контрактов. Первое время ей что-то смутно обещали, а потом и обещать перестали. На ее письма никто не отвечал. В офисах рекламных фирм ей либо делали предложения, от которых Маше (все же валькирии в душе!) хотелось украсть автомат и всех перестрелять, либо, в более мягком варианте, просили перезвонить в четверг, но, когда Маша звонила в четверг, оказывалось, что по странному стечению обстоятельств нужный ей человек в среду ушел в отпуск. В журнал с ее фотографией давно уже заворачивали селедку. Лишь изредка он попадался Маше где-нибудь в привокзальной парикмахерской. Но и там ее не узнавали: девушки с обложек мало похожи на себя в реальной жизни.

Плохо, очень плохо все было у Маши! Даже дорогие босоножки изгадил соседский кот, и, отмытые в одеколоне «Тройка», они стали так благоухать, что все местные пьянчужки принюхивались, когда Маша про-ходила мимо.

Наконец в какой-то день, очнувшись, Маша связалась с той московской женщиной, Фулоной, но копье уже было занято. Все же Фулона перенеслась к ней, и всю ночь Маша прорыдала у нее на плече, повторяя: «Почему? Ну почему так?»

— Если хочешь понять человека, пойми его идеал. Все остальные движения души человека, его убежде-

ния, воззрения, поступки будут направлены к реализации этого идеала, — сказала Фулона.

— И? — не поняла Маша.

— И — суккуб подменил твой идеал. Помнишь, та только что рассказывала, как часто плакала ночами? Мечтала, что совершишь жертвенный поступок и погибнешь на глазах у сотен людей, которые это увидят?

— Да.

— И свет это услышал. И мрак наверняка тоже. Такие вещи все кому надо слышат. Ведь эти слезы были, по сути, молитвой. Свет откликнулся на нес тем, что ты должна была стать валькирией. А мрак руками сук- куба все аккуратненько подкорректировал и предложил тебе эти же самые сотни глаз, да еще без необходимости умирать…

— Журнал? — спросила Маша. Как же она теперь его ненавидела!

Утром Фулона вернулась в Москву, а Маша стала помощницей валькирий. Статус непонятный и размытый. Но больше Фулона ничего не смогла для нее сделать.

Все это Ирка вспомнила быстрее, чем средний заика досчитал бы до двух. Мысль всегда быстрее слов. Подошел Ма твей и деловито посмотрел на бумажку.

— А про меня тут где? — ревниво спросил он.

Модель Маша ткнула пальцем в «+Ь>.

— Емко! Ничего не скажешь! — одобрил Багров.

Машинка у модели Маши была маленькая, но тоже

праворульная, как у Багрова. Ирке это понравилось. Правда, копье и щит пришлось привязывать к верхнему багажнику, поскольку' в салон они не помещались. Задние сиденья были завалены картонными коробками. Причем коробки не только лежали вдоль, но и громоздились пирамидой.

— Простите! Убраться не успела! — смутилась Маша.

— А можно на коробку сесть? — спросил Багров.

— 'Гебе все можно, — разрешила Маша. — Только будет слишком мягко: в коробке торты.

— А зачем тебе столько?

— Я менеджер по кондитерским презентациям.

— Это как?

— Да так. Захочет какая-нибудь фирма перед Ношам годом порадовать своих сотрудников не только вкусной, но необычной и полезной едой — приезжаю и со своими тортиками.

— Представляю, как это выглядит! Все толстые тетки, пожирая тортики, со злобой смотрят, какая ты красивая и стройная! — весело сказал Матвей.

Модель Маша впервые посмотрела на Багрова с интересом. Кажется, из +1 он постепенно превращался в +2 или в +3. Ирка, напротив, уставилась на Матвея гак, что из плюса он сразу ушел в глубокий минус.

— Не совсем! — проворковала Маша. — Наши тортики низкокалорийны. Об этом тоже заботится наша фирма! Ну, поехали! А то холодно!

Хитрая Ирка села вперед. Багров попытался сдвинуть пирамиду тортов, и она начала опасно крениться.

— Не-е-е-ет! — крикнул Матвей, но было уже поздно.

Верхняя коробка раскрылась у него на коленях, выплюнув полтора десятка маленьких круглых пирожных. Прыгая по куртке Багрова, они оставляли на ней кремовые следы, кокосовую стружку и маленькие фруктики.

— Знакомься! Это «Марципановое счастье»! Райское наслаждение и непрерывная забота о здоровье! — радостным голосом сообщила Маша.

Чувствовалось, что торгов у нее много, и их вполне можно списать на какую-то утруску, усушку или потерю товарного вида в результате превратностей транс-портировки.

— Что-о?! — взвыл Матвей.

— Чего кричать-то? Теперь ты всем сможешь говорить, что в твоей жизни было марципановое счастье! — утешила Ирка и, взяв с колен Багрова уцелевшее пирожное, откусила от него половит'.

Они вырулили со стоянки. Матвей мрачно подпирал плечом уцелевшие тортики, теперь поневоле стоявшие не пирамидой, а колонной, потом}' что иначе Багров бы не поместился.

— Может, мне в багажнике поехать? — спросил он недовольно.

— Не получится! Здесь багажник для двух хомяков и одной бешеной блохи! — как-то рассеянно отозвалась Маша.

Внезапно она остановила машину и открыла води-тельскую дверь, чтобы посмотреть назад.

— Странно! — сказала она. — Я готова поклясться, что только что тут стоял человек в черном и смотрел на нас.

— Да нет тут никакого человека! — возразила Ирка, прикинув, что деться он никуда не мог. Парковка была абсолютно пустой.

— Вот и я о том же! — согласилась Маша.

Вскоре они уже ехали по Новосибирску.

— Красивый у нас город! Акадехчический! Пробки как в Москве! А зоопарк какой! Говорят, даже лучше московского! — с гордостью говорила Маша.

Ирка кивала, соглашаясь. Город и правда был кра-сивый. Грязь отсутствовала. Где нужно — лежал снег, где не нужно —* его не лежало.

— Ко мне дохчой заезжать не будем? — спросила Маша.

— Знаешь, наверное, пет, — ответила Ирка винопато.

Модель Маша неожиданно обрадовалась:

— Вот и хорошо! А то у меня дома сестрица с мужем ругается. До драки дело доходит. Она хватает его чемодан и выбрасывает на лестницу7. Потом он вы-брасывает в окно что-нибудь из ее вещей. Потом они бегут за вещами, мирятся и три недели живут душа в душу. Ходят под ручку7, вместе готовят салатики…

— Правильно! — одобрил Багров. — Удачный брак — это брак, в котором люди дают друг другу все то, что они в действительности хотят получить, и при этом остаются вместе!

Маша задумчиво взглянула на него в зеркальце. Кажется, Багров в ее глазах сплюсовалея на еще одну единичку.

► — И куда мы теперь? — спросила она. — Куда мне

вас везти?

Матвей пожал плечами.

— Куда колеса везут, — ответил он. — Тортики есть. С голоду не умрем.

I — А точнее? — озабоченно спросила Маша.

I Михчо проползла остановка. Девушка в купальнике,

изображенная на рекламе, мерзла и дрожала. Скорее всего, это был суккуб, находящийся при исполнении.

— Можно и точнее. Мы выезжаем на дальнее-даль- нсе шоссе и едем в грустную-грустную бесконечность! — сказала Ирка.

— В Новосибирске не!' дальнего-дальнего шоссе. Есть вполне конкретные дороги и магистрали! — строго сказала Маша. Чем сильнее плюсовался у нее Багров, тем строже становилась она к Ирке.

— Ну тогда поехали луда вот! — Ирка ткнула паль-цем вперед и чугь наискось.

Модель Маша посмотрела прямо по курсу указую-щего перста.

— Что? Прямо в стену дома? — любезно уточнила она.

Этому мягкая натура Ирки воспротивилась:

— Нет. Дом можно как-нибудь вежливо объехать.

— А можно я его просто объеду? Не вежливо, а просто возьму и объеду?! — с гневом спросила Маша.

— Можно! — разрешила Ирка, прикинуъ, что, если так пойдет, очень скоро их с Матвеем высадят из ма-шины.

Маша поехала по длинной улице мимо бетонного забора. Изредка островками попадались магазины с парковками и огороженные автостоянки. Постепенно насгроение у Маши улу^шилось. Видно, она сказала себе, что работа подождет, а ехать можно куда угодно — лишь бы в хорошей компании.

Прошел час, потом еще час, а они все мчались непо-нятно куда. Вдоль шоссе тянулся уже не город, а какие- то размытые окраины. Редкие кучки домов. Изредка промзоны. Снова кучки домов. Разговор не клеился. Обмотанное картоном и скотчем ледяное копье, при-

низанное к верхнему багажнику, было видно Ирке из л лона. Она смотрела на него и лениво думала, что вот интересно, привязали его наконечником вперед или ил. зад? И что если вперед, то они теперь вроде рыцаря. Мели бы на них неслась другая машина с таким же прими 1ЛННЫМ копьем, можно было бы устроить турнир.

От нечего делать Ирка и Матвей разглядывали трейлеры, которые им поминутно приходилось обгонять. Трейлеры делились на «шмитцы» и «тиры». Чем они еще отличались, было непонятно, но у одних на олмпере было написано «шмитц», а у других «тир».

— Шмитц! — пыталась угадать Ирка, когда они на-гоняли очередной трейлер.

— Нет, «тир»! — спорил Багров.

— Еще бываег «кегель»! — заявила Маша.

— Какой-такой «кегель»? И чем он лучше «шмитца» и «тира»? — ревниво спросил Багров.

Маша не была уверена, что «кегель» лучше.

— Я просго знаю, что бывает! — сказала она.

Впереди ехал трактор и буксировал прицеп с ме-

I;|ллическим ломом. Маша обогнала его. Потом, минут через сорок, обогнала снова. Но прошло еще полчаса, и опять трактор с ломом оказался впереди. Причем по совершенно точно был тот же самый трактор. Ирка видела это по торчавшему из лома велосипедному колесу и разноцветным полоскам на кузове, р — Слушайте, он опять впереди! — крикнула она. — 11у почему так? Он тащится, но все равно впереди!

— Нам не хватает постоянства! — миролюбиво сказала Маша. — Мы останавливаемся, на бензоколонку там или в магазин, а он шпарит себе и шпарит!

Ирка красноречиво посмотрела на Багрова.

— Только, пожалуйста, без намеков! Если Бусла- ев тренировался каждый день, это не означает, что я безвольный. Просто я чуть-чуть менее постоянный! — возрази;! Матвей.

На глаза ему попался рекламный щит с текстом: ♦Лишили прав? ДТП? Убытки? Звоните — поможем!*

Багров улыбнулся и что-то прошептал. Маленькая машинка пронеслась дальше, а щит теперь сообщал: «Лишили эйдоса? Забрали в Тартар? Не продлили аренду? Звоните — поможем!»

Багров смотрел в окно и постепенно подъедал пи-рожные «Марципановое счастье». Внезапно на глаза ему попалась гора деревянных поддонов. Возле этой горы стоял громадный человек в ощипанной кроли-чьей шапке и без спешки, очень размеренно крошил поддоны здоровенной секирой.

Матвей схватил Машу за плечо:

— Погоди! Тормозни-ка!

— Зачем?

— Просто остановись, и все. Кажется, нам больше не надо на очень дальнее шоссе! — сказал он.

— Почему'?

— Почемушто здесь сыночек нашего Мефодия Бус-лаева! — пояснил Матвей.

Маша ничего не поняла, но машину остановила. Ирка стала выскакивать из машины, чтобы бежать к малютке Зиге, но Багров ее отговорил:

— Не надо. Мы же не знаем, что мама Прасковья ему приказала. Может, он сейчас сорвется и убежит? Ему-то с его ножищами по глубокому7 снегу легко прыгать. Лучше посмотрим, куда он пойдет.

Зигя крушил поддоны еще минут десять, не замечая. что к стеклу маленькой машинки прилипли три лица.

— Нам невероятно повезло! — сказала Ирка.

— Типы! Рано радуешься! — остудил ее Багров.

Наконец Зигя закончил с поддонами. Отобрал

длинные сухие доски, обкрутил их проволокой и, перекинув через плечо, куда-то понес. Как Матвей и опасался, прямо по снегу. Делать нечего. Ирке и Ба-грову пришлось выбираться из автомобиля и отвязы- млть от багажника копье и щит будущей валькирии ледяного копья.

— Может, ты в машине останешься? Чего бегать- го? — спросила Ирка у Маши.

— Нет! Я с вами! — упрямо сказала модель Маша.

Больше часа они, увязая в снегу, издали следовали

за Зигей. Зигя не оборачивался и забирал все правее, направляясь к дальнему холму. Вынужденная полу- бежать-полуидти по глубокому снегу, Ирка раскрас-нелась. Матвей расстегнул на куртке молнию, что же касается Маши, вообще непривычной к таким нагруз-кам, то она двигалась почти на автопилоте и раза три уже утспадывалась на снег.

— Ты как зайчик в своей белой шубке! Совсем сли-ваешься! — сказал ей Матвей.

Модель Маша оторвала от снега мокрое лицо и по-смотрела на него пустым от усталости взглядом.

— Интересно, у зайчика колготки тоже по пояс мокрые? — спросила она с таким раздражением, что Матвей уклонился от дальнейших обсуждений, но пол-очка у Ирки все равно потерял. Даже целое очко. Одно за зайчика и еще одно — за белую шубку.

Огнедых в лампе недовольно заворочался. Ирка опять попыталась подкрутить колесико, но вместо того, чтобы вырасти, огонек внезапно зачадил, выцвел и исчез, превратившись в струйку черного дыма.

— Керосин закончился! Матвей, у тебя керосин есть? — всполошилась Ирка.

— Двенадцать разных видов! — заверил ее Багров. — Тебе какой?

Огнедых открыл глаза и, приподняв узкую, как у ящерки, головку, озирался, ища, куда подевался огонь.

— Но я же тебе сказала! Возьми керосин!

— Может, ты сказала это про себя? — огрызнулся Матвей.

— Послушай, но ты должен был сам подумать! Ты же у нас главный по быту! — возмутилась Ирка.

— А ты у нас по чему главная? По буковкам в ком-пьютере?

Маша, увязая в снегу, подошла к ним, вытерла со лба пот и деловито спросила:

— Чемоданы-то где?

— Какие чемоданы? — не поняла Ирка.

— Ну которые на лестницу швырять… Вы как моя сестра и ее муж! Они тоже всегда так начинают. Вежливо-вежливо. «Позвольте — не позволю. Простите — не прощу!»

Ирка замолчала, подумав, что Маша права. Огнедых перестал искать огонь, заработал крылышками, взвился — и что-то вдруг с безумной скоростью пронеслось мимо уха Ирки. Ирка больше не видела Огне- дыха, лишь ощущала безумный жар. На белой шубке Маши, которую Огнедых задел крылом, возникла черная выжженная полоса.

— Ложись! — крикнул Матвей, падая лицом в снег.

Ирка и Маша последовали его примеру. Несколько

секунд спустя Ирка, осмелев, подняла голову. Одиноко стоящая сосна пылала как свечка, охваченная пламенем от корней и до вершины. Огнедых, прильнув к стволу, сидел в огне и грелся.

— Забери зверушку! — потребовала Ирка у Матвея.

— На обратном пути. Все равно керосина нет.

— Не хочешь? Тогда я сама! — пригрозила Ирка, делая шаг к сосне. Та пылала так, что в двух метрах от 11се можно было свариться заживо.

Дева Надежды остановилась:

— Он, кажется, спит. Нс хочу будить. Хорошо, на обратном, так на обратном! Но помни, что ты обещал!

Маша засмеялась.

— Коляска! — сказала она.

— Что «коляска»?

[— Когда у девушки все не так и она всем недоволь

на, значит, на самом деле ей нужна коляска! — заявила она.

Ирка вздрогнула. У нее ассоциация со словом «коляска» была своя.

— Нет, — крикнула она с испугом. — Коляска мне точно не нужна! Ребенок еще, может быть, но не коляска. Все равно Матвей…

— …всегда и кругом будет виноват! — весело сказала Маша. Она как-то незаметно приняла сторону Багрова, и тому это очень нравилось.

— Нет, — сказала Ирка. — Я ворчу на него не всерьез. Мне просто это нравится. Я шучу, понимаешь? Все, идем!.. А Матвей все равно заберет потом Огне- дыха, потому что это он не взял керосин!

Пока они спорили, Зигя исчез, но остались следы, ведущие на холм.

Ирка, Матвей и Маша тоже заспешили к холму. Холм приближался медленно, точно дразнил их. С одной стороны он был пологий, а с другой резко обрывался. На вершине холма Ирка увидела маленькую покосившуюся избушку. Она настолько вросла в землю и покрылась снегом, что разглядеть ее можно было только вблизи. Из трубы валил дым. Рядом с дверыо валялись поддоны с привязанной к ним секирой Зиги.

Дата добавления: 2015-08-10