Коллективное снаряжение и униформа

Существуют две противоположные модели: с одной стороны, система или военная организация, где каждый воин совершенно свободно, по своей инициативе сам обеспечивает себя оружием, снаряжением, боевым конем, исходя из своих финансовых возможностей, соображений безопасности и военной эффективности, при косвенном, однако, контроле как использующих его властей, так и ближайшего окружения, а с другой – система, при которой обеспечение войск полностью берет на себя государство, строго определяя и регламентируя виды снаряжения, дабы оно было унифицированным, стандартным, одним своим видом демонстрирующим принадлежность к армии и ее иерархии.

В общем, на протяжении всего Средневековья широко использовалась первая модель. Даже в XV в. значительная часть вооружения находилась в частных руках не только у профессиональных военных, но и у гражданского населения городов и сельской местности. Что касается второй модели, то Средневековье приблизилось к ней, но сколько-нибудь полно и систематически ею не пользовалось. Между этими двумя крайностями существовали различные решения, предполагавшие и разную ответственность индивидов, сообществ и властей.

Крайне упрощая дело, можно сделать следующие замечания:

1. Снаряжение воинов, когда оно не зависело от ответственности и частной инициативы, могли обеспечивать вовсе не высшие власти, а власти и начальники среднего уровня: сеньор, капитан отряда, городская или сельская коммуна.

2. Государственная власть очень часто не брала на себя приобретение снаряжения, а контролировала и регламентировала его с помощью указов: свидетельством того являются ассиза о вооружении Генриха II Плантагенета, проверка оружия горожан муниципальными властями во время периодических «сборов» и «смотров», военные ордонансы герцога Карла Бургундского, до мелочей расписывавшие вооружение регулярных войск.

3. Иногда, вместо прямого обеспечения войск, власти ограничивались заботой о том, чтобы в нужное время последние могли без труда найти оружие в изобилии и по дешевой цене. В результате – запреты вывозить оружие и коней во время войны, налоговые и другие льготы, предоставлявшиеся главным образом изготовителям шлемов, кольчуг, лат и полулат.

4. С течением времени вмешательство государства, несомненно, становилось все более значительным и определенным. Оно коснулось пехоты раньше, чем конницы, флота раньше, чем сухопутной армии, и проявилось в завоевательных походах прежде, чем в оборонительных действиях на своей территории.

Во Французском королевстве, например, Капетингская монархия с начала XIII в. стала создавать небольшие склады оружия в разных замках и крепостях, где были не только арбалеты и стрелы, но и щиты, копья, топоры и полные доспехи[423]. Документ 1295 г. сообщает о массовой закупке оружия в Тулузском сенешальстве за счет Филиппа Красивого[424]. В начале Столетней войны Филипп Валуа для снаряжения парусных судов и галер широко использовал арсеналы нормандского побережья[425]. Еще более систематическими стали заказы оружия во второй половине XV в. при Карле VII, Людовике XI и Карле VIII. В 1465 г., например, герцог Немурский Жак д'Арманьяк получил от Людовика XI 6000 турских ливров в виде компенсации – сумму, примерно равную той, что он заплатил оружейникам за экипировку полной ордонансной роты из 100 кавалеристов и 200 лучников[426]. В ту же эпоху растущее вмешательство государства проявляется и в других странах и державах. В 1483 г. Максимилиан Габсбург предписывает приобрести 600 саладов, 400 наручей и 1000 кирас[427]. Тот же государь письмом, отправленным из Вормса 17 апреля 1495 г., заключил с двумя миланцами, братьями Габриэло и Франческо де Мерате, договор на 3 года, по которому они за 1000 франков Франш-Конте и 1000 рейнских золотых флоринов, выплачиваемых каждый год равными частями вместе с жалованьем, обязывались построить в Арбуа кузню и точильную мельницу. Годовое жалованье составляло 100 франков Франш-Конте. За это они обещали королю ежегодно поставлять по «50 военных доспехов, выполненных по бургундской моде, из хорошего материала, со специальной маркировкой»[428]. Еще в 1475 г. Карл Смелый сделал миланца Алессандро Поло своим привилегированным, состоящим на жалованье оружейником в г. Доль: тот обязан был каждый год поставлять 100 доспехов со всеми принадлежностями[429]. Естественно, что первыми этот путь проложили итальянские государи: в 1452 г. Чикко Симонетта писал миланскому герцогу, что договорился с тремя оружейниками, заявившими, что они способны ежедневно изготовлять снаряжение для шести рыцарей[430].

Можно только удивляться тому, что униформа, которая в дальнейшем становится характерной и даже основной чертой всякой регулярной вооруженной силы, столь эпизодически использовалась в Средние века. Действительно, в Англии настоящая униформа появилась только во время гражданской войны (1645 г.), а во Франции Лувуа предписал «единообразный костюм для полка королевских фузилеров» лишь в 1670 г.

Средневековье довольно рано знало знаки различия и опознавательные знаки. Здесь нужно вспомнить не только знамена с гербами, щиты, военные котты (они появились в середине XII в. и получили распространение после 1250 г.), но также и кресты, которые сначала носили крестоносцы. По случаю третьего крестового похода (1188-1190 гг.) «была достигнута договоренность, что люди из земель короля Франции будут носить красные кресты, люди из земель короля Англии – белые кресты, а люди из земель графа Фландрии – зеленые кресты»[431]. Еще в 1336 г. при подготовке крестового похода Филиппа Валуа «более двухсот крупных сеньоров (Франции) обязались носить алый крест»[432]. Позднее прямой красный крест (заимствованный у войск св. Георгия) стал знаком англичан, тогда как Валуа с 1355 г., и особенно после 1380 г., ввели в своей армии прямой белый крест. В свою очередь, бургундцы выбрали крест св. Андрея, красного или белого цвета, в форме буквы X или вилообразный. В специальной статье Аррасского договора (1435 г.) предусматривалось, что герцог Бургундский и его подданные, носящие крест св. Андрея, не будут принуждаться к другим знакам, даже если они будут служить у короля, в его армии и на его жалованье[433].

Заметим, однако, что такие знаки были распространены и за пределами военной среды они также свидетельствовали о «политической» принадлежности, поэтому и несражающиеся могли или обязаны были их носить. В 1416 г. Генрих V, например, потребовал, чтобы все нормандцы носили крест св. Георгия в знак повиновения ему. Во время фламандской экспедиции Карла VI в 1382 г. «не было ни мужчины, ни женщины в стране в областях вплоть до Гента, которые бы не носили белый крест»[434]. А во времена правления герцога Бургундского во Франции в 1411 г. парижане надевали шапочки из синего сукна с крестом св. Андрея и носили щит с лилией, и без этого знака никто не мог выйти из столицы, как сообщается в «Дневнике одного парижского горожанина».

Кроме того, короли, владетельные сеньоры, капитаны и города нередко давали одинаковую экипировку более или менее значительным корпусам своих войск Примерно с середины XIV в. воины, родом из Чешира, Уэльса и Флинтшира, одевались в зелено-белые котты и шапки, и это, несомненно, были первые английские солдаты в «униформе», появившиеся на поле боя на континенте[435]. Когда Филипп Красивый в 1297 г. осаждал Лилль, «к нему из Турне подошло триста солдат в синих коттах и белых шапках»[436]. Тот же город в 1340 г. отправил на службу к Филиппу Валуа 2000 хорошо вооруженных пехотинцев «в одинаковых костюмах». Схожее выражение употребляет Фруассар, говоря о фламандском ополчении Брюгге: «И горожане, и жители округи имели одинаковые костюмы, чтобы узнавать друг друга»[437]. Известны примеры городских ополчений, носивших на одежде названия городов (Дижон, Кан) или их гербы (Мец, Лион). «В это время (1477 г.) Валансьен содержал 150 немецких и швейцарских аркебузиров, носивших одинаковые костюмы с эмблемами города»[438].

То же самое делали и государи, свидетельством чему является экипировка шотландских лучников Карла VII и Людовика XI или экипировка гвардии Карла дю Мэна в 1480 г. По случаю принятия последним титула короля Сицилии «лучники гвардии», «легкая кавалерия», «тяжелая кавалерия монсеньора де Рье», «воины капитана Жаннона Саллона» – все надели цвета нового короля: красный, белый и серый; примечательно, что те же цвета появились и «на штандартах и вымпелах в войске короля»[439].

При этом не следует забывать о том, что так называемые ливреи носили не только военные, это разрешалось или вменялось в обязанность самым разным людям, включая и высших королевских, сеньориальных и муниципальных чинов. Поэтому в Англии в конце Средневековья ограничения в ношении ливрей рассматривались как одно из средств борьбы с «противозаконными феодалами».

Возможно, что при всем единообразии ливреи имели некоторые, не слишком значительные различия, объяснявшиеся разницей в званиях; благодаря этому с первого взгляда можно было определить военную иерархию. Особенно ярко эта иерархия проявлялась в знаменах (форма, размеры, нарисованные или вышитые изображения), наиболее характерный пример в этом смысле – армия Карла Смелого, где предусматривались различные знамена, флаги, штандарты, знаки для кавалеристов, лучников, ордонансных рот и их подразделений – эскадронов и отрядов (escadres, «chambres»)[440].

Дата добавления: 2015-08-10