Осталось 17 учеников

В половине четвертого Тосинори Ода (ученик номер 4) покинул дом, где он прятался. Укрывшись в нем, он сверился с картой и выяснил, что этот дом расположен в секторе Д=4. А в полночь Сакамоти объявил, что этот сектор станет запретным в 5 утра.

Прежде чем открыть заднюю дверь, Тосинори взглянул на тело Хироно Симидзу, которое он отволок в угол. Ничего такого — просто взглянул на лежащий ничком труп. Особой жалости к Хироно он не испытывал. В конце концов, здесь шло серьезное соревнование. И каждый получал по заслугам. Хироно Симидзу без малейших колебаний выстрелила в него, как только увидела. Ну и, разумеется, Тосинори затем подкрался к Хироно сзади, стал душить ее.

Понятия не имея, где найдет новое пристанище, Тосинори в конечном итоге решил идти на восток к жилому району. Согласно карте, этот район занимал порядка двухсот квадратных метров. Опять же согласно карте, узкая полоса земли, тянущаяся от жилого района, была занята фермерскими хозяйствами. Как только Тосинори уберется подальше от этой зоны, ему лишь останется спрятаться в одном из фермерских домов. Тосинори был выходцем из очень привилегированной семьи и жил в одном из самых шикарных домов префектуры (дом Кадзуо Кириямы наверняка был самым шикарным, но Тосинори никогда бы этого не признал). Прятаться в каких-то там кустах было просто ниже его достоинства. Конечно, поскольку в любом доме мог уже кто-то прятаться, входить туда было опасно, однако Тосинори не тревожился. Еще бы — ведь у него теперь был не только пуленепробиваемый бронежилет (с сертификатом высшего качества), но и пистолет, изъятый у Хироно. А вдобавок...

...надежный мотоциклетный шлем, который он нашел в доме.

В небе появилось легкое облачко. Своим концом оно уже начало наплывать на низкую полную луну. Поправив свой суперстильный шлем, Тосинори пересек двор и пробрался к краю узкого поля. В этой зоне было много домов, которые теперь отбрасывали причудливые тени. Пожар от сильнейшего взрыва, который расколол тишину почти сразу же за полночным объявлением Сакамоти, бушевал где-то справа от холма. Но теперь он уже угас, и весь тот район погрузился в темноту.

Справа от Тосинори стояли два дома, но они находились как раз на границе секторов Д=4 и Е=4. За спиной у Тосинори тянулся утес. Никаких домов там не было. Впрочем, если верить карте, выше по горе должны быть дома.

Если Тосинори правильно разобрался с картой, двигаясь на восток и добравшись до третьего-четвертого дома, он окажется вне запретной зоны. Однако если выяснится, что эти дома грязные, он может двинуться дальше. Во-первых, Тосинори терпеть не мог грязных домов, а во-вторых, он был убежден, что подобное место привлекает только вульгарных людей.

Тосинори решил направиться туда.

Пригнувшись, он осторожно двинулся вдоль края фермерского поля. Его раздражала грязь под ногами, а тупая боль от выстрела Хироно Симидзу по его бронежилету только усилила раздражение. Почему он, Тосинори Ода, должен был попасть в эту грубую игру и корчиться на грязной земле вместе с «вульгарными массами»? (Именно такую фразу его отец, руководитель крупнейшей пищевой компании в восточной части префектуры, частенько использовал дома, и Тосинори тоже привык по любому поводу мысленно выражать свое презрение к «вульгарным массам». Разумеется, воспитанный мальчик, Тосинори никогда бы не сказал этого вслух.)

Неважно, имел ли он право на высокомерие или нет, но Тосинори действительно обладал уникальным даром. Таланты его одноклассников проявлялись в основном в спортивных играх, в способности пополнить ряды малолетних преступников или даже геев (впрочем, тот очень вульгарный гей уже был мертв). Талант Тосинори был действительно уникален.

В возрасте четырех лет начав брать частные уроки музыки, Тосинори теперь был одним из ведущих скрипачей префектуры в своей возрастной группе. Гением он не был, но и посредственностью тоже. Родители уже потрудились организовать для Тосинори дальнейшее поступление на музыкальный факультет знаменитого Токийского университета. Что же касалось его будущей карьеры, то мальчик видел себя по меньшей мере дирижером Государственного симфонического оркестра префектуры.

Как считал Тосинори, таким образом у него появлялось еще больше причин не умирать. Он станет дирижером, женится на прекрасной, благородной женщине и станет общаться исключительно с богатыми, элегантными людьми. (Его старший брат Таданори собирался унаследовать компанию. Конечно, мысль о том, чтобы делать уйму денег в качестве президента, имела привлекательность, но Тосинори претило заниматься какими-то там пищевыми продуктами. «Нет уж, — думал он, — пусть этим занимается мой вульгарный брат».) Тосинори, как ему казалось, резко отличался от всех своих одноклассников — невеж и неудачников. Конечно, их смерть ровным счетом ничего не будет значить, но он-то одарен. Он-то драгоценен. А даже в биологическом плане высшая особь обречена на выживание — разве не так?

Поначалу Тосинори располагал только этим бронежилетом, непонятным образом выданным ему вместо оружия. Тогда ему оставалось только бегать и прятаться. Но теперь у него был пистолет! Тосинори решил быть совершенно беспощадным. «Что там болтают про благородную душу музыканта? — думал он. — Какая наивность! Чушь, да и только». Несмотря на свои пятнадцать лет, еще толком не зная мира, Тосинори уже знал очень многое о музыкальных кругах. Если только ты не был гением, для тебя все решали деньги и связи. Как и в этой игре, все дело заключалось в том, чтобы сокрушить конкурентов и выжить самому.

Правда это была или нет, но Тосинори Ода искренне так считал.

Разумеется, близких друзей в классе "Б" у Тосинори не было. Откуда, если там учились представители лишь вульгарных масс? Тосинори глубоко презирал своих вульгарных одноклассников. Особенно Сюю Нанахару.

В музыкальном кружке Тосинори, естественно, не состоял. Вот уж где полно вульгарных масс — причем особенно вульгарных. Эти неудачники одну лишь популярную музыку и играли (судя по всему, музыкальный кружок был завален нелегальными зарубежными партитурами). Да, все верно. Сплошные ничтожества и неудачники. Особенно Сюя Нанахара.

Что касается музыкальных способностей, то Тосинори превосходил Сюю по всем статьям, учитывая его развитый музыкальный слух и знания по теории музыки. И все же, несмотря на свое безоговорочное превосходство, вульгарные девчонки из их класса неприлично орали, слушая аккорды детсадовского уровня, которые Сюя Нанахара извлекал из своей гитары. («Эти вульгарные суки, — возмущенно думал Тосинори, — могли бы с таким же успехом жирным готическим шрифтом начертать на своих безмозглых лбах, как им хочется, чтобы Сюя Нанахара тут же, не сходя с этого места, их оттрахал».) Когда же Тосинори по просьбе учителя музыки заканчивал играть изящный пассаж, вся эта вульгарная шваль всего лишь вежливо ему аплодировала.

Во-первых, эти суки-неудачницы просто не могли по достоинству оценить классическую музыку, а во-вторых, такой успех Сюя имел исключительно благодаря своей смазливости (хотя Тосинори нипочем бы этого не признал, в глубине души его самого воротило от собственной уродливой рожи).

«Ну и пусть, — думал Тосинори Ода. — Все равно все женщины таковы. Они вообще не люди. Другой биологический вид. Просто инструмент для производства детей (и, разумеется, они обязаны по первому требованию доставлять удовольствие мужчинам). А если они хорошенькие, то служат украшением для сильного, успешного мужчины вроде меня. В общем, все сводится... к деньгам и связям. А мой талант стоит любых вложений. Следовательно... уцелеть в этой игре должен именно я».

В течение ночи Тосинори слышал стрельбу. Кроме того, вскоре после полуночи раздался оглушительный взрыв, но теперь остров погрузился во мрак и тишину. Тосинори быстро обошел первый дом, миновал его и приблизился ко второму. Хотя ему виден был только силуэт, Тосинори понял, что дом этот чертовски старый. Вокруг располагалось кольцо деревьев, а у западной стены дома росло большое широколистное дерево, чьи ветви раскинулись метров на пять во все стороны, а само оно было высотой метров семь-восемь.

«Здесь никого быть не должно», — подумал Тосинори.

Крепко зажав пистолет, он двинулся вперед, обследуя дом, а заодно и дерево. Разумеется, Тосинори не забыл остановиться и оглядеться по сторонам. Никогда нельзя знать заранее, откуда заявятся вульгарные массы. Просто как тараканы, другого слова не подберешь.

Целых пять минут Тосинори тщательнейшим образом все проверял. Никаких подозрительных движений. По крайней мере, из-под своего мотоциклетного шлема Тосинори ничего такого не увидел.

Полный порядок.

Третий дом, судя по всему, как раз для Тосинори. На всякий случай он еще раз оглянулся.

Вроде бы что-то черное зашевелилось у самой земли рядом с группой деревьев, растущих вокруг второго дома. "Да ведь это же...

...чья-то голова, — подумал Тосинори, машинально целясь туда из пистолета. — Но этот ученик бродит в районе, который очень скоро станет запретной зоной. Кто бы это мог быть?"

Впрочем, особого значения это не имело.

Тосинори нажал на спусковой крючок. Деревянная рукоятка смита-вессона резко дернулась у него в ладони. А из пистолета вырвался оранжевый огонь. У Тосинори, презиравшего невежественные, вульгарные массы, имелось хобби не столь возвышенное, как игра на скрипке. Он собирал коллекцию модельного стрелкового оружия. У его отца было несколько охотничьих ружей, но Тосинори он пользоваться ими не разрешал. А потому только сейчас мальчик нажал на спусковой крючок настоящего оружия. «Вот так класс! — подумал Тосинори. — Я стреляю из настоящего оружия!»

Тосинори выстрелил еще раз, и его противник пригнулся, словно был неспособен сдвинуться с места, ответного выстрела не последовало. «Конечно, — подумал Тосинори, — будь у него пистолет, он застрелил бы меня в спину. Именно поэтому я в первую очередь на спусковой крючок и нажал».

Тосинори медленно приблизился к темной фигуре.

— Стой! — раздался окрик.

По голосу Тосинори понял, что это Хироки Сугимура (ученик номер 11). Этот самый высокий парень в классе занимался каким-то вульгарным спортом вроде каратэ. (Между прочим, Тосинори особенно ненавидел высоких парней. Сам он едва дотягивал до 162 сантиметров, и ниже в их классе был только Ютака Сэто. Словом, Тосинори терпеть не мог: а) симпатичных парней, б) высоких парней и в) вульгарных парней, особенно если они были высокими и симпатичными.) Поговаривали, что Хироки гулял с Такако Тигусой, вульгарной девочкой, которая безвкусно красила волосы и носила всякую безвкусную бижутерию... ах да, она теперь тоже была мертва. Хотя, если не думать о вульгарности, выглядела она очень даже ничего.

— Я не воюю, — продолжал Хироки. — Ты кто? Юитиро?

Хироки решил, что перед ним Юитиро Такигути (ученик номер 13), следующий по росту после Тосинори. Да, все верно, раз Хироси Куронага давно погиб, в живых примерно одного роста остались только Юитиро и Ютака. Так или иначе, Тосинори ненадолго задумался, что этот вульгарный каратист имеет в виду, говоря, что не воюет. Невозможно. Неучастие в этой игре было равносильно самоубийству. «Он что, пытается меня одурачить? — подумал Тосинори. — Так или иначе, раз у него нет пистолета...»

Тут Тосинори решил действовать иначе. Он опустил пистолет, а левой рукой немного приподнял шлем.

— Я Тосинори, — сказал он, но тут же подумал, что в его голосе должно звучать волнение и продолжил: — П-прости, что я в т-тебя выстрелил. Т-ты ранен?

Хироки Сугимура поднялся, раскрывая весь свой мощный торс. Как и у Тосинори, на правом плече у него был рюкзак. А в левой — палка. Правый рукав у Хироки был оторван, низ рубашки тоже, а правая рука обнажена. Плечо было замотано белой тканью. С палкой в правой руке Хироки очень напоминал первобытного дикаря. Предельно вульгарного.

— Нет, — ответил Хироки, глядя на голову Тосинори. — А это что, шлем?

— Д-да. — Отвечая, Тосинори шагнул вперед, на влажную почву. Так-так, еще три шага.

— Я... я т-так испугался. — Не успев закончить фразу, Тосинори поднял правую руку. С пяти метров он промахнуться не мог.

Глаза Хироки широко распахнулись. «Слишком поздно, — подумал Тосинори, — ты, вульгарный каратист. Сейчас ты подохнешь вульгарной смертью, тебя похоронят в вульгарной могиле, и я принесу тебе на нее самые вульгарные цветы, какие мне только под руку попадутся».

Но когда смит-вессон с грохотом выпалил, Хироки уже исчез. За долю секунды до выстрела он резко нырнул влево — точнее, вправо от Тосинори. Тот, разумеется, понятия не имел, что этому приему Хироки выучился в школе боевых искусств... в любом случае, он оказался невероятно быстр.

Хироки быстро выпрямился, держа в левой руке пистолет вместо палки (хотя школа боевых искусств немного это «подправила» — изначально Хироки, как и Синдзи Мимура, был левшой). «Проклятье, — лихорадочно подумал Тосинори, — раз у него был пистолет, почему же он меня сразу не застрелил?» Мысль мелькнула, и почти сразу из пистолета Хироки вырвалась вспышка пламени.

Пистолет внезапно выпал из руки Тосинори, а в следующее мгновение он почувствовал острую боль в правой руке из-за отстреленного среднего пальца. Тосинори дико завопил, сжал другой рукой ноющий обрубок... и вдруг понял, что безымянный палец тоже исчез. Оттуда обильно текла кровь. Да, на нем был шлем и бронежилет, но пальцы его были так беззащитны!

«Вот ублюдок! — скрипел зубами Тосинори. — Мой палец... мои пальцы... я больше не смогу играть на скрипке!.. нет, этого не может быть... как же так?.. В кино скрипачам никогда не отрывают пальцы!»

Держа в левой руке пистолет, Хироки медленно к нему подошел. Тосинори по-прежнему не отводил до смерти перепуганных глаз от своей правой руки. Пот вовсю струился из-под шлема — глаза слезились.

— Ты сам во всем виноват, — сказал Хироки. — Я не хотел стрелять... но у меня не было выбора. Так получилось.

Тосинори понятия не имел, что имеет в виду Хироки. И, несмотря на ужасную боль, по-прежнему чувствовал уверенность в себе. Потому что... пистолет Хироки был нацелен в его грудь. Конечно, ничего плохого с ним не случится. Шлем Тосинори носил главным образом потому, что один вид этого шлема заставлял противника целиться в его туловище. Под школьным пиджаком у Тосинори имелся бронежилет. Как только этот бронежилет остановит пулю, Тосинори только и останется, что вернуть себе пистолет (указательный палец у него по-прежнему работал!), нажать на спусковой крючок — и победить.

Пистолет лежал прямо у него под ногами.

Пока Тосинори Ода гневно на него глядел, Хироки Сугимура подождал еще несколько секунд... а потом стиснул зубы и спокойно нажал на спусковой крючок. Тосинори припомнил свою первую схватку с Хироно Симидзу и прикинул, как ему лучше прикинуться трупом.

Однако неожиданно все вышло не так, как ожидал Тосинори. Пистолет Хироки издал лишь негромкий металлический щелчок.

Хироки явно смутился. Нервно взведя курок, он снова нажал на спусковой крючок. Опять щелчок.

Хироки не видел, как губы Тосинори под мотоциклетным шлемом выгнулись в злой улыбке. «Каратистский ублюдок, — подумал скрипач. — Верзила пижонистый. Ты даже оружием пользоваться не умеешь. Не знаешь, что надо оттянуть затвор и перезарядить пистолет».

Тосинори нагнулся за пистолетом у себя под ногами. Хироки тут же схватил палку, но бить не стал — вероятно, он подумал, что слишком далеко. Вместо этого он резко развернулся и побежал к горе за домом.

Тосинори подобрал пистолет. Искалеченная рука болела, но он все же сумел его подхватить и выстрелил. Но он не смог толком ухватиться за рукоятку, прицел сбился, однако Тосинори все-таки понял, что попал Хироки куда-то в бедро. Может, его просто царапнуло. Так или иначе, Хироки вдруг покачнулся, но не упал. И побежал дальше. Тосинори тоже побежал и еще раз выстрелил. Но на сей раз промазал. Отдача пистолета вызвала у него дикую боль в раненой руке, и Тосинори пришел в настоящее бешенство. Он снова выстрелил. И снова промазал. Несмотря на подстреленное бедро, Хироки бежал быстрее его.

Наконец Хироки исчез в лесу у подножия горы.

«Проклятье», — выругался Тосинори.

Затем он прикинул, следует ли за ним гнаться — и решил этого не делать. Да, противник был ранен, но и он тоже. Рукоятка пистолета стала липкой от крови, льющейся из искалеченной руки. Кроме того, если Тосинори погонится за ним по горе, Хироки сможет перезарядить свой пистолет и выстрелить в ответ. Укрытия у него не было, а в такой ситуации очень опасно так раскрываться. Тосинори нервно пригнулся.

Теперь ему следовало добраться до дома, который выбрал. Кроме того, следовало позаботиться о том, чтобы Хироки не увидел, как он туда входит.

Тосинори зажал левой рукой правую, в которой так и пульсировала боль, и, стиснув зубы, заковылял к дому. Пока он тащился по тропе у подножия, боль становилась все нестерпимей. Голова Тосинори кружилась. Впрочем, теперь самое главное — это рука, ее необходимо залечить. И придумать, как жить дальше. Да, но даже если его теперь вылечат, во время концертов изуродованная рука будет торчать у всех на виду как бельмо. Особенно на крупном плане. «Получается, — подумал Тосинори, — мне придется присоединиться к идиотской группе инвалидов. Развлекать публику тем, как я преодолеваю свою недееспособность. Тьфу, гадость!»

Подойдя поближе к дому, Тосинори снова оглянулся через плечо. Он осмотрелся внимательно, но никаких признаков, что Хироки рядом, не заметил. Теперь Тосинори был в безопасности. Хироки за ним не гнался.

Тосинори оглянулся на дом.

В шести-семи метрах от того самого дома, который был так ему нужен, стоял парень. Он появился словно бы из ниоткуда. Аккуратно зачесанные назад волосы парня доходили ему почти до плеч, а глаза сверкали льдом.

К тому моменту, как Тосинори понял, что это Кадзуо Кирияма (которого он, ясное дело, терпеть не мог — категория а, симпатичный), затрещала тяжелая автоматная очередь. Пули врезались в грудь Тосинори, его отбросило назад, и он упал на спину. Израненные пальцы Тосинори выпустили пистолет, рука мальчика заскребла по грязи, мотоциклетный шлем стукнулся оземь.

Гулкая очередь угасла в ночном воздухе, на остров опять опустилась тишина.

Но, разумеется, Тосинори Ода вовсе не был мертв. Затаив дыхание, он лежал на спине и отчаянно старался не заржать. Он злорадствовал. Главное то, что, как и после стычки с Хироно Симидзу, его тело (не считая среднего и безымянного пальцев на правой руке) было в полном порядке. Выходит, он правильно сделал, когда надел шлем. Кадзуо целился в его туловище, защищенное бронежилетом. И, как и Хироно, Кадзуо наверняка заключил, что он мертв.

Веки Тосинори были закрыты, а под ними прокручивался широкоэкранный фильм. На фоне лунного света ему почти видна была слабая вспышка смита-вессона. А теперь Тосинори ощущал жесткие контуры кухонного ножа (найденного им в том самом доме, где он убил Хироно Симидзу). Этот нож он засунул за пояс, и потребовались бы считанные секунды, чтобы его выхватить. Продолжая отчаянно потеть, Тосинори подумал: «Так, мне бы теперь до пистолета добраться. А потом я вытащу нож и перережу твою вульгарную глотку, Кадзуо. Или ты просто отсюда свалишь? Тогда, перед тем как ты свалишь, я пробурю славненькую дырочку в твоем вульгарном черепе. Давай. Выбирай. Только поскорее».

Но вместо того чтобы направиться куда-то еще, Кадзуо направился прямо к Тосинори.

Шел прямо к нему. Эти ледяные глаза.

«Почему? — недоумевал Тосинори. — Ведь я же мертвый! Глянь, Кадзуо, как я классно играю мертвого!»

Кадзуо не останавливался. Он приближался. Один шаг, другой...

«Но ведь я же мертвый! — мысленно вскричал Тосинори. — Точно мертвый! Посмотри, как ловко я мертвеца играю!»

Мертвый! Ну как же? Почему?!

Стук шагов становился все громче, и все поле зрение Тосинори теперь занимала фигура Кадзуо.

Охваченный диким страхом, Тосинори раскрыл глаза.

Ингрэм Кадзуо внезапно выдал очередь в защищенную шлемом голову Тосинори. Голова Тосинори внутри его шлема, как и все его тело, выделывала странные па (наверняка такие танцы показались бы самому Тосинори вульгарными). Хотя к тому времени, как ему что-то такое могло показаться, все уже было кончено... Голова Тосинори внутри шлема была совсем размозжена.

Тосинори больше не играл в мертвеца. Он таковым стал. Кровь вытекала из-под шлема, который напоминал теперь чашу с соусом.

Так вышло, что умнейший Тосинори Ода, мальчик, презиравший невежественные, вульгарные массы, переоценил значение своего бронежилета и недооценил невозмутимого Кадзуо Кирияму. И в итоге принял легкую смерть. Но даже будь Тосинори чуть более сообразителен и пойми он, что этот его противник преследует врага до конца (стоило лишь вспомнить гибель Юмико Кусаки и Юкико Китано тем утром), вряд ли бы это сильно ему помогло. И далее — хотя теперь это совершенно к делу не относилось — этот скрипач и понятия не имел о том, что Кадзуо Кирияма, его убийца, в своем особняке в Сироива-тё, который был несравнимо роскошнее дома Тосинори, давным-давно выучился играть на скрипке. Причем уровень игры Кадзуо далеко превосходил уровень Тосинори. И, выучившись так играть, Кадзуо выбросил свою скрипку в мусорный бачок.

Дата добавления: 2015-08-10