Январь. Часть 3

21 января

Быть парнем Яна круто. Само ощущение. Если бы кто-то об этом знал, то наверняка сошел бы с ума от зависти. Но об этом никто не знает, кроме нас двоих. Да и вообще, мне кажется, Ян иногда об этом забывает, слишком ретиво исполняя роль хозяина на публике.
Я провел у него целую неделю, постепенно приходя в себя. Анализы у меня были хорошие, организм молодой, так что головные боли вскоре перестали меня беспокоить. Когда я оказался дома, стало как-то не по себе. Во-первых, я почти сразу же стал скучать по Яну. Во-вторых, моя собственная комната не казалась мне такой комфортной, как раньше. Взять хотя бы подушку. Я так ее любил, так высыпался на ней. А в первую ночь мне казалось, что она набита песком. В-третьих, к хорошему быстро привыкаешь. Готовить кроме меня и папы, который вечно на работе, было некому. И еще много разных раздражающих мелочей.
Поведение Яна было непредсказуемым. То он сдержан, то порывист. То опьяняющая близость, то приличная дистанция между нами.
Он по-прежнему заставлял меня заниматься. Терпеливо учил со мной уроки, растолковывал мне непонятные темы. Когда я отвлекался, то мог получить легкую оплеуху. Типа, не забывайся.
Поцелуи, объятия между нами были редки. Тем не менее, каждый раз они были сногсшибательными. Вдох, наши тела встречаются. Второй вдох и я прихожу в себя. Наполовину раздетый, с истерзанными губами, с красными засосами на шее. Будто провалы во времени, в памяти, в общем, везде.
Сегодня Ян уехал из школы без меня. Гордо спускаюсь по лестнице. Мне же все равно. Марат, издеваясь, толкает меня. Спотыкаюсь и упал бы, если бы не один из его прихвостней, который ловит меня. Смеряю всех этих придурков взглядом, полным презрения. Они гогочут мне вслед.
Вечером получаю от Яна смс: «Много дел. Спокойной ночи, котенок».
Не отвечаю.

22 января

— Ты надулся?
— Нет, — равнодушно пожимаю плечами. Если честно, то я совершенно не надувался. И сейчас я занят решением крайне занимательного примера по алгебре.
Ян наклоняется. Чувствую запах его туалетной воды.
— Я не обязан перед тобой отчитываться.
— Да все нормально, — отмахиваюсь я. – Тут какая-то ошибка. Если взять значение икс больше или равным единице…
— Тёма, ты уравнение не так переписал, — лишь взглянув на мои каракули, говорит Ян.
Точно, пропустил квадрат у икса. Тогда все сходится.
— И впредь отвечай на мои смс, — бросает парень, перелистывая страницу учебника.
Конечно, хозяин, как скажете, хозяин.
Сегодня вечером опять «забываю» ответить.

24 января

Воскресенье. С некоторых пор я их ненавижу. Как и субботы. Ян не объявляется.

25 января

Яна нет. А я получаю двойку.

29 января

Его нет. Не выдерживаю. Набираю смс: «Все нормально?». Конечно, мне никто не отвечает, хотя доставка есть.
Через час отправляю еще одно сообщение: «Ян, отзовись».
Тишина.
Чертов придурок. Специально меня провоцирует!
Вот не буду больше писать. Никуда он не денется.
Два часа спустя набираю: «Ответь мне!». Ведь, вроде как два сообщения ушло, нужно третье. Оно тоже отправлено в пустоту.

30 января

В дверь звонят. Я тру глаза, отрываясь от подушки. Суббота, восемь утра, мать вашу! Ну и какого черта? Кто там приперся? И почему папа не открывает? Уже ушел на работу? Бреду открывать, совершенно не ожидая увидеть Яна. Замираю на пороге. Разглядываю его такого красивого, такого желанного. Не сдерживаюсь, кидаюсь к нему. Он подхватывает меня одной рукой, чуть приподнимая, буквально заносит в квартиру и закрывает дверь. Потом отстраняется:
— Твои соседи могут увидеть.
Точно. Я как-то не подумал об этом. От радости забыл обо всем. Моим соседям точно не нужно такое видеть. А уж отцу тем более.
— Подожди, — быстро говорю я и проверяю все комнаты. Так и есть, батя ушел.
Парень тем временем раздевается, оставаясь в черных брюках и черном свитере, проходит в мою комнату. Я хватаю свою одежду, потому что неудобно перед ним быть в растянутой футболке и мятых пижамных штанах.
— Стой, — холодный голос останавливает меня. Холодный? Что случилось?
Замираю. Мне не нравится такой тон… Ян садится на не заправленную кровать.
— Положи одежду.
Это приказ, блин. Так со своим парнем не обращаются! Мне хочется сказать об этом, но как-то не получается, в горле пересохло. Все что я могу – это отшвырнуть свою ни в чем неповинную одежду.
— Иди ко мне.
Не хочу... Сглатываю. Ну что же такое? Это же Ян, типа мой парень, он же не сделает ничего плохого?
— Сюда иди, — сквозь зубы говорит Ян.
Вот тебе и приплыли. Зря ты, Тёмка, поддался романтическому настроению и поверил в то, что этот человек может быть способным на чувства. Сжав челюсти, я делаю шаг.
— Ближе.
Бесстрастно так. Сволочь. Да плевать! Подхожу к нему вплотную. Ян, несколько долгих секунд чуть прищурившись, рассматривает меня. При том, он же сидит, поэтому я выше, как бы мнимое преимущество. Ничего подобного. Чувствую себя червяком, выползшим после дождя. Затем одним рывком он перекидывает меня через свои колени, стаскивает пижамные штаны. Мой крик тонет в подушке. Что он делает? Я в полном замешательстве. Обидно до слез. Зачем он так? Мне страшно. По спине пробегают мурашки. Пытаюсь вырваться, но Ян давит на точку чуть ниже лопаток и по телу пробегает тягучая весьма болезненная волна. Затихаю. Едва дышу. Что же дальше? Лежу с оголенными ягодицами перед своим «парнем». Или тут лучше употребить слово «хозяин»?
Неожиданно рука Яна опускается на мою задницу. Ощутимо так. Место удара тут же вспыхивает. Он издевается? Он отшлепать меня решил? Хорошо, что не выпороть ремнем, как батя. Второй удар следует незамедлительно. Черт. Почему-то с батей иначе. Совершенно иначе. Сейчас щиплет глаза. Задыхаюсь от обиды, унижения и других переполняющих сердце чувств. Ненавижу Яна. Дышать совершенно нечем. Но я терпеливо лежу, пережидаю, вздрагивая от каждого тяжелого соприкосновения его руки с моей полыхающей кожей. Наверное, задница уже вся красная. Не смогу сидеть некоторое время… Парень, блин. Ничего в этой жизни не меняется. А я дурак, что поверил во всю эту чушь. Не меняются люди.
Задумавшись, не замечаю, что удары прекратились. Что, наигрался? Отлично. Беспрепятственно натягиваю свои штаны на попу и сползаю с колен Яна. Не хочу смотреть на него. Закусываю губу. Пусть убирается из моей квартиры. Почему-то сил произнести это вслух, нет.
Отшатываюсь, когда Ян наклоняется ко мне и шепчет на ухо:
— Это за двойку.
Открываю рот, когда он требовательно притягивает меня к себе и впивается в мои губы. Мычу, вырываюсь. Но я в невыгодной позиции. Зажат между ног парня, который беззастенчиво этим пользуется, стискивая меня в объятиях. Его руки жадные, губы ненасытные. Я изворачиваюсь, но он крепко обхватывает меня. Ничего, я так просто не сдамся! Как могу, отвожу голову в сторону, чтобы избежать поцелуев, но он не теряется, ставит мне парочку засосов на шее, проводит языком от мочки уха до ключицы. Я вспыхиваю. Не обращаю внимания на приятные ощущения по всему телу, на то, что под кожей вместо крови горящая лава. Упрямо пытаюсь вырваться. Через пару минут Яну это надоедает, он подхватывает меня за подмышки, едва ли не швыряет на кровать и прижимает своим телом сверху. Из этой позиции выбраться гораздо сложнее, особенно когда совершенно не хочется этого. Но я все еще не поддаюсь.
Скрывая усмешку, Ян ловко раздвигает мне ноги и скользящим движением трется об меня. Ощущения неожиданно острые. Я широко раскрываю глаза, жалобно смотрю на парня. Тонкая ткань пижамных штанов облепливает мой возбужденный член. Каждое соприкосновение с телом Яна и так пытка, а когда он делает так, намеренно вжимаясь в бедра, то сил на сопротивление не остается.
Щеки горят. Я, наверное, розовый от смущения. Эта ласка слишком откровенная. Я и не думал… Черт, не успеваю сдержать стон. Ян закусывает мою нижнюю губу, чуть тянет на себя, резко отпускает и отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Яяян, — протягиваю я, почти умоляя. – Не нужно…
— Нужно, малыш, — его усмешка не такая бравая. Голос глубокий, чуть сдавленный. Неужели он чувствует то же, что и я?..
Эта мысль разливается теплом по груди. Ян такой же… Ян… Хочется пошалить. Стыжусь, но обхватываю его ногами, прижимая к себе. Слышу его стон. Блин… Что еще сделать, чтобы его услышать? Наши движения быстрые, неаккуратные, то он давит сильней, причиняя боль нежной головке, то я вдавливаюсь так, что ткань натягивается, сжимая яички.
— Тёма, — он приглушенно произносит мне куда-то в волосы, — Тёма, ты…
То, чем мы занимаемся, неправильно. Это какое-то странное проявление чувств. Взаимная мастурбация. Но я ни за что не перестану. Понимаю, что не готов на большее. Ян это тоже понимает, поэтому довольствуется малым. Достичь пика невероятно сложно. Я сам целую парня, тону в этом коктейле чувств. На глазах выступают слезы. Одно яркое желание затмевает все. Хочу разрядки. Мне уже нечем дышать. Скорей… Ян, наверное, понимает, его рука тянется между нами, накрывает мой член, гладит быстро, сжимая. Черт, я едва не кричу. Тело само выгибается так, чтобы ему было удобней. Давай же… Хочу умолять его, но не могу произнести ни звука. Бессильно открываю рот. Он кусает мои губы. Да, уже не до нежных поцелуев. Уже животное желание, которое нужно удовлетворить. Вдруг он замирает. Его голова опускается, волосы закрывают лицо. Он… Нет! А как же я? Но Ян не забывает про меня, его рука продолжает свое занятие и от того, что я знаю, что он кончил, разрядка наступает и у меня.
Мы лежим запыхавшиеся, взмокшие, с растекающимися пятнами спермы на одежде. Я хмыкаю, потом не выдерживаю и смеюсь. Ян откатывается с меня, давая глотнуть воздух полной грудью. Смотрит, как мне весело, его взгляд нежный:
— Необычная реакция на оргазм.
— Мы как подростки.
— Мы и есть подростки.
— Ян, — я поворачиваюсь к нему. – Зачем ты отшлепал меня?
— Чтобы ты не забывал, что должен учиться. Кстати, ты так мило смущаешься.
— Ян! – шиплю я осуждающе, словно он сказал что-то пошлое.
Он алчно вперивается в меня глазами:
— Сейчас ты такой…
— Где ты был? – быстро меняю тему я.
Парень мрачнеет:
— Конечно, это не то, о чем следует говорить в данный момент, но я тебе отвечу. Моя двоюродная тетка из Испании умерла. Я был на ее похоронах.
— О, — смущение, настигшее меня, было самым сильным за всю мою жизнь. Вот же я придурок! Я должен поддерживать его, а не обвинять. – Прости.
— Да ничего, — отмахивается Ян и ложится на спину. – Я ее почти не знал. Похороны – это вообще вещь довольно лицемерная, бездумно отнимающая время. Теперь ее наследники перегрызут друг другу глотки. Вроде у тетки была парочка миллионов.
Я не знал, что сказать. Пожалел, что спросил. Вот нужно было мне все испортить? Ян поворачивается ко мне:
— Ты скучал?
Почему-то мне кажется, что ему важно услышать ответ на этот вопрос. Я киваю, подкатываюсь к нему, несмело говорю на ухо:
— Очень.
Он молчит. Вопреки моим ожиданиям услышать что-то вроде «я тоже». Но я не жалуюсь. Мне слишком хорошо, чтобы оценить всю ситуацию в целом.
Конечно, красоту момента портит настойчивая, отлично узнаваемая трель айфона Яна. Он, вздыхая, нехотя, поднимается и достает сотовый. Смотрит на экран, потом все-таки берет трубку:
— Что?
Динамик хороший, поэтому я прекрасно слышу ответ его собеседника:
— И тебе привет, красавчик.
Узнаю Марата, тут же чувствую укол ревности. Чего это он его так назвал? Ян мой парень.
— Привет. Ты звонишь поздороваться?
— Не только. Как тетушка? – он знал, куда отлучался Ян? Он знал, а я нет.
— Покоится с миром.
— Ха, наследники еще не поубивали друг друга?
— Вроде нет.
— Ты занят?
— Немного.
Немного? Это обо мне так?
— Небось со своей зверушкой?
Я возмущен. Сказано пренебрежительно, но обидней, когда Ян лениво произносит:
— Ага.
Козел. Не хочу дальше слушать. Пошли они в задницу, эти два придурка. Я выскакиваю из комнаты и бегу в ванную. Защелкиваю замочек на двери, кидаю пижамные штаны со следами спермы в барабан стиральной машины. Подумав, швыряю туда же футболку, пропахшую потом и Яном. Становлюсь под душ, но как-то это особо не помогает. Я взвинчен. Раздраженно отфыркиваю капли воды, попадающие в нос, потому что я слишком высоко задрал голову. Так и с Яном. Сам виноват. Я вижу в наших отношениях то, чего нет. Если то, что происходит между нами, вообще можно назвать «отношениями».
— Составить компанию? – раздается голос над ухом.
Я подскакиваю. Какого черта? Я ведь точно помню, что закрывался. Ян читает мои мысли, весело хмыкает:
— Думаешь, меня остановит эта щеколда?
Вспоминая, что я голый, прикрываюсь мочалкой. Парень иронично поднимает брови:
— Что я там не видел?
— Это не повод стоять перед тобой в чем мать родила.
— Ты прав, что без толку стоять, — он стаскивает свитер.
Краснею, выпаливаю:
— Я не об этом!
— А я очень даже об этом, — он начинает расстегивать ремень.
Матерясь, выскакиваю из душа, конечно же, поскальзываюсь, но не падаю, хватаю полотенце, уношусь как маленький ураганчик в спальню. Мне вслед доносится веселый смех. Я поспешно одеваюсь, но зря тороплюсь, потому что Ян решил принять душ. Он появляется через десять минут, свежий, пахнущий моим гелем. Я на кухне завариваю чай. С приходом парня я даже про завтрак забыл. Ян не подходит ко мне, а садится на стул, закинув ноги на другой. Я делаю бутерброды, стараюсь как можно аккуратней нарезать сыр и колбасу, но все равно получаются кривые и неодинаковые куски. Как бы между делом я говорю:
— Откуда Марат знает о твоей поездке?
— Я ему сказал.
Неправильно задан вопрос. Попытка номер два.
— А почему он знает?
— А почему ему не знать?
Я оборачиваюсь:
— Он знает, а я нет.
— С этого бы и начинал, — улыбается ехидно Ян. – Ревнуешь?
— Нет, — всем своим видом показываю, что такое чувство слишком низко для меня. У меня не очень выходит. Чтобы не выглядеть идиотом, возвращаюсь к бутербродам.
— Он мой друг.
А я, значит, так, развлечение, судя по всему. Чертов сыр! Кромсаю его как могу.
— Не кипятись, Тём, ты сам не отвечал на смс.
— Ты тоже, — бурчу я.
― Ну, это чтобы проучить тебя.
Ах вот оно как. Я швыряю на хлеб колбасу и сыр, ставлю в микроволновку. Мстительно кладу сахар в чай Яна, зная, что он этого не любит. Все та же тема зверушки и хозяина. А что дальше? Додумать не дает микроволновка, оповещая пиканьем, что справилась с задачей. Достаю тарелку, ставлю на стол, как и чашки. Парень отпивает из своей и морщится. Внутри меня кто-то злорадно потирает ручки. А головой я понимаю – глупо. Тоже мне отомстил.
— Тём, Марата я знаю всю жизнь, нас много связывает, наши отцы дружат.
Меня типа ты знаешь всего ничего, но уже успел зацеловать и чуть не… почему у меня горит лицо?
— Ян, — вдруг говорю я, не поднимая глаз. – У тебя же ничего нет с ним?..
Какой же я дурак… Можно вытатуировать это на лбу, чтобы каждый раз не было для меня откровением. Вот правду говорят про злую такую штуку, из-за которой даже парнокопытным животным удается погреться в лучах всеобъемлющего чувства. Я дурею из-за Яна, из-за его присутствия, из-за того, что он делает со мной. Самое страшное, что я понимаю это и ничего не могу с этим сделать. Я даже готов признать, что мне понравилось это его своеобразное наказание за двойку, а уж если бы он был понапористей в душе, то я точно не смог бы сопротивляться. Тёмка, Тёмка, еще недавно кто-то уверенно заявлял, что он не гей. Не помнишь, кто бы это мог быть? Становится очень грустно, руки опускаются, единственным утешением становится твердое «нет» от Яна.

Дата добавления: 2015-08-09