Боже мой, меня сейчас вырвет.

И Гидеон тоже видел Натана. Фактически он признал это, отвечая на вопросы детективов. Если он видел и материалы… испытал отвращение… понятно, почему отстранился от меня. И почему был сам не свой, когда пришел ко мне ночью. Его могло по-прежнему тянуть ко мне, но в его голове постоянно всплывали те кошмарные картинки, и это не позволяло ему поддерживать прежние отношения.

Так надо» — вот что он сказал.

У меня вырвался жуткий стон. Я даже вообразить не могла, чего там мог наснимать Натан. Не хотела.

Неудивительно, что после такого Гидеону и смотреть на меня было тошно. Теперь понятно, почему наша последняя ночь прошла в полной темноте, где он мог чувствовать и слышать меня, но не видеть.

Я заглушила рвавшийся крик, вцепившись зубами себе в руку.

Что ты, девочка! — Мама встала на колени, осторожно подняла меня со стула, уложила на пол и обняла. — Успокойся. Все прошло. Он мертв.

Уткнувшись в нее, я зашлась в плаче, понимая, что все и вправду прошло: я лишилась Гидеона. Возможно, он сам себя невзлюбил за то, что отвернулся от меня, но, и это мне было очень даже понятно, ничего не мог с собой поделать. Если при виде меня в его памяти всякий раз всплывало собственное страшное прошлое, разве мог он вынести еще и это? А я?

Мамина рука гладила мои волосы. Я чувствовала, что она тоже плачет.

Ш-ш-ш, — успокаивала она меня дрожащим голосом. — Ш-ш-ш, девочка. Я с тобой. Я о тебе позабочусь.

В конце концов у меня просто не осталось больше слез. Я опустела, но вместе с пустотой пришла и новая ясность. Изменить случившееся было не в моих силах, но я могла и должна была сделать все, чтобы никто из любимых мною людей не пострадал.

Я села, выпрямилась и вытерла глаза.

Этого ни в коем случае нельзя делать! — возмутилась мама. — Если тереть так глаза, будут морщины!

Сама не знаю почему, но ее забота о моей внешности вызвала у меня приступ истерического смеха, подавить который мне не удалось.

Ева Лаурен!

Мне подумалось, что ее негодование тоже довольно потешно, и я рассмеялась еще больше и долго не могла остановиться, хотя у меня уже бока болели.

Прекрати! — Мама потрясла меня за плечо. — В этом нет ничего смешного.

Но я продолжала смеяться до тех пор, пока из глаз снова не полились слезы.

Ева, ну право же! — Но и она уже начинала улыбаться.

Потом мой смех опять перетек в рыдания, почти сухие и беззвучные. Я слышала мамино хихиканье, которое каким-то образом превосходно сочеталось с моей болью. Это не поддавалось объяснению, но при всем переживаемом мною ужасе и беспомощности мамино присутствие со всеми ее просто с ума сводившими задвигами было именно тем, в чем я сейчас нуждалась.

Дата добавления: 2015-08-09