Глава 9. Джиллиан шла через столовую медленными неуверенными шагами

Джиллиан шла через столовую медленными неуверенными шагами. Остальные дети разговаривали и смеялись; она изо всех сил старалась игнорировать этот оглушительный гул жутких, бессмысленных звуков.

Она аккуратно несла перед собой поднос с обедом, пытаясь сохранять его в равновесии, и шаг за шагом осторожно продвигалась к незанятому столу у дальней стены. Она сидела там каждый день, в одиночестве, как можно дальше от шума и неистовства других детей. Изредка особенно громкий звук — пронзительный смех или грохот падающего на пол подноса, — заставлял ее голову резко дергаться, как от удара. Тем не менее, она всегда была достаточно аккуратна и ни разу не уронила свой поднос.

Раньше она постоянно оставалась в классе, когда звонил звонок на обед и все остальные дети бежали в столовую. Тогда Хендел или мисс Сандерс приносили ей обед, и она ела за своей партой в блаженной тишине и одиночестве. Но теперь она так больше не поступала. Теперь она старалась быть как все.

Джиллиан мучительно осознавала, что она другая, и больше всего на свете она хотела быть обычной. Но дети боялись ее. Они все были такими быстрыми, такими шумными. Они всегда касались друг друга. Мальчики шлепали друг друга по спинам или обменивались хлопками по плечам; иногда они толкались и пихались, громко смеясь над шутками, которых она не понимала. Девочки, собираясь тесными группками, прикладывали ладони к губам, и, наклонившись к уху подружки, шепотом пересказывали тайны. Они визжали и смеялись, хватая друг друга за запястья, или сжимали ладони подруг в своих руках. Иногда они начинали заплетать друг дружке косы. Она не могла себе даже представить, как можно жить в мире, где от физического контакта плоть не пылает адским огнем, и ее не пронзают иглы холода.

Хорошо хоть никто не дразнил ее и не смеялся над ней — во всяком случае, не прямо ей в лицо. Чаще всего они избегали ее, сохраняя дистанцию. И все же Джиллиан не могла не замечать выражений их лиц — замешательство, недоверие, смущение. Она была некоей диковинкой, которую лучше оставить в покое. Но она пыталась стать обычной. Каждый день она выдерживала суровое испытание, проходя через всю столовую с подносом в руках, медленно и аккуратно неся его к столу в самом углу. Она наделась, что привыкнет со временем, что после долгих повторений этот процесс перестанет быть столь невыносимым. Но все оставалось по-прежнему.

Добравшись до места назначения, она села на тот же самый стул, на котором сидела каждый день, спиной к стене, так, чтобы видеть перед собой всю столовую. Затем она начала есть, медленно откусывая маленькие кусочки, глядя при этом на других детей с ужасом и тоской, не в состоянии постигнуть их мир, но, все еще надеясь, что однажды она сможет стать такой же, как они.

Ник наблюдал за Джиллиан, за тем, как она шла по центральному проходу столовой. Когда она проходила мимо их стола, он издал визгливый лай, словно собака, которой наступили на лапу. Девочка вздрогнула, но больше никак не отреагировала на него. И, к его великому разочарованию, не уронила свой поднос.

— Ха! Говорил же я тебе! — ликующе гоготнул Сешон.

Ник, хмуро отдал ему свое шоколадное пирожное — ставку в проигранном им пари.

— Так что же с ней такое? — спросил он, адресуя обычный вопрос полудюжине мальчишек, сидевших за его столом.

— У нее какое-то психическое расстройство или что-то в этом роде, — предположил один, — Я слышал, Хендел как-то говорил об этом.

Ник скорчил рожу при упоминании этого имени. Он до сих пор сердился на Хендела за то, что тот посадил его под замок.

— Почему она в нашем классе, если она умственно отсталая? — не унимался он.

— Она не умственно отсталая, придурок, — ответил Сешон. — Она просто странная.

— Могу поспорить, что она даже не биотик, — продолжал Ник, разглядывая ее.

Она тоже глядела в его сторону, хотя он и не мог с уверенностью сказать, смотрела ли она на него или на кого-то другого.

— Она ходит на все тренировки, — возразил один из мальчиков.

— Ага, но она только сидит там. И никогда не выполняет упражнений.

— Это потому, что она странная, — повторил Сешон.

Сейчас Ник был совершенно уверен, что она разглядывает именно его. Он махнул рукой над головой, но это не вызвало никакой реакции с ее стороны.

— Машешь своей подружке?

Ник показал Сешону один жест рукой, которому научился совсем недавно.

— Не желаешь пойти и поцеловать ее? — дразнил его Сешон.

— Не желаешь пососать у меня?

— Просто пойди, сядь и заговори с ней. Посмотрим, как она поступит.

— Хендел говорит, что никто не доложен беспокоить ее, — произнес один из мальчишек.

— К чертям этого Хендел, — механически ответил Ник, но при этом бросил взгляд через плечо на переднюю часть столовой, где начальник охраны обедал вместе с другими преподавателями.

— Ну, давай, — давил на него Сешон, — иди туда. И поговори с ней.

Ник оглядел сидящих за столом мальчишек. Они лыбились в предвкушении, желая посмотреть, примет ли он вызов.

— Сделай это, и я отдам тебе твое пирожное, — сказал Сешон, в буквальном смысле подслащивая свое предложение.

Ник колебался. Тут его живот заурчал, делая выбор за него. Он отодвинул стул и вскочил на ноги прежде, чем смог бы передумать. Он глянул назад, чтобы еще раз убедится, что Хендел все еще занят разговором с другими учителями, и побежал по проходу к столу Джиллиан.

Затормозив, он плюхнулся на стул напротив нее. Она смотрела прямо на него, но ничего не говорила. Внезапно он почувствовал себя неуклюжим и смущенным.

— Привет, — сказал он.

Она не ничего не ответила, просто продолжала жевать. Он заметил, что ее поднос до сих пор почти полный: тарелка супа, два сандвича, яблоко, банан, кусочек ванильного пирога, и почти пол-литра молока.

Количество пищи на ее подносе было вполне обычным — одним из первых уроков, который усваивали дети, гласил, что биотикам нужно есть больше, нежели другим людям. Но Ник не мог понять того, как она ела свой обед. Каждое блюдо на подносе было надкушено, даже пирог.

Он зачарованно и недоверчиво наблюдал, как она откусила кусок от одного из сандвичей, положила его, пережевала медленно и тщательно, проглотила, потом взяла второй сандвич. Откусив один-единственный кусочек, она перешла к яблоку, потом к банану, потом к пирогу, затем отхлебнула молока, съела ложку супа и снова вернулась к первому сандвичу. За все это время она так и не произнесла ни слова.

— Почему ты ешь вот таким образом? — наконец смущенно спросил он.

— Я голодна, — ответила она. Ее голос был ровным и невыразительным, и Ник поневоле поверил, что она не шутила.

— Никто так не ест, — сказал он ей. Когда она не ответила, он добавил, — сначала ты должна съесть суп и сандвичи. Потом фрукты. А в конце пирог.

Она перестала жевать; яблоко в ее руке замерло на полпути между ее ртом и столом.

— Когда же я должна пить молоко? — спросила она тем же монотонным голосом.

Ник только покачал головой.

— Не может быть, чтобы ты говорила серьезно.

Отсутствие ответа, кажется, удовлетворило ее, потому что она вернулась к еде, придерживаясь все того же принципа и по очереди откусывая по кусочку от каждого блюда.

Обернувшись назад, Ник посмотрел на стол, за которым сидели Сешон и остальные. Они смеялись и показывали ему непристойные жесты. Он повернулся обратно к Джиллиан; она как будто ничего не заметила.

— А почему ты никогда ничего не делаешь на уроках по биотике? — спросил он ее.

Она, казалось, чувствовала себя неловко, но промолчала.

— Ты вообще разбираешься в этом? Я довольно хорош в биотике. Могу показать тебе парочку трюков, если хочешь.

— Нет, — коротко ответила она.

Ник нахмурился. Он почувствовал, что тут происходит что-то, чего он не совсем понимал, будто она насмехалась над ним каким-то образом. Тут ему в голову пришла идея.

— Осторожней со своим молоком, — сказал он с ядовитой ухмылкой на лице. — Похоже, оно собирается пролиться.

Лишь только произнеся эти слова, он сосредоточил свое сознание и толкнул. Стакан с молоком опрокинулся, заливая сандвичи, и молоко, затопив поднос, перелилось через край на колени Джиллиан.

В следующее мгновение Ник обнаружил, что летит назад.

Джейкоб Берг, преподаватель математики Академии, как раз добрался до середины анекдота про азари и волуса, зашедших в кроганский бар, когда Хендел уголком глаза заметил нечто одновременно невероятным и ужасающее.

Через столовую от задней стены летел Ник. Он пролетел двадцать футов и плюхнулся вниз на один из столов. От удара подносы с едой подскочили в воздух, а ножки стола подломились, обрушившись на пол. Несколько учеников, сидевших за столом, вскрикнули от удивления, а затем в комнате повисла оглушительная тишина; все пытались понять, кто же это натворил.

Хендел, как и все остальные, был потрясен, увидев Джиллиан, стоящую в глубине комнаты с воздетыми кверху руками и лицом, искаженным гневом и яростью. А затем к своему ужасу он понял, что все еще только начиналось.

Стол перед нею перевернулся, пустые стулья, стоящие вокруг него, кувырком отлетели в стороны, будто их ударил невидимый гигант. Подносы по всей столовой резко взмыли к потолку, окатив учеников градом еды и столовых приборов, и упали обратно вниз.

Началась паника. Дети с криками повскакали со своих мест и бросились к выходу, толкаясь и сбивая друг друга с ног в стремлении поскорее выбраться отсюда. Их пустые теперь стулья, в беспорядке разбросанные по всему помещению, только добавляли хаоса происходящему.

Хендел был уже на ногах. Двигаясь навстречу хлынувшей толпе, он отчаянно пытался пробиться ближе к Джиллиан. Несмотря на его рост и силу, ему все равно было трудно пробраться сквозь море тел, стремящихся покинуть столовую.

— Джиллиан,— закричал он, но его голос потонул в криках толпы.

Ник все еще лежал на полу, среди обломков стола, на который приземлился. Хендел припал на одно колено рядом с ним, чтобы удостовериться, что он жив: мальчик был без сознания, но дышал.

Вскочив обратно на ноги, Хендел продолжил двигаться вперед. В отчаянии он грубо распихивал детей в стороны, пока не выбрался из их массы. Теперь до Джиллиан оставалось не больше тридцати футов.

Пространство между ними выглядело так, будто там пронесся ураган: повсюду валялись опрокинутые столы и стулья, пол был скользким от пролитой еды, молока и сока. Джиллиан все так же стояла у задней стены с поднятыми вверх руками. Она пронзительно визжала, и от этого резкого вопля по шее Хендела побежали мурашки.

— Джиллиан! — выкрикнул он, бросившись к ней. — Прекрати немедленно!

Он перепрыгнул через перевернутый стол, едва не поскользнувшись на остатках чьего-то обеда разлитого на полу с другой стороны. Он замахал руками, пытаясь удержать равновесие, но тут его сбил с ног летящий стул, которого он не видел.

Удар отозвался резкой болью, но особого вреда не нанес. Хендел кое-как поднялся на ноги, один его рукав и колени брюк были заляпаны молоком и кусочками мятого, намокшего хлеба.

— Джиллиан, — закричал он снова. — Ты должна прекратить!

Она не отвечала, и казалось, она даже не замечает его присутствия. Шеф охраны пошел вперед, его рука легла на шокер, прикрепленный к поясу. Но он колебался, и вместо того, чтобы вытащить оружие, предпринял последнюю попытку докричаться до нее.

— Пожалуйста, Джиллиан! Не заставляй меня делать это… — Слова оборвались, когда его накрыла невидимая волна биотической силы. Словно молот ударил ему в грудь, выбив воздух из легких. Его оторвало от пола и отбросило назад так, будто сзади кто-то дернул за привязанную к нему веревку. Он врезался в опрокинутые столы и стулья, стукаясь о них головой, и так сильно ударился локтем, что правая рука полностью онемела.

Проскользив двадцать футов, он остановился среди груды стульев и подносов. Пошатываясь, он попытался подняться на ноги. От усилия он закашлялся и почувствовал во рту привкус крови.

Хенделу потребовалось некоторое время, чтобы собраться с силами и призвать свои собственные биотические способности. Через секунду он преобразовал накопленную энергию в мощный гравитационный барьер, чтобы оградить себя от летающей мебели и новых биотических атак Джиллиан.

Присев за мерцающей стеной барьера, Хендел нащупал шокер у себя на поясе. Его правая рука еще не отошла после удара локтем, и ему пришлось тянуться к оружию левой рукой.

— Пожалуйста, Джиллиан, не заставляй меня делать этого! — прокричал он еще раз, но девочка не могла слышать его из-за собственных воплей.

Внезапно в нескольких футах от него возникла вспышка света и тепла. Быстро повернув голову, он увидел завораживающее зрелище: кружащийся вихрь концентрированной темной энергии вертикально вверх поднимался к потолку, образуя столб, который, доходя до критического предела, обрушивался внутрь себя самого.

Будучи биотиком со специальной военной подготовкой, Хендел тотчас же понял, что произошло: Джиллиан создала сингулярность — субатомную точку почти бесконечной массы, обладающую достаточным гравитационным потенциалом, чтобы исказить саму ткань пространственно-временного континуума. Ближайшие столы и стулья стали скользить по полу, неумолимо приближаясь к центру грандиозного явления, которое неожиданно возникло прямо посреди столовой космической станции.

Повинуясь инстинктам, Хендел высунулся из-за барьера и попытался прицелиться, борясь с возрастающим гравитационным давлением сингулярности. Прицелившись, он выстрелил. Заряд шокера нашел цель, и сингулярность исчезла с громким хлопком и резким толчком высвобожденного из биотической ловушки воздуха. Вопли девочки прекратились тотчас же, как только ее пронзил электрический импульс. Она будто бы вытянулась, стоя на носках и запрокинув назад голову, когда ее мускулы начало сводить судорогой. Затем по ее телу прошла конвульсия, спазм мышц заставил ее конечности исполнить короткий танец, прежде чем она рухнула на пол без сознания.

Хенедел бросился к ней, на ходу вызывая по радио медицинскую помощь.

Джиллиан пробормотала что-то во сне. Кали, сидевшая на краю ее больничной койки, инстинктивно протянула ладонь, чтобы успокаивающе погладить ее по лбу, но, опомнившись, в последнюю секунду убрала руку.

Ей показалось, что девочка начинает приходить в себя. Прошло уже почти десять часов с момента ее биотического выброса в столовой, а врач сказал, что после удара шокером ей потребуется от шести до двенадцати часов, чтобы вернуться в сознание.

Кали наклонилась и мягко прошептала:

— Джиллиан, ты слышишь меня?

Девочка отреагировала на ее голос, повернувшись с бока на спину. Ее глаза задрожали, а затем широко распахнулись, воспринимая незнакомое окружение со смятением и ужасом.

— Все хорошо, Джиллиан, — заверила ее Кали. — Ты в больнице.

Девочка медленно села и огляделась кругом, наморщив бровь в замешательстве.

— Помнишь, как ты попала сюда? — спросила Кали.

Джиллиан сложила руки на коленях и кивнула, опустив взгляд, чтобы ей не пришлось Кали в глаза.

— Столовая. Я сделала что-то плохое. Я причинила людям боль.

Кали колебалась, неуверенная в том, как много подробностей сможет вынести девочка. Был нанесен существенный материальный ущерб, а некоторые из тех, кто спасался бегством из столовой, упали в толпе и получили вывихи лодыжек и ушибы пальцев. Наиболее серьезные травмы получил Ник. Он перенес сотрясение мозга и ушиб позвоночника, но врачи говорили, что он полностью поправится.

— Сейчас уже все в порядке, — заверила ее Кали. — Я только хочу узнать, что случилось. Кто-то разозлил тебя?

— Ник разлил мое молоко, — ответила она, хотя Кали уже знала об этом из разговора с мальчиком.

— Почему это так тебя разозлило?

Девочка не ответила. Вместо этого она сказала:

— Хендел кричал на меня. — Она нахмурилась и выгнула бровь. — Он рассердился на меня.

— Нет. Он просто испугался. Мы все испугались.

Джиллиан молчала, затем кивнула, как бы говоря, что она поняла.

— Ты что-то еще помнишь о том, что произошло, Джиллиан?

Лицо девочки стало отстраненным, будто она ушла глубоко в себя, стараясь найти ответ.

— Нет, — наконец ответила она. — Я помню только, что Хендел кричал на меня.

Кали именно так и предполагала. Они сняли показания с Джиллиан, пока та была без сознания, взяв информацию из ее чипа, в надежде, что это подскажет им какой-то ответ. Но то, что они увидели, не имело никакого смысла. Произошел неожиданный скачок активности альфа-волн в день, предшествовавший ее вспышке, но никакого логического объяснения этому повышению не было. Сама Кали думала, что причиной этому мог быть некий эмоциональный толчок: альфа-уровни поднялись на следующий день после приезда ее отца.

— Почему тут нет Хендела? — спросила Джиллиан виноватым голосом.

Кали ответила полуправдой:

— Он сейчас очень занят.

Как начальник охраны, он все еще разбирался с последствиями случившегося в столовой. Он всеми силами пытался замять происшествие: в СМИ было сделано официальное заявление, персонал и воспитанников академии просили не разглашать никаких подробностей, а родителям направили уведомления о случившемся. В целях предосторожности, Академия Гриссома все еще находилась в режиме чрезвычайной изоляции. И все-таки, несмотря на всю загруженность Хендела, она знала, что его удерживало от визита к Джиллиан еще что-то. Это могла быть злость, разочарование и даже вина… а скорее всего, все три чувства сразу. Однако она не собиралась даже пытаться объяснить все это двенадцатилетней девочке.

— Когда он придет навестить меня?

— Скоро, — пообещала Кали. — Я скажу ему, что ты ждешь.

Джиллиан улыбнулась.

— Вам нравится Хендел?

— Он хороший друг.

Улыбка девочки стала еще шире.

— Вы когда-нибудь поженитесь?

Не сдержавшись, Кали рассмеялась вслух.

— Я не думаю, что Хендел хочет жениться.

Улыбка Джиллиан потускнела, но не пропала полностью.

— Он должен жениться на вас, — безапелляционно заявила она. — Вы хорошая.

Сейчас было неподходящее время объяснять, почему этого никогда не случится, поэтому Кали решила сменить тему.

— Ты должна побыть в этой палате в течение нескольких дней, Джиллиан. Ты понимаешь?

На сей раз улыбка исчезла полностью, и девочка кивнула.

— Я хочу спать.

— Хорошо, — сказала ей Кали. — Меня, наверное, не будет, когда ты проснешься, но, если тебе что-нибудь понадобится, нажми вон ту красную кнопку. Медсестра придет и поможет тебе.

Девочка мельком глянула на кнопку вызова, висящую рядом с ее кроватью, и снова кивнула. Затем она легла и закрыла глаза.

Кали подождала, пока Джиллиан заснет, а потом встала и вышла из палаты, оставив ее в одиночестве.

Дата добавления: 2015-08-09