Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Феодализм и христианство

Читайте также:
  1. Галерея святых или исследование образа мыслей, поведения, правил и заслуг тех лиц, которых христианство предлагает в качестве образцов
  2. Капитализм и христианство — два духовных полюса
  3. Нормандское завоевание и его влияние на развитие феодализма в Англии.
  4. Психология масс при феодализме
  5. Раннее христианство и рабство
  6. Феодализм и рабство

За «кадром» приведенного выше развернутого определения феодализ­ма остается очень важный момент - отсутствие в феодальном обществе того «духа капитализма», который был характерен для древнеримского общества. Да, феодальная знать любила роскошь и богатство, умела вы­бивать из своих вассалов и крестьян дань (оброк) как в натуральной, так и в денежной форме. Но вот одержимости в «делании денег» у феодалов не было (скорее была одержимость в «трате денег»). Если бы такая одержи­мость была, то было бы крупное товарное производство, был бы торговый и денежный капитал. Все это было, но не в тех масштабах, которые были ха­рактерны для древнеримского капитализма. «Вирус» «духа капитализма», конечно, присутствовал и присутствует в душах людей в любые времена. Но в Средние века общество имело сильный «иммунитет», который не да­вал развиваться этому «вирусу», он находился в «подавленном» состоянии. Источниками этого «иммунитета» были христианство и Церковь. Человек той эпохи прекрасно понимал, что «нельзя покланяться Богу и мамоне». Об­щество той эпохи на фундаменте христианского учения выработало опреде­ленные этические стандарты, которые делали торговлю деньгами и делание денег презренным занятием. Да, многие люди и в те времена любили богат­ство и деньги. Но при этом они ненавидели или по крайней мере презирали «делание» денег и богатства. И на протяжении многих веков ненависть и презрение к «деланию» денег были сильным «тормозом» в стремлении к бесконечному увеличению абстрактного денежного богатства. Наиболее ярко ненависть к «деланию» денег проявилась в осуждении ростовщиче­ства, ограничениях и запретах на такое «делание» денег. С точки зрения современного банкира, это было «иррациональным» поведением.

Еще в начале XIX века среди историков (как в России, так и за рубежом) превалировало представление о Средних веках (особенно раннем Средне­вековье) как о «золотом времени» человечества. С появлением марксизма и апологетических теорий, защищавших капитализм, в XIX веке произо­шла полная смена оценок средневекового периода истории. Теперь его ста­ли величать «мрачным Средневековьем»[325]. Если отойти от марксистской схемы исторического процесса, базирующейся на понятии «общественно- экономическая формация», то общество, которое возникло на обломках Римской империи, следовало бы назвать «христианской цивилизацией». Речь, конечно же, идет о применении этого понятия к странам Европы, где христианство утвердилось в качестве главенствующей религии. В ев­ропейском обществе христианские заповеди были лишь идеалом, реальное общество было крайне далеко от этого эталона. Можно приводить тысячи примеров того, как христианские заповеди нарушались и королями, и фео­далами, и иерархами Католической церкви, и простым народом. Ситуация усугублялась тем, что лишь в раннем феодализме в Западной Европе было истинное, неповрежденное (православное) христианство[326]. По мнению неко­торых авторов, в «чистом» виде христианская цивилизация существовала в Византии - Втором Риме, где христианство избежало «мутации»[327]. Более тысячи лет назад происходит «мутация» христианства в Европе - оно ста­новится католическим, содержит в себе ряд «повреждений»[328]. Но нельзя и недооценивать положительное влияние христианства даже в его католиче­ском варианте на устройство общественной жизни в Западной Европе. Оно на протяжении многих столетий сдерживало смертоносное действие тех «вирусов», которые в свое время привели к гибели языческий Рим. В том числе «вирус» капитализма, который имел множество разновидностей.

На языке Христианской Церкви эти разновидности «вируса» называ­ются «страстью стяжательства», «страстью сребролюбия», «страстью лихоимства», «страстью хищения», «страстью скверноприбытчества» и т.п. Эти страсти-вирусы заражают тело общества незаметно. Болезнь раз­вивается поэтапно.

На первом этапе страсти-вирусы «заражают» отдельные «клетки» об­щественного организма - отдельных людей. И поражают страсти-вирусы не кровь и не плоть, а их души (или, как говорят Святые отцы, - «сердца»).

На втором этапе страсти-вирусы передаются от одного человека к дру­гому. Начинается «эпидемия», которая в короткий срок может поразить все «тело» общества - его экономику, политику, культуру, идеологию (подобно тому, как обычный вирус может поражать одновременно все органы тела че­ловека - печень, сердце, мозг и т.п.).

На третьем этапе начинается «умирание» зараженного организма об­щества. В экономике, в частности, под влиянием действия страстей-вирусов полностью нарушаются процессы сбалансированного «обмена веществ» (товарно-денежных обменов). Нарушение экономических «метаболизмов» приводит к периодическим и все более глубоким кризисам и в конечном сче­те к летальному исходу (распаду общества).

Часто «смерть» общественного организма сопровождается революция­ми, гражданскими войнами, экономическими кризисами, ведущими к мас­совой физической гибели отдельных «клеток» (людей). Однако отдельные «клетки» физически выживают и становятся «строительным материалом» для формирования нового общественного организма. Но вместе с этими «клетками» в новый организм заносятся все те же страсти-вирусы. Через некоторое время они начинают работу по разрушению этого нового обще­ственного организма.

Экономисты, политики, государственные деятели обычно спохватыва­ются лишь тогда, когда начинается третий этап развития «болезни», когда она видна невооруженным глазом, когда каждый член общества («клетка») начинает буквально физически ощущать проявления и последствия «болез­ни» всего общественного организма. Как правило, на этом этапе «лечение» сводится к грубым вмешательствам в «тело» общественного организма с помощью «ножа». Такие грубые «хирургические операции» (на обычном языке их называют экономическими, политическими, социальными «ре­формами») могут давать лишь некоторое временное облегчение болеющему общественному организму. Могут быть и неудачные «операции», которые лишь ускоряют летальный исход.

Лишь духовно зрячие люди чутко ощущают присутствие в нашем мире (вернее - в «сердцах») «страстей-вирусов». Именно они прекрасно понима­ют, что бороться с болезнями общественного организма надо прежде всего на «клеточном» уровне. Лучше всего - подавлять действие страстей-вирусов внутри самих себя. Но для этого надо по крайней мере три условия:

а) люди должны знать о существовании таких страстей-вирусов и об их смертоносном действии;

б) люди должны иметь волю бороться со страстями-вирусами;

в) люди должны уметь вести эти борьбу.

Церковь (истинно христианская) и ее члены прекрасно знают об этих «секретах» общественных нестроений. И истинные христиане делают все возможное для спасения самих себя, а, в конечном счете, и всего обществен­ного организма. Но в конце XV - начале XVI вв. Западная (Католическая) церковь сама начала «болеть», поскольку страсти-вирусы поразили сердца многих иерархов и клириков этой церкви. Болезнь эта проявилось в так на­зываемой Реформации. Она завершилась появлением еще более «мутиро­ванной», чем католицизм, модификации христианства - протестантизма с его «духом капитализма». В эпоху позднего феодализма произошло осла­бление «иммунитета» отдельных «клеток», возникла угроза жизни всей за­падноевропейской цивилизации (которую мы все-таки при всех оговорках можем назвать «христианской»).

Не следует думать, что феодализм и рабство - взаимоисключающие по­нятия. Мы еще раз подчеркиваем, что рабство - такой тип отношений между людьми, когда труд (результаты труда) одного человека присваивается дру­гим человеком. То есть рабство - это отношения эксплуатации одного че­ловека (группы людей) другим человеком (другой группой людей). Таким образом, общество, которое существовало в Средние века, было далеко не совершенным, имела место эксплуатация одного человека другим человеком. Более того, такие отношения явно противоречили христианским идеалам и христианским заповедям. Ведь если все называть своими именами, то при­своение труда (продукта труда) одного человека другим - это кража. Нару­шалась важнейшая заповедь «Не укради!». Нарушение этой (и многих других заповедей) ослабляло общественный организм того времени.

Следует обратить внимание на те «передержки», которые допускали и допускают многие историки и социологи при описании Средних веков. Причем как марксистские, так и буржуазные. И те, и другие рассматривали и рассматривают Средние века как «мрачную эпоху» мировой истории. А для этого постоянно напоминают о проклятом «крепостническом рабстве». Тем самым осознанно или неосознанно намекая, что христианство и раб­ство неотделимы друг от друга (или по крайней мере не исключают друг друга). Данная тема очень серьезна и выходит за рамки настоящей работы. Между тем объективные исследователи отмечают, что в первой половине эпохи Средних веков в Западной Европе преобладал свободный труд. Вот, например, в учебниках В. П. Будановой [329] , С. Д. Сказкина [330] , В. Ф. Семенова [331] говорится, что во многих крупных европейских государствах (Англия, Франция, западная Германия) крепостная зависимость появляется лишь в IX-X вв. Стало быть, в период раннего Средневековья (а это без малого полтысячи лет) на значительной территории Европы в сельском хозяй­стве использовался труд свободного земледельца. В Северной Европе (Да­ния, Швеция, Норвегия) было много свободных крестьян - собственников земли. Лишь в конце XV - начале XVI вв. там начинается насильственное превращение крестьян-собственников во временных арендаторов[332]. Позд­но появилось крепостное право и в ряде других европейских стран. Среди них - Россия. Лишь при царе Алексее Михайловиче Соборное Уложение 1649 года установило бессрочное прикрепление крестьянина к земле. Од­нако при этом владелец поместья не мог посягать на жизнь крестьянина, лишать его земельного участка. Хотя Соборное Установление уже разре­шало передачу крестьянина от одного владельца к другому, но лишь при условии, что он будет «посажен» на землю и наделен необходимым лич­ным имуществом.

Настоящее крепостное закабаление крестьян, действительно напоми­нающее рабство, было осуществлено в России в XVIII веке. Так, в 1747 году помещику было предоставлено право продавать своих крестьян в рекруты любому лицу. В 1760 г. - право ссылать крестьян в Сибирь, а в 1765 г. - не только в Сибирь, но и на каторжные работы. В 1767 г. крестьянам было за­прещено подавать жалобы (челобитные) на своих помещиков. Таким обра­зом, крестьяне были действительно превращены в «живое имущество». Это было уже очень близко к настоящему рабству. Такое порабощение произо­шло после того, как Петр I прорубил «окно в Европу». А Европа (и осо­бенно Англия) на полных парах уже двигалась к капитализму, развивала товарно-денежные отношения. Англия произвела «зачистку» земель от кре­стьян, превратила эти земли в пастбища и активно стала закупать зерно на мировом рынке. В том числе в России. Помещики стали получать деньги от вывоза зерна, у них все больше разгорался «аппетит» на деньги и роскош­ную жизнь, а «аппетит» можно было удовлетворять только за счет усиления эксплуатации крестьян. Это и было причиной того, что крепостничество в России стало расцветать пышным цветом лишь тогда, когда в Европе стал расцветать пышным цветом капитализм.

Надо сказать, что даже в эпоху расцвета крепостничества в России да­леко не все крестьяне находились в крепостной зависимости от помещиков. Крепостное право не получило распространения на значительной части тер­ритории Российской империи: на русском Севере, в большей части Уральско­го региона, в Сибири (где основную часть сельского населения составляли черносошенные, а затем государственные крестьяне), в южных казачьих об­ластях. Также свободные крестьяне существовали наряду с крепостными и в других странах Европы. Например, в скандинавских странах во все века существовали так называемые «бонды» - свободные крестьяне (хотя они не всегда имели собственную землю, подвергаясь эксплуатации со стороны крупных землевладельцев или государства)[333].

У большинства наших школьников, студентов (да и взрослых людей с высшим образованием) понятия «феодализм», «Средние века», «крепост­ничество» воспринимаются как однопорядковые, почти как ряд синонимов. Понятно, каковы причины такого «оптического обмана»: сохраняющееся марксистское искаженное восприятие истории через призму «общественно- экономической формации». К сожалению, авторов, которые толково разъяс­няют, что между указанными понятиями нельзя ставить знаки равенства, не так уже много. Один из них - наш современный русский философ Ю. Боро- дай. Он, в частности, пишет: «Факт: европейское крепостничество - явле­ние относительно позднее (курсив мой. - В. К). В своей классической форме первоначально оно устанавливается в Германии под воздействием мощного спроса на хлеб в переживающей "чистку земли" Англии. В Россию кре­постничество пришло позже: и хронологически, и стадиально его ужесточе­ние совпадает с этапами расширении "окна в Европу". Во времена своей молодости западный капитализм одарил нас помещичьим крепостничеством, которое продержалось в России до 1861 года»[334].

Даже классики марксизма с их «железной» схемой истории как смены общественно-экономических формаций не могли не признать того, что «на­стоящее» крепостничество в Западной Европе появилось не в первой, а во второй половине эпохи Средних веков. Вот, например, в «Капитале» чита­ем: «В XV веке немецкий крестьянин, хотя и обязан был почти всюду нести известные повинности продуктами и трудом, но вообще был, про крайне мере фактически, свободным человеком (курсив мой. - В. К.)... но уже с по­ловины XVI века свободные крестьяне Восточной Пруссии, Мекленбурга, Померании и Силезии, а вскоре и Шлезвиг-Гольштейна были низведены до положения крепостных»[335].

Мы уже неоднократно подчеркивали: Маркс многие события европей­ской истории просто констатировал, не находя (в силу своего материалисти­ческого взгляда на историю) вразумительного их объяснения. И в данном случае он просто вынужден признать очевидный факт: крепостное рабовла­дение - особенность позднего Средневековья (что входило в противоречие с его схемой исторического процесса как смены общественно-экономических формаций). А причинно-следственная связь между кризисом европейского христианства в виде Реформации и крепостным закабалением свободного крестьянина для Маркса-материалиста остается непостижимой.


Дата добавления: 2015-08-09; просмотров: 93 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Денежный бизнес в Древнем Риме: основные виды | Древний Рим: истоки акционерного бизнеса | Коррупционно-разбойная вертикаль власти: Римская империя | Экономика и военная машина Рима | Противоречия рабовладельческого капитализма и попытки реформ | Диктатура как способ укрепления рабовладельческого капитализма | Финансовая олигархия и первый римский монарх | Древнеримское общество: социальная структура и социальные антагонизмы | Империя: что дальше? | Раннее христианство и рабство |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Феодализм и рабство| Патриархальное рабство в Средние века

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.006 сек.)