Древнеримское общество: социальная структура и социальные антагонизмы

Напомним, что в Римской империи социальная структура общества была предельно упрощена, а имущественная поляризация общества достиг­ла крайней степени.

Поляризация общества просматривается как в масштабах всей Рим­ской империи, так и в отдельных ее частях. Бытовавшая в провинциях,^[303] в центральной части Римского государства (Италийской области) она была выражена ярче всего.

На одном полюсе общества существовала небольшая кучка богатых и очень богатых людей: «всадников» (финансовых олигархов) и аристократии (землевладельцев). К богатой элите принадлежало несколько десятков ты­сяч человек при порядка 50 миллионах общей численности населения Рим­ской империи.

На другом полюсе общества Древнего Рима - миллионы рабов.

На ранних этапах развития Римского государства, как мы отмечали выше, рабовладение имело ограниченные масштабы и носило патриархаль­ный характер. Большое распространение имел личный труд в крестьянских хозяйствах, а также наемный труд плебеев в хозяйствах патрициев. Вспо­могательную роль играл также труд зависимых клиентов и должников. Од­нако в дальнейшем под влиянием двух основных взаимосвязанных факто­ров - расширения внешних завоеваний Рима и активизации борьбы плебеев за равные с патрициями права - началось все более широкое использование рабов в качестве рабочей силы. Преобладание рабского труда над свобод­ным стало наблюдаться в большинстве областей Апеннинского полуостро­ва только во II в. до н.э.

Большая часть рабов занималась тяжелым физическим трудом (сельское хозяйство, строительство, рудники)^[304]. Небольшая часть непосредственно об­служивала элиту - «домашние рабы». Совсем небольшая часть была даже задействована в государственном управлении: погруженная в процесс потре­бления и получения удовольствий элита со временем утратила и желание, и способность заниматься государственными делами, перепоручив их рабам.

0 сферах применения рабов мы можем прочитать у Моммзена: «Труд рабов применялся во всех отраслях деятельности: рабы исполняли ремесленные ра­боты, рабы вели обширные предприятия своих господ, управляли банковы­ми операциями, учили детей»^[305].

Положение рабов было различно. Как отмечает К. Каутский, «если па­триархальное домашнее рабство является. самой мягкой формой эксплуа­тации, то трудно представить себе что-нибудь более ужасное, чем рабство для удовлетворения жажды прибыли»^[306]. Каутский приводит в качестве при­мера использование рабов на испанских серебряных рудниках, где эксплуата­ция носила крайне жестокий характер в силу товарного характера производ­ства. Это такое сочетание капиталистического производства и рабовладения, которое можно назвать капиталистическим рабовладением ^[307] .

Оно вновь в яркой и массовой форме проявилось в Соединенных Штатах в первой половине XIX века, прежде всего в южных штатах. К счастью для римских рабов, производств с ярко выраженной ориентацией на получение прибыли 2000 лет назад было не так много.

Была еще социальная «прослойка», состоящая из людей, которые с юридической точки зрения были свободными римскими гражданами, а с социально-экономической точки зрения были люмпен-пролетариями. Они сосредоточивались в Риме, где их число составляло, по разным оцен­кам, от 200 до 350 тыс человек. Были люмпен-пролетарии и в других горо­дах Италии.

Свободное крестьянство постепенно «вымывалось» из социальной структуры под натиском дешевой продукции, производимой с помощью рабского труда, а также дешевого импорта или поступлений из провинций подати в натуральном виде (сельскохозяйственная продукция). Постепенно некогда цветущее сельское хозяйство Италии стало приходить в упадок. Дешевый хлеб был нужен для ублажения городской черни (политика «хле­ба и зрелищ»). В провинциях хлеба было много, он попадал в Рим в виде поземельного налога (десятины), реквизиций и с помощью других способов отчуждения (своеобразные «продразверстки»). Также импортировался де­шевый хлеб из Египта.

Римское государство, проводя свою «социальную» политику, сбывало откупщикам хлеб по низким ценам, а те - непосредственно населению го­родов. Хотя откупщики и «наваривали» деньги на своем бизнесе, но отпуск­ные цены были все равно низкими и разоряли местных крестьян. В этих условиях выживали крупные хозяйства, имевшие низкие издержки произ­водства - т.е. те, которые использовали в массовом порядке рабский труд. А земли крестьянства переходили в руки ростовщиков и крупных землев­ладельцев. Первые из них занимались земельными спекуляциями, вторые организовывали на присоединяемых землях фермерские хозяйства, ори­ентированные на экспорт (виноделие, оливки и оливковое масло, овцевод­ство). Со временем Италия уже перестала обеспечивать себя хлебом, «сев на иглу» зернового импорта.

Уничтожение мелкого крестьянского хозяйства подрывало социальную основу Римского государства. Моммзен писал о Риме эпохи поздней респу­блики: «Рим падал, потому что один из двух основных факторов, на которые издревле опиралось государство, был в корне разрушен: хозяйство мелких землевладельцев было теперь совершенно подавлено капиталом, который оперировал колоссально развитым невольничьим трудом»¹.

В уже упоминавшейся работе Питера Темина «Экономика Римской империи раннего периода» отмечается, что существовал еще некий про­межуточный класс, включающий торговцев и работников «сферы услуг», который обслуживал элиту тогдашнего общества. Тем не менее эта группа свободных граждан, по мнению Питера Темина, была настоль­ко незначительна, что говорить о наличии «среднего класса» в древнем Риме не приходится.

Этот промежуточный класс быстро сокращался, так как услуги элите все больше оказывали «домашние» рабы, а внутреннюю торговлю все больше «подбирали под себя» «всадники». Положение разоряющегося крестьянина и представителя «среднего класса» было незавидно: у него маячила перспекти­ва пополнить ряды люмпен-пролетариата.

Итак, в Древнем Риме были в достаточном количестве свободные граж­дане, лишившиеся земли или своего дела. С другой стороны, верхушка сконцентрировала в своих руках значительные богатства. Т.е. потенциально было все необходимое для развития капитализма в его производительной (а не ростовщической) форме. Однако такой капитализм, как мы выше уже отмечали, в Древнем Риме не сложился. Скорее всего, потому, что был ме­нее «конкурентоспособен» по сравнению с товарным производством, осно­ванным на рабском труде.

Однако в некоторых масштабах наемный труд использовался, но не ре­гулярно, преимущественно для внутренних нужд богатых работодателей. О такой форме трудовых отношений, существовавших в Римской империи, мы узнаем из Нового Завета. Например, в Евангелии от Матфея есть притча

0 работниках, которых хозяин нанимал на работу в винограднике (первых в третьем часу, следующих в шестом, а последних в девятом часу) и всем запла­тил по одному динарию^[308]. Это типичный случай «разового», нерегулярного использования наемной рабочей силы в Римской империи^[309]. Тот пролетариат, который существовал в Англии и других европейских странах в XIX-XX вв., в Древнем Риме отсутствовал.

Некоторые «эмансипировавшиеся» от труда свободные граждане вместо перехода в ряды люмпен-пролетариев предпочитали другой выбор - попол­нить ряды разбойников, которые никогда не переводились в Италии.

Был, наконец, и вариант эмиграции. Многие свободные граждане внеш­не «благополучной» метрополии уезжали в провинции империи, где можно было заниматься денежным и торговым бизнесом. Об этом писал Момм- зен: «Чрезмерное развитие торговых и денежных операций было причиною того, что множество италийцев лучшие свои годы проводили в отдаленных провинциях»^[310]. В целом изменения социальной структуры римского обще­ства, происходившие в эпоху поздней республики (II в. до н.э.) Моммзен обрисовал следующим образом: «Римское гражданство, прежде бывшее об­щиною свободных и равных людей, все заметнее и заметнее распадалось на два класса: господ и рабов - и в одном развивалось равнодушие к нижестоя­щим, в другом - ненависть и озлобление к стоящим в лучшем положении. Начинали таять духовные силы нации»^[311].

Приведенные выше слова Моммзена относятся ко времени, отстояще­му от нас почти на 22 века. Но как похожа та ситуация на сегодняшнее положение в России! Еще четверть века назад жители Российской Феде­рации составляли общество «свободных и равных людей». «Равных» - не буквально. Конечно, в СССР были начальники и подчиненные, были более обеспеченные и менее обеспеченные и т.п. Но было «равенство» возможно­стей. Достаточно исправно функционировали так называемые «социальные лифты». Да и имущественное неравенство было минимальным на фоне того громадного разрыва между богатыми и бедными, который существовал на Западе и в развивающихся странах.

Сегодня мы живем при капитализме, причем очень похожем на капи­тализм Древнего Рима. Наше общество четко разделилось «на два класса: господ и рабов». По имущественной поляризации мы сегодня находимся на уровне многих развивающихся стран, и - по всем законам - в стране должен уже произойти социальный взрыв, а затем начаться перманентная гражданская война.

Каждый из нас, сталкиваясь с работодателями и государственным чи- новинками (класс «господ»), невольно начинает понимать, что он уже ни­какой не «средний класс», а именно класс «рабов». Каждый из нас ощущает шкурой исходящее от современных «господ» равнодушие к нижестоящим. Конечно, это наше чисто субъективное восприятие современного капита­лизма. Ниже мы еще будем рассматривать вопросы, касающиеся социаль­ной структуры современного капиталистического общества, и попытаем­ся наши субъективные ощущения дополнить трезвым анализом фактов и статистики.

Дата добавления: 2015-08-09