О духе воина

Братья мои по духу! Нет среди вас изнеженных душой и ленивых сердцем. Поэтому прост и прям будет танец мой. Так подобает общаться между собой воинам – не подслащивая и не припудривая слова свои. Прямыми должны быть они, как копье. И отточенными, как лезвие меча. Колоть и резать должны они без жалости, ибо какой воин мечтает о пощаде?! А настоящая истина не щадит даже саму себя. И уж тем более не знает она сострадания к тем, кто поднял перед ней забрало.

Братья мои! Многих из вас знал я прежде – тех, кто встал на путь свободы и взял в руки охотничий лук. Теперь мечи вижу я в этих руках. И наполняет это радостью мое сердце.

Но вижу я и боль в глазах ваших. И скорблю вместе с вами.

Прошли вы по пути охотника. Сам дух ваш стал охотником. Истребил он, изловил и посадил на цепь, освежевал и разделал все низкое в сердцах ваших.

И теперь в растерянности он. Поля и леса очищены от ядовитых гадов и мерзких чудовищ. Новую добычу ищет он и не может найти. «Ты должен» - слышит ваш дух. Но долг ваш выполнен. И пустыню видите вы вокруг.

Так учит Танцующий: Станьте господином в своей пустыне! И стань господином самому себе!

Долго жили вы, подчиняясь словам «ты должен» и охотно обрекали на себя самые тяжелые испытания, чтобы познать самые тайные закоулки своей души и своей совести.

Но теперь должны вы завоевать свободу даже перед своим долгом.

«Я хочу» - говорит воин. И с мечом в руке отстаивает свою свободу говорить: «Я хочу».

Бросает вызов воин всем ценностям и добродетелям, созданным другими до него. Что ему чужие ценности и чужие законы!

Его закон – «я хочу». У него одна ценность – абсолютная свобода.

Встретишь бога – убей бога. Встретишь героя – убей героя. Встретишь пророка – убей пророка.

Так учит Танцующий.

Ибо сам себе воин и бог, и герой, и пророк.

Зачем ему чужие боги, герои и пророки? Диктуют они свою волю, требуют повиновения и преклонения.

Но воин признает только свою волю. Поэтому сам себе он и бог, и герой, и пророк.

«Все должно быть заново оценено» - говорит себе воин и берет в руки весы, чтобы взвесить заново все, чем дорожил раньше.

«Все должно быть заново создано» - говорит себе воин и возводит собственный храм.

Жесток и труден этот путь – путь воина.

Но другого пути к свободе нет. Так учу я, Танцующий.

Будьте тверды сердцем, братья мои по оружию.

И пусть не дрогнет рука ваша. Ибо смертельную битву ведет воин. И главный враг его – огромный спрут с тысячами щупалец. Щупальца эти – законы и добродетели, которые создавались веками. И на каждом щупальце выжжено: «Так должно поступать».

Будьте тверды духом, братья мои по оружию. Станьте господином в своей пустыне и хозяином самого себя.

Но помнить должны вы: охотник – начало пути, воин – мост между охотником и пророком.

Ибо свободу завоевывает себе воин лишь для того, чтобы создать новые ценности. И выбить их на скрижалях.

Целью каждой войны является разрушение. Но целью вашего разрушения да будет созидание нового.

Так танцевал Танцующий на площади перед шатром вождя. И отблески походных костров ложились на суровые лица воинов.

Ночь длилась бесконечно. Несколько раз я отрывался от рукописи и видел за окном лишь непроглядную темноту. Мир снова исчез. Но сейчас меня это мало заботило. Все равно мне не было в нем места… Вернее, этому миру не было места во мне.

Я поймал себя на мысли, что теперь мне совершенно безразлично, как все повернется дальше. Вдруг, в маленьком неуютном номере дешевого отеля, в городке полном бездомных собак и таких же диких индейцев, я понял, что вся моя прошлая жизнь не стоит того, чтобы о ней жалеть. Так же, как не стоит жалости моя будущая жизнь, если я не найду в себе силы что-то изменить в себе самом.

Все мои победы и поражения, взлеты и падения, находки и потери – все это лишь пустые игры. Которые ничего не значат в этом мире.

Этот пророк в чем-то прав – если ты прожил жизнь по чужим законам и правилам, стремился к чужим ценностям, верил чужим пророчествам, считай, что и не жил вовсе. Тогда, в самом начале всей этой истории, сидя на берегу океана, я думал о том, что каждый год моей жизни похож на испорченный лист бумаги. Так оно и есть. Потому что писал на этих листках не я, а кто-то другой. Или я, но под диктовку… И единственным оправданием было – все так живут. Я так и не сделал шаг в сторону. Даже здесь, в этом городе, я не смог пойти до конца. Захотел сбежать. Только для того, чтобы дальше спокойно пасти своих верблюдов… Меня затошнило при одной мысли о моем малодушии. Предать все хорошее, что было у нас с другом, ради собственного спокойствия и благополучия… Предать самого себя, поддавшись страху потерять свою уютную никчемную жизнь…

Я подумал, что самым честным сейчас было бы надеть себе на шею петлю.

Что-то надломилось во мне сегодня. А может, ушло, чтобы дать возможность вырасти на этом месте чему-то новому. Не знаю… И уже вряд ли узнаю когда-нибудь.

Но теперь все казалось неважным. Кроме одного…

*****

Бутылка опустела. Глаза устали и болели. Я отложил рукопись и поднялся. По-прежнему было темно. Но я знал, что ночь накрыла только этот город.

Я вышел из номера и спустился по лестнице в холл. Хозяин сидел за стойкой и при тусклом свете лампы читал газету. Или делал вид, что читает. Моему появлению он не удивился.

- Не спится? – спросил он.

- Перестаньте валять дурака.

- Ладно. Зачем вы пришли?

- Здесь есть телефон? Мне нужно позвонить.

Несколько секунд он смотрел на меня, размышляя о чем-то, потом наклонился и достал из-под стойки старый телефонный аппарат. Черный, блестящий, с тяжелой трубкой и пожелтевшим диском…

Я приложил трубку к уху и услышал длинный гудок – телефон работал. На всякий случай я спросил:

- Я на самом деле могу позвонить? Больше не будет номеров, как с планом города?

- Звоните.

Ему, похоже, вовсе не было стыдно.

Я набрал номер своей девушки. Она сняла трубку после шестого гудка, когда я уже решил дать отбой. Все-таки, может, там тоже ночь?

- Алло? – голос не был сонным.

У меня перехватило горло. Хозяин бросил на меня быстрый взгляд и скрылся в своей комнатушке.

- Алло? Кто это?

- Привет, - я, наконец, справился с собственными голосовыми связками.

- Это ты? Ты куда пропал? Где ты?

- Я все там же…

- Где? В городе полном собак и индейцев?

- Да.

- Как отдыхается?

- Великолепно.

- Узнал что-нибудь о друге?

- Пока нет… Послушай, я хочу тебя спросить кое о чем…

- Спрашивай.

- Только не подумай, что я свихнулся, ладно? Сколько времени я торчу здесь?

- А сам не помнишь?

- Нет.

- Действительно, отдыхается тебе неплохо, - она рассмеялась. – Почти три недели. Я даже начала волноваться… Обещал приехать через десять дней.

Я прижался лбом к прохладной стене. Три недели. Три…

- У вас сейчас день или ночь? – спросил я.

- Ранний вечер… А мы что, в разных поясах разве? Вроде ты не очень далеко…

- Как выяснилось, немного дальше, чем я думал… - пробормотал я.

- Что? Говори громче, тебя плохо слышно.

- Ничего… Как ты?

- Не поверишь. Скучаю по тебе. Даже жалею, что не поехала с тобой.

Было непонятно, шутит она или говорит серьезно. На всякий случай я сказал:

- Не жалей. Тебе не понравилось бы здесь…

- Как ты и говорил, индейцы и собаки?

- Да. И даже больше, чем ты думаешь…

- Я люблю собак.

- Только не таких.

- Откуда ты знаешь?

- Можешь мне поверить… - хмыкнул я.

- Когда ты вернешься?

Я молчал. Что я мог ответить?..

- Эй, где ты?

- Я здесь… Просто думаю, что тебе сказать. Все очень непросто… Похоже, я застрял здесь. Не уверен, что вообще смогу вернуться…

- Что-то случилось?

Как ей рассказать о том, что происходит со мной?

- Долгая история…

Мне вдруг пришло в голову, что можно попросить ее приехать сюда за мной. Приехать на машине. Город можно найти на карте… И это действительно не очень далеко. Она могла бы добраться сюда к утру… К тому утру, которое будет у них …

Но что будет с ней в этом городе?.. А если он и ее поймает в ловушку?

- Послушай, - сказал я. – Вернусь я или нет, не важно. Я звоню тебе, чтобы сказать одну вещь.

- Какую? - по ее тону я понял, что теперь она говорит абсолютно серьезно.

- Я тебя люблю.

Тишина на том конце провода.

- Ты можешь ничего не говорить. Я и сам все понимаю… Просто хотел сказать… Скорее всего, мы больше не увидимся. Я это понял только сегодня. В смысле, то, что я тебя люблю… И вот захотел сказать. Тебя это ни к чему не обязывает, не думай. Просто хотел сказать…

Я повесил трубку, не дожидаясь ее ответа. Сердце билось где-то в районе горла. Ноги были ватными. Я просто стоял и смотрел в темноту за стеклянными дверями. Она была где-то там…

Из комнатки вышел хозяин. Не глядя на меня, он протер тряпочкой телефон и убрал его обратно под стойку. Потом сел в кресло и взялся за газету.

Мне не оставалось ничего другого, как вернуться в номер.

Дата добавления: 2015-08-09