Зелёная карта

Я не имею ни малейшего понятия, зачем мама это сделала. И ещё – почему папа согласился. И почему они не спросили моего мнения. Они просто решили пустить всю мою жизнь под откос ради двух слов, обещавших им золотые горы. «Зелёная карта» – вот эти два слова. И они изменили всё.

Мама заполнила глупую анкету и, как выяснилось спустя много месяцев, выиграла право жить в другой стране, где мы почти никого не знали. И вся наша семья сорвалась с места, чтобы мама смогла выполнить свою мечту и погнаться за неизвестностью. Продираясь сквозь кипы бумаг, которые пришлось заполнить, сквозь мои истерики и папины нотации мы, всё же, оказались в самолёте.

Мамины студенческие друзья, обосновавшиеся в Джорджии, прислали нам приглашение, и она продала квартиру в Москве, чем сожгла за нами все мосты. И именно по этой причине я теперь стояла рядом с машиной и помогала разгружать коробки с вещами, чтобы въехать в наш новый дом.

И вот я оказалась в стране, где всё было совсем иначе, чем я привыкла. Нет, мне понравилась Америка. Тут оказалось действительно хорошо. И очень тепло. Но совсем по-другому. Это чувствовалось в воздухе, в разговорах проходивших мимо людей, в их улыбках и взглядах, вообще везде. И от этого мне становилось немного тоскливо, и очень не хватало моих школьных подруг.

Через пару недель мне предстояло весёленькое испытание на прочность – американская школа. А ведь мне оставался всего год до выпуска. Но здесь перспектива сразу же идти в выпускной класс, даже не зная языка, меня пугала, и я без труда уговорила маму позволить мне повторить один год.

***

Я вытребовала себе комнату на втором этаже, и двух недель хватило, чтобы поклеить там симпатичные обои и разложить большую часть вещей. Именно здесь я теперь проводила всё своё свободное время, потому что не успела ни с кем познакомиться, а одинокие прогулки не казались мне особо вдохновляющей перспективой. Русской общины в нашем городке не было, потому мне пришлось идти в обыкновенную школу. С обычными американскими детьми. Проще простого.

В первый школьный день я встала за три часа до выхода. Столько времени я проводила у зеркала только перед фестивалями и вечеринками. Благодаря корейской косметике, моё лицо скоро стало напоминать кукольное: безупречный тон, накладные реснички, увеличивающие глаза фиолетовые линзы. Никакой естественности! В конце концов, я из России, на меня в любом случае будут смотреть. Я не приживусь. А значит, мне нужна раковина, в которой я буду чувствовать себя комфортно. Даже если она представляет из себя подъюбник в пять слоёв, кучу оборочек и парик с локонами.

Бросив последний взгляд в зеркало, я подхватила свою виниловую сумочку и вознамерившуюся в очередной раз погрызть и испортить что-нибудь важное кошку, и вышла в коридор.

– Мама, я готова,- крикнула я, спускаясь по лестнице. Кошка недовольно мяукнула и прыткой чёрной тенью ринулась на кухню.

Это эгоистичное создание с тонким силуэтом и отвратительным характером тоже было частью нашей семьи и пролетело с нами через полмира, чтобы портить мне настроение также, как это было дома.

Мама, увидев меня, схватилась за сердце.

– Танька, ты снова за своё! Местные тебя не поймут!

Вот здесь я была абсолютно не согласна. Во-первых, это толерантная Америка. А во-вторых, насколько я помнила по форумам, «лолиты» здесь не были особенной редкостью.

– Мама, я уверена, у местных тут и своих фриков полно. И они не поймут меня в любом случае, с моим-то знанием языка.

Да, в языке заключалась основная проблема. Конечно, я могла улавливать общий смысл. Но писать сочинения о творчестве Диккенса я пока была явно не готова. Мама покачала головой, и мы, наконец, погрузились в машину.

Что за страна… Я привыкла, что в школу можно дойти за десять минут. Пешком. А тут маме каждое утро придётся меня подвозить. И хотя водить машину в США можно было уже с шестнадцати лет, я отказывалась это делать, поэтому мама смирилась с мыслью, что ей придётся стать личным шофёром своей непутёвой дочери

***

Здание школы оказалось большим, просторным, светлым. Это было так мило, что меня чуть не стошнило. В конце концов, я только выглядела очаровательной куколкой, но внутри меня жила мерзкая ворчливая старуха, которая инстинктивно не доверяла всему, что выглядело слишком ухоженным и аккуратным. Мне было очень непривычно жить в стране, где людям всё равно, что творится в твоей жизни, где никому нет дела до того, что у тебя на душе, зато все улыбаются, и вокруг – комфортно и чисто.

Я зашла к завучу, и она наговорила мне какой-то тарабарщины, из которой я поняла только то, что на этом листе моё новое расписание. Мама заезжала сюда несколько дней назад, чтобы отдать мои документы и подобрала мне предметы. С принятой здесь системой образования я оказалась загружена, как никто другой, ещё и с перспективой досдавать часть предметов в каникулы.

К концу следующего учебного года мне нужно было набрать не меньше двадцати трёх «кредитов». Обычным американским детишкам на это давалось четыре года, они начинали строить своё будущее ещё совсем юными. А мне предстояло сделать это всего за два года, и только потому, что мама сжалилась и посадила меня не в выпускной класс, а в предпоследний.

Должна сказать, я удивилась. Мне всегда казалось, что американские фильмы о школе какие-то конфетные. И что там всё несколько неправдоподобно. И я очень удивилась, узнав, что кинематограф оказался не так уж далёк от реальности. Конечно, местные стервы не ходили по коридору, в замедленной съёмке встряхивая золотыми волосами под модную музыку. Но в остальном всё действительно было как в кино: персональные шкафчики, команда поддержки в коротких юбочках и старшеклассники, которые выглядели так, будто им не меньше двадцати лет.

Я мялась возле двери в математический класс, всё не решаясь зайти. Это было очень страшно, ведь мне, наверное, придётся представиться, и все эти люди будут на меня смотреть.

– Привет, – услышала я из-за спины и обернулась.

Рядом со мной стояла типичная американская девушка. Со светлыми волосами. Стильно одетая. Не страдающая ожирением. И такая же милая, как всё вокруг. Это было ужасно.

– Привет, – ответила я и поняла, что все мои знания английского, полученные из школьной программы, резко куда-то улетучились. И что больше я ничего не смогу ей сказать.

– Ты новенькая? Не видела тебя раньше, – воскликнула она, краем глаза заглянув в моё расписание, – Ого! Столько предметов!

– Да. Меня зовут Таня. Я переехала из России, и теперь буду здесь учиться.

Мне тут же захотелось приложить ладонь к лицу. Потому что внезапно меня постигло осознание того, что со своими одноклассниками я буду общаться только шаблонными фразами и на уровне пятилетнего ребёнка.

– О! Россия… это, наверное, очень далеко. Ты хорошо говоришь по-английски. Меня зовут Тэсс. Моя соседка по парте как раз переехала жить в Калифорнию, так что её место свободно, можешь сесть со мной. Кстати, классная юбка!

Я слышала, что когда тебе говорят, что ты хороша в английском, это значит, что всё очень плохо, к тому же я не была уверена, что мне хочется сидеть с этой восторженной свиристёлкой. Но она была единственным человеком, который со мной заговорил. И казалась дружелюбной.

Я села на стул, который был до неприличия удобным, и стала разглядывать свой новый класс. Все они были моего возраста или на год младше, но выглядели так, будто уже успели окончить колледж. Высокие, взрослые… на их фоне я смотрелась мелкой пигалицей, и моё кукольное платье этому только способствовало. А ещё, вопреки статистике, Америка оказалась не такой уж и страдающей от всеобщего ожирения страной, как о ней многие говорили. Почти все выглядели вполне адекватно, и пока во всей школе я увидела всего одну неподъёмную тушу.

Урок начался с того, что учитель увидел новое лицо и попросил представиться. Я повторила своё имя и то, что я приехала из России. Мне начало казаться, что к концу дня все мои одноклассники будут думать, что это фраза – единственное, что я умею говорить на их языке. Но самое страшное, что примерно так дела и обстояли.

К счастью, математические формулы выглядели одинаково на всех языках мира, и я внезапно поняла, что всё не так уж и плохо. Хотя меня отправили в класс, где я должна была просто повторить прошлый год, у меня было ощущение, что эти ребята только что выпустились из начальной школы. Всё-таки, система образования здесь сильно отличалась от нашей, и математику в государственных школах, видимо, преподавали значительно слабее, чем у нас. Передо мной замаячила перспектива стать одной из лучших в этом классе, и я впервые за весь день искренне улыбнулась, сдавая учителю на проверку небольшую проверочную работу, которую мы писали в конце занятия.

На большой перемене Тэсс потащила меня в столовую, и постоянно что-то болтала. Кажется, она рассказывала школьные сплетни о моих будущих учителях, но я не уловила и половины из её речи. Потому что это было действительно быстро. И в мою голову всё чаще приходила мысль о том, что ко всей этой комедии мне нужны русские субтитры.

А ещё я была права. Далеко не все в этой школе одевались по последней моде, и я встретила здесь и откровенно нелепых парней в роговых очках и обтягивающих кислотно-зелёных штанах, и девочку-гота с чёрной помадой на губах, и ещё нескольких совсем невообразимых фриков. И, по-моему, мой прикид в стиле «лолита» шокировал людей гораздо меньше, чем тот факт, что я приехала из России. По этому поводу я ожидала услышать что-нибудь негативное, в конце концов, отношения между нашими странами всегда оставляли желать лучшего. Но все эти ребята не знали о России ничего. Вообще. Только то, что это очень далеко. Как-то сразу вспомнилось, что в местных новостях я ни разу не видела мало-мальски серьёзных сообщений. Видимо, людям здесь, и вправду, жилось лучше, чем у нас. Ведь в новостях по телевизору они видели сюжеты только про танцующих собачек.

***

– Слушай, а как ты будешь ходить на английский? Мы же там книги читаем, – спросила меня Тэсс после последнего в тот день урока.

Похоже, выражение полного непонимания, стойко державшееся на моём лице весь урок, не ускользнуло от её внимания. Я продолжала улавливать только самый общий смысл всего, что говорили учителя.

Я вздохнула.

– Буду как-нибудь нарабатывать баллы ответами на уроках. Прочитать книгу я могу и на русском. А когда говоришь, а не пишешь, тебе не могут исправить ошибки, зато слушают, что ты им рассказываешь, и пытаются понять, есть ли в этом смысл.

Я была несказанно горда тем, что смогла построить в свое голове и почти без запинок произнести такую сложную фразу. А ещё тем, что Тэсс поняла, что я имела в виду.

И, как ни странно, меня по-настоящему обрадовал тот факт, что всем, абсолютно всем в школе было всё равно. Меня никто ни о чём не расспрашивал, и эта весёлая девушка была единственным человеком, кому было до меня хоть какое-то дело. Кажется, у меня были все шансы дотянуть до выпуска и не быть сожранной какими-нибудь чирлидершами или, как это обычно бывало с новенькими девушками в американских фильмах.

***

Прошло несколько недель, и я немного освоилась. Даже запомнила имена некоторых своих одноклассников. А они выучили наизусть все мои китайские парики. И ни разу не видели мой настоящий цвет волос. Я, всё-таки, до сих пор чувствовала себя немного неуверенно, и моя «раковина» никуда не делась.

Под конец очередного урока математики Тэсс позвали к телефону: зачем-то звонила её мама. Поэтому меня никто не ждал, торопиться было некуда, и я в своей обычной манере медленно собиралась, даже не заметив, как класс опустел. Вернее, почти опустел.

– Мистер Чейз, если так и дальше пойдёт, я буду вынужден отстранить вас от спортивных занятий. Математика – обязательный предмет, и вы обязаны её сдать. А пока вам это явно не по зубам!

Кажется, я задержалась слишком сильно и слилась с партой, потому что учитель остановил учившегося в моём классе высокого красавчика, и решил прочитать ему нотацию о пользе образования.

– Но мне нужен спорт. Для колледжа, – растерянно пробормотал парень, которого, как я помнила, звали Брайан Чейз.

Пока я не очень-то понимала, как здесь всё устроено. Но, судя по всему, если ты не хватал звёзд с неба в науках, то единственным шансом поступить куда-то, а потом получить приличную работу для тебя оставался спорт. И этому парню только что сказали, что свтлого будущего у него может и не быть.

– Нет, для колледжа вам нужны мозги. А мозги развивает математика. Больше занимайтесь. Вот, Татиана приехала из России, почти не знает языка, а уже кое-чего добилась. А вы учитесь тут столько лет, и не можете решить простейший пример.

Я залилась краской. Потому что услышала не предназначавшийся для моих ушей разговор. А ещё потому что меня привели в пример этому симпатичному, но, похоже, невероятно тупому парню, и он теперь всегда будет меня ненавидеть. И потому что моё имя произносили странно и немного растянуто, и это очень раздражало.

Брайан повесил голову и сжал кулаки. Он явно был расстроен и разозлён. И, почему-то, мне казалось, что зол он был больше на меня, чем на учителя, хотя я и оказалась рядом совершенно случайно.

– Кстати, у меня отличная идея! Мисс, вы не могли бы немного позаниматься с ним? За дополнительные баллы, конечно. Заодно язык подтянете, пока будете ему всё объяснять, – преподаватель, имени которого я до сих пор не выучила, буквально излучал энтузиазм, и, похоже, действительно верил, что делает что-то полезное.

Мне, однако, от этой «гениальной идеи» захотелось провалиться куда-нибудь в подвал или даже к ядру земли. Испытующий взгляд нашего учителя и полный ненависти – Брайна Чейза были устремлены прямо на меня.

– Эмм… Я могу попробовать. Но только если никто не будет знать об этом.

Лишняя реклама мне была ни к чему. И уж точно мне не нужны были ползущие по школе слухи обо мне и этом качке.

– Договорились. Надеюсь, к концу месяца оценки мистера Чейза улучшатся.

Я промолчала, но подумала, что, в отличие от него, надеюсь, что мистер Чейз не размажет меня по стене, когда мы окажемся вне зоны видимости.

Мы с Брайаном вышли в коридор. Я отчаянно пыталась сохранить невозмутимое выражение лица, но мне было по-настоящему страшно.

– Расскажешь кому-нибудь, и ты труп, Россия. Поняла? – прошипел он, обернувшись ко мне.

Ха! Как будто это было в моих интересах.

– Окей. Но за это я потребую от тебя кое-что взамен, – ответила я. Внезапно мне в голову пришла отличная идея. В конце концов, я оставила в России многое, в том числе одно своё милое хобби. И этот парень, как ни странно, мог мне помочь.

– И что же это? – спросил он, удивлённо приподняв одну бровь.

Я улыбнулась, потому что то, о чём я собиралась его попросить, могло заставить страдать почти любого американского подростка. А уж этого избалованного спортсмена – вдвойне.

– Скоро узнаешь. А пока реши, когда мы с тобой будем заниматься. Лучше сразу после школы, потому что у меня нет машины,­ – пробурчала я.

– Договорились. Тогда завтра после школы поедем ко мне, а потом я отвезу тебя домой. И не трепи об этом. Особенно со своей подружкой-болтушкой, – согласился он и угрожающе на меня посмотрел.

– Есть, сэр, – усмехнулась я и направилась в столовую. Похоже, жизнь начала становиться интересной. Конечно, у меня добавилось нагрузки. Это было минусом. Но я снова смогу танцевать. Это было явным плюсом.

***

Маме, конечно, пришлось рассказать, что на меня навесили исправление оценок Брайана Чейза, а потому завтра я буду поздно, и он меня привезёт. И, почему-то, единственное, что её смутило в этой истории, так это то, что семнадцатилетний парень будет вести машину.

На следующий день мы с моим новым учеником договорились встретиться за углом, чтобы никто не увидел, как мы уезжаем вместе. И я даже не знаю, кто боялся больше – он, что весь класс узнает, что у него напрочь отсутствует мозг, или я, что меня заподозрят в преступной связи с этим парнем.

В любом случае, я проследила, чтобы рядом не было ни души, и быстро прыгнула в его машину. К счастью, она была с закрытым верхом. Путешествия в кабриолете через весь город я бы не вынесла.

– Забавно. В первый раз в жизни парень катает меня на машине, и это не мой парень, не моя страна, и едем мы учить математику. Как же мне повезло в этой жизни, – произнесла я в пустоту.

– Чего? – спросил Брайан, повернувшись ко мне.

Всё-таки, классно, что никто здесь не говорит по-русски. Можно сколько угодно говорить глупости, и люди не поймут ни слова.

– Я сказала, что у тебя очень красивая машина, – ответила я с лёгкой полуулыбкой. По тому, как он ухмыльнулся и покачал головой, я поняла, что он не поверил ни единому моему слову. И правильно сделал. Хотя машина у него, и правда, была что надо.

Впрочем, дом оказался не хуже автомобиля. Огромный и роскошный, настоящий особняк. И смотрелся он гораздо внушительней нашего небольшого дешёвого домика на окраине.

– Нравится? – горделиво спросил Брайан, увидев, как я с открытым ртом осматриваю его просторную гостиную с кожаным диваном и камином.

Я кивнула, и он повёл меня в свою комнату. Тут всё тоже было шикарно и дорого. Стильная современная мебель, красивые обои. Всё очень удобно и как-то слишком продуманно. Обставлял он её явно не сам. А ещё меня не оставляло ощущение, что он специально к моему приходу тут прибрался: слишком уж чисто. У мальчишек так не бывает.

Моё внимание привлекла полочка с наградами. Судя по всему, этот парень успел в своей жизни позаниматься всеми возможными видами спорта, кроме, разве что, шахмат. И преуспеть. Похоже, для него всё это было действительно важно. Настолько важно, что он решился привести в свой дом девицу в дурацком платье с рюшечками, чтобы она помогала ему решать уравнения.

– Ладно, давай начнём, – сказала я и плюхнулась на его кровать. Пришло время оценить масштабы катастрофы.

Спустя полчаса я поняла, что дело плохо. Брайан, судя по всему, был неплохим парнем. Он оказался весёлым, целеустремлённым и даже не то чтобы совсем дуболомом. Но математика ему решительно не давалась. А мне решительно не давался английский язык. Моих знаний попросту не хватало, чтобы объяснить ему, как именно он должен думать, чтобы всё получилось.

Лишь к концу первого часа он, наконец, осознал, что нужно просто вызубрить наизусть две формулы и тупо подставлять их в каждый пример. Поэтому второй час он, радуясь, как ребёнок, тыкал их везде, где можно. И в некоторых заданиях он даже не допустил ошибок.

Я посмотрела на часы и вздохнула: помимо его домашней работы, у меня ещё и своей была целая куча. А времени оставалось совсем немного.

– Ну что же. Начало положено, ты молодец. И ты ведь помнишь, что должен мне услугу, так? – я вопросительно посмотрела на него, ожидая ответа.

– Ага. Ты меня заинтриговала. Признайся, ты просто меня хочешь и ищешь способ проводить со мной больше времени, – рассмеялся он.

Я вздрогнула. Не так уж и далёк он был от истины. В Москве со мной не учились такие спортивные и невероятно красивые парни, и в моей голове пару раз проскальзывала мысль о том, каково это, когда тебя обнимают такие сильные, накачанные руки. Впрочем, я быстро натянула на лицо выражение лёгкого презрения.

– В твоих мечтах, Брайан Чейз. Мне просто нужны твои ноги. И руки. Я жду тебя завтра после школы в малом спортзале. Знаешь, где девочки из группы поддержки тренируются?

Его глаза округлились. Похоже, он не знал, как расценить мои слова, и пытался понять, стоит ему бояться или смеяться.

– Руки и ноги? Ты собралась меня расчленять? – удивился он.

– Нет. Я собралась учить тебя танцевать вальс, – подмигнула я и начала собирать свои тетради.

Брайан решил, что я неудачно пошутила, потому больше не возвращался к этой теме. Вот только я и не думала шутить. Из всех кружков по интересам, которые только были в этой школе, ни в одном не учили моим любимым историческим танцам. А этот весёлый спортивный парень был у меня в долгу. И не воспользоваться ситуацией было бы просто глупо.

***

На следующий день я, убедившись, что зал пуст, проскользнула туда вместе с Брайаном.

– Ты когда-нибудь раньше это делал? – спросила я.

Впрочем, я уже знала ответ на свой вопрос. Какой процент американских старшеклассников мог увлекаться такими глупостями? Явно небольшой.

– Ты ведь про танцы сейчас, Россия, так? – с сомнением уточнил он.

Меня раздражала эта его манера называть меня Россией. В конце концов, запомнить, а потом выговорить моё имя было не так уж и сложно. Но я предпочла не обострять ситуацию, а потому не стала ругаться с ним по этому поводу, поэтому просто кивнула в ответ.

– Нет, вальс я никогда не танцевал. И, если бы не ты, даже не подумал бы этого делать, – сказал он с лёгким смешком.

Я развела руками и улыбнулась. Особого выбора у этого парня, всё равно, не было, поэтому я показала ему положения ног и вальсовые шаги. Когда у него начало получаться, я вздохнула и подошла к нему поближе.

– Так, теперь вместе. Положи мне руку на талию. И делай то же самое, только вместе со мной. И не прижимайся слишком сильно. Но и не отходи далеко.

– Я был прав, Россия, ты определённо меня хочешь! – улыбнулся он, показав свои ослепительно-белые и омерзительно ровные зубы.

– Заткнись и веди. Делай шаги поменьше и выпрями спину, – отрезала я, и мы закружились по залу.

Что же, с танцами дела у него обстояли гораздо лучше, чем с математикой. И это не могло не радовать. Впрочем, через пару недель и то, и другое нам обоим стало казаться родным и привычным. Он уже вполне бодро решал простые примеры и гораздо реже спотыкался на сложных. Вальсовый шаг он довольно быстро освоил, поэтому я даже рискнула показать ему полечный, с невообразимыми поворотами и быстрыми галопами.

– Слушай, у тебя отлично получается. Шикарная эээ… координация движений, – удивлённо пролепетала я, проскакав вместе с ним пару кругов по залу.

– У тебя тоже хорошо получается. Теперь ты говоришь, так, как будто тебе десять лет, а не пять, – усмехнулся Брайан.

– Ну спасибо, ты просто мастер комплиментов, – сказала я с лёгкой обидой в голосе. Но какая-то часть меня, всё же, была немножко горда.

– Кстати, завтра у меня, вроде как, семейное торжество. И мне очень не хочется туда идти, поэтому наши занятия математикой станут настоящим спасением. Но делать это придётся у тебя. Это ведь можно устроить? – выжидающе спросил он.

Я согласилась на один вечер пустить его к себе, и мы продолжили танцевать.

***

Мой дом, к сожалению, был не таким большим и шикарным, как у Чейзов, но тут было уютно, и мне это нравилось. Мама как раз недавно нашла себе работу, поэтому в такое время тут не было никого, кроме моей зловредной кошки. Брайан тут же поймал её и начал тискать, в результате чего получил лапой по щеке, и мне пришлось обрабатывать его царапину. В конце концов, нельзя было мучить бедное животное. И я решила, что он получил по заслугам.

Я отвела его в свою каморку на втором этаже. К этому времени комната уже превратилась в мой маленький мирок. Я везде расставила любимые милые вещицы, и мне было немного страшно от того, что этот чужой, по сути, парень, увидит всё это и, если совсем немного напряжёт свои извилины, сможет так много обо мне узнать.

– Вау, вот это да! – удивился он, глядя на экспозицию на моём комоде, – Россия, тебе не кажется, что ты уже слишком большая, чтобы играть в куклы?

Это дорогостоящее хобби доставляло мне радость обладания красивыми вещами. И иногда мне казалось, что у моих кукол есть душа, и они живые. И с ними мне было не так одиноко в этой стране, которая была так далека от всего, к чему я привыкла.

– Я в них не играю. Просто коллекционирую и иногда фотографирую. Это корейские шарнирные куклы. И они мне нравятся, – я бесстрастно пожала плечами, не отвечая на провокацию.

– А тебе не страшно спать здесь? Они же смотрят! – спросил Брайан, брезгливо поворачивая ладошку одной из кукол.

– А тебе не страшно спать со своими трофеями и книгами? Они же видят, как ты дрочишь перед сном! – огрызнулась я.

– Один-ноль, – улыбнулся он и продолжил осматривать комнату, как будто пришёл сюда не заниматься математикой, а брать у меня интервью.

Тут его взгляд упал на мою старенькую гитару. Вообще-то у меня не слишком хорошо получалось играть и петь, и я давно это забросила. Но инструмент, всё равно, привезла с собой, кА ки другие вещи, с которыми у меня было связано много приятных воспоминаний.

– Это твоя? Ты играешь? – похоже, ему было действительно интересно.

Я смущённо отвела взгляд, догадываясь, к чему он клонит.

– Немного.

– Я хочу это услышать! Я реально этого хочу, и не уйду отсюда, пока ты не сыграешь что-нибудь, – заявил он, присел на кровать, сложил руки на груди и стал выжидающе на меня смотреть.

Я вздохнула. В конце концов, он сам напросился. Я сжала руки в замок и хрустнула пальцами, чтобы хоть немного их размять, а потом полезла в нижний ящик комода, чтобы достать свой потрёпанный песенник.

Мне вдруг очень захотелось чего-нибудь лирического. Это было очень странное и сложное ощущение. Мне нравилась Америка, но я каждую минуту чувствовала себя здесь чужой. И сейчас этот улыбчивый качок сидел в моей комнате, меня раздирало от желания щёлкнуть его по носу, чтобы разрушить иллюзию и показать, что это реальность, а не сопливый фильм, а я не милая куколка, а злобное, эгоистичное создание, явившееся из параллельного мира. Но я понятия не имела, как это сделать, а потому просто запела.

Пару раз я сбилась, но, в основном, мой голос звучал ровно и немного печально. И я была очень рада, что Брайан не перебивал меня и не смеялся.

– Неплохо. А про что эта песня? – с интересом спросил он, когда я закончила.

– Про то, как страшно жить после войны. И про то, что сила – не лучший способ решать проблемы. Потому что то, что ты сделаешь, останется с тобой навсегда. И про одиночество, – на самом деле, мне просто нравился заунывный мотив, и я считала, что фраза из припева вполне могла бы стать девизом моей новой американской жизни, но в жизни не призналась бы ему в этом.

– Знаешь, это как-то стрёмно. Вы, русские всегда такие песни поёте? – растерялся он.

– Просто у нас считается, что грустные песни самые красивые. А единственные по-настоящему грустные вещи, это смерть и одиночество. Ты так не думаешь? – возмутилась я.

– Всё равно, это стрёмно, – покачал головой Брайан.

Мы, наконец, сели заниматься, и мой ученик начал хвалиться, что скоро будет в состоянии обойтись и без моей помощи. Что же, он, действительно, прошёл огромный путь. И теперь я была готова признать, что помимо мускулов у него есть ещё и мозги. По крайней мере, в некотором количестве.

– Чейз, «С» - это лучшее, на что ты можешь рассчитывать, смирись с этим. Максимум, «В» с минусом. Прости, – сказала я, чтобы спустить его с небес на землю.

– Спорим, я получу «А» на завтрашней контрольной работе, – ухмыльнулся он.

– Не выйдет, – отрезала я и перелистнула страницу учебника.

– Ну, раз ты так уверена в своей правоте, давай поспорим. На желание, – с лукавой улыбкой предложил Брайан.

– Как скажешь, – я пожала плечами и просто выкинула это из головы.

***

Практика показала, что я сильно недооценила своего ученика. Потому что в пятницу Брайан Чейз с самодовольной ухмылкой сунул мне под нос проверенную контрольную работу, на которой красовалась огромная красная буква «А». По всему выходило, что этот завзятый двоечник получил «пять» только для того, чтобы надо мной поиздеваться. И я даже не знала, злиться мне или радоваться.

– Ну что, Россия, довольна? У тебя теперь столько дополнительных баллов, что ты можешь не ходить на математику хоть до самого Выпускного. А ещё ты должна мне желание, – сказал он, скривив смешную рожицу.

– Ладно, ты его заслужил, – не могла не признать я, но, немного подумав, решила запоздало внести в уговор условия – Только без глупостей. Это должно быть что-то не пошлое. И чтобы мне не пришлось есть ничего отвратительного.

Меня действительно беспокоила перспектива того, что он заставит меня сожрать мадагаскарского таракана, стоя посреди школьного стадиона в одном нижнем белье.

– Ой, будь спокойна. Но это действительно заставит тебя страдать, – интригующим голосом начал Брайан.

Похоже, он решил отомстить мне за наши занятия танцами. Я вопросительно посмотрела на него, ожидая продолжения, и Брайан поднял вверх указательный палец с таким видом, будто вознамерился произнести речь про мир, труд и май.

– Завтра у моего друга Джоуи вечеринка. И ты на неё придёшь. В нормальной одежде. С нормальным макияжем. Без жутких фиолетовых линз. И без парика. Я действительно хочу это увидеть, – огласил он свой приговор.

Я брезгливо поморщилась. С одной стороны, он не попросил ничего страшного. С другой, мне не хотелось вылезать из своей зоны комфорта. И, кроме того, существовала одна небольшая проблема.

– Хорошо, я приду,­ – в конце концов кивнула я.

– Надеюсь, у тебя есть нормальная одежда. Её ведь не может не быть, так? – с подозрением спросил Брайан.

Я снова кивнула. О, да. Конечно, у меня была нормальная одежда. Растянутые джинсы, в которых я раньше ходила на даче. И пара удобных старых футболок с растрескавшимися принтами. Определённо, это было то, что нужно для моей первой вечеринки в Америке. То, что нужно, чтобы эта вечеринка стала последней.

Впрочем, у меня ещё оставалась надежда на спасение, поэтому, на перемене я попросила о помощи единственного человека, с которым хоть как-то общалась в этой школе. Тэсс удивилась, когда я сказала ей, что именно мне нужно, но тут же согласилась помочь. Я в очередной раз поразилась тому, какой у неё ангельский характер. Наверное, когда-нибудь ей сделают очень больно. Ну а пока я собиралась, всего лишь, одолжить у неё шмотки.

***

На следующий день я неуверенно нажала на кнопку дверного звонка. Мне открыла Тэсс в домашнем спортивном костюме, и тут же потащила наверх, в свою комнату. Я уже во второй раз была в комнате типичного американского подростка, только теперь – в девчачьей. Чёрт, кажется, моя подруга до сих пор считала себя маленькой принцессой, во всяком случая, белая кровать с завитушками, розовые занавески и обилие плюшевых медведей говорили именно об этом.

– Как же хорошо, что у нас один размер. Мне бы не хотелось тратить кучу денег на тряпки ради разового выхода в свет, – вздохнула я, присаживаясь на кровать.

Тэсс в этот момент рылась в шкафу, поэтому мне приходилось уворачиваться от летевших через всю комнату платьев и топов.

– Кстати, Таниа, а зачем тебе вообще это нужно? В смысле, ты действительно странно одеваешься, но ты милая, и тебе идёт этот стиль, – задумчиво спросила моя подруга, на минуту прекратив изображать из себя землеройку.

Я тяжело вздохнула.

– Проспорила кое-кому желание. И оно оказалось вот таким. По крайней мере, мне не пришлось голой танцевать тектоник в школьном коридоре.

– Кому это ты проспорила? – удивилась Тэсс.

Ещё бы. Учитывая мою феноменальную общительность в школе, проспорить такое я могла только ей самой. Ну, как выяснилось, и ещё кое-кому.

– Брайану Чейзу, – призналась я, – И нет, мы не вместе, у нас нет никаких видов друг на друга, просто я подтягиваю его по математике. И он обещал убить меня, если я тебе проболтаюсь. Так как он в два раза больше и злее, то я ему верю, так что, молчи, пожалуйста, – затараторила я, так как она уже открыла рот, чтобы задать мне парочку провокационных вопросов.

Вообще мне нравилась эта тенденция. Я потихоньку начинала думать на английском языке и уже могла произносить довольно сложные фразы. Это явно было необходимо, если я собиралась тут жить. А особого выбора у меня, всё равно, не было.

– Конечно, не скажу, за кого ты меня принимаешь? – оскорбилась Тэсс, – Ладно, не знаю, зачем ему это понадобилось, но давай сделаем из тебя конфетку. Раздевайся! – добавила она в приказном тоне.

Я послушно сняла с себя все свои юбки и блузку с кружевными манжетами.

– Вау, да ты же… хорошенькая! – сказала она, обходя меня кругом, чтобы понять, что из горы тряпья, лежащей на кровати, подойдёт мне больше всего.

Она бросила взгляд на мою поясницу, где красовался эксперимент моей подруги с татуировочной машинкой, к счастью, весьма удачный.

– Кажется, у меня есть отличный топ для тебя, – засмеялась она и выудила небольшую маечку с вырезом «качели». Нижняя часть была открыта, и ткань собиралась на серебристую цепочку, оставляя открытой мою татуировку. Это была самая вульгарная вещь, которую я когда-либо надевала.

К ней Тэсс выдала мне обтягивающие чёрные джинсы до колен и босоножки на довольно высоком, но устойчивом каблуке.

Я придирчиво осмотрела себя в зеркале.

– Ну что же, неплохо. Теперь этот придурок поймёт, что это была неудачная идея, и что даже самую необычную, креативную девушку можно при желании сделать копией сотен других, – скептически заметила я.

– А по-моему, Брайан Чейз поймёт только то, что у тебя отличная фигурка, – подмигнула Тэсс.

Я не стала с ней спорить, и мы занялись волосами и макияжем. Не очень-то я умела делать естественный макияж и небрежную волнистую укладку. Но моя подруга явно была в этом настоящим профи.

Пока я любовалась её творением, она собралась сама, и мы отправились на вечеринку. Я вытребовала себе тёмные очки, несмотря на вечер и приближающиеся сумерки. Потому что ходить в таком виде по улицам, где могут быть мои знакомые, не входило в мои планы.

***

Когда мы приехали, в доме уже было полно народу. Я рискнула снять очки и тихо пристроилась в уголке, чтобы меня никто не толкал. К тому же, столик с соками и бутербродами был совсем близко, и он казался мне куда более интересным, чем гостиная, из которой вытащили всю мебель, чтобы освободить место для танцев.

Американская вечеринка оказалась совсем не похожей на те, что мы устраивали с одноклассниками в Москве. Там, в лучшем случае, было пиво, и мы сидели, травили байку и пели песни под гитару. И, конечно, горячо приветствовали каждого, кто к нам приходил.

Здесь всё было иначе. Во-первых, люди. Их оказалось слишком много. И я сильно сомневалась в том, что хозяин дома знал их всех лично. Никто ни с кем не здоровался, все просто отрывались. Кто-то танцевал, кто-то прикладывался к пиву и сладеньким джелло шотс (подруга очень просила остерегаться этих вкусностей, чтобы не заработать жесточайшее похмелье).

В конце концов, я решила, что самое лучшее, что есть на этой вечеринке, уже у меня в руках, и с чистой совестью стала пробовать разнообразные бутерброды и канапе, которые, наверное, сделали подружки-фанатки этого горячего парня – футболиста Джоуи.

– Скучаешь, милашка? – услышала я голос за своей спиной и почувствовала лёгкое прикосновение к своему оголённому плечу.

Я резко обернулась, чуть не облив парня содовой. Конечно же, я узнала этот голос. А вот он явно принял меня за кого-то другого.

– Ещё раз назовёшь меня «милашкой», Чейз, и лишишься возможности стать королём Выпускного. Ты до него не доживёшь, – отрезала я и нервно поставила свой стакан на стол, потому что руки предательски тряслись. Он удивлённо меня осматривал, и от этого взгляда мне было нехорошо. Я не привыкла, чтобы моё тело скрывала только пара тряпочек.

– Вот это да, Россия! Я тебя не узнал. Даже не думал, что ты такая красотка! – улыбнулся он и перевёл взгляд на моё лицо. Не сказать, чтобы меня это сильно успокоило: чёртики, которые плясали в его глазах, волновали меня ничуть не меньше, чем тот факт, что он несколько долгих секунд пялился на мою грудь.

– Ты видишь меня каждый день в школе! А когда мы танцуем, между нами остаётся всего несколько сантиметров. Я думала, этого вполне достаточно, чтобы понять, что я не полное страшилище, – с обидой произнесла я.

Парень развёл руками.

– Слушай, без обид! На тебе постоянно парик, эти жутковатые линзы и килограмм штукатурки, и под этим всем совершенно не видно твоего лица. А под твоими юбками можно было спрятать задницу и в три раза больше, чем эта, и никто бы не заметил.

Я улыбнулась. В конце концов, так и было задумано. Быть похожей на фарфоровую куколку, а не на живого человека. И, судя по всему, план удался.

– Ну ладно. Скажи, ты хотя бы доволен? Потому что в таком наряде ты видишь меня в первый и последний раз в жизни. Мне нравится быть куклой.

Он рассмеялся и попросил меня покрутиться вокруг своей оси. И я, почему-то, исполнила его просьбу. Брайан задержал взгляд на моей спине.

– Что за абракадабра у тебя там? То есть, это очень горячо выглядит и интригует, и мне очень интересно, – спросил он.

Когда подруга где-то раздобыла татуировочную машинку, я оказалась достаточно глупой и отчаянной, чтобы позволить испробовать на мне эту штуку. Впрочем, результатом я вполне удовлетворилась, и на моей пояснице появилась сделанная красивым готическим шрифтом надпись «Aut Caesar aut nullus».

– Это не абракадабра, а римская философия, – оскорбилась я, – означает «Всё или ничего». Не люблю полумеры.

Он снова засмеялся. Похоже, права была именно я, а не Тэсс: в этих шмотках я чувствовала себя похожей на клоуна, и, судя по реакции Брайана Чейза, именно так дела и обстояли. Этот смех казался мне унизительным, поэтому, когда этот самодовольный нахал неожиданно дёрнул меня за руку и потащил в гостиную, я потеряла дар речи и пришла в себя только когда мы оказались в полутёмной комнате рядом с кучей потных тел, движущихся в едином ритме.

– Ты что творишь, Чейз? – испуганно спросила я, стараясь перекричать громкую музыку, – я не умею танцевать!

Конечно же, я ему соврала. Танцевать я умела, потому что, в конце концов, в Москве я иногда ходила на готические вечеринки, проходившие в третьесортных клубах, а не сидела всё время дома с книжкой и своими куклами. Но ему совершенно не обязательно было знать эти факты из моей биографии.

– Ой, Россия, заткнись и просто дёргайся под музыку. Ты пришла на вечеринку, а не к школьному психологу, вот и развлекайся! – усмехнулся он и провернул меня под своей левой рукой.

Я поняла, что выбора у меня нет, и решила, что ничего плохого не случится, если я немножко потанцую. Это «немножко» растянулось почти на час, после чего Чейз сжалился надо мной и отвёл к столику с напитками. С кухни как раз принесли чашу со сладким пуншем, от которого я немного захмелела.

Остаток вечера мы сидели у бассейна с его друзьями. По моим меркам было очень тепло, и в Москве такую погоду можно было застать в конце августа, но никак не в начале октября. Однако, местным ребятам она, к счастью, казалась слишком холодной, чтобы купаться, поэтому я не боялась, что меня скинут в воду, и просто наслаждалась моментом. Из-за пунша мне было тяжело сосредоточиться, и Google Translate в моей голове не успевал переводить разговоры. Но ребятам было весело, и это передалось мне.

Когда я бросила взгляд на часы, то пришла в ужас: была уже почти полночь, и мама, наверняка, волновалась. Как назло, телефон разрядился, и я не могла ей позвонить, поэтому пришлось просить Брайана отвезти меня домой, раз уж по его вине я оказалась здесь и так сильно задержалась.

Он попрощался с друзьями и посадил меня в свою машину, которая в свете фонаря блестела, как мерцающие тени, которые я так любила наносить на свои глаза. К счастью, он понял, что в таком взбудораженном и немного пьяном состоянии я буду не очень хорошим собеседником, и просто включил музыку.

Когда мы приехали, и машина остановилась перед моим домом, я наклонилась над сумкой, чтобы найти ключи. Это заняло некоторое время. Я была усталая, хмельная, а в машине царил полумрак. Наконец, я нащупала холодный металл и подняла голову, в которой тут же отозвалась боль, потому что я со всей силы врезалась в подбородок наклонившегося надо мной Брайана Чейза.

Потерев ушибленную макушку, я поспешила попрощаться, выпрыгнула из машины и стрелой понеслась к двери. Потому что я внезапно осознала, зачем этот парень наклонился над моей сумкой. Только что он пытался меня поцеловать, и от этого меня спасли только вовремя нашедшиеся ключи.

***

С вечера я, чтобы унять нервную дрожь, постирала все вещи Тэсс, кроме обуви, но это не помогло: как следует поспать мне, всё равно, не удалось. Сначала я долго не могла уснуть, потом просыпалась каждые несколько часов, и снилась мне несусветная чушь с участием пронзительных голубых глаз Брайана Чейза.

С утра я, абсолютно разбитая, спустилась на завтрак и постаралась покончить с ним как можно быстрее, чтобы мама не заметила, в каком я состоянии. Однако, я понимала, что должна хотя бы кому-то выговориться, иначе меня просто разорвёт изнутри.

Я вздохнула, и, приняв решение, позвонила подруге, чтобы предупредить, что я зайду занести ей вещи и, заодно, забрать свои, которые оставила у неё перед вечеринкой. К счастью, жила она недалеко, и требовалось всего получасовая прогулка, чтобы преодолеть расстояние между нашими домами.

Увидев меня, Тэсс очень испугалась. Это было неудивительно, я напоминала зомби, и она вполне могла решить, что мне нужны её мозги или что-то вроде того. Когда она закрыла дверь своей комнаты, и я уверилась, что никто в целом мире нас не слышит, я рассказала ей, что чуть не произошло вчерашней ночью.

– И из-за этого ты не спала? – удивлённо спросила она.

Я кивнула.

– Я просто совсем не понимаю, что мне делать в этой ситуации, и как теперь себя вести. То есть, ему, наверное, больше не нужна моя помощь с математикой, раз уж он получил «А» за контрольную, но мы же учимся вместе! – произнесла я, и, клянусь, в моём голосе было самое настоящее отчаянье.

– Таниа, тебе незачем паниковать, Брайан классный парень, и вы будете очаровательной парой, – попыталась успокоить меня подруга.

Откровенно говоря, эти слова не стали для меня утешением.

– Ты не понимаешь. Мы же совсем разные. Просто представь, что перед тобой поставили какое-то вьетнамское блюдо. Возможно, оно даже вкусное, но оно странно выглядит, ты не знаешь, из чего это сделано, и даже как это есть! Примерно так я себя ощущаю. Когда я жила в Москве, то встречалась с совсем другими парнями. И они были похожи на уличных котов: немного несчастные, мечтательные и безжалостные. А Брайан не такой! Он весёлый, какой-то совершенно беззаботный и вообще не думает о том, что будет завтра. И похож на золотистого ретривера!

Кажется, Тэсс была под впечатлением от моей длинной речи. Обычно я старалась говорить поменьше, чтобы никто не смеялся над ошибками, которые я, совершенно точно, допускала. Но сейчас мне было решительно всё равно, что обо мне подумают.

– Вау. Похоже, ты действительно в растерянности. Я, конечно, не знаю, как там у вас в Росии всё устроено, но ты теперь живёшь в Америке. И почему бы не попробовать, для разнообразия, позволить американскому парню взять всё в свои руки. В конце концов, – улыбнулась она, – во Вьетнаме, я слышала, едят собак. И, возможно, золотистый ретривер тебе понравится.

Как по мне, так она несла несусветную чушь и совершенно не понимала моих идиом. Но мне определённо стало легче от того, что я перестала держать всё в себе.

– Тэсс, я даже не знаю, нравится ли он мне. Мы проводим вместе много времени, но я обычно сосредоточена на том, чтобы понять, что он говорит. А не на том, какие чувства я к нему испытываю, – вздохнула я.

– Расслабься. Если бы он тебе не нравился, ты бы просто его отшила. А ты прибежала ко мне и скулишь, как маленький щеночек. Тебе определённо нравится Брайан Чейз. И я тебя не виню, он горяч, – усмехнулась подруга.

Я подумала, что она, возможно, права. Но мне, уж точно, нужно было сначала разобраться в собственных чувствах, а уже потом решать, хочу ли я, чтобы кто-то другой испытывал их ко мне. Впрочем, у меня оставалась крохотная надежда, что Брайан будет вести себя как ни в чём не бывало, и это был просто одиночный порыв. В конце концов, в его машине сидела пьяная и весьма симпатичная девушка. Многие бы не устояли.

Я уцепилась за эту мысль как за спасательную соломинку и постаралась внушить себе, что именно так дела и обстоят. Это позволило мне немного успокоиться, и меня перестало трясти. Вскоре я попрощалась с Тэсс и побрела домой, чтобы провести вечер наедине с книжкой.

***

В понедельник неожиданно разразилась буря. И это было отнюдь не торнадо, которые были весьма частым явлением в этом штате. Это был невзрачный парень из выпускного класса, задержавшийся после собрания по поводу Ежегодника и снявший одно занимательное видео.

Пока я лежала и читала про приключения храброго воина и его нежной, хрупкой, но очень важной для повествования компаньонки, весь Фэйсбук наблюдал, как я, смеясь, вальсирую с Брайаном Чейзом в малом школьном зале.

Конечно, ничего криминального не случилось: это было не любительское порно, и мы с Брайаном были полностью одеты, что неудивительно, учитывая, что мы просто танцевали. Но никого это не волновало: все видели то, что видели: нелюдимую русскую девчонку в дурацком платье и первого красавца. И это определённо была тема дня.

На перемене Брайан нашёл меня, чтобы сказать, что он не имеет к этому никакого отношения, но я и так это понимала и не винила его. Но мне было очень жаль, что эти занятия, видимо, придётся отменить, пока мы не собрали целый зрительный зал.

К нам подошли ребята, которых я знала в лицо, но не помнила по именам, и спросили, что это мы делали в школе после уроков. Конечно, я могла бы сдать Брайана и снять с себя все подозрения, и он, видимо, ожидал этого, потому что выглядел так, будто ожидает удара по голове. Я решила, что дело того не стоит.

– Мы просто танцевали. В России я занималась историческими танцами, и очень скучала по ним. Я как-то рассказала об этом Брайану, и он решил мне помочь. Мы не встречаемся, просто танцуем, – сообщила им я, надеясь, что они разнесут это по школе, и все примут на веру такую версию событий.

Брайан облегчённо выдохнул.

– Спасибо, что не выдала меня, Россия, – поблагодарил он, когда все отошли.

– Не за что. В конце концов, ты обещал меня убить, если я это сделаю, – ответила я, пожав плечами, и развернулась, чтобы пойти в класс.

– Подожди, – остановил меня Брайан, – Я тут подумал… может сходим куда-нибудь сегодня вечером? Раз уж нас всё равно видела вместе вся школа.

Я удивлённо уставилась на него, как будто он сказал, что баллотируется в президенты. Потому что он только что сказал что-то примерно равноценное.

– В смысле просто прогуляться, как друзья, или на свидание? – уточнила я.

– А есть какая-то разница? – с улыбкой спросил он.

Ну конечно. Он же парень. А они совершенно не разбираются в таких вещах и не понимают, сколько здесь тонкостей и сложностей.

– Конечно есть! У меня на эти случаи разный комплект одежды, – воскликнула я.

– Ну что же, мне интересно посмотреть, что за костюмчик у тебя припасён для свидания. Я заеду за тобой в восемь,– подмигнул он и оставил меня ошеломлённо хлопать глазами возле моего шкафчика.

***

После школы я посвятила всё время сборам. Моё сердце бешено стучало, и я не могла решить, в чём же мне, в конце концов, идти. Помня о том, что Брайану понравилось моё лицо, я ограничилась минимумом косметики, и только подвела глаза и нанесла на губы пигмент. От парика я тоже отказалась, и позволила своим длинным волосам рассыпаться по плечам.

В итоге я решила немного отступить от канонов стиля, который предполагал минимум открытых и подчёркивающих фигуру вещей. Я надела пышную чёрную юбку, состоящую из нескольких слоёв ткани: верхнего с мерцающими блёстками и нижнего из плотного хлопка и блузку со свободными рукавами и весьма фривольным декольте. Талию я стянула синим корсетом из бархатистой ткани, к которой было очень приятно прикасаться. По нему вилась искусная вышивка в виде паутинки. Под этот наряд я выбрала серебряный медальон, который очень хорошо смотрелся в ложбинке между грудей.

Я покрутилась перед зеркалом на туалетном столике. Не знаю, что там будут думать люди, но сама себе я казалась похожа на королеву Маб или другую тёмную и загадочную фею. Определённо, мне удалось добиться того эффекта, к которому я стремилась. Я больше не выглядела куклой, но и на обычную девушку была не похожа. Скорее на какое-то волшебное, мифическое создание.

К назначенному сроку я вышла навстречу Брайану и с удовольствием отметила, что он смотрел на меня просто открыв рот. Новый образ явно пришёлся ему по душе. Его взгляд перебегал с моего лица на грудь, талию, которая, благодаря жёстким металлическим косточкам, стала аномально тонкой, и открытые ножки.

– Давай прогуляемся, – предложила я, – такой хороший, тёплый вечер, мне бы не хотелось провести его исключительно в твоей машине.

Он кивнул и, взяв меня за руку, повёл по тротуару. Через некоторое время, когда к нему вернулся дар речи, Брайан спросил, есть ли у меня какие-то предпочтения относительно того, куда можно сходить. Я задумалась. Тонкая талия появилась у меня за счёт сплющенного желудка, а значит, есть мне сейчас вообще ничего нельзя, иначе меня разорвёт изнутри. Впрочем, был один вариант, который казался относительно безопасным.

– Я хочу мороженого! Много мороженого. Здесь есть какое-то место, где это можно устроить, – спросила я.

– Конечно есть, сладкоежка. И именно туда мы сейчас и пойдём! – уверенно сказал он, и мы свернули направо.

Вскоре я заметила яркую вывеску Baskin Robbins. В Москве я пробовала их мороженое, но здесь было несравнимо больше сортов. И они оказались гораздо вкуснее. Видимо, потому что тут мороженное было свежеприготовленным.

Брайан улыбался, глядя, как я с наслаждением уплетаю шарики с шоколадно-мятным и грейпфрутовым вкусом, а также что-то яркое и розовое, но тоже совершенно невероятное. Пока я ела мороженое, он рассказывал мне забавные истории из своей жизни. И они были действительно смешными, даже на мой придирчивый взгляд!

Из кафешки мы вышли, когда уже начало темнеть. Брайан повёл меня прогуляться по парку. Там, в окружении прелестных, аккуратно подстриженных кустов я заметила детский уголок с горками, батутом и тем, что заставило меня остановиться. Там стояла машина, которая сыпала на небольшой квадрат, застеленный белым пластиком, мелкое конфетти, которое выглядело совсем как снег. Детишки резвились и прыгали под этими сверкающими кусочками ваты, бумаги и пластика.

Конечно же, я не удержалась, побежала туда и тоже стала кружиться, пытаясь поймать как можно больше «снежинок». Мне было весело и легко, быть может, в первый раз с тех самых пор, как я приехала в эту страну. Напряжение, так долго нараставшее между нами, куда-то ушло, и я просто смеялась и радовалась жизни.

Брайан с улыбкой смотрел на меня, и когда я вернулась к нему, смахнул с моих волос остатки конфетти.

– Ты похожа на снежного эльфа. Только ушек не хватает, – нежно произнёс он, заправив прядь волос мне за ухо.

Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Это были очень долгие секунды, наверное, самые долгие в моей жизни. А потом он поднёс свои губы к моим, и так, в свете фонарей, отражавшемся в осевших на моём платье мелких блёстках, состоялся мой первый американский поцелуй. И даже раздражающий смех игравших рядом детишек как будто затих, чтобы мы смогли ощутить себя единственными людьми в мире.

***

Я вернулась домой счастливая, с абсолютно пустой головой, будто наполненной сладкой ватой с клубничным вкусом. Это ощущение было новым и странным. И я, впервые со времени своего переезда, перестала думать о грустном, да и вообще думать. Мне было просто хорошо, и я старалась продлить этот момент.

Я села на кровать и расслабила корсет. Моё тело вздохнуло с облегчением от того, что его отпустили из этой прекрасной, но очень тесной клетки. И вместе с ним я, с лёгкой грустью отпустила воспоминания о стране, в которую больше никогда не вернусь, людях, которых больше никогда не увижу, и жизни, которая навсегда осталась в прошлом. Потому что теперь всё было иначе. Выигранная мамой Зелёная карта подарила мне новую судьбу, и сейчас я, наконец, смогла целиком и полностью её принять и с улыбкой посмотреть в своё будущее.

Дата добавления: 2015-08-09