Современник» в период спада революционного движения

Приостановка «Современника» в июне 1862 г. на восемь месяцев и последовавший за этим арест Чернышевского были таким ударом, после которого, казалось, вряд ли можно оправиться. Однако очень скоро Некрасов добился разрешения возобновить журнал с февраля 1863 г. Но потери были невосполнимы, и «Современник» 1863—1866 гг. не смог вновь подняться на те высоты, которые удалось завоевать Чернышевскому и Добролюбову.

В новую редакцию на первых порах, кроме Некрасова, вошли М. Е. Салтыков-Щедрин, М. А. Антонович, Г. 3. Елисеев и А. Н. Пыпин. Антонович и Елисеев участвовали в «Современнике» раньше, сотрудничал в журнале и Салтыков-Щедрин; А. Н. Пыпин, двоюродный брат Чернышевского, тоже был связан с кругом «Современника», хотя дальше умеренного либерализма никогда не шел.

В конце 1864 г. Салтыков-Щедрин отказался участвовать в редактировании «Современника». Руководящая роль в журнале переходила к Пыпину, Антоновичу, Елисееву. Это, конечно, отражалось на позициях издания, которые по многим вопросам становились противоречивыми, путаными, нечеткими. Настроение Салтыкова-Щедрина видно из его писем Некрасову. 5 октября 1863 г. он пишет: «...Мне совершенно необходимо видеться с Вами и поговорить обстоятельнее. Ибо тут идет дело о том, могу ли угодить на вкус гг. Пыпина и Антоновича. Я послал на днях мою хронику, с просьбой уважить меня, напечатать без перемен. Что будет — не знаю. Когда я поступал в редакцию, Вы говорили, что необходимо придать журналу жизни, и так как это совершенно совпало с моими намерениями, то я и отнесся к делу сочувственно. Надо же дать мне возможность вести это дело»[182][57]. А позже, в апреле 1865 г., Щедрин пишет еще более резко, высказывая очень невысокое мнение о журнале в целом и его новых сотрудниках.

Уход из редакции Салтыкова-Щедрина явился тяжелой потерей для издания. Щедрин оставался единственным человеком, который в своем публицистическом творчестве стоял на уровне Чернышевского и Добролюбова. Место Щедрина занимает Ю. Г. Жуковский. Публицист не без способностей, умевший писать много и хлестко, он вскоре приобрел некоторую популярность как знаток политэкономии. Однако статьи его были поверхностны и эклектичны, да и радикализм не очень глубок. Впоследствии Жуковский дослужился до генеральского чина, стал крупным чиновником министерства финансов и охотно участвовал во враждебной кампании, которую вела русская либерально-монархическая печать против Маркса. Сложные взаимоотношения внутри редакции, некоторая пестрота состава сотрудников сказались на облике журнала. Наиболее ярким, идейно цельным становится беллетристический отдел, который по-прежнему возглавлял Некрасов. В 1863 г. «Современнику» удалось напечатать написанный Чернышевским в Петропавловской крепости роман «Что делать?» — выдающееся и подлинно революционное по своему духу произведение. Цензура просто не разобралась поначалу в содержании этой книги. Зато позже цензора В. Н. Бекетова, разрешившего публикацию, уволили в отставку.

На страницах «Современника» в эти же годы читатель знакомился с такими произведениями, как «Трудное время» В. А. Слепцова, «Подлиповцы» и «Горнорабочие» Ф. М. Решетникова, «Нравы Растеряевой улицы» Г. И. Успенского, «Очерки бурсы» Н. Г. Помяловского, рассказы Салтыкова-Щедрина. Широко была представлена поэзия Некрасова, стихи которого печатались во многих номерах.

В центре внимания беллетристов журнала 1863—1866 гг. была тяжелая жизнь русских крестьян, вовсе не изменившаяся после пресловутого «освобождения». Рассказы Щедрина «Миша и Ваня» (1863, № 1—2), Д. Соколова «Сарыч» (1865, № 3) и особенно повесть Решетникова «Подлиповцы» (1864, №3, 4, 5) рисуют страшную картину материальной и духовной нищеты народа, прошедшего через века рабства и угнетения. Рядом с ними печаталось немало произведений, проникнутых верой в народ и его способность добиться освобождения революционным путем. В начале 1864 г. читатель «Современника» познакомился с поэмой Некрасова «Мороз — Красный нос».

Другая важная тема беллетристики журнала — борьба с реакцией, разоблачение врагов народа. Особое значение имели сатирические очерки Щедрина: «Как кому угодно. Рассказы, сцены, размышления, афоризмы» (1863, № 8), «Здравствуй милая, хорошая моя» (1864, № 1), «На заре ты ее не буди» (1864, № 3) и другие, а также многие стихи Некрасова.

Таким образом, в беллетристическом отделе идейный стержень был ясным и определенным, традиции «Современника» времени Чернышевского и Добролюбова здесь успешно развивались. В публицистике и критике бывало по-разному.

Стремление следовать путем, намеченным Чернышевским и Добролюбовым, обнаружилось в ряде выступлений сотрудников возобновленного «Современника». Наиболее определенно сказал об этом Салтыков-Щедрин в хронике «Наша общественная жизнь», напечатанной в февральской книжке журнала за 1863 г. Отвечая на вопрос: «Очистились ли мы постом и покаянием?» — имелась в виду приостановка журнала, — он недвусмысленно заявлял, что, сохраняя прежние взгляды, «мы» теперь будем осторожнее, потому что хотим «беседовать с читателями именно двенадцать, а не пять раз в году». Основную задачу хроники общественной жизни великий сатирик видел в том, чтобы выявить подлинный смысл русского либерализма и его страх перед революционным движением.

Разоблачение «благонамеренных», разгром реакции и либерализма составляют главное идейное содержание публицистики Щедрина в ту пору — цикла «Наша общественная жизнь», некоторых рецензий и статей.

На позициях цельного философского материализма стоял в 1863—1866 гг. Антонович. В своих статьях, насколько было возможно в условиях жестокой цензуры, он подчеркивал верность идеям Чернышевского, критиковал реакционные социально-политические воззрения Гегеля, пытался вскрыть корни идеализма (статья «Литературный кризис», 1863, №1—2).

Верность идеалам Чернышевского и Добролюбова проявлялась и в той полемике, которую вел «Современник» с журналами «почвенников» и другими органами, представлявшими либерально-монархическую прессу, чего нельзя, однако, сказать об его столкновении с «Русским словом».

Начало полемики «Современника» с журналом «Время» относится к концу 1861 г. Тогда были опубликованы две статьи Антоновича: «О почве (не в агрономическом смысле, а в духе «Времени»)» и «О духе «Времени», в которых он выступал не только против отдельных положений программы «почвенников», но и против «почвенничества» как «нового направления» в целом, увидев за «патриотическими» фразами вредную проповедь примирения трудящихся и их поработителей. После возобновления «Современника» в полемику с журналами братьев Достоевских «Время» и «Эпоха» включается Салтыков-Щедрин. Его статьи «Литературная подпись. Соч. А. Скавронского» (1863, № 1—2), «Тревоги «Времени» (1863, № 3) и особенно «Литературные мелочи» с драматическим этюдом «Стрижи» (1864, № 5) — убедительное доказательство того, что Щедрин отлично понимал реакционное существо философии Достоевского и Страхова, ясно представлял себе тот вред, который она может нанести освободительному движению. Щедрин высмеивает «почвенников», показывает их растерянность перед реакцией. Когда же выступления против «Эпохи» стали невозможны («Журнальный ад» — ответ сатирика на статью Достоевского «Господин Щедрин или раскол в нигилистах» — был запрещен), в июльской книжке (1864) печатается статья Антоновича и Салтыкова-Щедрина «Стрижам, послание оберстрижу господину Достоевскому» — достойная отповедь врагам революции и материалистической философии. Отвечая Достоевскому и Страхову, Антонович подчеркивал, что журналы «почвенников» и «Современник» выражают противоположные идеологические и политические взгляды.

Революционный демократизм журнала проявляется и в его полемике с такими реакционными органами, как «Русский листок» Кори, Скарятина и Юматова, «Русский вестник» Каткова, славянофильский «День» Аксакова и др. Однако в «Современнике» было немало и такого, что уводило его в сторону легального народничества и умеренного либерализма.

«Внутреннее обозрение» в журнале до середины 1865 г. вел Г. 3. Елисеев. Еще во времена Чернышевского, разделяя увлечение социалистическими идеалами, он недоверчиво относился к революционным способам борьбы. Теперь эта черта становилась все заметнее. В одном из «Обозрений» (1864, № 3) Елисеев, например, писал: «Русская история есть дело любовного земского строения, в ней не было никогда и тени борьбы сословностей, народность, земственность составляют ее корень и почву и не имеют в себе ничего похожего на балансированное положение западного демократизма... Она [Россия. — Ред. ]не видала в своем прошедшем ни борьбы партий, ни даже возможности их существования, она не видит ничего подобного и в настоящем»[183][58]. Это написано в то время, когда царизм учинил жестокую расправу с революционерами, когда Катков вел бешеную травлю передовой журналистики. Елисеев верил в то, что России удастся избежать «образования пролетариата, прикрепления рабочих к предпринимателю и тому подобных милых вещей»[184][59].

Тенденции буржуазного свойства были отличительной чертой Ю. Г. Жуковского, который после ухода из «Современника» Щедрина явно стремился стать идейным вождем журнала. В статье «Затруднения женского дела» (1863, № 12) он скептически отзывался о женских артелях и, по существу, в скрытой форме выступил против Чернышевского. В статьях о Маклеоде, Смите и Прудоне (1864, № 3, 4, 9—12; 1865, № 2, 3, 7) Жуковский открыто проповедовал прудонизм, предлагая «мирное разрешение рабочего вопроса». Налицо было явное противоречие между революционной фразеологией и идейным смыслом статей. Не случайно Маркс писал о Жуковском, что этот «мнящий себя энциклопедистом» человек неизбежно приходил к политическому компромиссу[185][60].

Противоречивостью и непоследовательностью отличалась философская программа журнала. Наряду со статьями Антоновича, хотя и догматическими по методу, но материалистическими по существу, здесь немалое место занимали выступления Э. К. Ватсона, характерные уступками реформизму и эклектизмом. В 1865 г. он напечатал в «Современнике» большую статью «Огюст Конт и позитивная философия», где пытался сочетать несоединимое — материализм Фейербаха и идеалистические построения позитивиста Конта.

Непоследовательность и нечеткость позиций журнала 1863—1866 гг., вызванные прежде всего составом сотрудников и серьезными противоречиями внутри редакции, привели к резкому снижению идейного уровня «Современника». Но все же в тяжелых условиях спада освободительного движения и наступления реакции он продолжал оставаться одним из лучших демократических журналов.

Именно поэтому на «Современник» обрушивались частые удары царизма. Цензурная история «Современника» — это беспримерная борьба Некрасова за существование журнала. Мужественная, сложная, а иногда и трагическая, она требовала изобретательности, гибкости, искусного маневрирования.

Положение журнала особенно осложнилось после того, как в апреле 1865 г. был принят новый закон о печати. Первая же «бесцензурная» книжка «Современника» (1865, № 8) вызвала возмущение Цензурного комитета. В материалах журнала увидели пропаганду «социального демократизма» и «следы коммунистических тенденций». Выход следующего номера журнала явился причиной новых нападок. Член совета Фукс обнаружил во многих статьях стремление оскорбительно говорить о представителях власти, в том числе и о цензорах. За статьи «Новые времена» в № 8 и «Записки современника» в № 9 журнал получил первое «предостережение». Не заставило себя ждать и второе.

«Принимая во внимание, что в журнале «Современник» (№ 10) в статье «Суемудрие «Дня» заключаются неприличные суждения о значении православия вообще и в особенности в отношении к событиям отечественной истории (стр. 195 и 196), сочувственные отзывы о ниспровержении алтарей и престолов и насмешки над уважением к религии (стр. 188), глумление над нашим государственным устройством, равно над отношениями народа к правительственной власти (стр. 195—205); а в стихотворении «Железная дорога» сооружение Николаевской железной дороги изображено как результат притеснения народа, и построение железных дорог вообще выставляется как бы сопровождаемым тяжкими для рабочих последствиями, министр внутренних дел... определил: «Объявить второе предостережение журналу «Современник»...»[186][61].

Так к исходу 1865 г. сложились условия, при которых практически дальше издавать журнал было невозможно. Только 2100 подписчиков изъявили желание получать «Современник» на 1866 г. «Существование журнала с двумя «предостережениями», — писал Некрасов в Главное управление по делам печати, — немыслимо, подобно существованию человека с пораженными легкими». Далее он сообщил, что по материальным соображениям не может «ликвидировать дело, длившееся 20 лет, внезапно, в один месяц», и просил дать ему возможность выпускать журнал в течение 1866 г.

«Современник» с каждым номером становился все бледнее и бесцветнее. Чтобы предотвратить беду, редакция усиливала автоцензуру. Все, что хоть в какой-то мере могло вызвать недовольство властей, откладывалось в сторону или вычеркивалось. По подсчетам В. Е. Евгеньева-Максимова, вымарки в тексте последней книги за 1865 г. (сдвоенный № 11—12) составили около десяти печатных листов.

В апреле 1866 г., после неудачного покушения Каракозова на Александра II, начинается новая волна реакции и полицейских репрессий. Всякий литератор, не принадлежавший к направлению Каткова, по словам Елисеева, считал себя обреченною жертвою. «Каждый день, — писал он, — приносил известия: сегодня ночью взяли такого-то и такого-то литератора, на другое утро опять взяли таких-то и таких-то и т. д.». Очень скоро арестовали и Елисеева. Некрасов, стремясь спасти «Современник» от гибели, решается на крайности: он вместе с другими членами литературного фонда подписал верноподданнический адрес Александру II; на обедах в Английском клубе читал стихотворения в честь «спасителя царя» Комиссарова и генерала Муравьева, которому было поручено расправиться с революционерами. В апрельской книжке «Современника» Некрасов напечатал свои стихи Комиссарову и верноподданническую статью Розанова о событиях, связанных с покушением на царя.

Даже такие шаги Некрасова не привели к спасению «Современника»: в июне 1866 г. журнал был закрыт навсегда. Поводом послужила статья Жуковского «Вопрос молодого поколения», а истинной причиной было, как значилось в казенной бумаге, доказанное с давнего времени вредное его направление.

«Современник» сыграл огромную роль в истории русской журналистики, он был выдающимся подцензурным органом революционной демократии 60-х годов. Его пример открыл путь новым журналам демократической и социалистической печати позднейшего периода. Первым среди них следует назвать «Отечественные записки», возрожденные во второй половине 60-х годов усилиями Н. А. Некрасова. Все лучшее, что было в «Отечественных записках» в 70—80-е годы — политическая острота, злободневность, революционная страстность, — шло от «Современника», было продолжением и развитием его лучших традиций.

в начало

Некрасов — редактор

В «Современнике» во всей полноте проявились замечательные черты Некрасова как редактора.

Некрасов очень рано проявил интерес к редакторско-издательской работе. Еще в 1840 г. он участвовал в журнале Ф. А. Кони «Пантеон русского и всех европейских театров». В первой половине 1843 г. Некрасов выпускает небольшой альманах в двух частях «Статейки в стихах без картинок», а в 1844—1845 гг. — знаменитый сборник «Физиология Петербурга», который явился своеобразным манифестом новой «натуральной школы». В 1846 г. под редакцией Некрасова выходят «Петербургский сборник» и альманах «Первое апреля».

Обогатившись опытом редактирования этих изданий, Некрасов все чаще обращается к мысли о выпуске журнала. Так созрело решение взять в свои руки «Современник». Двадцать лет, с 1847 по 1866 г., стоял Некрасов во главе этого издания, ставшего органом революционной демократии. Целая эпоха русской жизни и революционного движения запечатлены на его страницах. Выход каждой книги «Современника» был событием, его тираж в годы подъема революционного движения достиг огромной для того времени цифры — десять тысяч. «Современник», как уже отмечалось, пропагандировал идеологию революционных разночинцев, выступал защитником крестьян, требовал коренных социально-экономических преобразований. На его страницах изложена программа крестьянской социалистической революции, выработанная Чернышевским, Добролюбовым и их соратниками. Здесь сотрудничали все крупнейшие писатели той поры — Тургенев, Толстой, Григорович, Герцен, Гончаров, Салтыков-Щедрин, крупные русские ученые. Выдающийся организатор, Некрасов создал такой журнал, какого не было прежде, и в смысле идейном, и в отношении структуры, внутренней организации материала.

Некрасову не пришлось самому разрабатывать принципы революционно-демократической журналистики и требования к журналу нового типа. Заслуга редактора «Современника» заключалась в другом: он претворил в жизнь программу, намеченную Белинским. Это проявлялось в том, что «Современник» был идейным органом, и все его отделы — беллетристика, стихи, критика, публицистика — выражали революционное направление издания. Сотрудники журнала были едины в оценке главных общественно-политических и эстетических проблем.

Можно и должно говорить о редакторском таланте Некрасова, его особом уменье находить авторов, увидеть в начинающем литераторе дар публициста и критика. Но главное, что определяло успех его деятельности как редактора — это четкие, несмотря на некоторые колебания, идейные позиции.

Обратимся, например, к 1856 г. В это время только развертывалась в «Современнике» работа Чернышевского. Почувствовав, куда ведет дело молодой разночинец, либерально настроенные сотрудники пытались дискредитировать его и выжить из журнала. Однако Некрасов как редактор был непреклонен, не согласился с либералами и отдал предпочтение не им, людям именитым, а молодому неизвестному критику. Более того, уезжая лечиться, Некрасов передает Чернышевскому редакторские обязанности.

Факт этот в истории журналистики необычайно важный и вовсе не случайный. Взгляды Некрасова и Чернышевского по многим эстетическим и политическим проблемам в это время совпадали, едины они были в вопросе о сущности и назначении искусства. Некрасов, как и Чернышевский, считал, что «нет науки для науки, нет искусства для искусства — все они существуют для общества, для облагораживания, для возвышения человека, для его обогащения знанием и материальными удобствами жизни». Совпадала их оценка Гоголя и гоголевского направления. Сходились они в горячей приверженности принципам Белинского, стремлении возродить и дальше развить их в новых условиях. Это и было то главное, что определило отношение редактора к новому сотруднику.

Идейность и принципиальность Некрасова постоянно сказывались в отборе материала для «Современника». Ни известность, ни высокие рекомендации не действовали, если речь шла о вещи идейно неполноценной или малохудожественной.

Важной чертой деятельности Некрасова-редактора было стремление к коллективности в редакторской работе. Уже первые его шаги в журналистике отмечены стремлением привлечь передовых писателей к руководству альманахами, а затем журналами. Примечательно в этом смысле «обязательное соглашение» с Толстым, Тургеневым, Островским и Григоровичем в 1856 г. Позже, к концу 50-х годов, создается своеобразная «редакционная коллегия» в составе Некрасова, Панаева, Чернышевского и Добролюбова. Лишенный характерного для многих редакторов той поры тщеславия, Некрасов отлично понимал, что линия, выработанная коллективом, будет в большей мере отвечать задачам, стоящим перед страной. «В силу коллегиальности, — писал Н. К. Михайловский, индивидуальные особенности ничем не отражались на общем литературном деле, которое стояло не на темпераментах и характерах, а на убеждениях».

Деятельность Некрасова в «Современнике», как позже и в «Отечественных записках», не ограничивалась организационно-редакторскими обязанностями. Он много занимался тем, что можно назвать собственно редактированием — правил статьи, читал корректуры. Приходится поражаться, какой огромной по размаху и разносторонней по содержанию была эта работа. «...Честью Вас уверяю, — писал Некрасов Тургеневу 9 января 1850 г. в связи с подготовкой очередного номера «Современника», — что я, чтоб составить первую книжку, прочел до 800 писанных листов разных статей, прочел 60-т корректурных листов (из коих пошло в дело только 35-ть), два раза переделывал один роман (не мой), раз в рукописи и другой раз уже в наборе, переделывал еще несколько статей в корректурах, наконец, написал полсотни писем...».

Некрасова-редактора характеризовало бережное отношение к тексту, стремление сохранить авторскую манеру и индивидуальность. Если же возникала необходимость внести поправки в рукопись, он обычно просил сделать их самого автора.

Для Некрасова, несомненно одного из самых выдающихся руководителей журналов прошлого, в редакторской деятельности не было мелочей. Большое внимание уделял он языку и стилю материалов, намеченных к публикации. Главные требования его — краткость и ясность изложения, соответствие стиля теме. Даже в редакционно-технических делах он проявлял высокую требовательность и аккуратность.

Редакторская деятельность Некрасова — замечательная страница в истории русской журналистики. Его великое искусство делать журнал содержательным, ярким, интересным, хорошо организованным и сегодня поучительно для советских редакторов и журналистов.

в начало

Дата добавления: 2015-08-09