Россельс В.Л. Речь в защиту М.Б.Каплана

Речь в защиту М.Б.Каплана. Хищение ваты

Краткое содержание дела

Заведующий палаткой районной конторы «Союзутиль» М.Б.Каплан обвинялся в том, что он совместно с механиком той же конторы И.И.Платовым похитили со склада две кипы ваты весом 80 кг, которую вывезли с территории склада на квартиру М.Б.Каплана, т.е. в преступлении предусмотренном ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества».

25 декабря 1948 г. народный суд Сокольнического района Москвы оправдал М.Б.Каплана и И.И Платова.

- Товарищи судьи!

Трудно ваше дело.

Вы стремитесь постигнуть истину дела, и для этого вы раскрываете внутренний смысл отражающихся в глубине процесса жизненных событий, развязываете их сложно сплетенные связи, проникаете в тайники человеческой души.

А на пути много препятствий...

Вам нередко встречается обвиняемый, который искажает правду, скрывает ее, уходит от нее и хватается за ложь, как за спасательный круг, в тщетной попытке с ее помощью выплыть на берег.

Случается, что путь к истине вам преграждает обвиняемый, прячущийся за спиной невиновного, или, что еще хуже, пытающийся взвалить на него тяжесть своей вины, или свидетель, который из сострадания или ненависти к обвиняемому подтасовывает, представляет в ложном свете факты.

Но бывают необыкновенные, даже удивительные препятствия, когда обвиняемый не совершил никакого преступления и, несомненно, лучший способ защиты для него - это правда, и вдруг неожиданно, вопреки своим интересам, ограниченный кругозором, оглушенный несчастьем, подавленный, растерявшийся и беспомощный, он все сплошь отрицает, изворачивается, скрывает правду, лжет, мешая суду вынести ему оправдательный приговор.

Это бывает редко, но именно так, товарищи судьи, случилось здесь.

Именно так «защищается» обвиняемый Платов, показания которого имеют очень серьезное значение для судьбы обвиняемого Каплана, которого я защищаю.

Товарищи судьи, если судить по обвинительному заключению, то преступление Платова и Каплана шло весьма примитивными путями и описывается им так.

Утром 14 октября заведующий палаткой районной конторы «Союзутиль» Каплан совместно с возчиком этой же канторы Трошиным выезжал с фургоном в кольцевой объезд по сбору утиля. В это же время вместе с ними во дворе конторы находился механик Платов, который совместно с Капланом погрузил на полог две кипы ваты весом всего 80 кг. Воспользовавшись тем, что сторож Захаров был занят, Платов и Каплан вывезли на лошади Трошина две кипы ваты с территории склада без пропуска и дали указание Трошину везти вату на квартиру Каплана.

По возвращении Трошина в контору из кольцевого объезда заведующий хозяйством Шестаков, узнав от него, что вата завезена на квартиру к Каплану, предложил немедленно ее возвратить. Трошин привез с квартиры Каплана вату и сдал ее.

Какая примитивная, почти лучезарная, наивная простота преступления!

И не кажется ли вам, товарищи судьи, что именно в этой простоте кроется целый ряд загадок. Кто же выдал две кипы ваты этим злостным расхитителям; как они, собираясь похитить, посмели грузить ее среди бела дня во дворе склада, как говорится «на глазах У публики»; как им удалось вывезти ее через ворота склада без пропуска; как они решились повезти эту вату на фургоне не какого-либо постороннего возчика, а Трошина, которого все знают, который мог тут же, что он и сделал, рассказать каждому, что вату повезли на квартиру Каплана, и для чего они рискнули предпринять все это, если все 80 кг похищенной утильной ваты стоят так незначительно, что обвинительное заключение об этом стыдливо умалчивает.

Да ведь так могли совершать преступление только люди, страдающие маниакальным психозом, страстно стремящиеся хоть на два часа прижать к груди две кипы похищенной ваты, а потом хоть в тюрьму.

Или, может быть, пьяные?

Нет, тут что-то не так. Это «дiло треба розжувати», как говорят украинцы.

Ведь без того, чтобы раскрыть все недоуменные вопросы по делу, нельзя правильно его разрешить. Кто нам ответит на них? Может быть, обвиняемый Каплан?

Давайте товарищи судьи, послушаем его.

Каплан виновным себя в хищении не признал. Вы помните его рассказ. 14 октября он действительно собирался совместно с возчиком конторы «Союзутиль» Трошиным выехать с фургоном в кольцевой объезд по сбору утиля. В это время во двор пришел механик производственного цеха «Союзутиля», находящегося на другой улице, Платов. Платов сказал, что он по поручению начальника цеха Фурлетова пришел на склад для вывоза двух кип утильной ваты, необходимой цеху для переработки. Платов пошел в контору, вернулся с пропуском. После этого он с помощью Каплана, кладовщицы склада Градовской и возчика Трошина погрузил две кипы ваты в фургон и выехал со двора. В воротах Платов предъявил пропуск сторожу Захарову. Платов был пьян. В дороге он рассказал Каплану, что он несколько раз получал взыскание за появление в цехе в нетрезвом состоянии и боится, что, если он сейчас приедет в контору пьяным, его уволят, и просил Каплана отвезти вату на квартиру Каплана, а он за ней через 2-3 часа приедет, как только протрезвится. Каплан пожалел Платова и отвез вату к себе домой, где в присутствии матери сгрузил ее в сарай и поехал в объезд. Между тем начальник цеха Фурлетов поднял переполох: где Платов и где вата? Трошин рассказал. Обнаружили тут же вату в сарае у Каплана. Арестовали Каплана и Платова. Не кажется ли вам, товарищи, судьи, что эти объяснения Каплана разрешают все недоуменные вопросы. Если все это правда, то совершенно очевидно, что никакого умысла на хищение ваты ни у Каплана, ни у Платова нет и они должны быть оправданы.

Однако Платов и на предварительном следствии, и в суде все эти факты категорически отрицает. Вопреки утверждению начальника цеха Фурлетова, он никакого поручения на вывоз двух кип ваты из цеха не получал; 14 октября он на территории склада не был, ваты не получал, в фургон ее не грузил, с фургоном со двора не выезжал, пропуска сторожу не предъявлял и видевшие все это, как они говорят, «своими глазами» обвиняемый Каплан и свидетели - возчик Трошин, кладовщица Градовская, сторож Захаров, работник склада Жбанова просто говорят неправду. Неправду говорит и Трошин, что Платов был пьян и просил Каплана пожалеть его и завезти вату к нему на квартиру и что он приедет за ней, как протрезвится. Лгут также и свидетели Михеев и Трейстман, что он сгружал вату в сарай во дворе Каплана. Все лгут. Платов, не смущаясь, объясняет: Каплан, Трейстман, Градовская - это богачи, друг за друга стоят, сговорились меня погубить, а Трошин, Захаров, Жбанова, Шестаков - это наш брат, бедняк, их купить не трудно, нашего брата - простака и обвести легко».

Предоставляю вам, товарищи судьи, судить о серьезности и характере этих соображений Платова.

Нет сомнения в том, что вата была вывезена со склада Капланом и пьяным Платовым.

Вывоз ваты был оформлен и никакого хищения не было; действительно, было совершенно нелепо не оформить получения ваты, на вывоз которой было законное поручение. Так же нелепо было на глазах у многочисленной публики похитить две кипы ваты и вывезти с Трошиным, так как цех, оставшийся без ваты, непременно стал бы о ней запрашивать склад, а Трошин объяснил бы, где вата, и «хитрое» хищение было бы немедленно раскрыто.

Объяснения Каплана поставили все на свои места.

Я уверен, что если бы Платов на следствии не путал, то дело о «хищении» ваты не увидело бы света.

Но он путал так, как будто он не выходил из пивной на Заворуевской улице, его любимом, по словам свидетеля Захарова, местопребывании, а следствие не попыталось разбудить спящего, отрезвить пьяного, и мы вынуждены теперь слушать его бредовые высказывания, от которых его не вылечило следствие.

Товарищи судьи, я убежден, что если бы следователь с тем достоинством, которое присуще советскому следователю, разъяснил бы Платову, что его очевидная неправда ему самому вредна и он должен говорить правду, которая не дает оснований для обвинения его в хищении, этот очень ограниченный человек перестал бы путать...

Но почему он так безнадежно путал?

Я думаю, что и на этот небезынтересный вопрос мы найдем ответ в показаниях Каплана.

Он рассказал, что при окончании следствия он встретил в тюрьме Платова. Платов просил Каплана не, «топить» его, Каплан, мол, все равно уличен, вату нашли у него, отвечать легче одному, чем двоим, Платову все равно поверят, а Каплану не поверят, рассказал, что все это ему еще до ареста объяснил начальник конторы Жучков, который боялся, что получит взыскание за то, что оформил отпуск ваты, и выдал пропуск пьяному работнику. Жучков убедил Платова, что ему лучше от всего отказаться, в том числе и от того, что он получил пропуск, и тогда он будет оправдан, а потом он, Жучков, большой человек в районе, поможет и Каплану.

Вы, конечно, помните, товарищи судьи, что начальник конторы «Союзутиль» Жучков - тот самый свидетель, который ни разу не являлся в суд, а дело много раз откладывалось. Если вы вспомните, что именно у него хранилась книжка пропусков, из которой вырвано четыре листочка пропусков за 14 октября 1948 г., то, пожалуй, согласитесь, что Каплан рассказывает правду о том, что сказал ему Платов, а Платов говорил правду Каплану о том, как его инструктировал Жучков.

И вот, несмотря на то, что Платов всеми ему доступными средствами мешал суду вынести правильный приговор, я уверен, что правда восторжествует и вы вынесете оправдательный приговор Платову и моему подзащитному Каплану, который ничего не похищал, никому в этом не помогал.

Я об этом прошу.

Дата добавления: 2015-08-18