Общественное значение изобретения письма

Создание знаков письма, образование письменности и сложение литературных языков составляют самый важный процесс в становлении цивилизации. С историко-культурной точки зрения у этого процесса есть две стороны: содержательная и техническая.

Содержательная сторона процесса становления письменности состоит в изменении роли и удельного веса языка среди других форм культуры. Дописьменное общество, как об этом говорит фольклористика и этнография, располагает следующими основными формами культуры: 1) приметы; 2) гадания; 3) знамения; 4) словесный фольклор; 5) несловесный фольклор (танец, музыка, изображение);

6) прикладные искусства (народная архитектура, ремесла, костюм);

7) меры; 8) ориентиры; 9) команды; 10) обряды; 11) игры; 12) средства счисления.

Каждая из этих форм культуры имеет особую область содержания и применения.

Как известно, язык является средством связи между различными формами культурной жизни. За пределами своей культурной функции в словесном фольклоре язык обеспечивает практическую деятельность и реализацию норм культуры. В этом смысле он дополнителен всем неязыковым формам культуры.

Письменная речь, благодаря тому, что она использует видеомоторный и слухо-произносительный каналы межчеловеческой коммуникации, становится не только дополнительным средством, но и средством, замещающим в ряде случаев дописьменные формы культуры. Так, например: собрание примет, будучи записанным, дает картину жизни природы; гадать можно не только на разных предметах, но и путем комбинирования письменных знаков текста; знамения могут относиться к материалу и формам письменного языка; музыка может быть записана письменными знаками; предметы изобразительных искусств — подписаны; орнамент — составлен путем стилизации письменных знаков; предметы архитектуры и ремесла могут быть снабжены соответствующими надписями, равно как и Эталоны измерения, ориентиры и команды — исполнены письменным текстом; синкретическое обрядовое действо или игра,

получив письменный сценарий, превращается в театр. Таким образом, с появлением письменности язык начинает играть роль не только дополнения, но и смысловой замены, знакового называния практически всех ранних форм культуры.

Письменная культура языка уже определяется не только особенностями устных текстов. Культурное достоинство письменного текста зависит, в основном, от его собственного содержания, а не от типа воспроизведения. Речемыслительные операции с письменными текстами становятся более точными (по сравнению с устными текстами), так как возможность при письме и чтении многократно обращаться к одному и тому же месту текста приводит к совершенствованию форм речи и развитию ее смысловой точности, увеличению степени абстракции, углублению метафор и смысловой обобщенности.

В отличии от устной, письменная речь, благодаря характеру своего материала, позволяет сообщаться на неограниченном расстоянии; рукописный текст существует, по сути дела, неограниченное время. Рукопись после создания отчуждается от своего создателя и существует как продукт труда, который можно передавать из рук в руки и даже продавать. Это изменяет структуру языковых коммуникаций. Один экземпляр текста (без репродукции) теоретически может получить неограниченно большой круг читателей.

Указанные свойства письменного текста меняют отношение общества к языку, приводят к изменению структуры общества, формируют новые общественные институты, создают новую систему связей людей и текстов, создают новую систему языковых коммуникаций.

В новой системе языковой культуры пишущие и читающие составляют лишь одну ее часть. Эта часть имеет свое сложное устройство, и люди, входящие в ее состав, подразделяются на определенные группы и подгруппы в зависимости от их отношения к письменным текстам. Все связанное с доставкой, сортировкой, хранением рукописей и обучением людей рукописной речи составляет другую часть этой системы. Назовем первую часть классами коммуникантов, а вторую часть — общественными институтами речевой коммуникации.

Классы коммуникантов в среде рукописной речи выделяются, прежде всего, по их отношению к письменной речи как к целому. Письменная речь не представляет собой естественного языка в том смысле, в котором эти слова могут быть применены к устной речи. В устной речи материал ее — воздух — дан от природы, а органы артикуляции — орудия речи — рождаются вместе с человеком. Поэтому устная речь требует только навыков, образуемых в ходе естественного возрастания языковой личности, подобно тому как мы учимся плавать или ходить.

Рукописная речь требует определенной ручной работы над предварительно подготовленными материалами с помощью предварительно созданных орудий. Рукописание — это особое ремесло, которому надо особо учиться. Человек, обученный рукописной речи, считается грамотным и проявляет себя в той или иной мере искусным в навыках грамотности.

Главная особенность речевой организации общества в условиях письменной речи заключается в появлении деления на грамотных и неграмотных. Владение навыками письменной речи не может быть свойственно всем членам общества. Даже в условиях, когда общество переходит к всеобщей грамотности, необходимость в обучении грамоте не исчезает. Весьма обширный класс людей постоянно должен осваивать грамоту. Это, например, лица либо школьного возраста, либо не имевшие возможности учиться, либо забывшие навыки чтения и письма (обычно вследствие занятий такими формами труда, которые не требуют подобных навыков). Задача обучения грамоте является насущной задачей не только прошлого, но и настоящего. Эта задача стоит, в частности, перед первоначальной ступенью образования.

Одно из современных истолкований понятия грамотности можно найти в материалах ЮНЕСКО: "Слово грамотность, как оно понимается в настоящее время работниками просвещения, означает нечто значительно большее, чем простое умение понимать текст или воспроизводить его под диктовку. Оно означает также умение читать и писать, которое достаточно для использования этих навыков в практических целях, например, читать газеты и писать письма... Они (т.е. специалисты — ЮР.) считают человека практически грамотным, если он может использовать умение читать и писать для общения с образованным большинством социальной группы. Очевидно, что уровень практической грамотности не будет везде одинаков, но человек, достигший уровня, требуемого конкретной средой, в которой он находится, делает переход от устной к письменной культуре." [14, с. 14]

Здесь фактически отмечаются три момента: а) деление на грамотных и неграмотных существует и будет существовать постоянно; б) квалификация деления на грамотных и неграмотных зависит от уровня знаний "образованного большинства социальной группы"; в) общество постоянно и во все возрастающих масштабах борется с неграмотностью, т.е. расширяет, совершенствует и углубляет образование, необходимое для приобретения основных и все усложняющихся навыков владения письменной литературной речью. Класс грамотных обладает своими правовыми, геральдическими, дипломатическими отличиями и иногда особыми личными знаками. Потому грамотные отличены от неграмотных как особая формальная группа внутри общества. Неграмотные отделены от грамотных тем, что не владеют навыками письменной речи и не могут обладать соответствующими личными знаками.

Навыки письменной речи по своему характеру могут быть прямо не связаны с фольклором и тем устным языком, на котором говорят и которым владеют неграмотные. Овладевая грамотой, человек может с самого начала обучаться письменной речи на неродном языке. Это справедливо и для нашего времени, когда многие школьники, например, неанглийской национальности, за пределами стран английского языка, не владея этим языком, начинают посещать школу на этом языке. Еще более это справедливо и для давнего

времени. Так, латинскому, церковнославянскому, санскриту или древнекитайскому языку обучались разноязыкие жители Италии, или Моравии, или Индии, или жители Китая. И сейчас, как известно, обучение иностранным языкам в школе, как правило, начинается именно с письменной речи.

Поэтому в состав класса грамотных на каком-либо определенном языке обычно входят представители разных устных языков, разных фольклорных коллективов. Каждый грамотный член общества принадлежит хотя бы к одному фольклорному коллективу, но класс грамотных может принадлежать ко многим фольклорным коллективам. Класс грамотных способен объединять многие фольклорные коллективы, а каждый фольклорный коллектив может включать в свой состав грамотных на разных языках.

Отсюда следует, что класс грамотных диахронически противопоставлен не фольклорным коллективам, а неграмотным как целому классу, в который включены, в целом или по частям, разные фольклорные коллективы. Этими диахроническими противопоставлениями в языке позднее начинают заниматься специальные научные лингвистические дисциплины: диалектология, история языка, история литературного языка, а также, отчасти, сравнительное языковедение и текстология, которые с разных сторон изучают взаимоотношения устной и письменной речи.

Связь между классами грамотных и неграмотных двусторонняя. Вместе с созданием письменности почти повсеместно возникает практика записи фольклорных текстов и их обработка в литературно-письменной речи. Иногда эта практика приобретает характер государственного учреждения, каким была, например, "музыкальная палата" в Китае, ведавшая сбором фольклорных текстов, прежде всего песенных и обрядовых [63].

Обычно, основанием канонических текстов, составляющих начало рукописных традиций, служат специально переработанные произведения устной речи фольклорно-мифологического содержания. Таковы индийские Веды, китайское собрание песен Шицзин, начальные главы Библии и т.п. С другой стороны, содержание созданных письменных текстов доводится грамотными до тех членов общества, которые еще не владеют навыками письменной речи, что выражается в особых формах, зависящих от вида культуры и характерных для каждой исторически сложившейся культуры речевых коммуникаций. Соответственно этому члены общества группируются и классифицируются в двух планах: а) на основании приобщенности к определенным текстам на том или ином письменном языке и б) на основании разных форм реализации связи письменной и устной речи между собой.

Первый план группировки и классификации членов общества с письменной культурой удобно назвать "общиной", а второй план — "сословием". Термины "община" и "сословие" традиционно относятся к области историографии и гражданской истории.

Термин "община" понимается в двух смыслах: а) как территориальное, хозяйственное, а иногда и кровнородственное объединение людей и б) как объединение людей, совместно проживающих

и принадлежащих к одной письменной культуре. Говорят "христианская община", "мусульманская община" и т.п. В данной работе термин "община" применяется именно в этом, втором, смысле.

Термином "сословие" в истории и историографии принято называть единицу деления общества, характеризующуюся родом занятий, происхождением и местом в демографическом делении общества по профессиональной ориентации. Так, разделяются крестьянское, ремесленное, военное, духовное и другие сословия. Распространение грамотности обязательно выделяет в обществе особое сословие, профессионально ориентированное на занятие письменной речью во всех ее разновидностях. Это, например, духовное сословие в Европе и на исламском Востоке, каста брахманов в Индии, сословие шэньши в Китае и т.п. Эти сословные классы коммуникантов могут делиться на подклассы, образующие общинно-сословную систему. Общие принципы таких систем основываются на том, что в них общинная организация всегда сопряжена с сословным делением.

Под общинной организацией понимается совместная принадлежность грамотных и неграмотных к определенной литературной традиции. Текстовая рукописная традиция обычно существует на определенном литературном языке или группе литературных языков, из которых один язык — основной. Общинная организация обычно проявляется в признании группой населения какого-либо религиозно-философского или философско-этического текста в качестве основания того или иного исповедуемого религиозного канона, что создает деление общин по религиям: конфуцианцы, буддисты, индуисты, иудаисты, мусульмане, христиане и т.п. Религии по своему содержанию и форме организации могут быть миссионерскими и немиссионерскими, ранними и поздними и, в свою очередь, делиться на ряд ветвей и толков.

Обычно в основе религии лежит один основной письменный язык. Так, древнеегипетская религия основывалась на египетском языке, индуизм на санскрите, конфуцианство на языке вэньянь и т.д. Развитие религиозно-философских текстов может приводить к смене основного письменного языка и созданию новой религиозной общинной организации.

Иудаизм, например, существует на древнееврейском языке, а христианство, имеющее с иудаизмом общую текстовую часть — Ветхий завет, основано на греческом и латинском языках. Различные ветви восточного христианства основаны, в свою очередь, на церковно-славянском, грабар, грузинском, коптском и некоторых других языках.

Появление буддизма в Индии связано с образованием языка пали, а переводы буддийских текстов на китайский и создание буддийской текстовой традиции в Китае приводит к образованию особого письменного языка байхуа-вэнь, противопоставленного языку вчньяиь Иногда, наряду с основным письменным языком канонических религиозно-философских текстов, в общине функционируют и сопутствующие языки, представляющие собой литературную обработку устно-разговорных языков, но не образующие своих канонических текстов. Такими сопутствующими языками являются, например, персидский и турецко-османский, дополняющие в сфере письменной речи основной язык ислама — арабский, а также старофранцузский и провансальский, дополняющие средневековую латынь.

Более дробное деление общин на различные религиозные толки обычно не связано с созданием нового литературного языка религиозного канона. Оно существует в том же литературном языке. Религиозные толки различаются способом прочтения, истолкования общей текстовой традиции, признанием или непризнанием тех или иных текстов как догматически правильных и основополагающих.

Общинное деление нередко понимается и как территориальное. Но особенность письменных текстов, как было сказано, состоит в том, что текст существует независимо от человека. Поэтому на одной и той же территории, как правило, существует более, чем одна община. Так, буддисты сосуществуют в Индии и за ее пределами с индуистами и другими религиозными общинами: конфуцианцами, синтоистами, мусульманами. Иудаисты в Европе сосуществуют с христианами, а на Ближнем Востоке и в Африке с мусульманами и христианами и т.п. Эти примеры показывают, что территориальное деление по общинам нужно понимать, с одной стороны, как результат политического преобладания одной общины над другой на определенной территории и как следствие расселения одной и той же общины по разным территориям, с другой.

Под сословием понимается здесь объединение людей по роду занятий и по профессиональной ориентации. В некоторых случаях элементы сословной организации примерно одинаковы в разных, текстовых традициях. Так, повсюду есть писцы — исполнители записи диктуемых текстов и переписчики написанных, герольды или глашатаи, специальное назначение которых оглашать устно-письменный текст или объяснять основное его содержание и т.п. Сословие грамотных есть часть социальной организации, назначение которой состоит в удержании, распространении, истолковании и сохранении традиции письменно-литературного языка. Появление в обществе этой особой профессиональной группировки людей содействует не только удержанию, но и развитию письменной литературной традиции. Профессионализация литературных занятий приводит к росту позитивных знаний, интенсивному их накоплению и систематизации.

Сословная организация связана с характером использования текстов литературного языка. Она возникает из деления населения на грамотных и неграмотных, углубляет это деление и связана с отношением грамотных и неграмотных к рукописным текстам. Организация сословия грамотных в каждой общине отличается своими особенностями. Так, в христианстве для удержания целостности толкования, воссоздания и развития текстов, помимо духовного сословия, существует особая организация — церковь. Конфуцианство же не имеет аналогичной организации. Однако здесь существует государственная система формирования ученого сословия (шэньши), роль которого в части хранения, толкования, воссоздания и развития текстов сходна с ролью церкви в христианстве, хотя, конечно, шэньши — это только сословие, оно не имеет своей организации, основанной на мистических, литургически-обрядовых началах. Очень сложно, в сословном отношении, устроена буддистская традиция, которая, в зависимости от времени и исторических условий, развивает разнообразные формы поддержания и продолжения своей текстовой традиции (монастыри, школы, институт странствующих монахов и многое другое).

Классы и подклассы коммуникантов, общинные и сословные, противопоставлены общественным институтам, обеспечивающим функционирование рукописной речи, заведующим обращением и хранением рукописных текстов.

Эти общественные институты могут не иметь дела с тем содержанием текстов, которое интересует классы коммуникантов. Общественные институты обслуживают, прежде всего, обращение, хранение текстов и развитие класса грамотных, т.е. обеспечивают условия жизни самого текста. Необходимость в устройстве таких институтов связана с характером материала рукописной речи. Как было сказано выше, рукописная речь, в силу особенностей своего материала, отчуждена от человека. Но к человеку относится содержание текста. Поэтому человек должен получить возможность приобщаться к содержанию письменного текста в условиях, когда текст, по характеру своего материала, от него отчужден. Общественные институты как бы ведают "соединением" рукописного текста с человеком. Они устраняют материальную разобщенность рукописного текста и человека. Такими институтами являются: почта, канцелярия, хранилища текстов (библиотека, архив, музей) и, наконец, школа, которая, приобщая людей к грамоте, создает возможность писать и читать рукописные тексты, тем самым образуя условия для создания и существования самих письменных текстов как содержательно-языковых актов, что, в конечном итоге, является основой существования как общины, так и самого сословия грамотных.

Ни один из этих институтов, даже школа, не отвечает прямо за развитие содержания текстовой традиции, но без них развитие содержания текстов было бы невозможным, так как не было бы обеспечено обращение текстов, их хранение и подготовка людей к включению в рукописную текстовую традицию в каком-либо качестве.

Примером отражения классов коммуникантов и общественных институтов в тексте может служить современная форма письма как особого типа письменного сообщения. Сведения об отправителе и адресате письма, написанные на конверте, определяют действие почты, т.е. служат доставке письма; сам текст письма содержит смысл, интересующий обоих коммуникантов, но не почту. Конверт отделяет текст письма от названий отправителя и адресата, напи-, санных на конверте, а тайна переписки, гарантируемая почтовыми правилами, запрещает почтовому ведомству прочитывать письма или давать их на прочтение кому-либо, помимо отправителя и адресата. Вместе с тем, без почты письмо не было бы доставлено адресату и, тем самым, сама цель написания писем была бы утрачена.

Из этого примера видно, что общественные институты и классы коммуникантов взаимно дополняют и не могут обходиться друг без друга. Без сочетания классов коммуникантов и общественных институтов функционирования рукописной речи существование письменных текстов становится невозможным. Назовем такие общественные институты, как почта, канцелярия, хранилища текстов, школа,— институтами письменной речи или институтами письменной словесности.

Если классы коммуникантов определяются характером литературного языка и типом содержания текстовой традиции в среде общинно-сословной организации, то общественные институты письменной словесности определяются характером материалов рукописной речи. Классы и подклассы коммуникантов связаны с особенностями текстового содержания, которое присуще каждой из текстовых традиций рукописной речи. Изучение каждой текстовой традиции или сравнение их содержания между собой есть предмет, по преимуществу, частной филологии.

Изучение общественных институтов письменной словесности, вызванных к жизни характером материалов письменной речи, составляет предмет общей филологии, так как материалы речи и способы исполнения речи принципиально однородны по своим функциональным свойствам в разных культурах. Общественные институты функционирования письменной речи, невзирая на различие их названий и форм в разных литературно-общественных традициях, с функциональной точки зрения одинаковы в любой культуре. Институты письменной речи создаются и действуют на основе внешних правил словесности. Эти правила устанавливают порядок создания, приема, передачи, хранения письменных текстов. Для каждого вида письменной словесности формируется свой ряд внешних правил. (См. схему "Общинная организация письменной культуры")

Действие общественных институтов функционирования речи несомненно объясняется характером материалов рукописной речи, их отчужденностью от самого создателя текстов — человека, но из этого нельзя сделать вывод, будто общественные институты не влияют на содержание речи. Напротив, их влияние очень велико и во многом, по-видимому, определяет общее содержание речи, ее духовную сторону. Особенность этого влияния состоит в том, что на фоне смысловых связей между пишущим и читающим, представленных в тексте, влияние общественных институтов, как правило, не осознается. Оно относится к слабо осознанной психологической установке личности на создание, восприятие и истолкование текста. Эта психологическая установка при понимании и истолковании содержания становится осознанной только на фоне ошибок в образовании этой установки или на фоне парадоксальных случаев обращения с текстами.

Приведем литературный пример. Сервантес строит завязку своего романа о Дон Кихоте на ошибке в формировании психологической установки. Читая рыцарские романы, идальго Кихот встречал выражения, похожие по своей неясности на эпистолярный схоластический стиль того времени: "Благоразумие вашего неблагоразумия по отношению к моим разумным доводам до того помрачает мой разум, что я почитаю вполне разумным принести жалобу на ваше великолепие."[Я/2, с.28] Сервантес так характеризует перемены, происшедшие в его герое: "Над подобными оборотами речи бедный кавальеро ломал себе голову и не спал ночей, силясь понять их и добраться до их смысла, хотя сам Аристотель, если б он нарочно для этого воскрес, не распутал бы их и не понял." [102, с.28] Но затем, коль скоро "мозг у него

Схема 3. Общинная организация письменной культуры

стал иссыхать", а воображение было поглощено тем, что он читал, он "потерял рассудок" и "прочно засела у него в голове мысль, будто бы все это нагромождение вздорных небылиц — истинная правда, что для него в целом мире не было уже ничего более достоверного." [102, с.29]

Таким образом, Дон Кихот смешивает функциональные типы текстов, принимает роман за эпистолу или игторическую хронику и начинает вести себя в соответствии со сложившимся впечатлением, подобно тому как неискушенный зритель в театре в порыве увлечения вмешивается в действие на сцене, принимая его за реальность. Иными словами, совершается ошибка в установке на понимание и интерпретацию текста.

Психологическая установка при восприятии текстов фактически направляет его содержание по определенному канону пони-, мания текста его получателем. Создатель текста, в силу этого, вынужден ориентироваться на особый тип понимания читателя и строить текст с определенной направленностью содержания. Таким образом, общественные институты функционирования речи как бы предопределяют направление содержания текстов, существенным образом влияя на их стиль и смысл, привнося в текст один из существенных компонентов его содержания.

Общая филология вынуждена изучать институты письменной словесности ради получения данных о правилах создания тех или иных видов рукописной речи, ее движения и хранения, определяющих, в свою очередь, характер прочтения произведений рукописной речи. Прочтение и исполнение рукописной речи должно объясняться общей филологией, исходя из искусств рукописной речи, которым, в той или иной мере, обучаются все грамотные.

Дата добавления: 2015-08-18