Часть третья результаты исследования 1 страница

Н. И. Ж и н к и н

МЕХАНИЗМЫ РЕЧИ

ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ НАУК

МОСКВА 1 9 5 8

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие.............. - - 5

Часть первая РАЗНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ИЗУЧЕНИЯ РЕЧЕВОГО ПРОЦЕССА

Введение

§ 1. Психология речи и смежные дисциплины......... 13

Глава I Изучение речи условнорефлекторной методикой

§ 2. Двигательная методика с речевым подкреплением... 19

§ 3. Методика с безу словным- подкреплением......... 31

Г л ав а II Проблема речевых кинестезии

§ 4. Постановка проблемы.............. 44

§ 5. Методика центральных речедвигательных помех....... 50

Глава III Патология речевого процесса

§ 6. Афазии................... 66

§ 7. Глухонемота............... 74

§ 8. Заикание.................. 79

Глава IV Акустическое исследование речи

§ 9. Общие замечания................ 84

§ 10. Акустическое измерение статики речи.......... 85

§ 11. Акустическое измерение динамики речи......... 91

§ 12. Измерение статических элементов с учетом слоговой динамики... 95

Глава V Фонетическое направление изучения речи

§ 13. Общие замечания............... 102

§ 14..Речевой звук, фонема, форманта............ 106

Г л а в а VI Общие контуры механизма речи

§ 15. Механизм приема речи............... 117

§ 16. Механизм воспроизводства речи (отбор звуков для составления слов), 124

Часть вторая ВОПРОСЫ МЕТОДИКИ ИССЛЕДОВАНИЯ МЕХАНИЗМА РЕЧИ

Глава VII Общие положения комплексной методики и наиболее распространенные приемы изучения речевого процесса

§ 17. Принципы комплексной методики............135

§ 18. Методические приемы исследования артикуляции.......139

Глава VIII Методика, примененная в нашем исследовании

§ 19. Акустические измерения.............. 161

§ 20. Рентгенологическая методика.............164

Часть третья РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Глава IX Синтетическая речь, принимаемая слухом

§ 21. Разномощность речевых звуков и слоговое квантование...... 173

§ 22. Слоговые перестройки в слове.............181

§ 23. Слоговые перестройки в фразе............ 188

Глава X Анализ и синтез звуков в речедвигательном анализаторе

§, 24. Образование различий акустической мощности гласных..... 204

§ 25. Динамические условия образования согласных........ 213

§ 26. Концепция глоточного образования слога........ 219

§ 27. Статическая и динамическая форманты........ 226

§ 28. Слоговая стереотипия слова............. 239

§ 29. Слоговые перестройки в фразе........... 257

§ 30. Верхний предел динамического диапазона речи........ 263

§ 31. Краткое заключение к главе X............ 268

Глава XI Речевое дыхание

§ 32. Функции гортани в процессе образования речевого звука. 270

§ 33. Парадокс речевого дыхания......... 283

§ 34. Механизм внешнего речевого дыхания..........295

Глава XII Управление процессом речевого произнесения

§ 35. Общая задача этой главы.............. 305

S 36. Элементарный синтез звуков на периферии речедвигательного анализатора 307

§ 37. Подкорковый уровень автоматического регулирования слогообразователь-

ного процесса............. 314

§ 38. Корковый уровень регулировки произносительного процесса.... 318

§ 39. Краткие замечания о перестройках речедвигательного анализатора в разных видах речи................ 327

Глава XIII Разладка механизма произнесения слов

§ 40. Ослабление дифференцировок слоговых модуляций глоточной трубки при

нарушении слухового контроля (глухонемота)........331

§ 41. Дефекты запуска словесного стереотипа (заикание)......338

Заключение

§ 42. Краткая сводка основных положений об элементах механизма речи …. 348

§ 43. Взаимоотношение двух звеньев механизма речи—составления слова из звуков и сообщения из слов.............. 352

Предметный указатель................ 367

Альбом рентгенограмм........... 371

ПРЕДИСЛОВИЕ

Термин «механизмы речи» можно понимать в очень широком смысле, имея, например, в виду все то, что обычно подводится под введенное И. П. Павловым понятие — «вторая сигнальная система». При таком расширенном понимании в исследование необходимо включить не только изучение речевого процесса, но и анализ мыслительных операций, проблему соотношения образа и слова, понятия и слова, суждения и предложения, хода мысли и строения текста, инструкции и ее выполнения в действии и, вероятно, еще многое другое. Однако, если автор не ставит задачу дать общий обзор избранного вопроса в целом, а в контексте современных знаний излагает свои собственные исследования, публикует новый фактический материал и предлагает в связи с этим некоторые гипотезы и концепции, он вынужден ограничить область изучаемого предмета. Это тем более необходимо при исследовании такого сложного явления, как механизм речи.

В психологии pа;здел о мышлении является (наименее разработанным,1 Здесь нет установившихся, более или менее общепризнанных положений и классификаций. Подчас логика подменяет (психологию, а физиологические объяснения по меньшей мере настолько общи и неопределенны^ что кажутся пустыми, поэтому в лучших случаях опускаются. Такое состояние дела, на мой взгляд, во многом зависит от того-, что не решены самые элементарные и первоначальные проблемы механизма речи. Если нам неизвестны единицы, элементы, составляющие систему речевого общения, то спрашивается, как можно разобраться в процессе формирования мысли, ее передачи и понимания., Вот почему вначале целесообразно ироблему механизма речи ограничить изучением этих элементарных, простых единиц, как средств речевого общения. Именно такое ограничение и проводится в предлагаемой работе. Вопросы о том, как образуются звуки речи, вырабатываются слоги, формируются слова и фразы, являются исходными и первоначальными в проблеме механизма речи. Без достаточно точного ответа на эти вопросы, догадки о механизме мыслительных операций могут быть лишь очень приблизительными и шаткими. В лучшем случае они останутся эмпирическим описанием наблюдаемых случаев, тогда как подлинно научный интерес исследования состоит в том, чтобы вскрыть механизм явлений. Если механизй данного явления изучен, возникает возможность и перспектива овладения им. В этом и состоит связь теории с практикой, так как учет принципов работы механизма является теорией данного вопроса, а переустройство, улучшение и приспособление механизма к нуждам людей диктуется задачами практики.:

Едва ли стоит доказывать то очевидное положение, что изучение теории механизма речи имеет первостепенное практическое значение!

Это нужно для решения вопросов усвоения родного и иностранного языков, развития устной и письменной речи, в частности, овладения орфографией, исследования выразительности речи и ее высших форм — художественного, сценического исполнения. Изучение речевого механизма помогает понять и целый ряд разнообразных патологических явлений, дефектов и расстройств речевого процесса. В связи с новыми достижениями в области звукопередачи по разнообразным линиям связи, электроники, телемеханики, автоматики и электронных счетных машин возникают широкие и увлекательные перспективы учета 'опыта в этих областях применительно к проблемам механизма речи.

Такое обилие возникающих теоретических и практических задач тем более заставляет сконцентрировать исследование на первоначальных и простых вопросах.

В предлагаемой книге преимущественно разбирается одно звено механизма речи — составление слов из звуков. Этому вопросу уделено наибольшее внимание. Однако такая сравнительно узкая задача не была бы решена, если бы изучаемое звено механизма речи рассматривалось вне связи с другими звеньями и со всем механизмом в целом. Вот почему в книгу включены также главы и параграфы, в которых разбираются вопросы отбора слов, составления сообщения из слов, вопросы внутренней речи, патологии речи, сценической речи и т. п. Однако и по этим вопросам автор старается высказываться лишь в меру собранных им фактических экспериментальных материалов и возможных теоретических допущений.

Автор сознает, что сама попытка выступить с книгой о механизме речи может быть названа претенциозной. Но первоначально такая задача ч не ставилась, если бы ряд счастливых обстоятельств не позволил связать одни найденные факты с другими.

В 1948 г. я, интересуясь вопросами сценической речи, предпринял ряд акустических записей актерских экспериментальных кусков. Приступив к их обработке, главным образом в части динамики речевого процесса, пришлось столкнуться с рядом неожиданных и непреодолимых препятствий. Оказалось, что кривую динамики речи невозможно интерпретировать ни по силе ударений, ни даже заметить слогоразделы, хотя актерское исполнение было безупречным по дикции и все звуки произносимых слов хорошо различались слухом. Это явление было выражено так резко, что нельзя было ссылаться на погрешности записывающей аппаратуры. Пришлось отложить расшифровку полученных записей на неопределенное время. Здесь и обнаружились наши недостатки в знаниях элементарных явлений речевого процесса.

Естественно появилась необходимость разобраться в неожиданно возникших вопросах. Были произведены новые акустические записи, значительно более простые, но построенные то специальному подбору экспериментального материала. В результате выяснилась небольшая доля неожиданно всплывшего общего темного вопроса. Был установлен ряд разногромкости гласных а, а, э, t/, и, ы и объяснен парадокс ударения, состоящий в том, что каждый из гласных квантуется по особой сетке динамических уровней и поэтому ударный слог иногда может быть значительно менее громким, чем неударный. Эта часть работы была опубликована в статье «Вопросы восприятия ударения слов русского языка».

Однако объяснение парадокса ударения на основе акустических записей могло быть только гипотетическим. Для более точного ответа следовало обратиться к исследованию артикуляционного аппарата. Без этих данных выдвинутая гипотеза была мало содержательной. Предполагалось, что в модуляции слоговой динамики основную роль должны играть плавные движения надгортанника. Возникла необходимость прямых наблюдений за речедвижениями в области глоточной трубки.

Счастливым обстоятельством здесь явилось то>, что рентгенологом В. Г. Гинзбургом была уже разработана техника и методика рентгенологических наблюдений за движениями в области всей надставной резона-торной трубки. Психологу пришлось осваивать до сих пор не применявшуюся в нашей науке методику. Первоначально наблюдения имели довольно случайный характер. Действительно подтвердилась гипотеза о чрезвычайной подвижности надгортанника в процессе речи. Но вместе с тем возникло предположение, что основная роль принадлежит все же не надгортаннику, а всей системе глоточных модуляций. Однако эта идея не могла быть оценена в полную меру до того счастливого • момента, когда в один из дней рентгенограммы, фиксирующие произнесение гласных, не были разложены в ряд, точно совпавший с тем рядом разногром-кости гласных, который был получен в акустических записях 1948 г. при исследовании ударения в словах.

После такого, оказавшегося неожиданным, совпадения стало ясным, что решение проблемы надо искать в сопоставлении рядов 'речедвиже-ний и звуков речи. Возникла идея комплексной методики, т. е. сопоставления акустических и рентгенологических данных. Стала более ясной система отбора необходимого материала и пути его нахождения. Возникла неотложная задача иоследова'ть периферию всего речедвигательного анализатора, с тем чтобы по результатам этих наблюдений судить о работе центральной замыкательной системы. При всей ясности возникших перспектив они 'таили в себе много трудностей, новых неудач и неожиданных обстоятельств.

Надставная резонаторная трубка — это только часть речевого прибора. Надо было- поставить вопрос о (речевом дыхании, о движениях диафрагмы и всего трахеобронхиального дерева. На это толкали данные, полученные в наблюдениях за глоточными модуляциями. Кроме того, в двадцатых годах в исследованиях Л. Д. Работнова был установлен последовательный ряд гласных, расположенный по степени нарастания силы воздушного давления. Оказалось, что и этот ряд в точности совпадает с теми двумя рядами гласных, о которых говорилось выше. Этот факт вселил уверенность в то, что решение вопроса о механизме речи в общей форме может быть достигнуто, если сопоставить ' до сих пор разрозненные наблюдения за деятельностью разных частей сложного речевого прибора. В этот период и появилась мысль о возможности систематической разработки проблемы механизма речи.

Здесь хочется подчеркнуть одно положение, которое проводится в дальнейшем во всей предлагаемой работе. Надо преодолеть разобщенность наук, часто мешающую правильно видеть простые явления, сопоставлять то, что разобщено в разных дисциплинах, и не находить методику, давно применяемую в какой-либо области. Эти обстоятельства значительно мешают разработке вопросов механизма речи. Так, для регистрации дыхательных движений психологи, фонетисты и даже очень многие физиологи обычно применяют пнеймграф. Вместе с тем рентгенологами и фтизиатрами для тех же целей давно уже употребляется гораздо более наглядная, точная и убедительная рентгенокимографическая методика. Однако намерение применить эту методику в области психологии встречается»с сомнением самими психологами, полагающими, что она не соответствует специальным задачам психологической науки.

Изучение механизма речи невозможно, если не преодолеть разобщенности смежных дисциплин. Вместе с тем на пути сближения дисциплин возникают трудности изложения материала. То, что фонетисту кажется простым и достаточно известным, остается не всегда знакомым психологу и физиологу, и наоборот. Вполне возможно, что в предлагаемой работе пропорции в этом отношении соблюдены не в полной мере. То, что интересно одним специалистам, может показаться чуждым для

других, а, возможно, иногда и недостаточно точно или полно изложенным. Считаясь с реальным положением дела, можно надеяться, что неточности будут исправлены в дальнейшей совместной работе, а недостаток интереса к тому или другому частному вопросу восполнится сознанием необходимости объединения представителей разных дисциплин на пользу исследования одинаково для всех важной проблемы механизма речи.

Конечно, занявшись таким довольно далеким от психологии вопросом, как изучение движений диафрагмы, нельзя было предвидеть, какие это принесет результаты. В первый год при овладении методикой были получены очень неопределенные данные. Их трудно было согласовать с уже сложившейся вчерне гипотезой речевого дыхания. Это было связано также с организационными трудностями, так как наблюдения приходилось проводить урывками в медицинском учреждении, загруженном собственной работой. Но в дальнейшем, после отбора экспериментального материала по определенной системе, получились такие рентгенокимограммы, которые можно назвать ключевыми ко всей проблеме речевого дыхания как одного из важнейших компонентов механизма речи. Наиболее же существенным оказалось то, что обнаружилась связь глоточных модуляций с колебаниями диафрагмы. При изучении этих эффекторов по отдельности не приходит в голову мысль о возможности такой их тесной до мельчайших подробностей связи. Теперь, когда основные факты собраны и изложены в определенной связи, они едва ли способны вызвать у читателя даже долю того удивления, которое естественно возникло при первом изучении рентгенокимограмм, регистрирующих парадокс речевого дыхания.

Но и исследование движений диафрагмы не столько решало проблему, сколько выдвигало новые загадки в деятельности речевого механизма. Следовало продолжать начатый путь и обратиться к изучению бронхиальной перистальтики и ее роли в речевом процессе. Эта работа не могла бы быть выполнена, если бы не была оказана дружеская помощь, всяческое содействие и высококвалифицированная консультация со стороны проф. Н. А. Панова и его помощника И. В. Макарова. Однако, вследствие сложности расшифровки по бронхокимограммам весьма тонких движений бронхиальных веточек и затруднений в получении массового и разнообразного материала, проведенная в этой части работа не может считаться законченной. Удалось лишь в общих чертах наметить и подтвердить некоторыми фактами защищаемую в книге гипотезу внешнего дыхания применительно к процессу речи.

Но даже при восполнении бронхографического материала поставленная задача еще не решалась в целом. Речевой процесс — это динамическая смена элементов. Надо было зарегистрировать алгоритм, т. е. поэлементную последовательность речедвижений. Предшествующий анализ позволил раскрыть алгебраическую сумму, составляющую каждый из элементов двигательного речевого ряда. Теперь надо было найти сцепление этих элементов в алгоритм, составляющий слово. Задача была выполнена путем применения кинорентгеносъемки модулирующей надставной трубки., Эта, вообще говоря, нетрудная и несложная техническая задача решалась у нас все же впервые. Полученный материал представляет несомненную ценность документа. Он может изучаться не только в целях исследования механизма речи, но и для постановки более специальных вопросов фонетики, физиологии и физиологической акустики. Вот почему в конце книги приводится довольно обширный материал, содержащий около 900 кадров, вырезанных из кинолент. Изучая этот материал, читатель может не только проверить выдвигаемые в книге теоретические положения, но и сам построить такие объяснения, которые могут представляться ему более вероятными.

Конечно, вырезки из кадров не могут заменить просмотр киноленты:

на экране, когда вся динамика речедвижений раскрывается воочию. Кроме того, к сожалению, даже тщательно выполненный на мелованной бумаге типографский оттиск не показывает всех полутеней, так хорошо видимых на просвет негатоскопа или флюороскопа. В ряде кадров плохо просматривается контур языка, так как он или закрыт зубами, или вообще для данного объекта съемки следовало бы подобрать более точный режим работы рентгеновской аппаратуры. Однако просвет глоточной трубки, что интересовало нас в наибольшей степени, везде виден достаточно хорошо.

Метод киносъемки, как средство изучения речевого процесса, у нас недооценивается. Являясь горячим сторонником этого метода, я вначале не допускал мысли о том, что на киноленте можно зарегистрировать движения речевых органов в процессе внутренней речи, хотя кое-что в ранее собранном материале толкало искать в этом направлении. Казалось, что этот метод слишком груб для обнаружения тонких, редуцированных речедвижений, возникающих при внутренней речи. И только после того, когда ряд случайно обнаруженных фактов подсказал ошибочность таких опасений, была организована вторая серия кинорентгеносъемки, специально для регистрации речедвижений три решении мыслительных задач. Результаты!, изложенные в этой работе, подтвердили применимость кинореитгееосъемни для осуществления даже таких тонких наблюдений.

Получив данные о работе речевого прибора в норме, надо было проверить выдвинутые гипотезы хотя бы на некоторых случаях патологии. Была произведена кинорентгеносъемка надставной трубки глухонемых и заикающихся. Собранные данные позволяют думать, что киносъемка надставной трубки может раскрыть очень многое во всех разнообразных случаях речевой патологии. Хочется побудить исследователей к применению этого незаменимого и многообещающего метода.

Таким образом, предполагаемая (работа двигалась от случая к случаю, от неудач к посильным успехам. Полученные факты не столько отвечали на поставленный вопрос, сколько задавали все новые и новые. В конечном счете идея объединения этих фактов под общим заголовком; «Механизмы речи» возникла к моменту начала литературного оформления книги.

Изложение краткой истории возникновения этой монографии преследует цель доказать следующую мысль. Работа по изучению механизма речи проводится разбросанно, в разных лабораториях и разными специалистами. Даже аппаратура — акустическая, рентгенологическая и другая, необходимая для исследования этого вопроса,—не собрана в каком-либо одном месте. Если признать перспективность и научную важность исследования механизма речи, необходимо объединить усилия специалистов и предпринять организационные шаги к систематической концентрации сил для решения и постановки таких проблем, которые должны быть решены коллективным трудом. Если предлагаемая книга будет способствовать достижению такого объединения, автор может считать свой общественный долг выполненным.

Но и кроме предстоящих задач появление этой книги во многом зависело от коллективных дружеских усилий целого ряда лиц, которым я должен принести глубокую и искреннюю благодарность.

Особенно хочется отметить незаменимую помощь, оказанную в этой работе В. Г. Гинзбургом, и вспомнить наши совместные поиски объяснения явлений, которые теперь уже представляются простыми, но раньше казались загадочными. Успехами в получении рентгенокимограмм диафрагмы я обязан И. Б. Гуревичу. Без дружеской помощи Н. А. Панова и И. В. Макарова (нельзя было осуществить бронхокимографию. Большая часть акустических измерений была проведена в лаборатории экспериментальной фонетики и психологии речи МГПИИЯ, руководимой

В. А. Артемовым, заботливой рукой которого собрана ценная специальная аппаратура. Благодаря содействию инженера этой лаборатории А. А. Матвеева были получены все спектрограммы. Я многим также обязан своим товарищам по работе в лаборатории мышления и речи Института психологии АПН РСФСР А. Н. Соколову и Ф. Н. Шемякину, не раз обсуждавшим и критиковавшим эту рукопись, а также дирекции института, создавшей наиболее благоприятные условия для работы, вначале очень неясной по ожидаемым результатам. Я должен также выразить признательность редактору Издательства Академии педагогических наук РСФСР И. В. Жукову за исключительное внимание к редактированию текста.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

РАЗНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ

ИЗУЧЕНИЯ РЕЧЕВОГО ПРОЦЕССА

ВВЕДЕНИЕ

§ 1. ПСИХОЛОГИЯ РЕЧИ И СМЕЖНЫЕ ДИСЦИПЛИНЫ

Речь в качестве объекта изучения привлекает внимание ряда научных дисциплин. Языкознание во всех аспектах — фонетическом, лексическом и грамматическом,— физиология в части проблем, связанных с деятельностью второй сигнальной системы, физика в разделе акустики, логика и, наконец, психология, — каждая из этих областей знания, идя своими путями и дорогами и решая свои особые специальные задачи, имеет в виду все >гот же общий для всех этих дисциплин речевой процесс. То обстоятельство, что реальный объект изучения остается общим, заставляет каждую из этих дисциплин, при всей специфичности своего предмета и применяемых методик, считаться с фактами, добытыми в каждой из смежных областей. Есть и такие, обычно мало разработанные смежные проблемы, относительно которых трудно сказать — относятся ли они к одной из наук или сразу к нескольким. Во всяком случае любая из указанных дисциплин при решении своих собственных проблем исходит из тех или других предположений и допущений для построения некоторой общей концепции речевого процесса в целом. Исследуя, например, такие основные языковые и речевые единицы, как речевой звук, слог, слово, предложение, грамматические категории и формы, нельзя не исходить из какой-то общей концепции о соотношении мышления и речи. При этом возникает нужда не только в принципиальных, философских положениях, которые для всех марксистов являются общими, но и в специальной теории этого вопроса, основанной на системе фактов, достаточно широко и глубоко охватывающих изучаемый материал и позволяющих делать важные практические выводы.

Первоначально кажется, что языковед, например, может совершенно отрешиться от тех процессов, которые происходят в мозгу человека при усвоении языка, при восприятии и понимании речи. И действительно, языковедение имеет дело с фактами языка в его современном состоянии или историческом развитии, фактами, объективно данными в устной и письменной речи определенного народа. Для языковеда нет никакой необходимости спрашивать о том, как усваивается ребенком язык, как непосредственно возникшее восприятие предмета передается во вторую сигнальную систему, какие нервы управляют языком или диафрагмой, каковы виды дефектов речи и т. п. Все эти вопросы остаются за пределами того предмета, который изучается в языковедении. Языковед может ровно ничего не знать о мозге и его работе и все-таки вполне успешно проводить свои узкоспециальные наблюдения над фактами языка и устанавливать законы его развития.

Однако язык является средством общения. В нем все приспособлено для того, чтобы произошел обмен мыслями и состоялось взаимное

понимание говорящих. Нельзя, исследуя язык, совершенно отрешиться от всякой концепции о процессе общения. И действительно, история языкознания полна такого рода концепциями. В решении вопроса о взаимоотношении процесса мышления и языка лежит отчетливый рубеж между идеализмом и диалектическим материализмом применительно к данной проблеме. Идеалистическая концепция исходит из того, что язык возникает из речи как индивидуально-психологического процесса. Особенности этого процесса и определяют систему языковых явлений. Психология в таком случае становится объяснительной наукой по отношению к языкознанию. Именно из таких допущений исходили Ф. Ф Фортунатов, А. А. Шахматов, А. М. Пешковский, Г. Пауль, В. Вундт и др. Только неразработанность этой концепции и беглый взгляд на психические явления, без учета объективных фактов, спасли этих ученых от явных противоречий с теми—часто вполне достоверными — положениями, которые они устанавливали в области собственно языковедческих наблюдений. Эта позиция, получившая название психологизма, в любых ее разновидностях давно уже отвергнута современной наукой. Она 'Противоречит самым элементарным и общеизвестным фактам.

Речь одного человека, оставаясь чисто и сплошь индивидуальным и неповторимым процессом, могла бы вызвать у слушателя тоже такой же индивидуальный и неповторимый психический процесс. В таких условиях, конечно, не может состояться взаимное понимание. Лишь случайностью можно было бы объяснить какую-то долю понимания, все остальное отнеся k полной невозможности общения. Однако любой ответ на речь собеседника, если он не является ответом невпопад, свидетельствует о том, что у обоих собеседников есть область полного тождества, даже в том случае, когда один отрицает то, что признает другой. Однако не существует достаточно обоснованной теории о том, что же это за область тождества, как она образуется, какие возможны отклонения от этих пунктов тождества и как подобраться к их изучению, Уже тот факт, что психологические попытки построения общей теории речевого общения исходят, главным образом, от языковедов, показывает их чрезвычайную заинтересованность в решении этих вопросов, Ие их вина, а скорее беда состоит не столько в том, что они вынуждены пользоваться психологическими сведениями из вторых рук, но в том, что и «первые-то руки» психологов связаны при подходе к решению этих вопросов. Они связаны разобщенностью самих этих дисциплин. Психолог не может подойти к разработке общей теории речевого процесса, если в его руках нет языковедческих фактов, если он не зачерпнет с достаточной глубиной всего того, что добыто в языкознании. Таким образом, возникшая испокон веков проблема для ее решения; требует гораздо более дружных усилий с разных сторон, чем это было раньше и чем это было возможно раньше.

Уже простое и ставшее общеизвестным положение о том, что язык есть общественное явление, развивающееся по своим внутренним законам, заставляет переменить всю проблематику старой психологии речи. Не психика определяет язык, а, наоборот, язык, как система средств общения, сложившаяся в процессе исторического развития, определяет в онтогенезе те пункты тождества, которые необходимы для общения, для взаимного понимания, для приема и выдачи сообщения. Центральной проблемой старой психологии речи являлось выяснение соотношения представления и звукового комплекса слова. Говорилось обычно об ассоциации между тем и другим. Но ведь слово состоит из звуков и слогов. Какую роль играют звуки и слоги и представления о них в речевом процессе? О каких представлениях следует говорить — о слуховых, двигательных? Как из них может возникнуть значение слова, которое должно быть тождественным для всех говорящих на данном языке? На все эти вопросы весьма трудно ответить прежде всего

потому, что представления, как это знают психологи, не поддаются достаточно точной фиксации, учету и объективному определению. К этому следует добавить, что в данном случае приходится говорить о едва заметных, а чаще совсем незамечаемых представлениях и ощущениях, возникающих в микроинтервалах времени. В этих условиях термин «представление» превращается в очень условное обозначение какой-то группы мало определенных явлений.

Вышеприведенное положение об языке как внешнем факторе заставляет развернуть другую проблематику. Надо встать на совершенно объективный путь и основываться на тех материальных средствах, которыми располагает человек для воспроизводства речи. Надо спросить, на какие элементы и единицы — речевые и языковые — членится речь, на какие элементы членится звук и, в частности, речевой звук, на какие элементы членятся речевые движения. Надо узнать, как эти элементы, принадлежащие к разным рядам явлений, соотносятся друг с другом и синтезируются в комплексы. После решения этих вопросов станет более ясным, что же именно в восприятии, понимании и произнесении речи остается постоянным и тождественным в момент общения и что меняется и почему меняется. Решение этих вопросов покажет, как членится мысль в тех материальных средствах речи, в которых она фиксируется и воспроизводится и через посредство которых образуется. Один из основных путей изучения членения мысли, ее хода и движения состоит в исследовании членения речи, именно речи, так как в языке содержатся лишь нормативные правила, по которым строится речевое общение. Так поставленная задача и проблематика, надо думать, или нужна одинаково и психологии и языкознанию, или, возможно, составит новую область, которая закроет зияющую разобщенность этих дисциплин. Во всяком случае, для разработки поставленных вопросов потребуются совместные усилия не только психологов и языковедов, но и представителей других дисциплин, так как в эту область входит исследование звука и произносительного аппарата.

Дата добавления: 2015-08-09