Глава 10. Олег Ефремович никогда не был полковником, более того, он даже не служил в армии

Олег Ефремович никогда не был полковником, более того, он даже не служил в армии. Еще в призывном возрасте у него обнаружилось плоскостопие, что в советские годы было веской причиной для получения белого билета. Но юноша совсем не обрадовался. Олег мечтал вырваться из деревни, а солдатская форма была пропуском в большую жизнь. Когда в Клязине устроили проводы новобранцев, брат сказал Нине:

- Все равно я отсюда убегу.

- А как же мама? - напомнила сестра.

- И что, мне теперь из-за старухи в навозе гнить? - окрысился Олег. - Жениться на какой-нибудь местной дуре, настрогать детей, спиться и умереть лет в сорок? Ну уж нет! Хочу в Москву!

- Так тебя там и ждут, - фыркнула не по годам рассудительная Ниночка.

- Посмотрим, - на полном серьезе ответил Олег.

Осенью парень, к огромному изумлению Нины, уехал в столицу учиться.

- Как ты вступительные экзамены сдал? - поразилась сестра, узнав о его поступлении. - Одни тройки в аттестате.

- Надо знать, куда с документами соваться, - засмеялся счастливый первокурсник. - На медсестер одни девки поступать идут, любого мужика, если он ближе чем на десять метров к двери училища приближается, хватают. И экзамены для таких - просто формальность.

- Здорово, - улыбнулась Нина, - теперь будет кому маме давление мерить и уколы делать.

- Я устроился жить в общежитии, - поспешил сообщить Олег. - Не мотаться же каждый день в Москву!

Олег собрал вещи и пропал - несколько лет от него не было ни слуху ни духу. Нина не знала, где носило брата, и не имела понятия, чем он занимался. Жила своей жизнью - похоронила маму, стала в магазине продавщицей и совсем не бедствовала. В деревне работящему человеку невозможно с голоду умереть. У Нины были огород, корова, коза, кролики, она разводила цветы и торговала ими на станции. Продавец на селе уважаемая личность, поэтому Ниночка считала свою жизнь удавшейся. Вот только семейное счастье не сложилась. Но никаких горестных размышлений о судьбе старой девы в голове у сестры Олега Тараканова не возникло, она любила читать, смотрела телевизор, вышивала картины и никогда не горевала об отсутствии наследников. Стоило посмотреть на соседскую молодую поросль, бездельников, отнимающих у стариков-родителей последние копейки, чтобы понять: одной жить намного лучше.

Как-то раз зимним вечером, около десяти, что по клязинским понятиям является глубокой ночью, в дверь Нины постучали. Стоял сильный мороз, Нина растопила печь, пила чай с конфетами, смотрела одним глазом в телик, а другим в вышивание, и тут, нате, кому-то она срочно понадобилась.

Нина накинула на плечи пуховый платок и, отодвигая щеколду, закричала, решив, что поздний посетитель будет просить ее открыть магазин:

- За водкой не пойду! Не лекарство, не помрете до утра! Ступайте к Машке, берите там самогон!

Примерзшая створка наконец-то открылась, Нина примолкла. На пороге стояла маленькая худенькая женщина с крохотной девочкой на руках. Неожиданные гостьи были экипированы явно не по погоде. На матери было городское пальто - дорогое, из драпа, с натуральным меховым воротником. Очень красивая одежда для того, чтобы быстро добежать от работы до метро, но совершенно непригодная для деревни. Кожаные ботинки на каблучках не годились, чтобы ходить по сугробам, а перчатки были слишком тоненькие.

- Заблудились? - вежливо спросила Нина. - Из Ерофеевска на станцию идете? Так уж опоздали, последняя электричка просвистела. Поезда до полуночи ходят, но в Клязине останавливается лишь тот, что в двадцать один пятьдесят идет, другие мимо проскакивают.

- Здрассте, - прошептала женщина, - я Светлана.

- Нина, - представилась удивленная хозяйка.

- Можно войти? - спросила поздняя гостья. - Мы до костей продрогли.

И что было делать? Отказать женщине с малышкой было не по-людски, и Нина пригласила путников в дом, предложил им чай.

- Переночевать разрешите? - попросила Светлана, опустошив пятую чашку. - Нам с девочкой некуда идти.

Нина глянула на заснувшую прямо в кресле крошку и, скрывая раздражение, кивнула:

- Хорошо. Ребенок пусть тут останется, а вы идите на чердак, там раскладушка есть. Я вас в шесть разбужу, к первой электричке.

- Спасибо. Я заплачу… - засуетилась Светлана. - Сколько?

- Тут не гостиница, - остановила женщину Нина, - я денег за постой не беру.

Без пяти шесть Нина поднялась под крышу и крикнула:

- Эй! Поднимайтесь!

Ответа не последовало.

Хозяйка добавила громкости в голос:

- Пора на станцию!

Тишина.

- Просыпайтесь, электричка уйдет! - обозлилась Нина. - Следующая будет только в полдень! Или вы здесь навсегда поселиться решили?

Не услышав опять ни звука, Нина решительным шагом подошла к раскладушке и вздрогнула. То, что она издали приняла за крепко спящего человека, оказалось скатанным одеялом. Постоялица исчезла.

Сначала Нина решила, что женщина пошла в туалет. Хозяйка спустилась в комнату, обнаружила там мирно спящую девочку и побежала на кухню, где висел рукомойник. Первым, что бросилось в глаза, оказался исписанный листок бумаги на кухонном столе. Нине стало дурно, в душе возникли нехорошие подозрения. Она схватила послание, шлепнулась на табуретку и стала читать строчки, написанные красивым, почти каллиграфическим почерком.

«Дорогая Нина!

Ты так ласково приняла нас с Виолой, с таким радушием приютила посторонних, что я чувствую себя неблагодарной скотиной. Но прочитай мою исповедь до конца и тогда поймешь, что поступить иначе я просто не могла. Мы с тобой близкие родные, меня зовут Светлана Петровна Тараканова. Я жена твоего брата Олега. Нашему браку семь лет, но поверь, я не знала, с каким мерзавцем живу. Клязино недалеко от Москвы, слух о нашем позоре мог уже дойти до твоих ушей. Олег вор, его посадили за кражу. Он никогда не думал о семье, не заботился о ребенке и не любил меня, свою жену. Нас связывала лишь общая комната. Я наивно считала, что Виоле нужен отец. Но теперь задаю себе вопрос: хорошо ли девочке иметь отца уголовника? Я еще молода и могу найти свое счастье. Мне не хочется посвящать свою жизнь преступнику, поэтому я решила уехать. К сожалению, у меня нет денег и работы, я отправляюсь буквально в никуда, но попытаюсь устроиться. Виолу не могу взять с собой, ребенку нужны хорошие условия и уход. Доверяю дочь тебе временно, как только обустроюсь на новом месте, тут же заберу девочку. Извини, я прихватила твои валенки и ватник. Оставлю вещи на станции у кассира. Метрика Виолы на столе под сахарницей. Мой муж урод, пьяница, бабник и вор. Несчастная Света».

Можете себе представить, как «обрадовалась» Нина! Продавщица сначала растерялась, потом покормила крохотную девочку и спросила у нее:

- Где ты живешь?

- Дома, - спокойно ответила малышка.

Похоже, крошка была очень уравновешенной, увидев, что мамы нет, она не стала плакать, с аппетитом выпила молока и обрадовалась печенью.

- Можешь сказать название улицы? - попыталась узнать адрес Нина.

Девочка молча набивала рот, и на секунду Нине показалось, что ребенок долгое время не ел досыта, но она отмела это предположение.

В деревне слухи разлетаются мгновенно. Стоило девчушке первый раз выйти во двор погулять, как к Нине тут же прибежала соседка Раиса, вроде как за солью. Получив просимое, Рая без всякого стеснения спросила:

- Откуда у тебя девочка?

- Дачницу я взяла, - улыбнулась Нина.

- Зимой? - поразилась Раиса. - Такую маленькую? Без родителей?

- Шучу, - быстро изменила «показания» Нина. - Это моя племянница, дочь Олега.

- Ну надо же! - всплеснула руками Рая. - То-то смотрю, она с тобой на одно лицо. А как там твой брательник?

- Замечательно, - лихо соврала Нина, - живет отлично!

- Чего же девчонку прислал? - не отставала соседка.

- Жена Олега бросила, второй раз замуж вышла, дочь ей не нужна, - объяснила Нина.

Раиса потерла подбородок.

- Сирота, значит, получилась. Ой-ой-ой, достанется же ей в жизни колотушек! Без мамочки родной трудно. Ой-ой-ой!

Малышка, до той поры сидевшая тихо, вдруг чихнула и заревела в голос.

- Ты соли хотела? - разозлилась Нина.

- Ага, - кивнула Рая.

- Получила? Вот и уходи, у меня дел полно, - отрезала Нина и бесцеремонно вытолкала любопытную Раису.

Через час все Клязино знало новость, в избу к Нине потянулись люди. В деревне мало развлечений, а тут такой поворот…

Спустя неделю, оставив подкидыша на попечение болтливой, но доброй и ответственной Раисы, Нина подалась в Москву.

- Девочку Олег в дорогу собирал, - объяснила она соседке. - Сунул в пакет одни трусики да запасную футболку, ни колготок, ни платья, ни игрушек не положил. Надо мне вещи племянницы забрать.

- Ну, мужики, - укоризненно произнесла Рая, - безголовые совсем! Слушай, не езди никуда! У меня на чердаке чемодан стоит, там Ленкины вещи детские, постираешь, и носите на здоровье. Куклы еще остались, правда, поломанные, но какая дитю разница!

- Спасибо, - поблагодарила Нина, - только я все равно съезжу.

Координаты брата Нина выяснила легко - обратилась в Мосгорсправку и буквально через полчаса получила листочек с названием улицы и номером дома. Настороженная таким везением, женщина приехала по указанному адресу, поднялась на второй этаж и позвонила в дверь. Если верить письму Светы, Олег сидит в тюрьме. Но, может, невестка наврала? Дверь открыла седая старуха, одетая в белую шелковую блузу, назвалась она Полиной Федоровной и устроила деревенской жительнице форменный допрос. Вопросы сыпались из бабули, словно горох из порванного мешка: кто такая, как зовут, зачем приехала… Нина спокойно отвечала, показала паспорт. В конце концов Полина Федоровна смилостивилась, впустила гостью, провела ее в крохотную кухню и рассказала малопривлекательную правду об Олеге.

- Его посадили, - сообщила старуха, - за мелкое воровство. Ну никогда бы не подумала, что Олег Ефремович жулик! Они со Светой тут два года жили. Он не пил, не курил, на работу по часам уходил, в одно и то же время возвращался. На жену голоса не поднимал, девочку любил. Замечательный муж. Зарабатывал, правда, не ахти, Светка постоянно у меня деньги до получки одалживала, но как-то выкручивались.

- А что брат украл? - опустив голову, спросила Нина.

- Кошелек у женщины стащил, - пояснила пенсионерка. - Да так глупо действовал! В троллейбусе к ней в сумку залез и попался. Дали ему по первости три года. А кто тебе про его дела рассказал?

- Светлана, - ответила Нина. - Говорила, что муж неделями пропадал, обижал ее, потому они с дочкой и сбежали.

- Вот сволочь! Прости, Господи, за бранное слово… - возмутилась старуха. - Светка хитрее кошки. Свою вину на мужа перекинула! Знаешь, что мне кажется? Он из-за жены в тюрьму попал. Это она его посадила.

- Как? - поразилась Нина.

Полина Федоровна поправила воротник блузки.

- Света с виду маленькая, хрупкая, нежная, просто цветок, а на самом деле злая, как акула. А вот слушай… Работать она не хотела, все повторяла: «Я Виолу воспитываю, не сдавать же девочку в ясли». Только некоторым детям лучше находиться в госучреждении, чем при родной матери.

Едва Олег уходил на работу, Светлана закрывала комнату и упархивала. Виолу она оставляла одну, девочка с самого раннего детства привыкла обходиться собственными силами. Она никогда не плакала, не требовала к себе внимания, не капризничала, могла ползать по комнате в мокрых штанишках и не переживать по поводу неудобств.

Полине Федоровне было жалко ребенка, иногда она кормила малышку кашей или наливала ей супу. Светлана готовила редко, впрочем, и хорошо, что мамашу не тянуло к плите - еда у нее получалась на редкость гадостная. В основном Таракановы питались колбасой и сосисками. Гастрономия - не дешевое удовольствие, вести хозяйство Света не умела, поэтому денег в доме никогда не было. Однако молодая женщина не отказывала себе в модной одежде и обуви.

Один раз соседка продемонстрировала Полине Федоровне новые ботиночки и спросила:

- Красивые?

- Приятные, - одобрила приобретение пенсионерка. - Кажется, на натуральной коже.

- Самые модные, - причмокнула губами Света, - его прямо из Парижа привели.

- Кто? - удивилась бабуля.

- Фарца, - загадочно ответила соседка.

Полина Федоровна не поняла смысла слова. Она не знала, что в столице существует особая каста людей, как правило, молодых парней, которые спекулируют одеждой, парфюмерией и косметикой. У фарцовщиков можно было приобрести все: дорогое шампанское, французские и американские сигареты, дубленки, магнитофоны… Полина Федоровна была далека от мира женщин, желавших во что бы то ни стало приобрести роскошную сумочку и шикарное белье, поэтому старуха решила, что «фарца» - необычная фамилия подруги Светы, которой посчастливилось съездить в недоступную для простого человека Францию.

- Сколько стоит обувка? - проявила неприличное любопытство бабушка.

Света вытянула вперед правую ногу, любуясь обновкой, и хвастливо ответила:

- Сто двадцать рублей.

- Сколько? - ахнула соседка. - Это ж больше моей пенсии!

- И что? - усмехнулась Светлана.

- Такие деньги - на баретки, - укоризненно сказала Полина Федоровна. - Вот уж неразумный поступок! Можно ведь подешевле полусапожки купить.

Света ткнула пальцем в сторону вешалки:

- Вроде ваших говнодавов?

- Вполне приличные ботинки, - обиделась старуха. - На резиновом ходу, устойчивые, теплые.

- Лучше умереть, чем такие носить! - воскликнула Света. - Я не привыкла в дерьмо одеваться!

- Эх, милая, - протянула Полина Федоровна, - этак ты постоянно в долгах ходить будешь. Сама не работаешь, один кормилец - муж, и девочка подрастает. Лучше бы ты ребенку новую шубку справила, старая ей совсем мала.

- Незачем девчонку баловать, - отрезала Светлана, - и так походит. А насчет кормильца вы правы, Олег должен больше работать, чтобы обеспечить семье приличное содержание.

Полина Федоровна только вздохнула. Встречаются же на свете такие вертихвостки!

Дата добавления: 2015-08-18