Глава 28. Спала я плохо, переживая из-за Арнольда и предстоявшего объяснения с Фицем

Спала я плохо, переживая из-за Арнольда и предстоявшего объяснения с Фицем. Мне снилась станция «Виктория-стейшн», я встречалась там с безликими и враждебными людьми. На работу я приползла еще более усталой, чем обычно по понедельникам, и не очень-то себе представляла, как доживу до конца дня. Очередной сюрприз: Гэвин сидел в общем помещении, за прежним своим столом, рядом с Люси.

— Что такое? — спросила я.

— Он вернулся, — ответила мне Люси.

— Кто?

Дверь в кабинет начальника распахнулась, и, к моему ужасу, оттуда вышел Ян Данкерли собственной персоной. Похудел, но самодовольное выражение лица все то же. Он одарил меня презрительным взглядом, хотя мне показалось, что этот взгляд дается ему не без усилий.

— Дженевьева, — заговорил он, — когда найдется минутка…

Я таращилась на него, разинув рот, а он тем временем собрал бумаги из принтера и вернулся к себе, оставив дверь открытой.

Господи! Только не он! Опять!

— Не заставляй его ждать, — очень кстати посоветовал Гэвин. — Он и так не в духе.

Я даже не стала снимать плащ, не положила на стул сумку. Вошла в кабинет Данкерли, как была, и остановилась в проходе.

Сидя за столом, он колошматил по клавиатуре, как будто и не прерывался.

— Закрой дверь, — распорядился он.

— С вашего позволения я предпочту оставить дверь открытой.

— Ты на полчаса опоздала, — сказал он. — По какой причине?

Я молчала. Мне казалось, весь мой мир рушится.

Он поднялся, подтянул брюки и, обойдя стол, направился ко мне. Я отступила на шаг, стараясь держаться подальше и вместе с тем недоумевая, чего я вдруг испугалась. Это он должен бояться меня.

— Думала, я уже не вернусь? — произнес он так тихо, что я едва расслышала.

Он стоял настолько близко, что я чувствовала жар его тела, обоняла чересчур крепкий лосьон после бритья.

— Очень на это надеялась, — призналась я.

— В отличие от тебя я — профессионал. К своей карьере я подхожу ответственно. И должен тебя предостеречь: я подал заявление и полиция готовит арест твоих друзей за нападение на меня. Полиция также весьма заинтересовалась и твоей особой.

Я прикусила губу. Конечно же, он лжет. Хоть он и засранец, но не дурак, он бы ни в коем случае не обратился в полицию, особенно после того предупреждения, которое он получил.

— А теперь я собираюсь забыть обо всем и работать. Советую тебе поступить так же. — Он развернулся и возвратился к столу.

Выходя из кабинета и осторожно прикрывая за собой дверь, я почувствовала, что меня замутило. В комнате было пусто, Гэвин и Люси куда-то отлучились. Я села к своему столу, подключилась к Интернету и, уронив голову на руки, ждала, пока не загрузится почта. Просмотрела список непрочитанных писем: четыре-пять от клиентов по поводу контрактов, над которыми я в это время трудилась, и двенадцать сегодняшних от Яна Данкерли, начиная с семи двадцати пяти утра. Темы писем: «Новые правила работы», «Собрание», «Опоздание» (отправлено в девять ноль одну). Пока я ждала загрузки, пришло тринадцатое: «Дресс-код в офисе».

Я закрыла почту, не читая эти послания, и открыла новое окно в «Ворде».

Десять минут спустя Гэвин и Люси вернулись с первого этажа с картонными стаканчиками кофе латте в руках, смеясь и беззаботно болтая.

— Все в порядке? — спросила Люси, присмотревшись ко мне.

— Не совсем, — ответила я, доставая из принтера одинокую страничку.

— Что случилось?

Я не сумела даже выдавить из себя ответ. Сложила страницу — обойдемся без конверта — и, прихватив с собой сумку и плащ, направилась на следующий этаж, в кабинет гендиректора. Там как раз шло собрание.

— Надолго? — спросила я.

Линда, секретарь директора, тупо уставилась на меня.

— До скончания века, — сказала она. — Чем-то помочь?

— Подожду, ничего страшного, — сказала я.

К себе я вернуться не могла, при одной мысли об очередном столкновении с Данкерли, о том, как объяснить все это Гэвину и Люси, мне становилось дурно.

Я следила за тем, как медленно ползет стрелка на часах за головой Линды. Неужели я действительно решусь на это? На меня так не похоже, никогда прежде я не сворачивала, не сдавалась. И я позволю, чтобы этот урод взял надо мной верх? Мне следовало бороться до конца. Но одна мысль о том, что придется и дальше…

Десять минут.

Двери лифта открылись, появилась Люси. Я подумала с изумлением: «Она ездит на лифте?» Мельком глянув на меня, Люси передала какие-то бумаги Линде.

Может быть, появление Люси встряхнуло меня, а может, я просто не выдержала ожидания. Вскочила, подошла к двери кабинета, широко распахнула ее. Наш генеральный, Саймон Льюис, сидел за большим столом с тремя собеседниками, в одном из них я узнала клиента, с которым год назад сотрудничала в крупном проекте. Разговор их резко оборвался, все обернулись ко мне. Я прошагала к столу и шлепнула сложенный лист на стол перед Саймоном.

— Дженевьева, что-то случилось? — Несмотря на мое внезапное и чересчур решительное вторжение, голос его был таким добрым, что я чуть не раскаялась в своем решении, готова была забрать заявление и извиниться за то, что помешала.

— Простите, — сказала я. — Но я ухожу.

Я прикрыла за собой дверь и молча прошла мимо Люси, которая так и осталась стоять, разинув рот, возле стола секретарши. Спустилась по лестнице — обойдусь без лифта, — а на первом этаже припустила бегом. Я выскочила из здания через приемную для посетителей, и, несмотря на все переживания, меня тут же накрыло мощной волной счастья: все, больше я сюда не вернусь!

Домой я приехала на такси, приняла горячую ванну, полежала, размышляя обо всем, что случилось за последние два дня, а потом уснула. Проснулась во второй половине дня, надела юбку, сандалии, джинсовую куртку, нацепила солнечные очки и на автобусе добралась до станции «Виктория».

Там было полно людей, час пик, все разъезжались с работы по домам. Я спустилась на эскалаторе, затем снова поднялась к другому выходу, к круглой центральной площади с открытыми кафе и множеством магазинов с едой и напитками.

Я огляделась по сторонам, но нигде не заметила ни Арнольда, ни кого-либо еще из знакомых. Во всяком случае, никто не сидел на виду. Я купила кофе в киоске с бургерами и присела на жесткий пластмассовый стул, наглухо привинченный к столику. Отсюда я могла следить за эскалаторами и видеть каждого, кто поднимался со станции на площадь. До шести еще оставалось время. Через минуту кто-то хлопнул меня по плечу, и я оглянулась в испуге.

К моему удивлению, а еще более к облегчению, это оказался Дилан. Я с трудом узнала его: он надел джинсы и высокие ботинки, рубашка распахнута, под ней темно-серая футболка. Я-то привыкла видеть его в костюме.

— Пошли, — сказал он.

Прихватив кофе и сумку, я последовала за ним. Зайдя за ряд кафешек, мы наткнулись на столики и стулья, прислоненные к задней стене кофейного киоска.

— Приятный сюрприз, — заговорила я, усаживаясь напротив Дилана.

Он кивнул:

— Ага. Никогда не видел тебя при свете дня.

— И?

— Тебе полезно погреться на солнышке.

— Вот как? А тебе не мешало бы на время завязать с водкой.

Действительно, выглядел он хреново. Кожа мятая, глаза красные, усталые. Он не побрился, на лице проступила щетина и на голове тоже, обрисовав линию роста волос.

— Не поспоришь. Долгая была ночь.

Я не могла привыкнуть к тому, как он выглядел в такой одежде. Совсем другой, совсем обычный. Просто парень, вышедший под вечер понедельника глотнуть кофе.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил он.

— Лучше, — ответила я. — Тяжелые выдались деньки, но вроде бы всё позади.

От пальцев Арнольда синяков на коже не осталось, но губы еще побаливали и руки тоже — там, где он схватил меня, удерживая. Однако следов не было.

— Как подвигается с баржей?

— На прошлой неделе посмотрела несколько вариантов, — сказала я. — Спасибо, что спросил.

— Значит, денег уже достаточно?

— Нет. Только-только хватит на покупку, но на ремонт и на то, чтобы взять отпуск, не останется, а в этом вся суть. Нет смысла покупать, если я не смогу привести ее в порядок. Так что придется копить еще. Спрошу Норланда, не прибавит ли он мне часов. А может, Фиц снова позовет на вечеринку.

Дилан пристально, оценивающе смотрел на меня.

— Что? — дернулась я. Слишком уж напряженным стало выражение его лица.

— Я бы мог поспособствовать, — негромко сказал он.

— Поспособствовать насчет чего?

— Насчет денег.

Я перебрала в уме все варианты. Для чего бы мы ни встретились здесь, очевидно, он не хотел обсуждать это при Фице. То есть решился на серьезный риск.

— О чем речь?

— Сколько тебе нужно, чтобы убраться из Лондона, скажем, до конца месяца?

Через две недели. Иными словами — сколько денег не хватает прямо сейчас.

— Пятьдесят тысяч.

— Это я могу, — уверенно ответил он.

Хотела бы я знать, во что впутываюсь. Если б не Данкерли, я бы, скорее всего, предпочла отказаться.

— И?

— Я попрошу тебя кое за чем присмотреть.

— А именно?

— Это сверток. Небольшой. Нужно его спрятать на пару месяцев. Может быть, я даже раньше за ним приду. Ты самый подходящий для этого человек.

— И все?

— Просто спрячь его у себя и никому не отдавай. И все.

— За это я получу пятьдесят штук? Не в долг, навсегда?

— Навсегда.

— В чем подвох?

— Подвох в том, что лучше бы тебе с этим свертком не попадаться. Ты уйдешь из клуба и не сможешь вернуться. Расстанешься с танцами навсегда. Поняла?

Я помолчала, допивая кофе и обдумывая это предложение. Дилан следил за мной, не отводя глаз. С виду он совсем не беспокоился, и это насторожило меня: ставки в такой игре, похоже, очень высоки.

— Где ты собираешься поставить баржу?

Я пожала плечами:

— Смотря где я ее куплю. В четверг я смотрела баржи в Кенте. Одна из них мне приглянулась.

Он кивнул:

— Кент подходит.

— Не все ли тебе равно?

— Достаточно далеко, чтобы до тебя не добрались, достаточно близко, чтобы я приехал, когда будет удобно, и забрал мою вещь.

— Когда ты за ней приедешь?

— Не знаю. Я дам тебе мобильник. Когда буду готов, позвоню и назначу встречу. Значит, ты согласна, я так понимаю?

Согласилась я еще в тот момент, когда он предложил мне полсотни.

— Похоже что так, Дилан.

Он выдал лучшую из своих улыбок и протянул мне широкую ладонь. Мы пожали друг другу руки.

— Договорились.

Я почувствовала странное облегчение, словно я долго держалась на какой-то нити и наконец она лопнула. Свобода. Теперь я могу купить баржу, и еще останется достаточно денег, чтобы не работать целый год, а то и дольше.

Дата добавления: 2015-08-18