Оруженосец Санчо.

Санчо Панса стоял на автобусной остановке, когда вдруг увидел Дон Кихота, который то ли ждал, как и все, запаздывающего рейса в Мехико, то ли просто праздно сидел в совершенно неподходящем для праздности месте. Санчо, нимало не раздумывая, подошел к Дон Кихоту и, представившись аспирантом гарвардской исторической кафедры, сходу стал напрашиваться в оруженосцы к доблестному рыцарю.

- Какой же я тебе рыцарь? - ничуть не удивившись, изумился Дон Кихот. - У меня и доспехов-то нет.

- Я готов заплатить, - угрожающе сказал Панса и Дон Кихот растаял.

- Так бы сразу и сказал, - похлопал он Санчо по плечу. - Бери мой чемодан и пошли.

В то время как раз была война и все уходили на фронт. Дон Кихот и Санчо встретили группу родственников и друзей последнего, которые, сжимая в руках вилы и берданки, дружно шли бить врага.

- Пошли с нами, Санчо! - сказали они. - Родина в тебе нуждается.

- Пойдем, сеньор? - обернулся Санчо к Дон Кихоту, но тот только поморщился.

- Идите своей дорогой, любезные, - прикрикнул он на друзей и родственников, - и позвольте нам идти своей.

- Что-то в вас не видно ни любви к родине, ни ненависти к неприятелю, - сказали родственники. - Быть может, вы просто боитесь?

- Увы, - ответил Дон Кихот, - мне всего лишь стыдно. Вы воюете вовсе не с неприятелем, а с ветряными мельницами, и мне зазорно участвовать в этом безумии.

- Сам ты дурак, - сказали ему друзья и родственники Санчо, и ушли на войну.

В своих странствиях Дон Кихот и Санчо то тут, то там натыкались на ветряные мельницы, к которым примыкали длинные очереди вооруженных людей. Они заходили вовнутрь друг за другом, бросались на жернова с криком: "Ура!" и тут же вытекали в виде красной жижи по ржавому желобу на улицу.

- Из-за чего они так горячатся? - спросил Дон Кихот у Санчо.

- Известно, из-за чего! - сказал Санчо. - Из-за Дульсинеи Тобосской! Враги похитили у нас самую прекрасную женщину на земле и не хотят отдавать обратно.

- Странно, - удивился Дон Кихот, - знавал я эту Дульсинею - обыкновенная пастушка. Довольно миловидная, но не более того.

- То ли вы, сеньор, не видите того, что видят все, - заметил Санчо, - то ли видите то, чего не видит никто. Дульсинея Тобосская - секс-символ нации!

- Не буду спорить, - сказал Дон Кихот. - Однако, мне давно уже пора посвятить тебя в оруженосцы. Зайдем на этот постоялый двор.

- Постоялый двор?! - выпучил глаза Санчо. - Это же замок великого герцога!

- Что касается герцога, - объяснил Дон Кихот, - то он мой друг, а что до замка... по большому счету, весь наш мир - постоялый двор, нужно ли делать исключения?

Герцог обрадовался гостям и усадил их обедать.

- Куда путь держите? - спросил он.

- Как всегда, никуда, - ответил Дон Кихот. - Просто надо посвятить одного рыцаря в оруженосцы, а на голодный желудок заниматься такими вещами мне не к лицу.

- Какой же я рыцарь? - подумал Санчо, но Дон Кихот погрозил ему пальцем и вернулся к беседе с герцогом.

- А вы не боитесь, - спросил герцог Дон Кихота, - что если всех посвятить в оруженосцы, то и с мельницами воевать некому будет?

- Воевать с мельницами всегда будет кому, - ответствовал Дон Кихот, - поэтому бояться тут нечего. Санчо, ты готов?

- Наверное, - пробормотал Санчо.

- Хорошо! - сказал Дон Кихот. - Чтобы стать оруженосцем, тебе надо перестать быть рыцарем. Снимай доспехи!

- Какие доспехи?! - изумился Санчо. - На мне только рубашка...

- А это что? - спросил Дон Кихот и постучал Санчо по лбу, от чего раздался гулкий консервный звук.

- Как же я это сниму? - растерялся Санчо.

- Ладно, - пожал плечами Дон Кихот, - тогда посвящение откладывается до следующего раза.

- Не переживайте, молодой человек, - утешил герцог Санчо Пансу. - Я ведь тоже когда-то просил вашего господина, чтобы он сделал меня хозяином постоялого двора, но тоже ничего не вышло.

- Почему? - печально спросил Санчо.

- Потому что для этого совсем ничего не нужно делать, - вздохнул герцог, - а мне такое давно уже не по силам - староват!

- Это ничего, - сказал Дон Кихот, - как герцог ты тоже хорош!

Распрощавшись с герцогом, они ушли куда глаза глядят. Санчо все время был недоволен тем, что его господин совсем ничего от него не требует, непонятно даже, за что ему тогда деньги платить?

- Научили бы меня чему-нибудь, - ныл Санчо по дороге.

- Чему же тебя научить? - озадачился Дон Кихот. - Хочешь, научу тебя искусству снов и дения?

- А что это за искусство такое?

-- Ну, это искусство видеть сон там, где все остальные видят реальность.

- Но тогда я вообще во всем стану видеть сон?

- Ну, да.

- А что же будет, если я вдруг проснусь?

- Тогда ничего не будет.

- Тогда, - решил Санчо, - не надо мне такого искусства!

- Как хочешь, - развел руками Дон Кихот. - Не пойму только, зачем ты ко мне привязался?

- Я же говорил, что изучаю историю, - терпеливо разъяснил Санчо, - а вы, как странствующий рыцарь, могли бы мне оказать неоценимую помощь в виде поставок фактического материала. Вы ведь везде бываете и все обо всем знаете.

- Боюсь, что ничем не могу тебе помочь, - огорчился Дон Кихот.

- Почему?

- Потому что нет никакой истории. Ты изучаешь то, чего нет.

- Как это, нет никакой истории?! - не понял Санчо.

- Ну, история - это последовательное развертывание событий во времени, чередование мировых метаморфоз, тогда как в действительности нет никакого чередования и нет никаких метаморфоз. Время, конечно, идет, но ничего не меняется, все всегда одно и то же.

- Как это, одно и тоже?! Вчера мы были в гостях у герцога, а сегодня идем по пустыне - это не одно и то же, а разные события!

- Правильно, - согласился Дон Кихот, - но что это меняет? Решительно ничего. И так всегда - сегодня одно, завтра другое - всегда одно и то же.

- Хорошо, - сказал Санчо, - тогда я зря трачу с вами время. Прощайте!

- Будь здоров! - Дон Кихот пожал протянутую ему руку. - Приятно было познакомиться.

Оставив Дон Кихота в пустыне, Санчо пошел в обратном направлении. Вскоре дорога разделилась на три пути, а посреди развилки Санчо увидел камень, на котором с одной стороны было написано: "Лучше бы ты вообще никуда не ходил", а на другой - неприлично цитировать. Санчо выбрал дорогу, руководствуясь второй надписью, и через пару дней набрел на постоялый двор.

- Сколько берете за постой? - спросил он хозяина.

- Не дерзите, молодой человек, - ответил тот, - мало того, что вошли в мою резиденцию без спросу, так еще и разговариваете без соблюдения этикета. Я - король!

- И верно - король! - матюкнулся про себя Санчо Панса. - Извините, вашество, обознался! Уж больно здесь все, как бы это сказать... да вот и девчонка эта - я же знаю ее, свиней она у нас в селе пасла - Дунька или Манька... и вы на короля не больно-то смахиваете, вот и решил - постоялый двор.

- А вы таки хам, - рассердился король. - Эта, как вы изволили выразиться, пастушка - моя жена, Дульсинея Тобосская; из-за нее, между прочим, люди тыщщами гибнут, она - секс-символ нации!

- Или вы больны, - Санчо даже вспотел, - или у меня горячка.

- Какой-то вы странный, рыцарь, - заметила Дульсинея. - Где же это вы все свои доспехи растеряли?

Санчо постучал себя по лбу, но консервного звука не услышал.

- Дело в том, что я не рыцарь, - сознался он, - а простой оруженосец. А на вашем месте я что-нибудь сделал бы, чтобы остановить войну. Все же ведь думают, что вы секс-символ, а вы бы вышли и сказали всю правду.

- Это ничего не изменит, - сказала Дульсинея. - Я не причина войны, а только повод, оправдание. Жернова вертятся, потому что ветер дует, а ветер дует всегда.

Санчо попрощался с хозяином постоялого двора и его женой, делая при этом вид, что считает их королем и королевой. Выйдя наружу, он оказался на автобусной остановке, где уже шла посадка, но Санчо не надо было ни в Мехико, ни куда-либо еще, поэтому он просто присел посидеть. От очереди отделился молодой человек в сверкающих доспехах и, представившись очередным бредовым именем и ученой степенью, стал напрашиваться к Санчо в оруженосцы.

- Если у доблестного рыцаря есть сердце, он не сможет отказать мне в моей просьбе, - сказал молодой человек.

- Какой же я тебе рыцарь? - ничуть не изумившись, удивился Санчо. - У меня и доспехов-то нет.

Дата добавления: 2015-08-18