Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

КОШМАРЫ 7 страница

Читайте также:
  1. Annotation 1 страница
  2. Annotation 10 страница
  3. Annotation 11 страница
  4. Annotation 12 страница
  5. Annotation 13 страница
  6. Annotation 14 страница
  7. Annotation 15 страница

— Не извиняйся. — Он неторопливо подбрасывал хворост в огонь. — Наверное, ужасно не иметь возможности спокойно проспать хотя бы одну ночь.

Рапсодия отвернулась.

— Да, это правда. — Она выбралась из-под одеяла и стряхнула траву и листья с одежды. — Как ты думаешь, мы сегодня доберемся до места?

— К Элинсинос?

— Да.

— Скорее всего, завтра. Если бы ты оказалась в ее владениях, то спала бы лучше.

Рапсодия закончила возиться с волосами и удивленно посмотрела на Эши.

— Что ты имеешь в виду?

— Говорят, драконы умеют охранять сны, отсеивая плохие. Если бы мы находились рядом с Элинсинос, она бы обязательно прогнала прочь твои кошмары.

— Но с чего ты взял, что она пожелала бы их прогнать?

— Потому что ты бы ей понравилась, Рапсодия. Верь мне.

Оказалось, что Эши знал, о чем говорил. Целый день они без всяких приключений шли через лес, который с каждой милей становился все более густым и тихим. Она по-прежнему находилась в задумчивом настроении, и они почти не разговаривали, пробираясь через лес. Спутники остановились на ночлег в небольшой темной долине, окруженной зарослями остролиста. Эши вызвался нести первую стражу.

Настала полночь, но Рапсодия продолжала крепко спать, сегодня кошмары не потревожили ее сон. Эши решил дать ей возможность поспать подольше; в результате, когда наступило утро, он продолжал нести дозор. Он увидел, как тонкие руки показались из-под одеяла, Рапсодия сладко потянулась и глубоко вздохнула, через мгновение появилась ее голова в золотом ореоле волос, напоминающих встающее из-за горизонта солнце. Огромные глаза широко раскрылись — в них застыла паника.

Она вскочила и бегом бросилась на поляну, откуда было видно небо. Темно-синий цвет постепенно уступал место лазури, а восточная часть неба порозовела. Утренняя звезда закатилась в тот самый момент, когда Рапсодия начала молитву, и чистая мелодия нарушила тишину долины, а по спине у Эши пробежал холодок. По земле, под его ногами прокатился легкий гул, поднялся ветер.

Элинсинос тоже услышала утреннюю песню Рапсодии.

Мы у цели, — сказал Эши.

Он говорил почти шепотом. Интересно, подумала Рапсодия, из страха или благоговения.

В низине, возле склона холма, раскинулось лесное озеро. В его кристально чистой воде, как в зеркале, отражались деревья. Из озера вытекала небольшая река, на которую они не раз наталкивались, после того как перешли Тарафель.

Лесную тишину прерывали птичьи трели и шум бегущей воды. Здесь царили спокойствие и красота, совсем не соответствовавшие представлениям Рапсодии о логове драконихи. Впрочем, нигде не было видно следов огромной рептилии — да и вообще она не заметила здесь живых существ.

Они обошли озеро, и Рапсодия увидела питавший его источник. В самой крутой части склона находилась пещера, видимая только с самой высокой точки холма, из нее вытекал небольшой поток, беззвучно падающий в стеклянные воды озера. Вход в пещеру находился на высоте примерно двадцати футов. Рапсодия не сомневалась, что они достигли цели своего путешествия, — пещера буквально излучала такую силу, что она невольно вздрогнула.

Пока они шли по тропе ко входу в логово Элинсинос, Рапсодии показалось, что ветер принес шепот голосов, но, когда она остановилась, чтобы прислушаться, ей не удалось ничего разобрать, лишь весенний ветер шумел в кронах деревьев. Однако ее преследовало ощущение, что за ней кто-то наблюдает. Эши молчал, капюшон, как и всегда, скрывал его лицо.

Наконец они подошли ко входу в пещеру. Теплый ветерок ритмично вылетал оттуда.

«Дыхание драконихи», — подумала Рапсодия. Она вдруг усомнилась в разумности принятого решения — стоило ли подвергаться такой опасности? Она уже раздумывала, не повернуть ли назад, когда тишину леса нарушил голос, который мог принадлежать только Элинсинос.

Ты меня заинтересовала, — проговорил голос, звучавший одновременно как бас, баритон, тенор, альт и сопрано. В нем слышалось близкое знакомство с магией стихий, которую даже прошедшее огонь сердце Рапсодии не могло постигнуть. Голос обращался к самым сокровенным тайникам ее души, и на мгновение Рапсодия усомнилась, действительно ли она слышит слова или просто их ощущает.

— Входи.

Рапсодия сглотнула и шагнула к пещере. Она остановилась, чтобы изучить вырезанные на внешней стене руны, предварительно очистив их от мха и лишайника. Слова оказались знакомыми:

 

Cyme we inne frid, fram the grip of deap to lif dis smylte land.

 

Она прикоснулась кончиками пальцев к древней надписи и ощутила легкую вибрацию. Древняя магия несколько столетий пассивно ждала своего часа, и Рапсодию переполняло удивление, она совершила открытие, ее подхватило возбуждение первой страсти. Она мгновенно узнала его, хотя сама испытала лишь однажды.

Не только стены пещеры, но и воздух здесь был пропитан древней магией. Именно сюда пришел Меритин, здесь дал обет своему королю. В некотором смысле эту пещеру можно назвать местом рождения расы намерьенов, и это дополнительно усиливало магию. Рапсодия подумала, что могла бы долго так стоять, разглядывая руны.

— Рапсодия. — Эши подошел почти вплотную, и она вздрогнула. — Не смотри ей в глаза.

Она стряхнула с себя наваждение и кивнула. Потом проверила свое снаряжение и повернулась к Эши.

— Я буду осторожна. До свидания, Эши, — тихо сказала она. — Спасибо тебе за все. Пусть твое обратное путешествие будет безопасным.

— Рапсодия, задержись немного. — Эши протянул к ней руку, она взяла ее, позволив своему спутнику помочь ей спуститься на землю.

— Да? — Она стояла перед ним, глядя в темноту под капюшоном.

Он медленно поднял руку и коротким движением откинул капюшон, открыв лицо. Рапсодия ахнула.

Джо была права. Лицо Эши оказалось чистым и красивым, на нем бродила неуверенная улыбка.

Прежде всего Рапсодия обратила внимание на его волосы. Они сияли словно начищенная медь, в них отражалось полуденное солнце, и ей вдруг показалось, что их создал кузнец. Еще никогда ей не приходилось видеть ничего подобного — ни в этом мире, ни на Серендаире. Интересно, вдруг подумала она, мягкие они или жесткие, точно проволока, на которую похожи благодаря своему металлическому блеску. Ей ужасно захотелось разрешить эту загадку, она могла бы часами стоять и смотреть на него, сопротивляясь желанию потрогать его волосы.

Лишь через несколько мгновений она обратила внимание на его лицо. Оно обладало классической красотой, в нем, как и в ней, смешалась кровь человека и лирина. Лишь короткая борода скрывала часть гладкой и чистой кожи лица. У человека такая борода вырастала за месяц, но полукровке пришлось бы не бриться не меньше года. Если бы Эши был человеком, то она дала бы ему лет двадцать пять, но, учитывая лиринскую кровь и принадлежность к намерьенам, определить его возраст не представлялось возможным.

А потом она заглянула ему в глаза, прекрасные и чужие. Они были ошеломляюще голубыми, а радужную оболочку украшали крошечные янтарные звезды. Рапсодии не сразу удалось сообразить, почему они показались ей такими чуждыми. Зрачки — у них был вертикальный разрез, как у змеи, однако они не внушали ужаса, который испытывает человек перед рептилией, от них веяло древней мудростью и могуществом. И она ощутила, как ее влечет к ним, — так стремительная река неуклонно несет свои воды к водопаду или к спокойной и безмятежной лагуне. Эши на мгновение закрыл глаза, и Рапсодия поняла, что все это время не дышала.

Она сделала глубокий вдох и только теперь сообразила, что по ее щекам текут слезы. И понимание пришло к ней разом — точно пощечина, — вот почему он прячет свое лицо под капюшоном, вот почему оттолкнул ее.

За ним охотятся. Другой причины быть не могло.

Она попыталась заговорить, но ее переполняли эмоции. Эши заглянул ей в глаза, словно боялся слов, которые она сейчас произнесет, и одновременно ужасно хотел их услышать. Наконец она обрела дар речи.

— Эши?

— Да?

Она вздохнула:

— Тебе следует сбрить бороду, она ужасна. Некоторое время он удивленно смотрел на нее, а потом расхохотался. Рапсодия облегченно вздохнула, а когда он, продолжая смеяться, отвернулся, она быстро обняла его — ей не хотелось, чтобы он увидел, как ее глаза наполняются слезами.

Эши прижал ее к груди, и она почувствовала, как он вздрогнул. Очевидно, ему было больно, и Рапсодия слегка отодвинулась — ей показалось, что у него болит грудь. Он вздохнул и отпустил Рапсодию.

— Благодарю тебя, — искренне сказала она. — Знаю, как тебе было трудно, и горжусь, что ты сделал это для меня. Если бы ты не открыл свое лицо, меня постоянно терзали бы сомнения.

— Будь осторожна, — сказал он, кивнув в сторону пещеры.

— Береги себя, — ответила Рапсодия. Она наклонилась и взяла длинную высохшую палку, лежавшую перед входом в пещеру. — И еще раз спасибо. Удачи. — Она послала ему воздушный поцелуй и решительно шагнула в темноту пещеры.

Рапсодия оказалась в туннеле, который освещался тусклым пульсирующим светом, идущим изнутри, его стены покрывал лишайник, но по мере удаления от входа он постепенно исчез.

Прислушиваясь, Рапсодия медленно шла вперед. Раздался негромкий всплеск, словно где-то в глубинах пещеры нечто огромное двигалось в воде, затем послышался звук тяжелых шагов, сопровождающийся скрежетом когтей о камень. Рапсодия различила звон стали, ударяющейся о скалу, а в следующее мгновение пещера наполнилась жарким ветром дыхания дракона, едкий привкус показался ей знакомым, и она сообразила, что похожие запахи бывают в кузнице, когда плавится металл.

Туннель сделал поворот, и Рапсодия оказалась в большой пещере. Здесь царил непроглядный мрак, и Рапсодия зажгла факел, коснувшись кончика палки, которую захватила с собой. Пламя моментально взметнулось вверх, разогнав мрак, и удлиненные тени заплясали по подземелью, делая движения огромного существа, вылезающего из воды, еще более гротескными. После каждого шага дрожала земля, мерцающий свет факела отражался от медной чешуи, сверкавшей во тьме словно миллионы крошечных полированных щитов.

Элинсинос была огромной. Насколько Рапсодия смогла рассмотреть в свете своего факела, длина драконихи составляла не менее сотни футов — она с легкостью могла бы заполнить собой весь туннель. Чудовище выглядело таким могучим, что Певица побледнела.

Потом она заглянула в глаза Элинсинос, забыв о предупреждении Эши. Они были подобны двум гигантским светильникам, неожиданно вспыхнувшим во мраке. Огромные сферы испускали радужный свет и были настолько красивы, что Рапсодия не задумываясь согласилась бы провести здесь всю свою жизнь, глядя в них. Серебристые зрачки рассекали вертикальные разрезы, окруженные мерцающей радужной оболочкой. Рапсодия почувствовала, как в ее душе заполыхало пламя, словно его раздул порыв налетевшего ветра. У нее закружилась голова, она потерялась внутри своего сознания, но в следующее мгновение неприятные ощущения исчезли — Рапсодии все же удалось отвести глаза, хотя все в ее душе этому противилось.

— Прелестница, — сказала Элинсинос.

В слове прозвучала сила, которую Рапсодия сразу узнала. Элинсинос говорила, пользуясь музыкой стихий, и произнесенное ею слово было именем. Гармонический звук шел не из горла — Рапсодия знала, что у драконов нет голосовых связок, — а являлся следствием виртуозного воздействия на вибрации ветра. Рапсодии захотелось еще раз прямо взглянуть на чудовище, но она удержалась, наблюдая за Элинсинос краешком глаза.

— Зачем ты пришла, Прелестница? — В голосе чувствовалась мудрость, входящая в противоречие с детским тоном и словами.

Рапсодия набрала побольше воздуха и отвернула в сторону лицо.

— На то есть много причин, — ответила она, глядя на змеиную тень, скользящую по стене пещеры. — Ты мне снилась. А еще я пришла, чтобы вернуть то, что принадлежит тебе, и спеть, если ты позволишь. — Она увидела, как голова чудовища медленно поднялась, а потом опустилась на землю прямо у нее за спиной, и ощутила горячее дыхание.

Внутренний огонь ее души потянулся навстречу могучему источнику энергии. Влажная одежда мгновенно вы сохла — еще немного, и она загорится.

— Повернись, пожалуйста, — раздался голос, говоривший сразу в нескольких регистрах. Рапсодия закрыла глаза и повиновалась, ощущая волны тепла на своем лице — казалось, она повернулась к солнцу. — Ты боишься?

— Немного, — ответила Рапсодия, не открывая глаз.

— Почему?

— Мы боимся нового и того, чего не понимаем. Я надеюсь исправить положение, и тогда я перестану бояться.

И снова, как и перед тем, как войти в пещеру, она услышала шепот голосов.

— Ты поступаешь мудро, испытывая страх, — сказала Элинсинос. В ее голосе не было угрозы, однако же его глубина и тембр рождали в сердце безотчетный ужас. — Ты настоящее сокровище, Прелестница. Твои волосы подобны золотой пряже, а глаза точно изумруды. Кожа бела и безупречна, как тончайший фарфор, и ты нетронута. В тебе есть музыка, и огонь, и время. Любой дракон мечтал бы заполучить тебя.

— Я принадлежу лишь себе, — заявила Рапсодия. Элинсинос засмеялась. — Но я пришла сюда в надежде, что мы станем друзьями. Тогда, в некотором смысле, я буду твоей добровольно. Ведь друг есть одно из самых замечательных сокровищ, не так ли? — Она бросила быстрый взгляд на дракониху и тут же отвернулась.

На огромном лице дракона появилось выражение любопытства, которое показалось Рапсодии удивительно симпатичным, хотя она смотрела на Элинсинос всего несколько мгновений.

— Я не знаю. У меня нет друзей.

— Тогда я стану для тебя новым видом сокровища, если ты, конечно, захочешь, — предложила Рапсодия, чувствуя, как страх отступает. — Но сначала разреши вернуть то, что принадлежит тебе. — Она засунула руку в сумку и вытащила коготь дракона, превращенный в кинжал.

Огромные радужные глаза мигнули. Рапсодия заметила, как на секунду потускнел свет в пещере, раздался странный гул, кожу начало покалывать, казалось, в пещеру влетел огромной рой пчел. Она увидела, как переместилась тень на стене, огромная лапа протянулась над ее головой и кинжал оказался зажатым между когтями — его близнецами.

Потом лапа вернулась на прежнее место. Рапсодия облегченно перевела дух.

— Где ты его нашла?

— В глубинах логова Гвиллиама, — ответила Рапсодия, стараясь использовать образы, которые могла оценить Элинсинос. — Он был спрятан очень далеко, но как только мы его нашли, то сразу решили, что коготь необходимо вернуть.

— Гвиллиам был плохим человеком, — заявил мелодичный голос. В нем не было гнева, и Рапсодия обрадовалась. Ей совсем не хотелось оказаться в логове разгневанного дракона. — Он ударил Энвин и убил множество намерьенов. Этот коготь был дарован ей, но Гвиллиам оставил его себе. Спасибо, что принесла его мне, Прелестница.

— Пожалуйста, Элинсинос. Я сожалею о том, что случилось с Энвин.

Гудение стало громче. Рапсодия почувствовала, как в пещере становится жарче.

— Энвин такая же плохая, как Гвиллиам. Она уничтожила собственные сокровища. Дракон никогда не должен так поступать. Мне стыдно, что она принадлежит к моему потомству. Она больше не мое дитя. Дракон до своего последнего часа должен защищать сокровища. Энвин уничтожила свои сокровища.

— Свои сокровища? Какие сокровища?

— Посмотри на меня, Прелестница. Я постараюсь тебя не взять. — Голос был глубоким и нежным. — Если ты мой друг, то должна мне верить, да?

«Рапсодия, не смотри ей в глаза».

Глядя в землю, Рапсодия медленно повернулась. Мерцающее пламя факела отражалось на чешуе, его свет вол нами накатывал на ее льняную рубашку, превращая белую ткань в переливающуюся радугу. Нежность голоса покорила сердце Рапсодии, хотя мозг еще продолжал работать, предупреждая, что она должна опасаться гигантской змеи. Коварство драконов вошло в поговорки, и предупреждение Эши звенело в ее ушах:

«Рапсодия, не смотри ей в глаза».

Ее сокровищем были намерьены, — ответила Элинсинос. — Они обладали волшебством; им удалось перейти из одного мира в другой и остановить для себя время. В них отобразились все стихии, пусть люди и не умели ими пользоваться. Так здесь появились расы, о которых ничего не знали в здешних местах: гвадды и лирингласы, гвенены и наины, древние серенны и дракиане, а также митлины — человеческий сад, полный самых прекрасных цветов. Они были особенными, Прелестница, удивительные люди, которые заслуживали того, чтобы их лелеяли и защищали. А она повернула против них и многих уничтожила, лишь бы они не достались Гвиллиаму. Мне стыдно.

Рапсодия ощутила влагу на своем лице, посмотрела вниз и обнаружила, что стоит в луже мерцающей жидкости. Она автоматически подняла взгляд и обнаружила, что заворожено смотрит на огромное существо. Элинсинос рыдала.

Рапсодия почувствовала, как разрывается ее сердце, в этот момент она бы с радостью отдала все, чтобы утешить Элинсинос. Возможно, тут не обошлось без магии — почему она так быстро прониклась сочувствием к чудовищу? Или все дело в том, что Элинсинос так удивительно красива? Она подошла к драконихе и мягко коснулась ее массивного когтя.

— Не плачь, Элинсинос.

Дракониха слегка повернула голову и пристально по смотрела на Рапсодию огромными повлажневшими глазами.

— Значит, ты немного со мной побудешь?

— Да. Я останусь у тебя погостить.


 

Уже в четвертый раз за день Грунтор неуклюже остановился, слишком неловкий, чтобы сделать это так же быстро, как Акмед, и тяжело вздохнул.

— Она все еще там, сэр?

— Да. — После каждой паузы голос Акмеда становился все более раздраженным. Король фирболгов обернулся и закричал: — Проклятье, Джо, иди домой, или я привяжу тебя к сталагмиту и оставлю ждать нашего возвращения.

Раздался приглушенный свист, и маленький кинжал с бронзовой рукояткой вонзился в стену пещеры рядом с ухом Акмеда.

— Ты мерзкая свинья, — прорычала в ответ Джо. — Ты не можешь оставить меня одну с маленькими сопляками. Я пойду с вами, проклятый ублюдок, нравится тебе или нет.

Акмед спрятал улыбку и зашагал обратно по туннелю, нырнул за груду камней и вытащил оттуда Джо.

— Хочу дать тебе совет насчет мерзких свиней, — почти весело заявил он. — Они кусаются. Так что не становись у них на пути, они запросто отгрызут от тебя кусочек.

— Да, конечно, ты все знаешь о мерзких свиньях, Акмед. Ты с ними живешь. Видит бог, никто больше на тебя не польстится, за исключением слепца.

— Шагай домой, маленькая мисси, — строго сказал Грунтор. — Ты ведь не хочешь, чтобы я потерял терпение.

— Перестань, Грунтор, — взмолилась Джо, пытаясь скорчить несчастную рожицу — впрочем, у нее ничего не вышло. — Я ненавижу маленьких ублюдков. Мне так хочется пойти с вами. Пожалуйста.

— Разве можно так называть своих внучатых племянников и племянниц? — неискренне осведомился Акмед. — Твоя сестра будет очень огорчена, если услышит, как ты называешь ее внучатых сопляков.

— Они маленькие чудовища. Они все время норовят подставить мне подножку, когда мы поднимаемся в горы, — пожаловалась Джо. — В следующий раз я могу случайно сбросить парочку из них в пропасть. Пожалуйста, не оставляйте меня с ними. Я хочу пойти с вами.

— Нет. Ты пойдешь обратно сама или тебе потребуется сопровождение?

Джо скрестила руки на груди, и на ее лице застыло выражение упрямой злости. Акмед вздохнул:

— Послушай, Джо, вот мое последнее предложение. Если мы найдем то, что ищем, и опасность окажется не слишком серьезной, обещаю, в следующий раз мы возьмем тебя с собой. Но если ты еще раз увяжешься за нами, я свяжу тебя по рукам и ногам и отправлю в детскую, где внучатые сопляки Рапсодии будут играть тобой в мяч. Ты меня поняла? — Джо мрачно кивнула. — Хорошо. А теперь возвращайся обратно и не вздумай идти за нами.

Грунтор вытащил кинжал из стены и протянул его упрямой девчонке, она схватила оружие и засунула его в свой сапог.

Двое болгов молча посмотрели вслед сердитой Джо, с угрюмым видом пошагавшей обратно. Затем они стали спускаться дальше.

Через некоторое время Акмед резко обернулся. Они успели так глубоко спуститься вниз, что свет больше не проникал в туннель, теперь, чтобы подняться обратно, пришлось бы потратить целый день. Прошло несколько недель, прежде чем они с Грунтором сумели выбраться в длительное путешествие в поисках Лориториума, тайногохранилища, карты которого они показывали Рапсодии. К несчастью, вредная девица, ее приемная сестра, узнала об экспедиции и отказалась остаться дома. Им никак не удавалось заставить ее подчиниться.

Акмед чувствовал присутствие Джо, хотя не слышал биения ее сердца, как слышал сердца Грунтора и Рапсодии. Способность различать ритмы лишь тех, кто родился на Серендаире, — вот и все, что осталось от его дара — крови из старого мира.

Джо он чувствовал иначе. Они находились в его горах, он был королем, поэтому он знал, что Джо снова где-то неподалеку и что она в очередной раз ослушалась его приказа. Он повернулся к своему спутнику:

— Грунтор, помнишь, ты как-то говорил, что можешь ощущать движение Земли?

Грунтор почесал в затылке и ухмыльнулся.

— Ой не помнит, чтобы делился своими мыслями с тобой. Честно говоря, Ой только один раз был настолько откровенен — когда много лет назад посетил Дворец Наслаждений старушки Бренды.

Акмед фыркнул и показал на землю у себя под ногами.

— Огонь подчиняется Рапсодии, и чем больше она с ним экспериментирует, тем эффективнее становится ее контроль над ним. Возможно, ты обладаешь такой же связью с Землей. — Он посмотрел в туннель. — Быть может, твой первый эксперимент даст нам передышку и нас больше не будет преследовать этот маленький ходячий кошмар.

Грунтор немного подумал и закрыл глаза. Он ощущал биение сердца Земли, монотонный напев, наполняющий воздух, которым он дышал, пульсирующий в камнях у него под ногами, упруго ударяющий в его толстую кожу. Эти колебания гудели в его костях и крови с того момента, как они прошли по Корню, соединявшему два великих дерева. Сам Корень говорил с ним сейчас, рассказывал о том, как располагаются вокруг скалы.

Перед его мысленным взором возникали тропинки во чреве Земли, поющие ему о рождении этого места, скорбные воспоминания о чудовищном давлении, вынуждавшем прогибаться мощные пласты, крики боли, приведшие к появлению высоких пиков, из которых теперь и состояли Зубы. И в ответ душа Грунтора шептала слова утешения, смягчая жестокие древние воспоминания.

Он видел каждое слабое место в Земле, там, где река обсидиана встречалась с базальтом и сланцем, каждую трещину, где наины, любившие Землю так же, как и он, связанные с нею магией, аккуратно вырубали в скалах бесконечные туннели Канрифа, по одному из которых они сейчас путешествовали. Он ощутил ноги Джо, находившейся на расстоянии броска камня от них, и пожелал, чтобы Земля под ними на несколько мгновений размягчилась, поглотив ее щиколотки, а потом снова затвердела.

Джо закричала от ужаса, прервав его такое интересное общение с Землей, и Грунтор открыл глаза. На них с Акмедом обрушился поток отборной брани, отчего сверху свалилось несколько камней, а в воздухе повисла пыль.

— Это ее задержит, хотя бы до тех пор, пока мы не доберемся до входа в соседний туннель. Тогда ты сможешь ее отпустить. Сомневаюсь, что Джо рискнет снова увязаться за нами. — Акмед прищурился, заметив, как побледнела кожа Грунтора в тусклом свете факела. На лбу великана появились бисеринки пота. — С тобой все в порядке?

Грунтор вытер лоб чистым льняным платком.

— Не уверен, что Ой доволен тем, как он себя чувствует, — ответил Грунтор. — Раньше у меня ничего не болело, когда я пытался чувствовать Землю.

— В первый раз всегда бывает больно, — сказал Акмед. — Потом, когда появится опыт, тебе станет легче пользоваться своим даром, и боль отступит.

— Ой готов поспорить, что ты так говоришь всем своим девушкам, — проворчал Грунтор, складывая платок и пряча его в карман. — А если подумать, я сказал такие же слова старушке Бренде. Ну, пошли?

Акмед кивнул, и они зашагали дальше, в сокровенные глубины Земли, оставив вопящую от ярости Джо прикованной к скале.

Чем дальше углублялся Акмед в земли, которыми теперь управлял, тем более глубокая тишина обволакивала его. И тем чаще для продвижения вперед требовалось вмешательство Грунтора, который расчищал завалы начавших разрушаться древних коридоров, пробиваясь сквозь камень, словно тот состоял из воды или был почти жидким, — именно таким способом он помог им выбраться из чрева Земли в конце путешествия по Корню. Всякий раз раздавался грохот, но, когда он смолкал, наступала еще более глубокая тишина, застоявшийся здесь воздух никто не тревожил целые столетия.

Акмеду понадобилось меньше суток, чтобы определить место, где находился Лориториум, — не зря он столько времени потратил на изучение манускриптов в хранилище Гвиллиама, к тому же ему помогло врожденное умение ориентироваться. Королю фирболгов достаточно было погрузиться в медитацию, сидя на своем троне в Большом зале, и попытаться найти ответ на вопрос, где бы он построил тайный ход, если бы оказался на месте Гвиллиама. Он закрыл глаза, и его разум помчался по бесконечным извивам бесчисленных туннелей. Он следовал по коридорам внутренней части Канрифа, рыскал по широким Пустошам, мимо Кралдуржа, Царства Призраков, мимо стоящих на страже скал, окружающих Элизиум, тайные владения Рапсодии.

Он нашел вход в древние руины, расположенные в недрах Земли под деревушками, где когда-то жили намерьены, возле второго каньона, защищенного с одной стороны зловещим обрывом глубиной в несколько тысяч футов, за которым расстилались бесконечные степи. Вход был тщательно замаскирован, а расщелина искусственного происхождения скорее напоминала тропу горных козлов.

Как только они с Грунтором оказались внутри туннеля, Акмед сразу понял, что они движутся в правильном направлении, и пришел в ярость, поскольку Джо узнала тайну Лориториума, последовав за ними. Скорее всего, от нее не следовало ждать серьезных неприятностей, но Акмед ни кому не верил и в очередной раз убедился в том, что Рапсодия напрасно сделала названой сестрой уличную девчонку.

— Запомни мои слова, — сквозь зубы бросил он тогда, — мы еще об этом пожалеем.

Как и всегда в подобных ситуациях, Рапсодия не обратила на его слова ни малейшего внимания.

По мере того как Грунтор пробивал дорогу среди обломков, заполнявших туннель, Акмед чувствовал, что тишина становится всеобъемлющей. Похожие ощущения он испытал, когда среди развалин Канрифа обнаружил подвал, заполненный бочками и бутылками с намерьенским сидром. Большая часть жидкости испарилась, осталось лишь густое липкое желе. Тишина в следующей части туннеля показалась Акмеду почти такой же плотной и осязаемой.

Грунтора между тем окружала вовсе не оглушительная тишина, для него звучала громкая песня Земли. С каждым новым открывающимся пластом ее музыка становилась чище, сильнее, наполнялась древней магией, несущей в себе ужас. Грунтор сдвигал огромные камни в сторону, и его пальцы покалывало, хотя он надел перчатки из козлиной кожи. Наконец он остановился передохнуть и прислонился к стене. Великан дышал глубоко, поглощая окружающую его со всех сторон музыку, заглушившую все другие звуки.

— Ты в порядке, сержант?

Грунтор кивнул, не в силах произнести ни слова. Затем провел рукой по стене и повернулся к Акмеду.

— Перед тем как Канриф был захвачен, они взорвали туннели, — с трудом проговорил Грунтор. — Они бы не обвалились сами. Вся гора рухнула. Почему, сэр? Почему не бастионы, не вспомогательные туннели, ведущие к Большому залу? Так они могли бы гораздо дольше удерживать болгов, отрезав их от каньона в Пустоши, и отбивать все внешние атаки. Тебе это не кажется странным?

Акмед протянул ему флягу с водой, и великан сделал несколько долгих глотков.

— Наверное, там находится то, ради чего Гвиллиам решил принести в жертву целую гору, только чтобы оно не попало в руки болгов, или того, кто мог отобрать у них Канриф. Ты не устал? Мы можем вернуться и немного отдохнуть.

Грунтор вытер пот со лба и покачал головой:

— Нет. Мы много прошли, зачем возвращаться? Но впереди еще хватает камней; Ой думает, их осталось не меньше, чем мы прошли. — Он отделился от стены, отряхнул плащ, а потом вновь приложил руки к камню.

Грунтор сосредоточился, и ему вновь открылся характер скалы. Он видел каждую трещинку, каждую крохотную щель между обломками. Великан закрыл глаза и протянул вперед руку, которая прошла сквозь камень, как если бы это был воздух, и почувствовал, как он поддается. Тогда Грунтор развел руки в стороны и слегка надавил — камень под его ладонями стал текучим, он расступался будто холодное расплавленное стекло, гладкое и даже немного скользкое.

Акмед с изумлением наблюдал, как кожа его друга побледнела, затем приобрела пепельный оттенок в тусклом свете гаснущего факела, а сам он почти слился с землей. Через мгновение он уже больше не видел Грунтора, лишь тень продвигалась вперед сквозь гранит и сланец, оставляя за собой туннель в восемь футов высотой. Акмед засунул факел внутрь туннеля. Камень был красно-золотого цвета, наподобие лавы, но почти мгновенно охладился, превратившись в гладкую стену. Акмед улыбнулся и шагнул вперед, следуя за тенью сержанта.

— Всегда знал, что ты быстро учишься, Грунтор, — сказал он. — Возможно, даже к лучшему, что Рапсодии нет с нами; это слишком напоминает путешествие по Корню. Ты же знаешь, как она не любит находиться под землей.

— Лирины, — пробормотал Грунтор, и это слово эхом раскатилось по туннелю, словно рычание подземного волка. — Насыплешь им на голову парочку сотен камней, и они тут же начинают нервничать. Неженки.


Дата добавления: 2015-08-18; просмотров: 55 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: ПРОРОЧЕСТВО | МЕРИДИОН | КОШМАРЫ 1 страница | КОШМАРЫ 2 страница | КОШМАРЫ 3 страница | КОШМАРЫ 4 страница | КОШМАРЫ 5 страница | КОШМАРЫ 9 страница | КОШМАРЫ 10 страница | КОШМАРЫ 11 страница |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
КОШМАРЫ 6 страница| КОШМАРЫ 8 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.024 сек.)