Глава четвертая, из которой мы узнаем, что тот, кто моется, попадает в рай

На следующий день сразу после переклички и молитвы учительница вдруг заявила:

— Чистота тела — это зеркало души. Опрятная одежда — знак уважения к окружающим. Отныне я буду каждое утро проверять, как вы соблюдаете это важнейшее правило этикета. Встаньте!

Девочки вскочили, стараясь держать спины и головы прямо, как их учила синьора Сфорца.

— Руки на парту, пальца растопырить и выпрямить! — скомандовала учительница, выйдя из-за своего стола с пятидесятисантиметровой линейкой в руках.

— Если она осмелится меня тронуть, клянусь, я вырву линейку у нее из рук и разломаю об ее башку, — прошептала соседке по парте Звева Лопез, которая знала, что у нее неприлично обгрызенные ногти.

— Тихо!

И учительница стала медленно обходить все парты, осматривая учениц одну за другой.

Она проверяла чистоту ногтей, шеи, зубов и ушей. В порядке ли форма, не отрываются ли пуговицы; начищены ли ботинки, не спущены ли чулки, расчесаны ли волосы, точно ли посередине пробор.

Она поднимала линейкой волосы на затылке, чтобы открыть шею и проверить, нет ли черной полоски на воротнике сорочки. Дотрагивалась до губ, приказывая открыть рот и показать зубы. Указывала на съехавший чулок, пятно на платье, прядь выбившихся волос.

— Легкую небрежность, — сказала она, — я буду наказывать двумя или тремя ударами линейки. За небольшие нарушения — ставить отметку в журнале. За серьезные — ставить отметку и выгонять из класса.

Инспекция разных рядов проходила в разном ритме. Ряд Подлиз учительница прошла бодрым шагом с извиняющейся улыбкой. Здесь не было необходимости поднимать линейку и уж тем более опускать ее для ударов. Одного взгляда было достаточно, чтобы поправить розовый бант, сместившийся на миллиметр. Обгрызенные ногти Звевы было видно за версту, но учительница сделала вид, что их не заметила.

С рядом Сорванцов тоже не возникло особых проблем. Подозрительная линейка постоянно поднималась, но ударяла редко, оценок в журнал тоже было мало. Приска заработала три удара по заляпанным чернилами пальцам, но без оценки.

— Пунтони, ты неисправима, — учительница даже засмеялась.

Неприятности начались, когда синьора Сфорца подошла к ряду Кроликов. Она обходила его медленно, очень медленно, наслаждаясь видом затаивших дыхание девочек. Кроме Марчеллы и Розальбы, досталось всем. У линейки была куча хлопот: подниматься, указывать, ударять.

— Чистота тела — это зеркало души, — повторяла учительница. Как вы появитесь в раю с такими неухоженными душами? Вам придется отправиться в ад. Таким грязнулям, как вы, там самое место.

Большинство наказанных девочек не обратили внимания на эти страшные пророчества. Но Анна, дочь сторожа, расплакалась.

— В моем классе я не потерплю плакс! — с досадой сказала синьора Сфорца. — Выйди вон! Умойся и не возвращайся до звонка.

Весь класс замер, когда учительница добралась до последней парты. И слепой бы заметил, что Аделаиде и Иоланда были не очень-то опрятными и давно не мылись. Что с ними сделает учительница? Сколько раз ударит линейкой? Или двух грязнуль снова выгонят из класса?

Но, ко всеобщему удивлению, ни одного удара линейкой не последовало. Она даже не коснулась двух девочек. Примерно в метре от них учительница остановилась, скорчив гримасу.

— Какой аромат фиалок! — воскликнула она с сарказмом. — Какое благоухание роз! Эй, вы две, сколько дней вы не мылись?

Тишина. Девочки уставились на нее в замешательстве.

«Я бы на их месте умерла бы со стыда», — подумала Элиза.

— Ну же! Сколько дней? — напирала учительница. Иоланда, которая была посмелее, пролепетала:

— На Успение^[10] крестный возил нас на пляж…

— Ах! Вы ее послушайте только! Морская вода! На Успение синьорина ездила на пляж! А ванна, грязнуля? Ванна? Когда последний раз ты купалась в ванне?

— Синьора учительница, у этих двух нет ванной, — сказала Звева Лопез дель Рио презрительным тоном.

— У них, наверное, есть душ, — вмешалась эта дурочка Эмилия Дамиани.

— Ага! Десять раз! Какая же ты глупая, Эмилия! — отрезала Звева.

— Тихо! — сказала учительница. — Если даже у них нет ни ванны, ни душа, меня это не касается. Я требую, чтобы мои ученицы, все мои ученицы, мылись, а уж как — неважно.

Потом она повернулась к Аделаиде:

— А ты, Рапунцель^[11], можно узнать, сколько времени мыло не касалось этих прекрасных белокурых кос? От тебя козой воняет.

Аделаиде тихонько заплакала. Лицо у нее было грязным, под носом — корка от соплей, слезы оставляли на щеках две блестящие полоски, как будто улитка проползла.

— Запомните раз и навсегда, — строго сказала учительница, — отныне все будет по-другому. Сегодня я буду снисходительна. Но завтра, если вы не придете начищенные до блеска, как две новехонькие монетки, я покажу вам где раки зимуют!

Дата добавления: 2015-08-18