Глава двадцать вторая. Мы договорились встретиться в кофейне «Лингтонс» на Оксфорд-стрит

Мы договорились встретиться в кофейне «Лингтонс» на Оксфорд-стрит, потому что оба ее знаем. Каждый раз, когда нужно пересечься, папа предлагает «Лингтонс». Он бесконечно предан дяде Биллу, к тому же у него «Золотая карта» и он получает бесплатно кофе и еду в любое время в любой кофейне сети. (Я такую не заслужила. У меня всего лишь карта «Друзья и Семья», дающая 50 % скидки. Впрочем, я не жалуюсь.)

Приближаясь к знакомому шоколадно-белому зданию, я немного нервничаю. А вдруг у папы плохие новости? Мама больна. Или он.

И даже если у него нет плохих новостей, они есть у меня, один разрыв с Натали чего стоит. Опять я его расстрою. Может, не признаваться? Хотя бы сейчас. Пока что-нибудь не придумаю.

Толкаю дверь и вдыхаю знакомый запах кофе, корицы и свежей выпечки. Коричневые бархатные стулья и лакированные деревянные столики такие же, как в каждом «Лингтонсе» в любой точке земного шара. Дядя Билл широко улыбается с плаката на стене. Фирменные шоколадно-белые чашки, кофейники и кофемолки выстроились на витрине.

— Лара, — сигналит папа из начала очереди, — ты как раз вовремя! Что тебе взять?

Так. Выглядит неплохо. На больного не похож.

— Привет, — обнимаю я его. — Мне карамельный «Лингтончино» и паштет из тунца.

Капучино здесь не водится. Только «Лингтончино».

Папа заказывает угощение и протягивает «Золотую карту».

— Что это? — недоумевает кассир. — Впервые такую вижу.

— Просканируйте, — советует папа мягко.

— Ух ты! — Глаза парня расширяются, когда он видит результат. Теперь он смотрит на папу с почтением. — Для вас… бесплатно.

— Мне всегда немного неловко пользоваться ею, — признается папа, когда мы забираем кофе и идем к столику. — Я лишаю беднягу Билла кровно заработанного.

Бедняга Билл? Противно это слышать. Но мой папа судит о других по себе.

— Не обеднеет, — кисло говорю я, любуясь дядюшкиным лицом на кофейной чашке.

— Разве что чуть-чуть, — улыбается папа и оглядывает меня. — Ты так просто одета. У вас в офисе новая политика в отношении дресс-кода?

Вот я и попалась. На такой мелочи.

— Да просто была на семинаре, — на ходу придумываю я, — с ролевыми играми и прочими штуками.

— Прекрасно. — Папа так рад, что мне стыдно. Он добавляет сахар в кофе. — А теперь я хочу спросить тебя. Ты и правда довольна своей нынешней работой?

Вот уж не в бровь, а в глаз.

— Ну как тебе сказать… В целом… все неплохо. Даже хорошо! Есть отличные клиенты, я подыскала кандидата для «Макросанта», и Натали вернулась…

— Откуда? — удивляется папа. — Разве она уезжала?

Когда врешь, главное правило — запоминать свое вранье.

— Ненадолго. В командировку.

— Но ты ведь не сомневаешься в своем выборе? — настаивает папа. — Ты довольна?

— Вполне, — грустно говорю я. — Да, довольна.

Врать родителям совсем не так приятно, как кажется. Иногда просто завыть хочется: «Папочка, все идет на-а-пе-е-ре-е-ко-о-сяк! Что же мне теперь де-е-елать?»

— Так о чем же ты хотел со мной поговорить? — пытаюсь я сменить тему разговора.

— Пустяки, — папа смотрит на меня с нежностью, — ты уже ответила на мой вопрос. Бизнес процветает. Ты довольна. Это все, что я хотел услышать.

— То есть? — не понимаю я.

Папа улыбается.

— Просто наклевывается интересная возможность. Но раз дела у тебя идут на лад… Бессмысленно хвататься за что-то другое. Ты занимаешься любимым делом, у тебя все хорошо. Зачем тебе другая работа?

Другая работа?

Сердце мое екает. Но я стараюсь казаться безучастной.

— В любом случае интересно послушать. Мало ли что.

— Это так мило, — смеется папа. — Тебе действительно интересно или ты спрашиваешь из вежливости?

— Конечно, интересно, — быстро отвечаю я. — Почему бы и нет?

— Знаешь, я так горжусь твоими достижениями. А тут придется все начинать сначала. Даже говорить не хочу.

— Нет уж, говори, раз начал! — требую я слишком уж настойчиво. Но, спохватившись, снова изображаю сдержанное любопытство. — Просто объясни, в чем дело. Это же тебя ни к чему не обязывает.

— Ну хорошо. — Папа отпивает кофе и смотрит мне прямо в глаза. — Вчера звонил Билл. Вот уж не ожидал.

— Дядя Билл? — не верю я своим ушам.

— Сказал, что ты заезжала к нему недавно.

— Э-э… — я откашливаюсь, — решила навестить его. Не успела тебе рассказать.

Точнее, не хотела.

— В общем, он впечатлен. Очень странно охарактеризовал тебя. — Папа криво ухмыляется, так у него выражается удивление. — А, да, «цепкая». И еще прислал… это.

Он вынимает из кармана конверт и пускает по столу в мою сторону. Предчувствуя недоброе, я открываю. Сверху — официальный логотип «Лингтонс». Мне предлагают прекрасную должность в отделе кадров. И зарплату с пятью нулями.

Я не знаю, как реагировать. Поднимаю глаза на папу — он сияет. Конечно, он старается это скрыть, но меня-то не обманешь.

— Билл зачитал мне его по телефону, а потом прислал с курьером. Неплохо, правда?

— Ничего не понимаю, — я озадаченно тру бровь, — почему он послал письмо тебе? А не мне?

— Видимо, решил, что это дело семейное.

— Вот, значит, как.

— Неужели ты не рада? — смеется папа. — Даже если ты отклонишь предложение, все равно приятно!

Но мне-то совсем не весело. Что-то тут не так.

— Это признание твоих заслуг, — уверяет папа. — Ведь Билл нам не обязан. Он сделал это исключительно по доброй воле из уважения к тебе.

Точно, дело именно в этом: папа проговорился, сам того не заметив. В жизни не поверю, что дядюшка Билл способен оценить мои таланты. А в добрую волю Билла не верю и подавно.

Я посматриваю на письмо, особенно на отпечатанную черным по белому цифру с пятью нулями. Ясно, он пытается меня купить. Ладно, пусть не купить. Просто переманить на свою сторону. Видно, надеется, что я помогу ему добраться до ожерелья. Так что не стоит обольщаться по поводу мотивов нежданного предложения.

— Выбор всегда за тобой, — говорит папа. — Мы с мамой полностью тебя поддержим, что бы ты ни решила. Можешь на нас рассчитывать. Обдумай все хорошенько.

Только говорит папа не совсем то, что думает. Он спит и видит, чтобы я работала в крупной международной компании и получала гарантированную зарплату. Особенно если эта крупная международная компания — «Лингтонс».

Дядя Билл все точно рассчитал. Именно поэтому он послал письмо папе. Дядюшка пытается манипулировать мною через родителей.

— Полагаю, Билл хочет загладить свое поведение на похоронах, — продолжает папа. — Ему понравилась твоя настойчивость. И мне тоже! Я представить не мог, что ты решишься его навестить.

— Но я не просила его о работе! Я просто поинтересовалась… — Стоп. Ни слова об ожерелье. Ни слова о Сэди. Только не с папой.

— Если честно, я думаю, у Билла кое-какие проблемы с Диамантой. Он понимает, что дочь выросла слишком уж избалованной. Мы поговорили по душам, и знаешь, что он сказал? — Папа розовеет от удовольствия. — Что такая самостоятельная и решительная девушка, как ты, — прекрасный образец для подражания.

«Разумеется, думает он нечто противоположное! — хочу закричать я. — Ты, папочка, просто не знаешь всех обстоятельств. Все дело в проклятом ожерелье».

Что за бредовая история. Полный абсурд. Мало мне того, что ожерелье исчезло, и Сэди исчезла, и голова идет кругом… И я не знаю, как быть… И…

— Лара! — теребит меня папа. — Милая! О чем ты задумалась?

— Все это немного неожиданно.

— Это я виноват, — расстраивается папа. — Надо было промолчать. Вообще не говорить тебе об этом. Твои дела и без этого идут хорошо…

— Папа, — решительно обрываю я, — с бизнесом все не так уж и хорошо.

— В каком смысле?

— В прямом. Ты многого не знаешь. Не хотела тебя расстраивать. — Я нервно комкаю сахарный пакетик и не решаюсь поднять на отца глаз. — По правде говоря, все кончено. Натали бросила меня одну, я не стала ей спускать и уволилась. И еще… мы снова расстались с Джошем. Навсегда. — Нелегко мне даются эти слова. — Я поняла, как ошибалась в нем. Он меня не любил. Мне просто очень хотелось в это верить.

— Вот, значит, как. Что ж… тогда предложение подоспело как раз вовремя.

— Думаешь?

— Почему нет? — мягко спрашивает он. — Разве тебе не нравится открывшаяся перспектива? Но ты же хотела работать у дяди Билла.

— Понимаешь, это сложно объяснить.

— Хочу дать тебе один совет. — Отец ждет, пока я взгляну на него. — Не укоряй себя. Плюнь на все. Рано или поздно все образуется.

У моего папы такое открытое лицо и честные глаза. Если я скажу правду, он не поверит ни единому слову. Он примет меня за параноидальную шизофреничку или наркоманку. Возможно, за параноидальную шизофреничку, подсевшую на наркоту.

— Дядя Билл не спрашивал тебя об ожерелье? — не удержавшись, осведомляюсь я.

— О каком ожерелье? — удивляется папа. — Нет.

— А-а… неважно.

Папа хоть и улыбается, но заметно нервничает.

— Дорогая, это прекрасная возможность, — кивает он на письмо, — отличный шанс наладить свою жизнь. Может, не стоит раздумывать, а сразу согласиться? О чем здесь особо размышлять? Все ясно как божий день.

Объяснять бесполезно. Я не могу просто взять и забыть про Сэди. Ожерелье — это реальная, серьезная проблема. И я должна ее решить. Сэди — моя подруга, и я должна сделать для нее все возможное…

«Только вот где она? — раздается противный голос в моей голове. — Может, ее просто не существует?»

Откуда взялся этот голос? Неужели я сомневаюсь? Сама себе противоречу?

Мне не по себе. Разумеется, Сэди настоящая. А то как же! И не надо сомневаться.

Но мне тут же вспоминаются слова Джинни: «Думаю, это галлюцинации. Ведь люди хотят в них верить».

Да. Я хочу в это верить. И никакая это не… В общем, понятно.

Голова моя кружится. Отхлебываю кофе и оглядываю кафе, пытаясь отвлечься от невеселых мыслей. Я сижу в «Лингтонсе», напротив папа, на столе предложение о работе. Все это реальность — такая же, как и Сэди. Я в этом уверена. Я же ее видела. И слышала. Мы разговаривали. И между прочим, танцевали.

У меня бы фантазии не хватило ее придумать. И все подробности ее биографии. И ожерелье. Я же ни разу не видела ее живую.

— Папа, — говорю я вдруг с испугом, — мы никогда не ездили к двоюродной бабушке Сэди? Кроме того раза, когда я была совсем маленькой?

— Ну, это не совсем так, — вздыхает папа. — Мы с мамой вспомнили после похорон. Однажды мы приезжали к ней, тебе тогда было лет шесть.

— Шесть? — сглатываю я. — Она тогда носила ожерелье?

— Не помню, — пожимает плечами папа.

В шесть лет я видела двоюродную бабушку Сэди. Могла заметить и ожерелье. Могла запомнить его и не осознавать этого.

Мысли так и скачут. Внутри пусто и холодно. Я уже не понимаю, на каком я свете. Ведь все может быть не так, как мне представлялось раньше.

Я сама сочинила всю историю. Мне так захотелось. А все из-за подсознательного чувства вины. Впервые увидев ее, я сразу решила, что это галлюцинация. Галлюцинация.

— Но к чему эти расспросы?

Я слабо улыбаюсь, но не отвечаю. Два голоса в моей голове ведут борьбу не на жизнь, а на смерть. Первый кричит: «Сэди существует, ты это знаешь! Она твоя подруга, она обижена, ты должна ее найти!» Второй спокойно возражает: «Ее нет. И никогда не было. Ты потеряла кучу времени. Займись, наконец, своими делами».

— Папа, я похожа на сумасшедшую? Нет, серьезно. Не пора ли мне обратиться к врачу?

Папа нервно смеется:

— Бесполезно! Уже не поможет! — Он ставит чашку и наклоняется ко мне: — Потому что эмоции тебя захлестывают и воображение слишком сильное. Вся в мать. Такая же эмоциональная. Но не сумасшедшая. В любом случае, ты более нормальная, чем мама.

— Ясно, — вздыхаю я. — Бедная мама.

Нашел чем утешить.

Дрожащими руками беру письмо дядюшки Билла и перечитываю. Не так уж оно зловеще и выглядит. Письмо как письмо. Богатый дядюшка решил помочь бедной родственнице. Почему я должна отказываться? Лара Лингтон из «Лингтонс», звучит неплохо. Плюс огромные перспективы: зарплата, машина, большие возможности. Все будут счастливы. Никаких сложностей. А воспоминания о Сэди растают как дым. Жизнь пойдет своим путем.

Это же просто, проще простого.

— Давненько ты к нам не заезжала, — добродушно замечает папа. — Не хочешь заглянуть на выходных? Мама обрадуется.

— Возможно, — соглашаюсь я после паузы. — Неплохая идея. Я и сама собиралась вас навестить.

— Это тебя немного взбодрит. Когда старая жизнь рушится, а новая еще не наладилась, нет места лучше родного дома. Сколько бы лет тебе ни исполнилось.

— Лучше дома места нет.[23]

— С Дороти не поспоришь. А теперь поешь, — он кивает на нетронутый паштет из тунца.

Но мне уже не до того.

Дом. Вот она, нежданная догадка. Почему я не подумала о нем раньше?

Она могла вернуться домой.

Туда, где когда-то стоял старый особняк. Где прошло ее детство. Где она встретила большую любовь. При жизни она избегала тех мест, но это ничего не значит.

Я задумчиво болтаю ложкой в кофе. Самое разумное — забыть Сэди навсегда. Принять предложение дяди Билла, купить бутылочку шампанского и отпраздновать назначение с родителями.

Но я не могу. В глубине души я уверена, что Сэди существует. Я слишком прикипела к ней и слишком виновата.

Решено. Если ее там не окажется, пойду работать к дядюшке. И перестану дергаться.

— Наконец-то, — папа вытирает рот коричневой салфеткой, — ты выглядишь более счастливой. — Он кивает на письмо: — Уже решила, что будешь делать?

— Да. Решила. Поеду на вокзал Сент-Панкрас.

Дата добавления: 2015-08-18