ГУДИНИ И ДУХИ

Сэр! Мистер Клодд передал Вам рассказ о Гудини, в который я желал бы внести некоторые уточнения.* В обычае мистера Клодда всегда было проглатывать без разбору любые выпады против Спиритизма, как бы абсурдны те ни были, и отказываться поверить любым фактам, говорящим в его пользу, как бы ни удостоверялась их подлинность. В данном случае он цитирует книгу Гудини, как будто это некий авторитет, хотя уже доказано, что книга эта от начала до конца изобилует неточностями и ошибками.

* В Москве давно выходит газета, сама себя именующая «МК». Называться на большевицкий лад такой заикистой аббревиатурой, право, стыдно, а расшифровывать её – сегодня к тому же и неприлично. Как бы то ни было, в одном из февральских за 92 год номеров этого МК была помещена пространная статья «Король Цепей, или Судный день для спиритов», посвящённая Гарри Гудини. Гудини действительно был «королём цепей», великим фокусником и иллюзионистом, но увы, весьма бледным мыслителем, что довольно наглядно показано той неловкой травлей, каковую он учинил Спиритизму. Последнему, впрочем, всегда доставалось и всё достаётся от множества людей, не имеющих к нему никакого отношения и очень смутно себе представляющих, в чём он (Спиритизм), собственно, заключается. Тем не менее это собственное их невежество в отношении критикуемого и высмеиваемого ими предмета, по видимости, является для гонителей Спиритизма как раз аргументом в пользу правомерности их поведения. Такая вот логика. Непонятно, какие счёты с учением о бессмертии человеческой души имеет и автор названной статьи, некто Виктор Травин, и чем это учение лично ему мешает, что он так торопится вылить на него ведро помоев. «Разоблачительная» часть его статьи составлена сплошь из неточностей, недоговорок, умолчаний, за каждым словом проглядывает лукавство автора, коий, пользуясь неискушённостью нынешнего русскоязычного читателя в затронутой теме, злоупотребляет его (читателя) доверием и любознательностью. Чувствуя, что концы с концами у него всё-таки никак не сходятся, автор прячет их (причём буквально!) в воду, благо сюжет это позволяет.

Не останавливается автор статьи и перед тем, чтобы бросить тень на самого Конан-Дойля, полагая, повидимому, что тот теперь не сможет сказать ничего в свою защиту. И тем автор опять-таки злоупотребил доверием читателя, потому что как раз Конан-Дойль может за себя постоять в этом вопросе, как и во многих других.

Г-н Трав(л)ин в частности влагает в уста Гудини такую фразу: «Если бы можно было запереть меня вместе со всеми вашими спиритами и дамами, их поддерживающими, в железный сундук и сбросить его на дно морское, то из всех выбрался бы один я, и то – лишь благодаря моим фокусам». По словам автора, «духовный отец находчивого Шерлока Холмса на этот раз не нашёл, что сказать...»

Полноте, уважаемый! Можете быть уверены, такой остроумный человек, как сэр Артур Конан-Дойль, уж нашёл бы, что ответить на подобную глупость. И им немало было сказано и написано о такого рода критике, в частности, ведётся у него речь и о Гудини. Все эти вещи, разумеется, никогда не переводились на русский язык, да и на английском сегодня малодоступны – вот и ловят некоторые любители дешёвых сенсаций рыбку в мутной воде. Желая внести в дело ясность, мы пользуемся случаем предоставить слово самому Конан-Дойлю, опубликовав перевод этой и других его статей, а уж читатель, думаем мы, сумеет из их контекста получить дополнительные сведения и сделать соответствующие выводы. (Й.Р.)

О том, что произошло на самом деле в случае, на который ссылается мистер Клодд, рассказано мною на стр. 180 моего «Американского приключения». Отчёт был записан в то самое время и не вызвал никаких возражений со стороны самого Гудини, когда через год я опять встретился с ним в Америке. Он тогда молча согласился с ним и вовсе не держал в мыслях его оспаривать, пока не начал свою кампанию против Спиритизма.

Мы были тогда все в Атлантик-сити, и он в очень трогательных выражениях говорил о своей матери. Зная, сколь сильно порой проявляется у моей жены её медиумическая способность, я спросил Гудини, не следует ли нам попытаться выйти на связь с его матерью, чтобы доставить ему некоторое утешение. Он изъявил горячее согласие. Со стороны моей жены это был чистейший акт человеческой жалости, побудивший её принять участие в том сеансе, поэтому странно, чтобы Гудини смог когда-либо упомянуть об этом в пренебрежительном тоне.

Моя жена быстро исписала 15 блокнотных страниц, и, читая их страницу за страницей, по мере того как я их ему передавал, Гудини смертельно побледнел. Затем ему было предложено задать вопрос в уме, т.е. не произнося его вслух. Когда был написан ответ, Гудини сказал: «Всё правильно». Было видно, что он тронут до глубины души, и когда тремя днями позже я встретился с ним в Нью-Йорке, он сказал мне, намекая на этот эпизод: «С тех пор у меня такое чувство, будто я не хожу, а летаю».

Когда он развязал свою неистовую кампанию против Спиритизма, имевшую столь плачевный и печальный исход,* Гудини пришлось объяснять и этот эпизод. Чтобы выставить оказанную ему любезность в смешном и нелепом виде, он смог выделить всего лишь два пункта. Первый состоял в том, что моя жена ставила крест наверху страницы, в то время как его мать была еврейкой. Второй пункт заключался в том, что мать его говорила на идише, тогда как записи были сделаны на английском. Всё это кажется благовидными поводами для недоверия, но на самом деле лишь демонстрирует незнание методов психической коммуникации, что и было присуще Гудини.

* Гибель Гудини сегодня окутана таинственностью и овеяна легендами. И он вполне мог бы в конце концов погибнуть, не сумев выбраться из того самого «железного сундука», который был «сброшен на дно морское», хотя до этого и проделывал данный фокус вполне успешно. На этом печальном примере можно было бы видеть, что нельзя испытывать терпение судьбы бесконечно долго: кто намерен постоянно подвергать свою жизнь бессмысленной опасности, неизбежно оказывается обречён расстаться с нею. (Й.Р.)

Сначала, что касается креста. Нам с женой, конечно, было известно, что Гудини по национальности еврей. Но моя жена всегда ставит на бумаге крест, когда пишет под водительством, так как она верит, что это предохранит от обмана.

Теперь о языке. Для пишущего медиума важна именно мысль, идеи, проходящие через его мозг и оттуда попадающие на бумагу. Такой пишущий медиум не делает дословной записи на неизвестном ему языке. Подобной способностью обладает медиум, погружённый в транс, но не тот, рука которого находится под обычным водительством.

Таким образом, возражения Гудини тают в воздухе. Есть в этой истории ещё и один трагический штрих, который я мог бы добавить. Вечером того же дня мы проводили ещё один сеанс, о чём говорится на стр.189 той же книги. И там, устами жены одного известного американского юриста, также присутствовавшего на сеансе, было передано пространное сообщение, якобы от матери Гудини, в котором она выразила свою скорбь по поводу преждевременной кончины, каковая, как ей было известно, ожидала её блистательного сына. Поскольку все мы в то время были в самых дружеских отношениях с Гудини, то это сообщение нас неприятно поразило. Мы ничего не сказали Гудини, так как надеялись, что это могло оказаться попросту недоразумением. Но сегодня уже совершенно ясно, что надежда эта не оправдалась.

Ваш, и прочая,

Артур Конан-Дойль

«Морнинг пост»

Дата добавления: 2015-08-09