Статья 12: О рентгеновских потоках. (El. Rev. December 1, 1896).

Возможно, изложенное ниже окажется полезным для физиков и врачей.
Для тех, кто при исполнении своего профессионального долга прибегает к открытиям Рентгена с тем, чтобы облегчить страдание пациента, пытаясь найти инородные объекты или удостовериться в состоянии местных недугов или неправильных образований в организме, но кого частенько постигает разочарование.
В то время, как нахождение инородного объекта в голове, шее и во всех мягких тканях тела и обнаружение запущенного недуга в легких— совершенно несложная задача, то часто определение местонахождения даже такого крупного и непрозрачного объекта, как пуля, застрявшего в определенных костистых частях тела,— часто может сопровождаться трудностями.
Успех будет обеспечен, если строго следовать тем указаниям, которые приведены ниже, и которые— плод многочисленных наблюдений подобных случаев.
Чтобы придать настоящей работе сдержанный и более продуктивный характер, думаю, нелишне сказать несколько слов о рентгеновских лучах.
В силу всех до сих пор полученных мною результатов я придерживаюсь мнения, которое уже высказывал в прежних работах, что эти лучи образованы из потоков материи, выбрасываемой из стенок трубки с огромной скоростью и, как правило, периодически.
Периодический характер излучения— следствие установки, которую обычно применяют для получения лучей; но колебательный или периодический разряд не является обязательным, поскольку мною получены токи постоянного направления при высоком напряжении, которые также способны генерировать интенсивные лучи, и поскольку с аналогичным результатом можно использовать электростатическую машину.

Для этих целей роль режима образования лучей, или потоков, невелика. Небольшие частицы внутри лампы, которые вызывают формирование лучей, могут быть ионами, образованными при электролизе, либо это могут быть относительно крупные частицы электродов или молекулы остаточного газа.
В любом случае, по всей видимости, размер частиц предельно мал и, поэтому, скорости катодных лучей внутри сосуда настолько велики, а соударения настолько сильны, что вызывают дальнейшее разрушение катодного вещества до состояния, которое физики, возможно, никогда прежде не изучали.
Возможно, нам придется иметь дело— как я уже предполагал— с разрушением на мелкие части вихрей эфира, из которых согласно теории Лорда Кельвина состоят материальные частицы, либо мы можем оказаться перед лицом распада материи в некую неизвестную первичную форму, Акаши (Akasa) старых Вед.
Эксперименты показывают, что эта материя отражается, иногда очень хорошо, иногда плохо; но во всяком случае разные металлы ведут себя при этом любопытно.
Результаты моих исследований, которые может быть и не избавлены от ошибок в силу значительных сложностей при получении точной оценки в подобных изысканиях, тем не менее достаточно позитивны в том отношении, что привели меня к убеждению: в потоках Рентгена присутствует та же среда, или тот же элемент, которую рассматривают при настройке электродвижущего напряжения между находящимися в контакте металлами. Может быть было бы лучше сказать— в духе современных взглядов на контактное электричество— что эти потоки образуются эфиром, но я предпочел использовать термин "первичная материя", поскольку, хотя выражение "эфир" отражает вполне определенное понятие в голове ученого, есть тем не менее много неясностей относительно структуры такой среды.

Спектральный анализ не обнаруживает проецируемую материю, которая, кажется, не производит каких-либо поддающихся оценке механических или даже тепловых эффектов, как и не отклоняется магнитом.
Все эти факты демонстрируют, что материя эта не может состоять из молекул известного вещества.
Потоки оказывают мощное воздействие на фотографическую пластину или флуоресцентный экран, но я рассматриваю эти результаты, как очевидное следствие энергетического соударения.
На мой взгляд, если выбирать среди различных, более или менее внушающих доверие точек зрения относительно формирования потоков снаружи баллона, то проще всего предположить реальное проецирование через стенки лампы разрушенного катодного вещества.
Если допустить, что внутри лампы есть достаточно малые частицы, то любые скорости, вплоть до многих тысяч километров в секунду, не только возможны, но скорее правдоподобны; и, даже если бы частицы не подвергались дальнейшему разрушению при соударении со стенкой или иным непроницаемым телом внутри лампы, они бы наверняка проникали сквозь огромные толщи большинства веществ.
Мои эксперименты в этом направлении показали, что при первом столкновении с более или менее непроницаемым препятствием внутри лампы происходит практически полная дезинтеграция частиц, при этом, по-видимому, второе соударение обладает небольшим эффектом.

К такому выводу можно прийти из хорошо известных законов механики. Мною также обнаружено, что место первого и самого энергичного соударения, будь то анод, катод или стенка сосуда, неизбежно является главным источником лучей или потоков.
И вновь, вполне согласуясь с законами механики, проникающая способность потоков тем выше, чем сильнее дезинтеграция. Таким образом, например, лучи, которые пересекают толстые непроницаемые объекты и предположительно испытывают последующую дезинтеграцию, свободнее проходят через плотные субстанции. Подобное явление наблюдал профессор Райт, который первым опубликовал точные результаты в Соединенных Штатах.
Мною обнаружено, что толстостенные лампы дают лучи с большей проникающей способностью. Из этого, конечно, не следует, что я придаю этому огромное значение.
Как раз упомянутый выше факт и говорит в пользу большей вероятности того, что выбрасываемая материя не является однородным потоком, а состоит из частиц разного размера, которые перемещаются с различными скоростями, поскольку будь верным первое, то проникающая способность зависела бы в основном от скорости.
На практике, при использовании рентгеновских лучей, казалось бы, очень важно найти метод их фильтрации и достижения однородности, так как только таким способом можно надеяться получить точные результаты при их исследовании.
Для исследовательских целей безусловно более подходящими были бы потоки с совершенно однородной скоростью и характеристикой, если бы таковые могли быть получены.

Поскольку дезинтеграция электродов, в особенности алюминиевых, настолько медленная, что даже после длительного их использования нет заметного уменьшения веса, то отсюда следует, что переносимая потоками Рентгена материя настолько мала, что не поддается регистрации.
На некоторых лампах, с которыми я работал по несколько месяцев, было видно, что бомбардируемое пятно на стекле полностью пронизано частицами алюминиевого электрода, но, по-видимому, потребовались бы годы непрерывной работы, чтобы накопить сколь ни будь значительное количество налета материи.
Возвращаясь к трубке с алюминиевым электродом, стоит отметить, что качество должным образом настроенной трубки не только не ухудшается, а, наоборот, кажется, что улучшается.
А вот срок службы лампы с платиновым электродом очень короткий из-за оседающего на стенках проводящего слоя, который, как я уже однажды объяснял, затрудняет протекание разряда.
А именно, как только некоторые выбрасываемые частицы ударяются о проводящий слой, они передают ему подобную же наэлектризованность, или тот же самый по знаку заряд, и последующие частицы испытывают отталкивание.
Как результат— естественное увеличение сопротивления трубки. Несмотря па эффективность платинового электрода, упомянутый выше изъян должен, на мой взгляд, привести к отказу от него.

Предположили, что возможно, что рентгеновские лучи— просто следствие распространения электростатического напряжения; но при таком допущении трудно представить себе, каким образом лучи могли быть получены в случаях, когда стеклянная стенка сильно разогрета и, следовательно, является проводящей, или когда ударная пластина или вставка металлическая и соединена с землей.
Стоке недавно рассмотрел возможность того, что соударение катодного потока на одной стороне линии раздела может усиливать молекулярное движение на другой стороне без необходимости существования перехода через линию раздела.
С этой точки зрения, которую я разбирал некоторое время назад, оказывалось бы, что материальные потоки могут зарождаться на внешней стороне стенки трубки, а в этом случае ответственным за эффекты был бы только воздух, и в определенной мере можно было бы объяснить тщетность контроля методом спектрального анализа.

Но разве менее вероятным будет предположение реального прохождения и дробления материи, на что все указывает?
Если допустить, поскольку теперь профессор Стокс считает это вероятным, что возмущение непериодическое и все-таки способно производить эффекты, которые характеризуются поперечными колебаниями предельно высокой частоты, то на мой взгляд возникает серьезный вопрос.
Не следует ли пересмотреть старые взгляды Ньютона на свет, чем делать заключение, что открытые Рентгеном новые явления есть следствие поперечных колебаний, когда нет никаких экспериментальных доказательств этого явления, не найдено даже удовлетворительного объяснения того, каким образом катодное соударение могло бы давать начало волнам более высокой частоты, чем световые.
Поскольку я твердо убежден в существовании материальных потоков, я рассматриваю провал попыток демонстрации реального перехода материи как следствие ее либо предельно малого количества, либо состояния, но скорее первое, так как все особенности потоков указывают именно на это.

По моему, нет нужды удерживать экспериментатора от проведения исследования рентгеновских лучей из-за страха отравления или вредного влияния, поскольку, кажется разумным вывод, что потребовались бы столетия, чтобы накопить достаточное количество такой материи, которое бы представило серьезную угрозу процессу человеческой жизни.
Но я с уверенностью смотрю на демонстрацию действий чисто качественного характера.
Например, несмотря на опасность такого утверждения— в силу одобрения, которое могли бы дать невежды,— я бы сказал, что ожидаю с предельной уверенностью демонстрацию бактерицидного воздействия.
В дополнение к физиологическим эффектам, к которым я недавно привлекал внимание, чуть позже я наблюдал с помощью мощных трубок, что в лобной части, повыше глаз, появляется болезненное ощущение, как только включают ток.
Это ощущение очень похоже на то, которое часто испытываешь, выходя из темной комнаты на ярко совещенную солнцем улицу, или долго шагая по полям, покрытых свежевыпавшим снегом.
Что касается вредных воздействий на кожу, о которых сообщали по-разному, полагаю, что их неверно истолковывают.
Мне эти эффекты уже некоторое время известны, но под давлением других дел я не смог уделить внимание данному предмету.
Они вызваны не рентгеновскими лучами, а просто озоном, который образуется в непосредственной близости с кожей.
В небольшой степени повинна может быть азотистая кислота.
При обильном получении озон наиболее энергично воздействует на кожу и многие иные органические вещества, причем без сомнения это воздействие усиливается за счет нагрева и увлажнения кожи.
После экспозиции, например, руки некоторое время, кожа теряет эластичность, что ведет к натяжению и боли, а следовательно, к воспалению и образованию волдырей.

Это происходит главным образом только на коротком промежутке, но может быть вызвано лампой с одной клеммой, или вообще очень сильно откачанной лампой, в которой клеммы действуют независимо, на большем расстоянии.
Вследствие этого при получении отпечатков с помощью лучей я всегда применяю меры предосторожности, ограждая человека экраном из алюминиевых проводов, которые заземлены, предпочтительно через конденсатор.
Однако, радикальное средство предотвращения подобных воздействий заключается в исключении доступа воздуха к коже при экспозиции, например, путем погружения в масло.
Так как это было бы в большинстве случаев неудобно, следует прибегать к помощи металлического экрана.
Если некоторые вещества размещают вблизи лампы таким образом, что газ озон генерируется на их поверхности, то его действие на них настолько мощное, что эти вещества практически разрушаются через несколько минут.
Если надежно изолированный резиной провод соединить с клеммой высокочастотной катушки, иногда минутной экспозиции достаточно, чтобы полностью разрушить резиновую изоляцию.
Есть некоторые промышленные изолирующие составы, которые разрушаются даже быстрее, но о которых я не буду упоминать, из-за возможного ущерба для производителей.
Гуттаперча, воск и парафин противостоят воздействию очень хорошо, и такие провода следует использовать с высокочастотными катушками.
Впервые я наблюдал мощное воздействие озона около двух лет назад, выполняя эксперимент, который многим показывал в лаборатории.

Эксперимент заключался в зарядке стоявшего на изолированной платформе человека потенциалом приблизительно полтора миллиона вольт, переменяющийся несколько сотен тысяч раз в секунду.
При таких условиях световые потоки бьют изо всех частях тела, в особенности на ногах, руках, волосах, на носу и ушах.
Я неоднократно подвергался подобному эксперименту, который, казалось бы, не влечет за собой никакой опасности кроме возможного разрыва кровеносного сосуда, если кожа очень сухая и не проводит тока.
Тогда я отмечал последствия на себе и на других, во многом схожие с последствиями, которые относили на счет рентгеновских лучей.
При использовании токов, получаемых с помощью усовершенствованных генераторов электрических колебаний, подобных тем, что описаны в Electrical Review за 30 сентября 1896 г., выход озона настолько велик, что достаточно просто на несколько секунд включить ток, и атмосфера большого зала сильно озонируется.
Подобные токи способны также вызывать химические реакции, из которых основная— это реакция азота с атмосферным кислородом, что открывает широкие возможности, которым я следовал длительное время: соединение атмосферного азота на промышленном уровне посредством практически только лишь механической энергии.
Если бы таким способом производили просто удобрения для почвы, то человечество получило бы огромную выгоду.
Из описанного выше воздействия озона следует, что экспериментатору необходимо придерживаться указанной меры предосторожности, поскольку большие количества озона не безопасны, хотя в небольших количествах он— самое полезное дезинфицирующее средство.

Неприятный долг— вести разговор в данной статье о "даровании слепому зрения" рентгеновскими лучами.
На страницах печати эту сенсационную тему широко освещали.
Не жестоко ли порождать такие надежды, когда для них так мало оснований?
Прежде всего по той причине, что не показано, являются ли лучи поперечными колебаниями.
Если бы они были таковыми, мы бы отыскали средства для их преломления, что предоставило бы возможность проецирования достаточно небольшого изображения на сетчатку глаза.
На самом деле можно спроецировать лишь тень очень небольшого объекта.
Какую пользу можно извлечь из лучей в этом направлении?
В конечном счете может быть форму небольшого объекта и распознавали бы путем отпечатка на сетчатке глаза, но чувство осязания более чем достаточно для того, чтобы передавать подобные впечатления.
Хорошо известно, что световые ощущения возбуждаются двояким образом: посредством механического удара и электрической передачи.
Полагаю, что и то, и другое присутствует в рентгеновских лучах, а, следовательно, можно предположить подобное воздействие на оптический нерв.
Однако, замечу, что не могу подтвердить некоторые из опубликованных экспериментов. Например, когда руку помещают перед закрытыми глазами, легко распознать тень, что очень похоже на опыт со свечой, свет которой прикрывают рукой.
Но если закрыть трубку и одновременно исключить попадание света, то я не смогу получить подобного ощущения. Поэтому, такое восприятие вызывает, главным образом, обычный свет, либо мои трубки действуют не так, как трубки, с которыми экспериментируют другие.

Может быть здесь стоит напомнить, что, когда закрыты глаза, при обычном солнечном свете, особенно в южных странах, легко различимы тени объектов и даже их примерные очертания.
Если перейти к предположению, что в действительности дело касается материальных потоков, важно узнать, каковы наилучшие условия для получения отпечатков с помощью чувствительного экрана или пластины.
Во-первых, экспериментатор легко обнаружит, что есть две причины, которые влекут за собой усиление интенсивности отпечатков для данной лампы и катушки. Можно сказать, что одна из этих причин покоится в лампе, а другая в катушке.
Будучи в большинстве случаев изготовленной из многочисленных витков тонкого провода, катушка очень чувствительна к изменениям емкости тел, присоединяемых к ее выводам.
Поэтому емкость тел и определяет в основном разность потенциала.
При определенной степени разрежения емкость принимает такое значение, при котором напряжение повышается до максимума, что ведет к наивысшей скорости катодного потока, а, следовательно, к наивысшей интенсивности лучей.
Но может статься, а обычно, так и случается, что при такой степени разрежения не слишком сильны катодные потоки.
Чтобы добиться наилучшего результата, необходимо путем тщательного подбора размеров лампы добиться оптимального баланса обеих причин, что на самом деле очень трудно, поскольку экспериментатор вынужден использовать промышленные лампы, которые возможно наилучшим образом подходят к его катушке, а возможно и нет.
Простой анализ показывает большое преимущество катушки, в которой нет тонкого провода, и которая способна давать очень сильный ток во вторичной обмотке, намного превышающий ток, необходимый даже для самой большой лампы.

Допустим, что врач научился наилучшим образом манипулировать своей установкой.
Далее он заметит, что для того, чтобы добиться наивысшей резкости, ему необходимо поддерживать определенное напряжение на выводах трубки, которое зависит в основном от расстояния до исследуемого объекта и степени его непроницаемости.
И без слов понятно, что резкость тем выше, чем меньше пятно, из которого исходят лучи, но это справедливо только для отпечатков, получаемых при очень небольших расстояниях.
Если расстояния большие, то излишне небольшая поверхность излучения — недостаток, поскольку плотность уменьшается до такой степени, что воздействие слишком слабое.
Отметая этот вариант, ясно, что в случае интенсивных лучей [они] проникают и через более непроницаемые части тела, но многие детали теряются, тогда как при меньшей интенсивности лучей отпечаток возможно будет слишком слаб, чтобы выявить достаточные детали [объекта].
Для простой иллюстрации наилучшей методики воспользуюсь несложным примером. Допустим, что между двумя вставками на платье есть инородный объект, например, монета, и требуется определить его местонахождение.
Можно добиться этого, если поместить за платьем картонку, а затем с определенной дистанции выпустить по тому месту, где предположительно находится монета, заряд мелкой дроби.
Дробь пронзит ткань платья во всех местах, за исключением того участка, где расположена монета, а на картонке, которая находится позади, это место будет отчетливо обозначено отсутствием следов от дробин.

Точно также мы действуем, когда определяем местонахождение такого тела с помощью рентгеновских лучей.
Рентген дал нам ружье для стрельбы— действительно волшебное ружье, выбрасывающее снаряды, которые обладают проникающей способностью в тысячи раз большей, чем пушечное ядро, и, возможно, переносящее их на расстояния во много миль со скоростями, которые никаким иным нам известным способом недостижимы.
Снаряды эти настолько малы, что, очевидно, можно стрелять ими сквозь наши мягкие ткани дни, недели, месяцы и годы без вредных последствий.
Вместо картона, который указывает путь снарядов, Рентген дал нам то, что следовало бы назвать рентгеновским экраном, который светиться во всех местах, в которые ударяют снаряды.
Там же, куда снаряды не могут пробиться, чему препятствует непроницаемое для них тело, экран не мерцает, и мы наблюдаем тень объекта.
Проецировать тень объекта таким способом достаточно просто, но когда требуется показать более тонкие детали его структуры, возникают сложности.
Тотчас оказывается, что для получения наилучшего результата, необходимо более или менее удовлетворить два условия.
Во-первых, экран должен состоять из такого материала, который способен люминесцировать при малейшем ударе; и, во- вторых, все снаряды должны быть одинакового размера и двигаться с одинаковой скоростью.

На самом деле ни одно из этих двух условий не было выполнено, поскольку для всех тел, как нам известно, требуется сокрушительное воздействие, чтобы заставить их люминесцировать, и до сих пор не найден способ получения частиц, однородных по скоростям и размерам.
Но если немного поразмыслить, то тут же придем к заключению, что должн а существовать определенная скорость снарядов, которая при любых условиях даст наилучшую резкость.
Эту скорость легко найти из опыта. Очевидно, что резкость будет наилучшей, если пули, которые проходят через самые плотные части тела, ударяют экран столь слабо, что это не приводит к его свечению, тогда как пули, проходящие сквозь части, плотность которых чуть меньше, ударяют его достаточно сильно, чтобы заставить экран слегка светиться.
Чем чувствительнее экран к удару, то есть чем слабее требуется удар для того, чтобы заставить экран светиться, тем большее число деталей будет выявлено.
Отсюда следует, что при использовании рентгеновских лучей для более тонкой работы лучше подходит более чувствительное вещество, а не то, которое сильнее флуоресцирует.

Подобное рассуждение привело меня к следующее методике, которая на деле оказалась весьма успешной.
Сначала рентгеновский экран прикладывали к обследуемому телу, при этом напряжение на клеммах трубки было очень небольшим.
Затем напряжение медленно повышали. Оказалось, что при определенном напряжении получается самая четкая тень исследуемого объекта. Но по мере улучшения вакуума, это напряжение, как правило, возрастает, а изображение становится расплывчатым, несмотря на то, что экран становится ярче.
Как только резкость слегка нарушается, экспериментатору необходимо на некоторое время изменить полярность тока, тем самым немного ухудшая вакуум.
Как только вновь восстанавливают ту полярность тока, которую он имел изначально, то есть при которой вакуум медленно и неуклонно возрастает, тень вновь становится четкой.
Вот такой несложной манипуляцией можно добиться наилучшего результата.
Это дает еще одно преимущество: частая смена полярности вызывает более яркую фосфоресценцию экрана.
Дела я фотографии, необходимо наблюдать за лампой через экран и выполнять описанные выше переключения.

В качестве примера эффективности подобной методики упомяну лишь один всплывший в памяти случай.
Нескольк о месяцев назад я обследовал пациента, г-на Корнелия Мака, г. Уотертаун, штат Массачусетс.
Много лет назад отбывая воинскую повинность г-н Мак был ранен пулей, которая застряла где-то в грудной клетке, и которую никак не могли отыскать.
Тщетно я прикладывал экран несколько раз, хотя потоки пронизывали тело столь легко, что расположенный за ним экран казался голубовато белым, и все кости были различимы.
Но пули я не видел. Тогда я прибегнул к описанным выше ухищрениям и тут же с легкостью определил точное местонахождение пули: между лопаткой и одним из ребер. Пулю извлекли.

Дата добавления: 2015-08-09