Культ Священных деревьев

Вероятно, что культ священных деревьев, прослеженный в том числе и у мордвы, был изначально связан именно с обычаем воздушного погребения, а следовательно, смыкается с культом предков. Так, некоторые другие народы сохраняли веру в то, что в деревьях воплощаются души умерших. Л.Я. Штернберг склонялся к тому мнению, что обычай захоронения на деревьях у народов Сибири происходит из воззрения на деревья как на божества плодовитости, давшие начало всем более совершенным живым существам. Логически из этого проистекало то заключение, что если люди вышли из деревьев, то и хоронить их надобно, возвращая тела в исходную среду [39]. Исследователи зафиксировали верования, дающие возможность понять, что в древности существовала также вера в то, что душа покойника якобы обретает вид птицы, которой легче навещать своё прежнее жилище (тело), если оно будет помещено на высоком месте. Очень вероятно, что предки мордвы придерживались какого-либо из этих или сходных анимистических представлений. Почитание птицы, в особенности водоплавающей, было широко распространено у древних волосовских племен в III-II тыс. до н.э., заселявших берега рек и озер лесной полосы Европейской части современной России (в т.ч. и в Нижегородской обл.).

Это прослеживается по археологическим находкам кремневых фигурок, изображавших уток и гусей, вероятно, используемых при культово-магических церемониях, осуществляемых шаманами, упомянутых древних племен. Эти ритуалы были связаны с весенним прилетом водоплавающих птиц, что для первобытного охотника означало окончание тяжелой зимы и начала весенней охоты. В Восточной Европе в железном веке, а также в Средневековье финно-угорские народы (в т.ч. вепсы и карелы, мордва и исчезнувшая мурома) повсеместно изготавливали металлические украшения с изображениями уточек и утиных лапок. Эти шумящие подвески, которыми в изобилии снабжался этнографический женский костюм, рассматриваются этнографами как обереги, сохраняющие тело женщины от злых духов бесплодия [40]. В.И.Мартьяновым при раскопках древнемордовсого могильника Стёксово II в Нижегородской обл. были обнаружены уникальные находки – законсервированные в бронзовых котлах деревянные ковши с ручками в виде головок водоплавающих птиц, что еще раз подтверждает у финно-угров и именно у мордвы существование древнего культа водоплавающей птицы [41].

Некоторые исследователи мифологии мордвы считают, что одной из причин воздушных захоронений в древности может быть вера в то, что якобы душа попадает на «тот свет» с помощью Мирового Древа, которое соединяет друг с другом все миры. С мифологемой Древа связано также представление о том, что Великая Птица некогда свила в его кроне себе гнездо, а из снесённых ею яиц произошло сотворение мира. Поэтому зримыми воплощениями умозрительного Мирового Древа у мордвы являлись священные деревья, произраставшие в кереметищах (языческих культовых центрах), где и совершались некогда мордовские моляны (богослужения) [42].

Любопытное упоминание о Священном Дереве нашлось в черновике рукописи П.И.Мельникова-Печерского, хранящемся в Санкт-Петербурге [43]. В нем (кстати, он не опубликован) сообщается что у мордвы-терюхан Нижегородской губернии имели место зимние моляны у этих Священных Деревьев.

Назаром-Пасу – зимние моление около Николина Дня около деревни Татарской. Оно совершалось вследствие когда-то случившегося по словам эрзян, чуда: в трескучие морозы зазеленел и зацвел дуб, и под ним явились парки с суслом, священные ковши и загорелись явившиеся штатолы [44]. Как видно из данного известия культ Священных деревьев у мордвы пользовался особым почитанием.

Подобные почитания достаточно долго сохранялись в народе. В качестве примера можно привести сообщение XIX века из той же Терюшевской волости (теперь Дальнеконстантиновский р-н Нижегородской обл.), где произошли определенные волнения, связанные с мордвином-язычником Кузьмой Алексеевым (Кузькой – «мордовским богом»). В.Майнов приводит долгое время сохранявшиеся среди потомков Кузьмы воспоминания: чтобы увести Кузьму в тюрьму, полиция долго снимала его с березы, на которой тот, как пророк, находился во время моляна. Пророчествовал Алексеев, всегда сидя на дереве [45].

У финно-угорских народов Поволжья (эрзи и марийцев) существуют святилища и Священные рощи. «У марийцев некоторые деревьями обладают репутацией деревьев-целителей (Нижегородская обл. – у деревень Кузнец, Б.Рудка, Ромачи, Горинцы). Их посещают целыми семьями, нередко приходя издалека, чтобы посредством принесения подарков (жертв) способствовать выздоровлению какого-то члена семьи, и, нередко, домашних животных. Иногда упомянутые целительные деревья способны повлиять даже на погоду и урожай. Например, в Васильсурске они играют большую роль не только в семейных, но и в календарных обрядах. Их посещение с подарками приурочено к определенному дню в году. Народ считает, что они обладают большой целительной силой, но если нанести им ущерб, или забрать от них чужие подарки, это может быть чревато опасными последствиями - можно заболеть, сойти с ума и даже умереть. Общественное восприятие этих деревьев, как правило, очень древних, вызывает у марийского народа восторг, страх и почтение.

Примерно также сходно обрядовое поклонение деревьев у ассимилированных потомков эрзи-терюхан по отношению к Пьяному Дубу – старому священному дереву близ села Румстиха Дальнеконстантиновского р-на Нижегородской обл. В народном сознании он осознается как своего рода мужчина-помощник в работе. Под его корни в начале сенокоса выливается вино-угощение, дабы призвать его расположение к косцам. В Нижегородской обл. до сих пор существуют деревья, с которыми связывают магические представления, но в отличие от вышеописанных – целебных, эти осознаются как сильные и опасные, к которым не следует приближаться. Деревья эти зафиксированы лишь у эрзи и татар - народов в данное время живущих практически вне лесного окружения. Существует представление о нечистой силе, вселяющейся в них. Рядом с этими деревьям по легендам, ведьмы справляли свои шабаши. Ныне эти деревья не существуют, и виды их не установлены. Известно только, что они росли у с. Татарское Маклаково (Спасский р-н) и Нехорошево (Лукояновский р-н). То же самое можно сказать об одиноких полевых старых вязах, произрастающих у татарского с.Кочко-Пожарки (Сергачский р-н) и эрзянского с.Пиченгуши (Лукояновский р-н). Эти деревья по преданиям способны принести гибель тем, кто на них поднимет руку [46]. Культ священных деревьев и рощ (кереметищ), широко изучаемый нижегородским исследователем Н.В. Морохиным, сохранился до настоящего времени в северных районах среди марийского населения [47].

Стоит упомянуть о существовании отдельных деревьев или деревьев в лесу, на которых по поздним этнографическим материалам (см.ниже) мордва подвешивала тела своих усопших, и которые в воззрениях местных жителей считались священными, близко общавшимися с душами мертвых, а потому обладающими определенным магическим полем. Данные лес и деревья в народном понимании, вероятно, являлись пространством повышенной опасности, границей между жизнью и смертью, местом всеобщего уважения и поклонения, подходящим для совершения магических действий, наложения определенных запретов и возникновения поверий.

Существование Священных рощ и деревьев у мордвы, как и других народов Среднего Поволжья, предполагает и графические изображения данных деревьев. Семантику этих изображений можно раскрыть по растительным узорам «корабельной» резьбы в редкой, нехарактерной для мордвы, резьбе на парях (мордовских свадебных сундуках), а также по вышивке лицевой стороны рогообразных головных уборов. Любопытное изображение деревьев было обнаружено на паре в селе Итманове Гагинского р-на Нижегородской обл.

Одно из них с вырванными корнями, а три других изображены с кругом на вершине. Похожие изображения деревьев встречаются в вышивке мордовских головных уборов из Кочкуровского р-на Мордовии [48]. Из другого сообщения известно, что подобная вышивка изображений Священных деревьев обнаружена на головных уборах мордвы (7 ед-ц хранения в Республиканском Краеведческом музее г. Саранска, 1 ед-ца хр. - в Историко-Архитектурном музее-заповеднике г. Нижнего Новгорода, 1 ед-ца хр. – в Краеведческом музее г. Пензы). На каждом из данных изображений вышиты по 2 дерева с корнями в верхней половине, и по 2 дерева – с ромбами на вершине в нижней половине узора [49].

Подобные изображения деревьев существуют на культовых предметах у некоторых народностей Саяно-Алтайского нагорья. Общими элементами этих изображений является парность изображений корней деревьев и ромба на их вершине с последующим делением всей этой композиции узора на две части – верхнюю и нижнюю. Такое деление у народов Саяно-Алтайского нагорья в их мифологическом представлении трактуется как деление на верхний и нижний миры, а само дерево рассматривается как путь в них для шаманов или их жертв для задабривания духов [50].

Близкую мордве семантику можно увидеть в антропоморфных изображениях, вышитых на полотенцах у старообрядок Васюганья (Русский Север), на которых несомненно заключена магическо-заклинательная символика, связанная с почитанием женского плодоносящего начала, солнца, растительности. Наиболее древние композиции с тканными орнаментами отражают мифопоэтическую модель мира древних земледельцев с Мировым древом в центре. На упомянутых полотенцах кроме изображения Мирового древа – прародителя Священных деревьев – также преобладают сложные фигуры из ромбов, пятиугольников и др. геометрических фигур. Кроме того, на одном из полотенец четко видны висящие на ветвях Мирового древа атропоморфные фигуры. Здесь четко прослеживается культ богини-плодородия и культ дерева в качестве источника жизненных сил, наиболее долго сохранявшиеся на Севере. Местные мастерицы называют висящие на дереве человеческие фигуры «паненками», что может быть соотнесено со словами «панки» (название деревянных кукол) и «паны» (родовые предки). Е.Ф.Фурсова считает, что данную символику в вышивке старообрядцы Васюганья заимствовали у мордвы и чувашей, проживающих в Бергуле еще в сер. XX века. Упомянутая исследовательница пишет: «Выполнявшиеся на более ранних полотенцах исключительно красными цветами, антропоморфные фигуры в других экземплярах встречаются вышитыми красно-желто-зелеными нитками, что опять же дает основание говорить о межкультурных взаимодействиях с мордовской и чувашской культурными традициями» [51].

Вернувшись к Поволжской семантике в изображении ромба на вершине дерева у мордвы В.Н.Мартьянов усматривает этнографический обычай вешать на Священные деревья части жертвенных животных и птиц [52]. В любом случае здесь В.Н. Мартьянов исследуя культ Священных деревьев и используя упоминания других этнологов, уточняет, что жертвы приносили все финно-угорские народы Среднего Поволжья около определенного дерева. Рядом жгли костер, на котором в котле варилась жертвенная пища, а недалеко от костра устраивался невысокий помост вместо стола, на котором раскладывались жертвенные блюда [53]. Любопытно другое описание земляного возвышения, насыпанного мордвой у Священного дерева, на которое восходил старик-жрец, дабы произвести начало общественного моляна [54]. В заключение своего исследования о семантике растительных изображений мордвы В.Н.Мартьянов обобщает: «Таким образом, изображение деревьев на головных уборах и парях могли возникнуть как отражение роли Священных деревьев и рощ в религиозных воззрениях мордвы [55].

Рассматривая вопросы растительной семантики любопытно взглянуть на проблему с иной стороны. Изображения ромба или круга на вершине деревьев в вышивке головных уборов мордвы, действительно, могут отображать архаичные мировоззренческие взгляды на культ Священных деревьев и рощ. Хотя можно не полностью соглашаться с выводом В.Н. Мартьянова о интерпретации ромба как висящих на деревьях жертвенных даров. Изображения косого ромба хорошо известны в этнографии многих народов как символы раннеземледельческого культа плодородия и аграрной магии [56]. Но совершенно не исключено, что эти, либо подобные изображения в более древние времена олицетворяли рассматриваемые нами исчезнувшие погребения на деревьях. В последствии, вероятно, эти погребения нашли отголоски в культе языческих Священных деревьев, которые в свою очередь воплотились в мордовские национальные свечи-штатолы, зажигавшиеся один раз в году и семантически олицетворявшие Священное дерево предков.

Из всего этого следует, что семантика изображений на парях и в вышивке национальных головных уборов (обязательных свадебных атрибутов мордовских невест) может иметь глубокие архаичные корни. В данных зашифрованных изображениях можно уловить не только отголоски архаичного культа плодородия и аграрных божеств, но и специфические элементы древнейших погребальных обрядов, еще в XVIII по нач. XIX века имевших определенное смысловое значение, но постепенно утраченых в процессе стремительного обрусения мордовского народа. Отсутствие достаточного количества фактов не позволяет делать точных выводов о прямой значимости этих изображений. Тем не менее, в данной символике Священных деревьев кроется прямая связь свадебных обрядов с культовыми почитаниями давно умерших предков. Так у мордвы – терюхан Нижегородского уезда существуют неоспоримые этнографические свидетельства XIX – нач.XX вв., что во время проведения свадебных церемоний невеста выходила за околицу, прося благословения и обращаясь с просьбами к своим давно умершим предкам [57]

Почитание упомянутого Мирового древа сложилось у людей еще в глубокой древности. Например, данный факт, подтвержден археологически на обнаруженной костяной «плитке» из Пепкинского кургана абашевской культуры в республике Мари Эл.

Там было обнаружено групповое захоронение погибших в сражении воинов-абашевцев. Среди них выделялся костяк, по богатому погребальному инвентарю отличавшемуся от всех, и определенный как погребение металлурга. В области сердца этого воина-ремесленника острием вверх торчал кремневый наконечник стрелы, пронзивший этого человека сзади. Рядом, кроме другого погребального инвентаря, была обнаружена уже упомянутая костяная «плитка», вырубленная из рога лося. На ее отполированной стороне в технике объемной резьбы было вырезано изображение Мирового древа с тремя крупными ветвями. С правой стороны основного ствола читались изображения летящих вверх к солнцу трех птиц. По мнению К.И.Корепанова, смысловая нагрузка данного сюжета такова. Мировое древо соединяет между собой три космические зоны вертикально структуры космоса. Основная идея Древа Жизни, одного из вариантов Мирового древа, тесно связана с жизненной силой, вечной жизнью, бессмертием. Птицы, изображенные на пепкинской «плитке», по мнению данного автора – это души погибших воинов абашевского рода, летящие к солнцу – источнику тепла, света и жизни. Птицы-души летят от Мирового древа к светилу (Верхний мир), где по представлениям оставшихся в живых сородичей погибших абашевцев, находятся их древние божества и души давно ушедших предков. Погребая погибших воинов, их сородичи считали, что изображения мирового древа с душами-птицами на костяной пластине в погребении металлурга (имевшего высокий социальный статус в силу своей профессии, т.к. высокое положение металлурга в родовом обществе приписывало ему возможности сверхъестественной связи с божествами и высшими силами), устранит нарушение порядка Космоса и наступления Хаоса. Это в рассматриваемом погребальном ритуале имело своей целью скорейшее воспроизводство рода и восстановление его жизненных сил, утраченных в связи с трагической гибелью своих лучших воинов [58]. Подобное изображение Мирового древа, выполненное из бронзы, было найдено при расчистке очага-кострища в раннеананьинском жилище на поселении Борганьель II на реке Невшере. Это изображение было сделано в раннем железном веке [59].

Дата добавления: 2015-08-18