ГЛАВА 12. – Расскажи‑ка мне еще раз, что произошло.

– Расскажи‑ка мне еще раз, что произошло.

Блисс полулежала на белой кожаной кушетке в кабинете доктора Пат. Родители записали ее на прием после того, как прошлой ночью она разбудила их истошными воплями.

– Вчера вы были в храме, – подсказала доктор Пат.

– Да, именно. В египетском крыле «Метрополитена», – подтвердила Блисс. – Он просто убрал руку с моих глаз, и я увидела этот храм.

Блисс толком не была уверена, что же собственно лечит доктор Пат. Кабинет ее походил на кабинет дерматолога, но в смежных кабинетах делали УЗИ нескольким беременным женщинам.

– Да, это ты уже сказала.

– А потом… – Блисс покраснела. – Думаю, он хотел меня поцеловать. Наверное, и поцеловал, но точно не уверена, я на какое‑то время отключилась. Следующее, что я помню, как иду с ним по американскому крылу и рассматриваю мебель.

– И больше ничего не помнишь?

– Я помню крик.

– Твой крик?

– Нет‑нет, чей‑то чужой. Вдалеке, – ответила Блисс.

Она оглядела кабинет доктора Пат. Ей в жизни еще не встречался кабинет чище и белее этого. Блисс заметила, что даже медицинские инструменты сверкают и что они очень художественно разложены в итальянских стеклянных контейнерах.

– Расскажи об этом.

Блисс еще больше покраснела. Она не решалась открыть то, что так сильно ее беспокоило. Родители уже решили, что она свихнулась, что, если и доктор Пат подумает так же?

– Ну, это было очень странно, но как‑то вдруг оказалось, что я стою перед храмом, который совсем целый. В смысле, что я в Египте. Было очень жарко, и храм возвышался такой огромный… Я как будто очутилась внутри фильма.

Внезапно доктор Пат улыбнулась. Это было настолько неожиданно, что Блисс невольно тоже улыбнулась в ответ.

– Я знаю, как это звучит, но у меня было такое ощущение, будто я перенеслась во времени.

Теперь доктор Пат точно развеселилась. Она закрыла блокнот и отложила его.

– Это совершенно нормально.

– Что, правда? – переспросила Блисс.

– Это синдром регенеративной памяти.

– А что это такое?

Доктор Пат пустилась в длинные разъяснения по поводу эффекта «феномена клеточного реструктурированного узнавания», явления, влекущего за собой эффект «искривления времени». Но ее объяснения были для Блисс китайской грамотой.

– Это примерно сопоставимо с дежавю. Такое случается со многими.

– Ага. То есть я не чокнулась? Такое бывает и с другими?

– Ну, не со всеми, – поколебавшись, произнесла доктор Пат. – Но с некоторыми – да. С особыми людьми. Тебе следовало раньше рассказать об этом родителям. В понедельник ты идешь на собрание Комитета?

А откуда доктору Пат известно про Комитет? Блисс кивнула.

– Все разъяснится в свое время. А пока можешь выбросить это из головы.

– Так со мной все в порядке?

– В полном порядке.

Тем вечером Блисс проснулась с чудовищной головной болью. «Где я?» – подумала девушка. У нее было такое ощущение, словно ее сбил грузовик. Тело стало тяжелым и непослушным, голова кружилась и напрочь отказывалась соображать. Блисс посмотрела на часы рядом с кроватью.

Одиннадцать сорок девять.

Блисс с трудом приняла сидячее положение и потрогала лоб. Он был горячим. Голова раскалывалась. В желудке урчало. Голод.

Блисс спустила ноги с кровати и попыталась встать. Идея оказалась неудачной. Блисс мутило, перед глазами у нее все плыло. Девушка ухватилась за столбик кровати и кое‑как доковыляла до выключателя. Она потянулась к выключателю, и внезапно комната озарилась.

Все было таким же, как и прежде: толстый конверт с письмом от Комитета и в беспорядке лежащие на столе анкеты, учебник немецкого, открытый все на той же странице, аккуратно сложенные в пенал ручки, забавный магнит в форме ковбойской шляпы, подаренный друзьями еще дома, в Техасе, семейная фотография на ступенях Капитолия, сделанная в тот день, когда отец приносил присягу в Сенате.

Блисс вытерла глаза и пригладила волосы, которые, она не сомневалась, наверняка сейчас торчали во все стороны.

Голод.

Это было темное, не отпускающее ни на секунду мучительное состояние до физической боли. Что‑то новенькое. Насчет этого доктор Пат ничего не сказала. Блисс схватилась за живот. Ее подташнивало. Девушка вышла из спальни в темный коридор и направилась в сторону тусклого света кухни.

Хромированная кухня при ночном освещении потолочных ламп казалась холодной. Блисс видела повсюду свое отражение: высокая, неуклюжая девчонка с кошмарно растрепанными волосами и унылой физиономией.

Блисс открыла холодильник «Сабзиро». На полках аккуратными рядами стояли бутылки с «Витаминной водой», «Пеллегрино» и «Вдовой Клико». Блисс рывком выдвинула ящики. Свежие фрукты, нарезанные и сложенные в пластиковые контейнеры. Йогурт «Кримлайн». Завернутая в целлофан половинка грейпфрута. Белые картонные коробки с остатками китайских блюд.

Ничего толкового.

Го‑о‑о‑ло‑о‑од!

Она нашла то, что ей требовалось, в мясном отделении. Фунт сырого мяса для гамбургеров. Блисс вытащила его и разорвала коричневую бумажную упаковку. Мясо! Она принялась жадно пожирать сочный мясной фарш; кровь капала у нее с подбородка.

Она, можно сказать, заглотила его.

– Что ты здесь делаешь?

Блисс застыла.

В дверном проеме стояла ее сестра, Джордан, в розовой фланелевой пижаме и смотрела на нее.

– Джордан, все в порядке, иди спать, – вынырнула вдруг из тени Боби Энн.

Оказывается, она сидела в углу и курила. Когда она выдохнула, дым завился вокруг уголков ее губ.

Блисс положила пакет с остатками фарша на кухонный стол.

– Я не знаю, что это на меня нашло. Я просто проголодалась.

– Конечно, дорогая, – согласилась Боби Энн, как будто это было совершенно естественно – обнаружить свою падчерицу пожирающей сырой фарш для гамбургеров прямо из холодильника в три ночи. – Если ты еще не наелась – там во втором ящике филе.

И с этими словами Боби Энн удалилась, пожелав Блисс спокойной ночи.

На миг Блисс задумалась над этим. Похоже, что мир сошел с ума. Доктор Пат сказала про странный случай, когда она очутилась вне своего тела и вне времени, что это совершенно нормально. Мачеха и глазом не моргнула, увидев ее на кухне, заляпанную кровью. Блисс немного поразмыслила, потом достала пакет с бифштексами и съела и их тоже.

«Чахотка. Симптомы: высокая температура, обмороки, головокружение, кашель с кровью, жидкость в легких. В первые годы существования колонии Плимут потребление стало причиной множества смертей. «Поглощающая чахотка» – случаи, при которых скончавшийся больной оказывался полностью обескровлен. Существует теория, предполагающая, что некая бактериальная инфекция разрушала тромбоциты, кровь разрежалась и поглощалась тканями тела, отчего казалось, будто кровь полностью исчезла».

Профессор Лоуренс Уинслоу ван Ален.

Жизнь и смерть в колонии Плимут, 1620–1641 гг.

Дата добавления: 2015-08-18